* * *

— Теперь приглашаются свидетели со стороны защиты.

В зал вошла красивая, дорого одетая, вся такая холеная, блондинка. На губах яркая помада, волосы уложены замысловатой прической в стиле ретро. Шла она уверенно, томно вихляя бедрами и взоры всех присутствующих невольно обратились к свидетельнице. Словно впорхнула голливудская дива послевоенных годов. У нее даже были перчатки на руках, которыми дама держала маленькую лакированную сумочку.

Подсудимый на миг оторвался от сверления головы потерпевшей, взглянул на вошедшую, но лицо его осталось по-прежнему бесстрастно мрачным, и уже через несколько секунду он снова полностью сосредоточился на созерцании профиля другой блондинки в этом зале.

— Фамилия, имя, отчество. Кем работаете? Что можете пояснить суду по рассматриваемому делу?

— Наталья Игоревна Полянская. Двадцать девять лет. Домохозяйка. По делу сказать мне в принципе нечего, ведь к событиям того вечера я не имела никакого отношения. Могу только рассказать об Андрее, поскольку являюсь его бывшей женой. Мы с подсудимым четыре года состояли в браке и Евдокимов никогда, слышите, никогда, не поднимал на меня руку. Он настоящий мужчина, который не унизит себя избиением женщины. Я просто не могу представить себе такой ситуации. То, что говорит эта девушка, в чем его обвиняет, это все не может быть правдой. Андрей не такой! Он бывает жестким, ужасно бескомпромиссным, но никогда бы не опустился до банального рукоприкладства.

— Наталья Игоревна, если подсудимый такой хороший, объясните суду, по какой причине вы с ним развелись?

Красивая свидетельница потупила глаза и в волнении начала ломать тонкие, как у пианистки, пальчики.

— Андрей очень много времени уделял работе. Наверное, так было нужно, чтобы стать тем, кем он является на данный момент. Я же создавала уют в нашем семейном очаге, располагала свободным временем, ну и кроме того, всегда нравилась мужчинам… — красивая блондинка на секундочку замялась. — Бес попутал, видимо, я изменила Андрею со своим одногруппником, с которым когда-то у нас был роман.

Даже после этих слов лицо обвиняемого осталось бесстрастным. А потерпевшая после признания бывшей жены Евдокимова огорошено подняла на свидетельницу глаза. По бледно-красивому лицу который раз за сегодняшний день пробежала страдальческая гримаса. Быстрый взгляд в сторону подсудимого, который сражу же натолкнулся на ответный прожигающий взгляд темных глаз.

— Андрей застукал меня в постели с любовником, после того как одна из назначенных встреч отменилась. Но даже тогда не поднял руку. Любовника вытолкал голого из квартиры, сам собрал вещи и уехал. Навсегда… — свидетельница протяжно всхлипнула. — Андрей, пожалуйста, прости, прошу тебя, я совершила ужасную ошибку. Когда разрешится это недоразумение, может, мы попробуем начать все сначала?

Подсудимый оторвался от созерцания потерпевшей, посмотрев-таки в сторону бывшей жены. Брови только сильнее нахмурились, губы кисло скривились. Кажется, он остался недовольным мелодраматической речью своей экс-супруги.

— Боюсь, Наталья Игоревна, недоразумение не скоро разрешится, — высказался не по возрасту седовласый прокурор.

* * *

— Я Кравчук Ирина Федоровна. На данный момент безработная. Восемь лет работала в ООО «Новотекс» личным помощником руководителя. В день, когда произошло то, в чем обвиняют Андрей Тимуровича, он был очень воодушевленный, прямо светился, как влюбленный мальчишка. Попросил цветы заказать — двадцать пять белых роз на высоких стеблях. Евдокимов всегда был щедрым со своими женщинами. Даже этой, — свидетельница кивнула в сторону бывшей супруги подозреваемого, — жене, изменившей ему в их же семейной постели, Евдокимов оставил квартиру, а сам почти год жил в съёмной однушке на окраине города, поскольку всё деньги были в обороте компании. Я могу его охарактеризовать исключительно как внимательного и чуткого руководителя, всецело преданного своей работе. Нет, иногда Андрей Тимурович бывал резок, но никогда за все восемь лет работы не опускался до оскорблений, а уж тем более рукоприкладства. В тот день у него действительно была очень серьезная встреча вечером. Он нервничал, поскольку, как я потом поняла, торопился на свидание с так называемой потерпевшей, — свидетельница замолчала, посмотрев уничижительным взглядом на плачущую светловолосую девушку. — Я уверена, Евдокимов не мог совершить то, в чем его обвиняют. Конечно, измена жены повлияла на его отношения с противоположным полом. Андрей Тимурович, он, он больше не влюблялся, не стремился к серьезным отношениям, просто заводил любовниц. Подсудимая, конечно, девочка красивая, но и Евдокимов тоже видный мужчина, он таких мог пачками иметь, купить, если хотите. Зачем нужно было насилие?! Он же не юнец пятнадцатилетний, у которого уровень гормонов зашкаливает. Глупость. А еще Андрей Тимурович очень мало пил.

