Все это были подарки жениха.

За четыре недели король Боалу совершил настоящее чудо. Приглашения, написанные от руки на белоснежной глянцевой бумаге самыми искусными каллиграфами, были разосланы друзьям Питера и Милеа, а также губернатору с супругой, местной знати, представителям прессы — словом, всем, кто был хоть сколько-нибудь значительной фигурой на островах.

Со всех концов мира съезжались сюда знаменитые повара, и на дворцовых кухнях шли жаркие профессиональные баталии. Музыканты были приглашены из самых знаменитых оркестров. Известный кутюрье лично прибыл на остров из Парижа, чтобы за десять дней создать подвенечное платье. Он запросил с Боалу астрономическую сумму, и король уплатил не моргнув глазом.

Цветы для украшения дворца прибыли из «Мира орхидей» только минувшим вечером, а потому всю ночь дворцовые садовники трудились не покладая рук, чтобы успеть все подготовить до начала свадебной церемонии, назначенной на три часа пополудни.

В спальне, перед зеркалом, Каролина помогала невесте, бережно надевая на нее фату и закрепляя на ее темных волосах великолепную розовую орхидею с темным лабеллумом. Эти цветы выбрал для своей нареченной Питер.

Как только он сделал свой выбор, Молли принялась составлять свадебный букет из розовых, вишнево-алых и светло-зеленых цветков с красновато-бело-розовым лабеллумом.

Кутюрье превзошел сам себя. Покрой подвенечного платья сделал девушку выше и стройнее. Сейчас она походила на сказочную фею. Прямые юбки из шуршащего прохладного атласа ниспадали к ее ногам, облегающий корсаж с глубоким узким вырезом был изукрашен жемчугом. Тонкие смуглые руки Милеа облекли кружевные легкие рукава, плотно охватившие запястья.

Боалу заранее показал дизайнеру свой свадебный подарок внучке — нитку ровного белого жемчуга с одной-единственной крупной черной жемчужиной и тот постарался создать платье, идеально подходившее к такому украшению. Сейчас жемчуг матово мерцал на смуглой нежной шейке невесты.

Ее черные волосы, уложенные парикмахером в изысканную высокую прическу, великолепно сочетались с невесомой белой фатой и коротенькой вуалью, таинственно прикрывающей глаза и тем самым подчеркивающей полные алые губы.

Каролина еще раз оглядела Милеа, и у нее перехватило дыхание.

— Питера хватит удар от восторга, — пробормотала она.

Жених, взволнованный, как никогда, ожидал нареченную в саду, где уже все было готово к началу церемонии.

— Надеюсь, что нет! — рассмеялась Милеа. — Мы и так едва избежали смерти. Хватит с нас потрясений!

За эти четыре недели, оправившись от неприятных событий, друзья в подробностях поведали друг другу о своих приключениях. Питер пришел в ужас, слушая рассказ о пожаре в оранжерее. Казалось просто чудом, что Каролина сумела уцелеть в этом аду.

Полиция вернула им орхидею, которая, к счастью, нисколько не пострадала во время путешествия — видимо, Эрвин Поттер хорошо ухаживал за ней. Теперь Каролина хранила свое сокровище в «Мире орхидей» под надежной охраной.

— Подумать только, — задумчиво проговорила Милеа, — нам обоим спасли жизнь мои волосы!

— Замолчи! — Каролина содрогнулась и протянула ей букет.

— Ты права. Все это уже в прошлом. А сегодня самый замечательный день в моей жизни, — негромко, но убежденно произнесла Милеа. Глаза ее под вуалью загадочно мерцали.

— Знаю, — сказала Каролина. — Я так рада, что король благословил ваш брак. Он на славу потрудился, организуя свадьбу, и добился своего! Думаю, что этот день войдет в историю острова.

Милеа рассмеялась.

— Да, верно, — сказала она и лукаво добавила: — Он спешил не случайно. — Она искоса глянула на подругу, проверяя, не попадется ли та на крючок.

Каролина изогнула бровь, но промолчала. Она действительно удивилась, получив приглашение на свадьбу всего через несколько дней после того, как Питер выписался из больницы. Впрочем, когда двое любят друг друга, зачем мешкать? — подумала она.

Милеа улыбнулась.

— Я сказала Боалу, что он скоро станет прадедушкой, и это, кажется, помогло, — небрежно заметила она, разглядывая свой букет. — Как мне нравятся эти зеленые цветы!

