А еще Грейс отметила, что многие глаз не сводят с сидевшей на другом конце стола гостьи. Они о чем-то переговаривались, и хотя их голоса долетали до стола лишь неким неясным гулом, Грейс отчего-то показалось, что эта девка пришлась им по душе. Многие даже улыбались, разглядывая эту невесть откуда возникшую Герон, причем в их улыбках не было насмешки, скорее одобрение. Или Грейс всего лишь почудилось?

Немного склонившись вперед и повернув голову к гостье, она спросила:

– Так вы родом из дома Геронов, мистрис? – Она умышленно низвела статус гостьи до положения ниже того, когда принято говорить «леди». – Поведайте же нам свою историю. Мы тут, в Пограничье, живем уединенно, и такие события, как возвращение дочери таинственно исчезнувшей Элен из Форд-Касла, не может нас не взволновать. Итак, я готова выслушать вас, милочка.

Любезная фраза, но высказанная надменно и насмешливо. Грейс увидела, как эта – как ее там? – эта Мойра перестала есть, молчит, пережевывая пищу. Ну, хорошо уже, что не отвечает с набитым ртом. А еще Грейс отметила, как на лице ее мужа заходили желваки. А ты как думал, милый? Привез в свой дом какую-то дикую девку, и супруга должна склониться в поклоне?

Наконец гостья повернулась к хозяйке замка. При свете свечей ее лицо показалось Грейс наглым и дерзким, хотя гостья просто сохраняла спокойствие.

– Боюсь, что моя история слишком непроста, чтобы доверять ее кому-то, кроме исповедника.

– Неужели вы совершили нечто предосудительное, в чем стыдно признаться? Знаете, милочка, люди в Нортумберленде просты, но добросердечны. Они могут и посочувствовать вам.

Тут к Грейс повернулся муж:

– Миледи, похоже, вы сочли, что я привез в Нейуорт не гостью, нуждающуюся в кратковременном убежище, а менестреля или барда, который должен развлекать собравшихся.

Даже Мойре показалось, что он сказал это несколько резко, и Грейс на время умолкла. На время. Ибо потом опять обратилась к ней, спросив, довольна ли та угощением. И когда Мойра похвалила блюда на столе, Грейс заметила, что в этом заслуга их повара Леонарда, француза, между прочим, которого она лично привезла в Нейуорт из Олнвика. Их гостья, прибывшая из дикой Шотландии, наверняка не привыкла к подобным яствам? Ибо что там едят шотландцы? Овсяные лепешки, испеченные на горячих камнях. А известно ли мистрис, что сама Грейс по своему происхождению из рода Перси и приходится сестрой великому лорду Нортумберленду, который нынче сражается за своего короля во Франции?

– Мне лестно оказаться за столом с родственницей прославленного защитника границы, – только и ответила Мойра. Правда, через миг добавила, что сестре милорда Перси наверняка известно, почему так вышло, что ее брат отсутствует в Пограничье, когда в Шотландии собираются столь сильные войска.

Ее последняя фраза вызвала шум в зале.

– Что значит «собираются войска»? – спрашивали одни. А другие восклицали, что и до них доходили слухи о том, что в Шотландии нынче что-то происходит.

– Выслушайте меня! – произнес Майсгрейв, вставая.

Да, ему давно пора было сообщить о предстоящих боевых действиях. И он стал говорить, долго и неспешно, поведав обо всем: и о договоре между Францией и Шотландией, по которому шотландцы обязаны вступить в войну, если Англия нападет на Францию, что и сделал король Генрих Тюдор; и о том, что Яков Шотландский, женатый на английской принцессе, согласился выполнить эти условия, и теперь в Шотландии собраны сильные войска, какие вот-вот вторгнутся в пределы соседнего королевства. Дэвида спросили, насколько сильны шотландцы, и он не счел нужным утаивать правду от своих людей.

Грейс невольно заволновалась:

– Это так опасно, супруг мой? Но как же тогда вышло, что мой брат покинул свои владения в преддверии вторжения?

– По приказу государя, миледи. Королю нужны были люди Перси во Франции.

– Но если нас некому защитить, может, мне стоит покинуть Нейуорт и искать убежища у своей родни в Олнвике или даже переехать в наш дом в Йорке?

Эта ее фраза возмутила Оливера Симмела. Старый рыцарь даже взмахнул рукой с крюком.

– О, видит Бог, прежняя госпожа Нейуорта никогда бы не оставила своих людей!

– А вы только и можете упоминать о прежней хозяйке, старый Нол![48] – рассердилась Грейс. – Вы забыли, что вот уже много лет госпожой Нейуорта являюсь я!