— Вот, может, в этом и есть камень преткновения, — заговорил прокурор. — Большое количество алкоголя иногда влияет совершенно непредсказуемо на поведение человека. В том числе, может появиться агрессия.

— Да, но зачем ему пить? Для этого должны быть серьезные причины, — возразила свидетельница.

— Большое перенапряжение на работе, постоянный стресс, отказ девушки, алкоголь, и все, человек сорвался. Разве сложно представить такую ситуацию?!

— Если честно, мне сложно. Андрей Тимурович всегда славился умением сдерживать себя.

ГЛАВА 9

Боже, скорей бы всё прошло. Мне хотелось тупо уснуть и не просыпаться, пока это кошмарное судилище не закончится. Оно не закончится, Лина, теперь тебе предстоит всегда жить с мыслью, что ты лжесвидетельница. Евдокимов прав, чувство раскаяния будет каждодневно выедать черной тоской мои внутренности. Особенно после всего того, что я узнала о нём. Андрей совсем не богатый зажравшийся придурок, коим мне хотелось его видеть, дабы хоть чуточку успокоить муки совести. Нет, он совсем другой, с нуля создавший такую огромную компанию, отказывающий себе во всем, отдававший все свои силы и способности, чтобы поднять её на ноги. И как удар в спину, измена жены. Его уже однажды предавали, выжигая в душе все самые светлые чувства. Уверена, Андрей очень любил эту элегантную, словно сошедшую с женского журнала, блондинку. Ведь она показалась мне такой красивой, что внутри вопреки всякой логике возникло какое-то неприятное чувство, очень похожее на ревность. Меня, возможно, он мог бы тоже… Меня и нашего ребенка. Нет, не смей об этом думать, Лина. А по хребту пробежался холодок. Я не могу поступить с Андреем так жестоко, не хочу, чтобы в красивых темных глазах навсегда застыло презрение ко мне. Но брат…

Дальнейшие слушания по делу о моем изнасиловании перенесли еще на два дня. Слишком много времени занял опрос свидетелей и предоставление улик, убийственных, которые не давали Андрею ни единого шанса на спасение из устроенной, при моем непосредственном участии, ловушки. Глеб Георгиевич постарался, всё до мелочей продумал.

На выходе из здания суда я столкнулась с пожилой женщиной. Каким красиво благородным иногда бывает возраст. Темные с проседью волосы красиво уложены в прическу, неброский макияж, элегантный наряд, а под стеклами очков в золотистой оправе, умные проницательные глаза, в который застыли тревога и боль. Глаза темные, шоколадные, совсем как у… Боже!

— Девочка, он этого не мог сделать. Я знаю своего сына. Я его воспитала по-другому. Прошу тебя, Ангелина, не бери грех на душу.

Жадно сделала вдох, один, другой, третий. Нет, бесполезно, кислород не поступал в тело — легкие отказывались принимать его. Захрипела, распахивая настежь пальто.

— Он не мог этого сделать, не разрушай его жизнь. Андрей благородный и добрый человек.

Жизнь… Жизнь… Жизнь… Чтобы спасти жизнь одного, мне нужно поломать жизнь другого.

— Отойдите от неё, видите, Лине плохо, — закричала Варька.

В моих глазах метель, а ведь только середина октября. Это мир, в лишенном кислорода сознании, красиво распадался белыми фрагментами. Падаю…

— Лина, Линочка, — бьет меня по щекам подружка, — Лина, пожалуйста, очнись.

Не хочу… Лучше хоть немного побыть в небытии, не чувствуя на своем горле стальные тиски западни, в которой очутилась я, в которую затащила Андрея.

— Дайте быстрее нашатырь.

В ноздри ворвался едкий запах. Дернулась. Опять вернулась тошнота. Сглотнула выделившуюся слюну, прикрыв ладонью рот. Не дай бог, меня вывернет прямо на асфальт, не хочу, чтобы кто-то догадался о моем интересном положении.

— Ну, ты напугала меня, подружка. Скорей бы уже посадили этого козла!

Если бы козла… Может, тогда мне не было так хреново.

