Трейси Уоррен - Ловушка для мужа

Лондон, июль 1816 года

– Я, Адриан Филипп Джордж Стюарт Фицхью, беру тебя, Джанет Роуз, себе в жены…

Вайолет чувствовала, что упадет в обморок или ее стошнит прямо здесь, перед алтарем, Адрианом и архиепископом, в присутствии собравшихся гостей. Сегодня в собор Святого Павла съехался почти весь высший свет Лондона. Вдоль прохода храма стояло не менее тысячи гостей. Восхищенные взгляды были прикованы к девушке в подвенечном платье, которую все принимали за Джанет Брентфорд, первую красавицу Лондона, признававшуюся несравненной уже второй год подряд. Она обменивалась клятвами верности с Адрианом Уинтером, шестым герцогом Рейберном, самым завидным женихом Англии.

Но на самом деле у алтаря рядом с герцогом стояла вовсе не его невеста Джанет Роуз Брентфорд, а ее сестра-близнец Дженет Вайолет Брентфорд, которую в семье звали просто Вайолет.

У новобрачной голова шла кругом. Стараясь сохранять самообладание, Вайолет, потупив взор, рассматривала свои голубые атласные туфельки и узор выложенного мраморными плитами пола. В потоках солнечного света, падавшего сквозь сине-зеленые витражи внутрь собора, кружились мельчайшие пылинки. Было утро, но в храме горели свечи.

Над головами жениха и невесты возвышалась арка, выложенная из свежих цветов – алых роз и кремовых гардений. От их приторного, бьющего в нос аромата Вайолет становилось еще больше не по себе. Во рту у нее все пересохло, к горлу подкатил комок. От волнения по спине, между лопаток, побежала струйка пота.

На этой свадьбе ей предназначалась роль подружки невесты. Вайолет должна была стоять вместе с почетными гостями и родственниками за спиной сестры. Но по иронии судьбы сейчас она оказалась рядом с Адрианом и растерянно взирала на массивные барочные колонны из темного мрамора с позолотой. Над ее головой простирался огромный свод храма высотой более трехсот футов, украшенный великолепной росписью. С потолка на нее строго смотрели апостол Павел и другие святые. Они словно осуждали ее. Вайолет пыталась успокоиться, но это ей плохо удавалось.

Разве могла она хладнокровно совершать самый ужасный обман в своей жизни? Вдруг из толпы гостей выйдет кто-нибудь и, показав на нее пальцем, воскликнет: «Мошенница!»

Но, как и предсказывала сестра, люди не видели дальше своего носа. Да и чего можно ждать от гостей, если даже родители и слуги не заметили подмены? Дома, до отъезда в храм, Вайолет приняли за Джанет сразу же, как только она надела элегантный свадебный наряд – роскошное бледно-голубое шелковое платье с рукавами до локтя, верхней юбкой из белоснежной прозрачной, расшитой жемчугом органзы и шлейфом.

Никому даже в голову не пришло заподозрить Вайолет в том, что она выдает себя за сестру. Правда, горничная Джанет пришла в недоумение, когда ее госпожа второй раз за это утро попросила сделать ей прическу. Но и тогда никто не догадался об обмане! Служанка вынуждена была снова приступить к этой кропотливой работе, тщательно уложив волосы Вайолет, украсила их жемчужными нитями и искрящимися сапфирами.

«Боже милосердный, – в сотый раз за сегодняшний день подумала Вайолет, – как меня угораздило попасть в такую историю?!» А ведь раннее утро, казалось, не предвещало никаких неожиданностей. День начался с суеты, как это обычно бывает в доме, где готовятся к свадьбе. Вайолет была совершенно спокойна. Знай она, что это будет ее собственная свадьба, она вела бы себя осторожнее. Но столь нелепая мысль даже не приходила ей в голову.

Сейчас Вайолет пожалела, что плотно позавтракала, съев яичницу и кусочек лосося. Ее тошнило. Какой же набитой дурой она оказалась! Наверное, ей уже никогда не поумнеть…

Герцог сжимал в сильной теплой руке ее дрожащую ледяную ладонь. Вайолет осмелилась украдкой посмотреть на жениха лишь однажды – когда они шли к алтарю по широкому проходу собора. Тем не менее она остро ощущала присутствие герцога, всю его элегантную фигуру рядом с собой. Адриан, высокий, темноволосый и широкоплечий, был одет, как и положено жениху, в черный фрак и белоснежную рубашку.

