— Мегги, дорогая! — он с мольбой посмотрел на нее. — Не грусти, все будет хорошо.

Оскар какое-то время помолчал, а потом произнес:

— Мегги! Я люблю тебя! — Он так тепло улыбнулся, что у нее защемило сердце. Потом притянул ее нежно к себе, тыльной стороной руки слегка коснулся ее осунувшихся щек. От избытка чувств она тихо всхлипнула. В его глазах тотчас вспыхнула тревога.

— Ну-ну, моя любимая, — нежно посмотрел он на нее. — Ужасно, что тебе пришлось так много пережить. Ты что, осуждаешь меня за то, что я так долго не решался сделать тебе предложение?

Она стала плакать еще громче, кивая головой.

«Только этого мне не хватало», — подумал он, потому что до смерти не любил, когда женщины плачут.

— Ты больше не оставишь меня одну? — продолжала она рыдать.

— Нет! Конечно, нет! — Оскар улыбнулся, заглядывая в ее заплаканные глаза. — Я выполню обещание, данное мною твоей матери! — сказал он торжественно.

— Что я слышу, Оскар? Ты дал обещание моей матери, что женишься на мне? Поэтому ты делаешь мне предложение? — краска залила ее лицо. — Я-то думала, что это исходит от твоего сердца! — возмутилась она, пытаясь смотреть прямо в его глаза.

— Мегги! Что ты говоришь? — раздосадовано произнес он. — Не надо насмехаться над моими чувствами! Да, я действительно вел себя, как последний идиот! Был нерешительный! Присматривался к тебе! — его голос стал серьезным. — Я прошу у тебя прощения, если на то пошло.

— Ты просто хочешь заставить меня поверить, что действительно собираешься на мне жениться, — у нее слезы снова подступили к горлу.

— Мегги! Я хочу, чтобы мы… как это тебе сказать, жили вместе. Обещаю, что ты ни в чем не будешь нуждаться. Я достаточно богат, чтобы ты жила в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Ты будешь блистать на вечерах, не уступая никому ни в нарядах, ни в украшениях. Я хочу создать для тебя достойную жизнь. У нас родятся дети, им нужно будет дать имя, надежную защиту, дать им образование, — говорил он взволнованно, стараясь понять ее настроение.

Ее гнев постепенно проходил, и она почти успокоилась. Видя перемену, происходящую с ней, он решил закончить свою мысль:

— Мы должны, Мегги, пожениться, произнести клятвы в присутствии священника. Я обещал миссис Синтии сделать это. С содержанкой в американских колониях не принято появляться на людях. Что плохого в том, что я поклялся твоей матери, что сделаю все по закону?

— Так… Значит, если бы ты не дал моей матери обещания, не унималась она, — то и жениться было бы не обязательно? — слезы снова застилали ее глаза. — Как ты можешь быть таким жестоким? — голова ее опустилась. Он застыл на месте, не зная, как ее успокоить.

— Мегги! — заговорил он надломленным голосом, — зачем ты это говоришь? Я люблю тебя так, как никого никогда не любил. И ты любишь меня — не отрицай, пожалуйста! Мы должны пожениться и жить вместе долго-долго… Разве не так? Не понимаю, что тебе не нравится? Любая мать поступила бы точно так.

«Чего я добьюсь, если откажусь от его предложения?» — подумала она вдруг.

— А будешь ли ты меня так же любить, когда женишься на мне? — робко спросила она, подняв на него свое побледневшее лицо.

— Мегги! Я человек слова, — он посмотрел на нее изучающим взглядом. Только сейчас он понял, что перед ним очень ответственная девушка. И это ему понравилось.

— И что будет входить в мои обязанности? Выходить с тобой в свет, принимать гостей, вести приятные беседы, ублажать тебя в постели, рожать детей, воспитывать из них хороших людей? — вскинула она на него взгляд зеленых глаз.

— Да, Мегги, ты должна быть верной, преданной женой, любящей матерью — это мои главные требования, — ответил он.

— Оскар, у меня тоже есть требование, которое ты должен выполнить, если… — почти неслышно произнесла Мегги.

Он удивленно посмотрел на нее, не подозревая, что она потребует от него.

— Тогда ты должен пообещать мне, что если разлюбишь меня, то я должна узнать об этом первой.

— Да, я обещаю тебе, что никогда не разлюблю тебя, что буду наслаждаться твоей красотой долго-долго, что буду гордиться тобой всегда и что мы поженимся при первом же удобном случае, получив благословение священника.

— Оскар, я так долго ждала твоего признания в любви, твоего предложения. Ведь я была такая беззащитная, хотя в душе всегда верила, что ты меня не оставишь, что мы будем обязательно вместе! — говорила она, озаряя его своей неповторимой улыбкой.