— Милеа! — воскликнула Каролина и хотела уже обнять подругу, но побоялась помять ее изысканный наряд. — Поздравляю! — искренне сказала она. — Питер будет замечательным отцом.

— О да! — Невеста просияла.

Надо будет отвезти к священному камню на Аоху жертвенные цветы, подумала она.


В дверь тихонько постучали, и вошел Боалу. Впервые увидев внучку в подвенечном наряде, король замер и глубоко вздохнул.

— Детка, — только и сказал он, подавая руку Милеа.

Рука об руку невеста и ее гордый дедушка вышли под яркое послеполуденное солнце.

Сотни гостей обернулись посмотреть, как невеста идет навстречу своему нареченному. Кое-кто даже вскрикнул от восхищения, в том числе и Гилберт, сидевший в первых рядах.

Питер глаз не мог оторвать от Милеа, не в силах произнести ни звука. Он-то полагал, что звездным мгновением всей его жизни станет причина, по которой он сегодня утром ненадолго посетил «Мир орхидей», но даже тот волнующий, победный миг затмило появление Милеа в подвенечном наряде.

Он был так безмерно счастлив, что боялся лишь одного: когда придет время произносить слова брачной клятвы, он от полноты чувств потеряет дар речи.

К счастью, этого не случилось, и в надлежащую минуту раскатистый низкий голос жениха прозвучал уверенно, твердо и беспредельно искренне.

После венчания начались свадебные торжества со всеми их непременными атрибутами — фотографиями, тостами, танцами, угощением, торжественным разрезанием свадебного пирога… Завершилось все это уже после шести часов вечера, когда молодых проводили в свадебное путешествие.

Казалось бы, живя в такой красивой стране, невозможно отыскать лучшее местечко для медового месяца, но Питеру это, как видно, удалось.

Правда, о своем выборе он не сказал никому, даже молодой жене!


Каролина пристегнула ремень безопасности.

— Ты хоть знаешь, где эта парочка проведет свой медовый месяц? — спросила она, когда «бентли» Гилберта уже мчался по шоссе на восток.

— Угу. Питер просветил меня сегодня утром.

— И где же?

Гилберт ухмыльнулся.

— В Ирландии.

Каролина воззрилась на него, не веря собственным ушам.

— Шутишь?! — воскликнула она и расхохоталась.

— Питер сказал, что хочет показать Милеа свою родину. Впрочем, они пробудут там только уик-энд. Думаю, что принцессе придутся по душе новые края, такие непохожие на ее родные острова, — огромные зеленые поля, озера и множество кроликов…

Каролина откинулась на спинку сиденья и вздохнула.

— Да, наверняка понравятся, — негромко согласилась она и выглянула в окно. — Разве мы едем не ко мне? — удивленно спросила девушка. После той ужасной ночи на Аоху они с Гилбертом поселились в ее доме.

— Позже. Сначала нам стоит кое-что отметить.

— Что именно?

— Сама увидишь.

Каролина, конечно, очень скоро поняла, куда они направляются, но ничего не сказала. Она лишь кивком поздоровалась с охранником, который открыл перед ними ворота «Мира орхидей».

Гилберт затормозил перед офисом.

— Сегодня даже я не стану работать, — лукаво предупредила Каролина, когда он протянул ей руку, чтобы помочь выйти из машины.

— Лентяйка. Пойдем, это ненадолго.

Они направились к одной из оранжерей у западной стены. Здесь стоял молодой охранник, который при виде высоких гостей стал навытяжку.

Гилберт кивнул ему и открыл дверь. Тотчас в лицо им знакомо хлестнула волна влажного жара.

В ту страшную ночь на Аоху Каролина до утра пробыла в больнице, а потом еще неделю отдыхала и выздоравливала дома. Гилберт неустанно ухаживал за ней, пичкая куриным бульоном и оказывая другие мелкие знаки внимания. Каролина с удивлением открывала в нем все новые, незнакомые, но приятные черты.

Надышавшись дымом, оба они в первые дни разговаривали сиплыми голосами и дружно смеялись над этим, называя себя парой ворон.

Однако на минувшей неделе Каролина вновь приступила к работе, а Гилберт дни напролет висел на телефоне, руководя жизнью своей огромной империи. И вот теперь, когда он вел Каролину по оранжерее, она вдруг ощутила, что произошло нечто особенное.