«Не заподозрил ли он что-нибудь? – с замиранием сердца думала Вайолет. – Или, хуже того, уже обо всем догадался? Боже, что мне делать?.. Что, если герцог разоблачит меня прямо здесь, перед лицом великосветского общества? Впрочем, он может поступить иначе и, когда мы останемся наедине, заявить, что наш брак недействителен и будет тотчас же расторгнут. Как я объясню ему свое поведение?!»

Что нашло на нее сегодня утром? Как она могла позволить Джанет уговорить себя? Почему согласилась на эту чудовищную проделку? Много лет назад Вайолет поклялась никогда больше не меняться местами с сестрой-близнецом, потому что это всегда приводило к неприятностям. Зачем она снова встала на эту скользкую дорожку?

Конечно, она понимала, какой скандал в обществе вызовет отказ Джанет выйти замуж за герцога Рейберна. Сестра Вайолет передумала идти к алтарю за два часа до назначенной церемонии бракосочетания. Это было катастрофой! Семья Брентфордов не пережила бы позора и унижения после такого поступка Джанет. Вайолет спасла ее репутацию.

Адриан дал отцу невесты двадцать тысяч фунтов на подготовку торжества и свадебный наряд для Джанет. Однако мистер Брентфорд потратил их на погашение многочисленных долгов, которые наделали он сам и его младший сын Даррин, известный мот.

Существовала и еще одна причина – главная, заставившая ее пойти навстречу сестре. Вайолет была безумно влюблена в Адриана Уинтера с тех пор, когда два года назад сестер впервые вывезли в свет. И это мучительное, не дававшее ей покоя чувство сохранилось в ее душе даже после того, как Адриан сделал предложение Джанет. Вайолет знала, что ее сердце разбито навсегда.

– Гм… миледи, – прошептал архиепископ, выводя Вайолет из задумчивости, – ваша очередь приносить супружеские клятвы.

– Что? – встрепенулась Вайолет. – Ах да… – Она робко взглянула на жениха и потупила взор.

Архиепископ начал произносить слова, которые она должна была повторять за ним:

– Я, Джанет Роуз, беру тебя, Адриана Филиппа Джорджа Стюарта Фицхью, себе в мужья…

– Я, Джанет В… – произнесла она и закашлялась. Боже, что это с ней?! Она должна непременно выдержать характер, иначе выдаст себя с головой. «Сейчас же соберись и попытайся произнести эту фразу еще раз!» – приказала она себе и, сделав глубокий вздох, снова заговорила:

– Я, Джанет Роуз, беру тебя, Адриана Филиппа Джорджа… – Внезапно она замолчала.

Из головы вдруг вылетели четвертое и пятое имена герцога. Господи, она забыла конец этого длинного списка!

– Стюарта Фицхью, – тихо подсказал ей архиепископ.

– …Стюарта Фицхью, – послушно повторила Вайолет и продолжала более уверенным тоном: – Себе в мужья.

Архиепископ произносил строчка за строчкой слова супружеской клятвы, и Вайолет старательно воспроизводила текст:

– …отныне и навсегда жить вместе в горе и радости, в богатстве и бедности…

Вайолет подняла глаза на Адриана, и их взгляды встретились.

– …в болезни и добром здравии…

Слова клятвы произвели на нее глубокое впечатление, она говорила их искренне, от всего сердца:

– …любить, заботиться и повиноваться, пока смерть не разлучит нас…

Вайолет не трудно было дать слово до конца дней заботиться о нем, это было ее заветным желанием. Что же касается обещания повиноваться… Пожалуй, она уже нарушила его, но надеялась, что в будущем загладит вину перед мужем.

– …согласно священному установлению и воле Божьей, даю тебе в этом свое слово.

Архиепископ заговорил снова, обращаясь на этот раз к Адриану. Жених взял левую руку невесты, которую уже украшал перстень с массивным изумрудом и бриллиантами, и надел золотое кольцо на ее безымянный палец.

– Этим кольцом я сочетаю тебя браком… – произнес Адриан глубоким торжественным голосом, – плотью моей я почитаю тебя и наделяю тебя всеми принадлежащими мне мирскими благами – во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

–Давайте помолимся.– Архиепископ раскрыл молитвенник.

Чувствуя, как у нее дрожат ноги, Вайолет опустилась на колени рядом с человеком, который отныне был ее мужем. Опустив голову, она закрыла глаза и стала молить Господа о том, чтобы он простил ее. Вайолет поддалась слабости и пошла на обман, но ведь она безмерно любила Адриана. Возможно, ее ложь была не таким уж большим грехом, ведь она питала к этому человеку искренние, глубокие чувства и была бесконечно предана ему. И Бог, казалось, подал ей знак, что простил ее, – церемония бракосочетания завершилась без всяких происшествий.