— Могу я считать, что мы помолвлены? — он с нежностью взглянул на нее. — Могу я теперь приблизиться к своей невесте? — лукаво устремил он на нее свои карие глаза и тотчас она оказалась в его крепких объятьях. Его губы прильнули к ее рту, а руки стали нежно ласкать ее спину, стремясь ощутить пленительное тепло любимой женщины. Но вдруг он отскочил от нее, как ужаленный.

— Ох, что это такое? — изумленными глазами он уставился на нее. — У моей нежной розы есть, оказывается, шипы, кто бы мог подумать? — тряс он в воздухе правой рукой.

— Оскар! Осторожно! Эти застежки на корсете достаточно острые, чтобы мужчинам жизнь не казалась очень легкой, — пошутила Мегги и звонко рассмеялась.

— Спасибо, дорогая, ты очень вовремя меня предупредила! Но лучше узнать позже, чем никогда. Да, и хорошо, что это всего лишь крючки, а не иголки, — смотрел он на ее улыбающееся лицо, злясь на свою неосмотрительность. Мегги понравилось, что он поддержал ее игру.

— Впредь будь осмотрительнее! — сказала она лукаво.

Он взял ее руки в свои и заставил посмотреть в глаза. Она ожидала увидеть в них осуждение, а разглядела огромную нежность и любовь.

— Ты что, меня разыграла? — произнес он с такой теплотой, что у Мегги защипало в глазах. — Скажи мне, что ты любишь меня, почему ты редко говоришь мне это самое главное слово?

— Прекрати, Оскар, не смей мне устраивать допрос! — попыталась она вырваться из его рук. Но он лишь сильнее сжал ее и стал осыпать зардевшееся лицо страстными, горячими поцелуями. Мегги хотела пожурить его, но он упредил ее ответ.

— Не надо, не говори ничего, — прошептал он, целуя ее обнаженную грудь, плечи, лицо. — Я сам знаю ответ. Пожалуйста, Мегги, любимая! Я так безумно соскучился по тебе, я сгораю от нетерпения.

Видя перед собой неповторимый взгляд карих глаз, Мегги не в силах была сопротивляться. Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Она сделала последнее усилие, просто инстинктивно, чтобы освободиться от его стальных тисков, но все было бесполезно… Поднявшись в спальню, он опустил ее на кровать, и в следующую минуту их тела сплелись в страстной борьбе, более похожей на любовные игры. Потом все вдруг исчезло, кроме мерцания огней, горячих поцелуев и прерывистого дыхания Оскара.

— Оскар, — смущенно шептала она, — что ты собираешься делать?

— Мегги, дорогая, позволь мне любить тебя, — смотрел он на нее жадным взором. В ней тоже загорался огонь страсти. — Я хочу любить тебя, так как никогда не любил раньше. Я сходил по тебе с ума многие месяцы, то ожидая, то выжидая, теряя надежду и вновь обретая ее. Пожалуйста, Мегги, давай простим друг другу обиды, — пылко молил он ее о пощаде. — Позволь мне любить тебя, я буду необычайно нежен с тобой. Ты узнаешь, как может по-настоящему любить мужчина.

И в ту же минуту он нежно коснулся рукой ее лица, провел по светло-рыжим с матовым отливом волосам, разметавшимся по плечам, легкими поцелуями осыпал ее полуоткрытую грудь, чувственные изгибы шеи. Очень медленно, наслаждаясь каждым прикосновением, начал целовать ее виски, щеки, трепещущие веки. Мегги потянулась к нему всем телом. Он обвел ее пересохший от страсти рот своим влажным языком, словно давал ей живительную влагу. Все крепче Мегги сжимала его плечи, но он не торопился, а медленно разжигал огонь ее страсти, игриво шепча что-то на ухо. Мегги наслаждалась его ласками. Его руки заскользили ниже, пальцы натолкнулись на нежные холмики груди и замерли, давая Мегги несколько секунд для того, чтобы успокоиться, сдержать прерывистое дыхание. Потом они стали опускаться все ниже, словно очерчивая контуры ее тела, останавливаясь на мгновение на нежных сосках. Мегги инстинктивно смыкала ноги, когда новая волна его ласк пробегала по телу.

В следующее мгновение он прильнул к ее приоткрытому рту своим; и они слились в страстном поцелуе, от которого у Мегги закружилась голова. Он продолжал ее неистово целовать, словно поглощая. Его плоть напряглась и возжелала ее тела. Он потерял счет времени и пространства, хотелось только одного.