— Она наконец расцвела, да? — спросила девушка дрожащим голосом, и в горле у нее внезапно пересохло от страха.

Гилберт кивнул.

— Питер разбудил меня сегодня в четыре утра, чтобы сообщить эту новость. Он примчался сюда, когда Милеа еще спала, и потом сразу же перезвонил мне.

— Она… черная? — Голос Каролины упал до шепота.

Гилберт искоса глянул на девушку и крепко сжал ей руку.

Он хочет утешить меня? — подумала она.

— Взгляни сама, — сказал он тихо и подвел Каролину к помосту, где на ветке дерева красовалась одна-единственная орхидея.

Каролина боялась взглянуть на нее. Она помнила слова Питера о том, что если этот гибрид окажется не черным, то больше им ждать нечего. После долгих лет труда, после всех тревог, бед, мучений…

Наконец она заставила себя поднять глаза.

Верхние лепестки орхидеи были бледно-лимонного цвета с черными пятнышками. Нижние — в лимонно-черную полоску. А лабеллум отливал неподдельным глянцевито-черным цветом, и так же черны были боковые, причудливо выгнутые лепестки.

Никогда в жизни Каролина еще не видала подобной красоты. Она тихо ахнула и, подавив непрошеный всхлип, прижала ладонь ко рту, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

— Именно так я себе ее и представлял, — ровным голосом сказал Гилберт.

Они замерли, не сводя глаз с орхидеи. Бледно-лимонный оттенок подчеркивал густую глянцевитую черноту. В мечтах Каролине представлялось, что плод многолетнего труда Питера О’Рили будет сплошь черным, но реальность оказалась куда прекрасней грез.

— Невероятно! — прошептала она.

Однако ярлык на помосте, написанный рукой Питера, неоспоримо подтверждал, что это не сон.

— Понюхай, — негромко посоветовал Гилберт.

Глаза Каролины изумленно раскрылись. Так орхидея еще и пахнет? Девушка наклонилась к сказочному цветку и осторожно вдохнула. Голова у нее пошла кругом от сильного приятного аромата.

Она выпрямилась, вздохнула и оглянулась на Гилберта. В глазах его было понимание. Когда-то он мечтал создать финансовую империю. Бросить вызов судьбе — и победить. Для Каролины же целью всей жизни стала эта орхидея.

— С этим цветком ты покоришь весь мир, негромко сказал Гилберт.

Он был потрясен до глубины души, когда она негромко отозвалась:

— Здесь есть только одна ошибка.

— Что? О чем ты?..

Каролина вынула из сумочки ручку и, наклонясь над ярлыком, что-то приписала на нем. Когда она снова выпрямилась, Гилберт прочел: «Льюис — О’Рили».

У него перехватило дыхание. Едва сдерживая непрошеные слезы, он шагнул к Каролине, прижался щекой к ее теплым волосам и осыпал поцелуями ее лицо, шею, губы…

— Я люблю тебя, — сказал он, наконец подняв голову, и его янтарные глаза влажно заблестели. — Ты станешь моей женой?

Каролина нежно обхватила ладонями любимое лицо, провела пальцами по жестким высоким скулам, коснулась замерших приоткрытых губ.

Любимый мой, подумала она, мой рыжий лис.

— Да, — просто ответила она.


На следующее утро в бунгало Каролины раздался настойчивый звонок телефона. Полусонный Гилберт протянул руку к трубке.

— Да, Льюис слушает, — пробормотал он и, выслушав собеседника, кивнул. — Я приеду к вам в контору сегодня после двенадцати.

Оказавшись в уже знакомом кабинете Алекса Финчли, он встретил там весьма сдержанный прием.

— Вы, мой дорогой, загубили такое дело! — возмущался поверенный. — Я подготовил все бумаги к суду и надеялся поучаствовать в громком процессе, который прославил бы мое имя, а теперь…

— А что, в вашей практике ни разу не было случая, когда клиент отказывался от обвинения? — начал ответную атаку Гилберт. — Я же заплатил вам за труды, и немало, так что считаю, что вы должны быть только довольны.

— А престиж фирмы? — сделал еще одну попытку образумить клиента Финчли, но, пристально взглянув в светящиеся теплым огнем глаза собеседника, понял, что проиграл. — Ох уж эти женщины! — проворчал он. — Вы загубили на корню такое необычное дело…