– Тех, кого соединил Господь, не в силах разлучить человек, – произнес архиепископ.

Адриан помог Вайолет встать на ноги и обнял ее за талию. От его прикосновения дрожь пробежала по ее телу.

– Вы можете поцеловать новобрачную, ваша светлость, – с улыбкой сказал архиепископ.

Несколько мрачноватое лицо Адриана с точеными чертами хранило непроницаемое выражение. Он потянулся к ней, и у Вайолет перехватило дыхание.

За всю ее предыдущую жизнь мужчине удалось лишь однажды сорвать поцелуй с ее губ. Это произошло в саду, под раскидистой яблоней. Вайолет в ту пору было всего двенадцать лет, и за ней ухаживал один из ее кузенов. Сам факт того, что это случилось, так взволновал девочку, что в ее памяти не отложилось воспоминаний об ощущениях, которые она при этом испытывала.

Теплые губы Адриана нежно коснулись ее уст, и Вайолет поняла, что до этого момента она не знала, что такое поцелуй. В ушах у нее зазвенело, кровь быстрее побежала по жилам, внешний мир словно исчез. Не существовало ни архиепископа, ни гостей, ни родственников. Вайолет разомкнула губы навстречу Адриану, и его поцелуй стал более жарким и трепетным. У нее оборвалось сердце.

Но Адриан внезапно отстранился, и Вайолет пришла в себя. Он предложил новобрачной взять его под руку и двинуться к выходу.

– Улыбайтесь, моя дорогая, – тихо промолвил Адриан. – Вы бледны как смерть, и только этот поцелуй снова вернул вас к жизни, заставив ваши щеки немного порозоветь.

От упоминания о поцелуе Вайолет еще больше зарделась. Выполняя просьбу мужа, она широко улыбнулась, глядя на собравшихся гостей. Новобрачные двинулись по длинному проходу к выходу из храма.

«Ты должна светиться от счастья, – внушала себе Вайолет. – Выглядеть радостной и веселой, как Джанет». Она шла, держа мужа под руку и стараясь не споткнуться, вдоль рядов резных дубовых скамеек, на которых сидели улыбающиеся гости, туда, где собралась толпа желающих поздравить новобрачных.

Вайолет была благодарна судьбе за то, что в эту трудную минуту рядом с ней находился сильный мужчина, на руку которого она могла опереться. Она заставляла себя улыбаться и обмениваться любезностями с гостями, хотя с радостью убежала бы отсюда куда глаза глядят.

Тут к новобрачным подошел один из служителей храма и что-то негромко сказал герцогу. Молодожены направились за ним. Он привел их в небольшое помещение и, вежливо сообщив, что сейчас к ним выйдет архиепископ, удалился. Адриан и его молодая жена остались одни.

Вайолет осторожно взглянула на герцога из-под длинных густых ресниц, стараясь понять по выражению его лица, что случилось и почему служитель храма привел их сюда. Адриан не был рассержен или чем-то недоволен. Впрочем, он прекрасно умел скрывать чувства и мысли.

Неужели он обо всем догадался? Или это архиепископ узнал правду о ней и теперь хочет разоблачить ее перед мужем? У Вайолет ладони стали влажными от страха. Она опустилась в ближайшее кресло, стоявшее напротив массивного стола из орехового дерева, на ножках которого были вырезаны изображения ангелов и херувимов. Однако ей было не до прекрасной резьбы, взор заволакивала пелена, мысли путались. Она плохо видела без очков, перед глазами все расплывалось.

При других обстоятельствах она непременно надела бы очки и, присев на корточки, внимательно разглядела бы затейливые изображения. Но этим утром Вайолет вынуждена была отдать очки Джанет, хотя ее сестра в них не нуждалась.

Без помощи сильных линз Вайолет, обожавшая искусство, не могла по достоинству оценить все великолепие роскошной мебели, которой был обставлен этот кабинет. Ее восхищало все прекрасное. Плоды творчества человеческого гения – живопись, скульптура, архитектура – не оставляли Вайолет равнодушной. По ее мнению, изобразительное искусство, музыка и литература поднимали человека над собой и делали его добрее и духовно богаче. Впрочем, сейчас ей было не до того. Вайолет боялась, что ее уличат в обмане.

– Как же тут жарко! – заговорила она в несколько развязной манере, свойственной ее сестре.

– Я предупреждал вас о подобных неудобствах, когда мы обсуждали дату свадьбы, – сказал Адриан. – Однако вы настояли на том, чтобы церемония бракосочетания состоялась в середине июля.