— Мегги, дорогая, приласкай меня, мне так этого хочется, — попросил он нежным шепотом. Видя, что он все еще одет, Мегги хотела взбунтоваться, но передумала и стала, не сказав ни слова, расстегивать пояс его бридж. Потом медленно расстегнула белую рубашку, прятавшую его все еще загорелое тело. Она была рада снова увидеть любимого во всей мужской красоте. Особенно ее восхищал прекрасный рельеф сильных мускулов, играющих при каждом вздохе. Сильные руки вновь привлекли девушку к себе, и она с готовностью укрылась в его мужских объятьях.

— Оскар, как ты красив, любимый, — произнесла она и нежно коснулась его губ своими руками, обвила его сильную шею, потрепала темные завитки волос. Она почувствовала, что, он инстинктивно приблизился к ней, словно хотел слиться с ее телом. Когда она прильнула губами к его соскам и стала ласкать их так, как это делал он с ее розовыми бутонами, он непроизвольно откинул голову назад и издал трепетный стон — признак того, что он более не может сдерживать себя.

Крепче прижав ее к себе, он сделал такое немыслимое движение, что они в одно мгновение оказались на кровати, и ласки переросли в жгучие страсти, которые уже невозможно было остановить… Их губы не знали устали, лаская друг друга. Пылко и нежно она отзывалась на каждое его движение. Необузданное желание соскучившейся женщины проснулось в ней с неистовой силой. Она потеряла контроль над собой.

Но ему хотелось любить ее так, как никогда не любил никакую женщину. Его ласки стали не такими жгучими, более нежными, бережными, словно он хотел сохранить в памяти каждое ее движение. Мегги недоумевала, но поддержала эту перемену в их близости. Потом Оскар нежно приподнял ее бедра и переместил на край кровати. В тот же миг Мегги почувствовала, что он склонился к завиткам ее волос и стал страстно целовать саму плоть. Буря страстей, разрывающая ее грудь, не дала возможности воспрепятствовать этому. Ей казалось, что она теряет сознание или находится в состоянии невесомости. Она что-то бормотала, умоляла, просила, но он продолжал наслаждаться трепетным телом возлюбленной, лаская каждый сантиметр ее чувственного тела.

«Все, все, сейчас, достаточно, — молили ее глаза, но он почему-то все медлил, старательно распаляя ее. Как хороши его карие глаза! Как он нежен! Никто и никогда не сравнится с ним, — думала Мегги. — Ну почему он ведет себя так, почему… — Кажется, он хочет взаимности во всем», — догадалась Мегги. Она стала ласкать его так, как это делал он. Целуя его от кончиков ушей, до самого интимного места. Из его груди поминутно вырывался стон страсти. Мегги глазами показала, что он должен сесть на самый край кровати, и он повиновался ей. С чувством достоинства она опустилась на колени перед ним и, опустив голову, склонилась перед его естеством. Бурные ласки сделали его желание непреодолимым. В порыве страсти он сжал ее голову сильными руками, а мускулистые ноги обхватили ее бедра.

Сладострастные пытки заставили его так сильно возбудиться, что более он не мог сдерживаться. Он подхватил ее на руки, уложил в кровать и хотел зацеловать до полусмерти. Дальнейшее произошло так незаметно, что Мегги даже не поняла, что они уже стали одним целым…Она превратилась в чувственное наслаждение. Волны страсти пробегали одна за другой, сознание затуманилось, реальность перестала существовать. Иногда в самые проникновенные секунды вспыхивали огоньки, но Оскар тотчас прекращал двигаться, давая обоим передышку. Потом страсти становились еще более захватывающими. Оскар осмелился посадить ее спиной к себе. Мегги не поняла, как это ему удалось, краска стыда окрасила ее щеки.

— Дорогая, не надо смущаться, ты моя будущая жена. Я научу тебя получать еще большее удовольствие!

Мегги сначала опешила от столь ужасного положения, но потом быстро освоилась и забыла о стыдливости. Наслаждение было столь захватывающим, что она была готова продолжать эту всепоглощающую муку вновь и вновь. Но вдруг в ее теле как пружина вырвалась молния, раздались стоны радости, радости свершения…

Прошло немного времени, они пришли в себя. «Что он мне скажет теперь? Какими будут его первые слова?» — подумала девушка.

— Мегги мы созданы друг для друга, — начал он, лаская ее тело. — После нашей первой близости я ни на минуту не пожалел, что познал тебя. Ты для меня с тех пор стала еще желаннее, любимая! Выходи за меня замуж, доверься мне. Ты согласна? — посмотрел он на нее. В ее глазах блестели слезы радости, ответ был известен. — Завтра же мы покинем дом твоего брата, у тебя будет собственный дом, который надо будет превратить в наше родовое гнездо. Я уверен, у тебя это получиться!