По приезде домой Варька хотела остаться со мной, боясь оставлять меня одну. Еле удалось выставить подружку, сославшись на то, что я ужасно устала и намерена пораньше лечь спать. От её причитаний, безоговорочной поддержки и веры моим лживым словам невыносимо хотелось выть. И еще меня постоянно мутило, я все время чувствовала тошноту. А ведь уже второй триместр беременности, и она должна была пройти. Погладила себя по еле заметной выпуклости живота. Этого маленького Андрея я буду очень сильно любить, и баловать, пытаясь тем самым хоть немного искупить вину перед его большим тезкой. Я скоро стану мамой… Я?! И мне нужно отправить отца своего ребенка на плаху. Боже…

«— Лина, больше не могу, схожу с ума. Иногда мне кажется, лучше будет, если они меня прикончат.

— Данька, прошу тебя, держись. Я сделаю всё, чтобы тебя отпустили.

— Прости меня, сестрёнка. Я хотел как лучше, думал вытащить тебя из этого заколдованного круга безденежья».

Как и тогда, после этого разговора, горькие слезы брызнули из глаз, обильно оросив щеки влагой. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, братик, жаль, что ты поздно вспомнил эту прописную истину. И всё… мышеловка захлопнулась, придавив не только маленького мышонка, но и его старшую сестру.

«— Сестренка, в институте уже занятия начались? — в голосе чувствоваласьбрата печаль.

— Тебя пока не отчислили, я всем сказала, что ты работаешь, но к сессии приедешь. Глеб Георгиевич мне даже справку принес.

— Лина, если бы ты знала, как я хочу домой! Как жить хочу!»

Жизнь… Жизнь… Жизнь… Чтобы спасти жизнь одного, мне нужно поломать жизнь другого.

Схватилась в отчаянье за голову. А потом я вдруг почувствовала какое-то слабое шевеление, словно маленькая рыбешка провела внутри живота своим плавником. Ха… ха-ха-ха. Есть еще один человечек, судьбу которого мне тоже предстоит переломать.

«Девочка, он этого не мог сделать. Я знаю своего сына. Я его воспитала по-другому. Прошу тебя, Ангелина, не бери грех на душу».

Возник в голове голос матери Евдокимова, а вслед за ним вспомнились его слова в ту роковую ночь: «Спасибо, мой Ангел!»

А потом еще: «Мне не в чем раскаиваться! Всё, что было между нами тогда, я бы повторил с превеликим удовольствием. А вся дальнейшая инсценировка — дело рук этой милой девушки. Что, Ангел, совесть мучает, поэтому ты постоянно ревешь, словно принцесса Несьмеяна?! Поэтому тебе так трудно дышать?!»

Подбежала к окну, распахнув его на всю ширь. Дыши, дыши, Ангел. Да, Андрей, ты попал в самую точку, мне каждый вдох дается с трудом, потому что чертовски трудно быть мерзавкой. За окном дождь, на глазах слезы, в душе похоронная тоска.

«Спасибо, мой Ангел!»

После тех слов Евдокимов отрубился, чудесный, не оставляющий следов порошок Глеба Георгиевича начал действовать. Я же потихоньку выбралась из-под мужского отяжелевшего тела, а потом долго сидела, смотря на спящего мужчину, и не решаясь позвонить Моргунову, едва касаясь пальчиками, гладила его темные брови, тонкий нос, красивой лепки губы. Старалась навсегда запомнить правильные черты лица моего первого мужчины, который подарил мне такие прекрасные ощущения. Боже, но я не знала тогда, не догадывалась о всей глубине, всем ужасе западни, которую придумал для Евдокимова Глеб Георгиевич.

«Угрожаю. Муки совести съедят поедом её душу».

Рыбка в моем животе снова провела плавником, в кровь расцарапывая сердце и возвращая меня в реальность.

Я не могу… не могу поступить с ним, ними, Андреями так жестоко. Цветы на обоях нашей с братом квартиры от слез, стоящих в глазах, расплывались черными дырами. Такая же дыра в моем постоянно кровоточащем сердце.

«Он не мог этого сделать, не разрушай его жизнь. Андрей благородный и добрый человек».

Что ты делаешь, Лина?! Нельзя же так бесчеловечно? Заметалась по квартире. Надо связаться с Евдокимовым… Да, да, да! Нужно покаяться, признаться, быть может, он защитит меня, нашего ребенка, и придумает, как высвободить брата. С Андреем можно связаться только одним способом — через адвоката. Как бишь его фамилия? Зовут Владислав Алексеевич. А фамилия? Совершенно не помню… ничего удивительного, во время заседания я целиком и полностью была поглощена действием взгляда темных глаз, и все силы уходили на то, чтобы не дать им спалить себя дотла. Варька, ну конечно же, она всё про всех знает.