– Поэтому, как хозяйка замка, вы и останетесь тут, – глядя на супругу, с нажимом произнес Дэвид. – Ваше присутствие вдохновит защитников замка, когда придет время. И зря вы недооцениваете наших людей, миледи. Не далее как этим утром ваш верный Клем Молчун в одиночку спас своего господина от отряда диких риверов.

Последнее замечание вызвало шум среди собравшихся. Они с удивлением смотрели, как их господин поднялся и сказал, что щедро наградит Клемента за помощь.

– Мне ничего не нужно, – буркнул Клем. – Мне достаточно тех милостей, какими наделяет меня моя леди.

Грейс бросила взгляд в сторону Клема, но ничего не сказала, когда тот отошел в свой угол.

Потом разговоры опять перешли на возможное вторжение шотландцев. Собравшиеся выражали сожаление, что лорд Перси вынужден был уехать на континент, а ведь именно его войска обычно сдерживали натиск северян.

– Этот так, но теперь нам придется обратиться к лорду Дакру, назначенному Хранителем границы в отсутствие Перси, – заявил Майсгрейв.

– К Дакру? – возмутился Оливер. – С каких это пор мы должны бегать за советом и помощью к этому пустомеле?

Дэвид вздохнул. Нортумберлендцы были верны только Перси, даже существовала поговорка, что севернее Великой стены[49] нет короля, кроме Перси. Лорд Дакр, проживавший где-то на западе, в Карлайле, был для них чужаком. Но Дэвид не мог придерживаться такого мнения. И Майсгрейв заявил, что как только его владения будут готовы к обороне, он сразу отправится к Дакру с сообщением. Многие из его людей зашумели, кто-то возмущался по этому поводу, кто-то, наоборот, пытался убедить всех, что чем больше они соберут сил, тем больше будет надежда отстоять свои земли. Но этот разговор мог продолжаться долго, и Дэвид приказал слугам отнести леди Грейс в ее покои. Напоследок Грейс обернулась и заметила, что, когда эта наглая Мойра тоже покидала зал, Дэвид проводил ее долгим взглядом. О, Грейс догадывалась, что он может означать.

– Одри, – обратилась хозяйка к своей камеристке, которая отстегивала булавки на каркасе гейбла госпожи. – Девочка моя, ты должна выяснить, не согрешит ли мой муж, отправившись в западную башню к этой… И – о небо! – если это так… – Она бурно задышала, лицо ее заострилось, движения стали судорожными.

Камеристка, испуганно глядя на нее, даже подумала, что будет лучше убрать булавки подальше от разъяренной леди. Для самой же Одри перспектива провести ночь где-то на стене между зубцами, ожидая, пройдет ли к западной башне хозяин, не казалась слишком заманчивой. Но Одри многим была обязана леди Грейс, ведь именно с ее подачи она смогла обручиться с Найджелом Гусем, когда тот узнал, что госпожа не пожалеет для камеристки приличного приданого. К тому же госпожа сейчас была в таком состоянии, что лучше уж ей не перечить.


Утром Одри выглядела усталой и сонной, сетка для волос сбилась в сторону, а платье было измятым.

– Ваши подозрения не подтвердились, миледи, – сообщила она. – Господин почивал у себя, а с гостьей в башне ночует старая Эви. И я считаю, что вы зря изводитесь…

– Меня не интересует, что ты считаешь! – резко прервала ее Грейс. – Лучше пришли ко мне эту старую ведьму Эви.

Та явилась, как и было велено. Мрачно смотрела на хозяйку. Ох, эти дикие люди Мидл-Марчез! Никакой почтительности, все что-то о себе мнят. И сколько бы леди Грейс ни расспрашивала старую служанку, та лишь что-то бурчала в ответ, дескать, она выполняет приказания хозяина, гостья ведет себя достойно, и, кроме того, что она выходила прогуляться по куртине этим утром, ей больше не о чем поведать госпоже.

Но для Грейс даже прогулка этой девки по стене казалась подозрительной. Пусть она явится на поклон хозяйке! – потребовала Грейс.

Однако приказу леди Грейс воспротивился Оливер Симмел. Он сам поднялся в покои госпожи, сообщив, что милорд велел, чтобы гостья жила тихо и уединенно до того времени, как он изыщет возможность переправить ее в Форд.

– Разве в этом есть какие-то трудности? – спросила леди Грейс сенешаля. – Пусть отправит ее со своими ратниками к Геронам, и дело с концом!

– Не так это просто, миледи, учитывая нынешнюю обстановку, – ответил Оливер.

И принялся объяснять, что для Майсгрейва сейчас самым насущным является не рассылать отряды, а наоборот, собрать всех людей в замке, дабы они знали, что им следует делать, если наступят тяжелые времена. Конечно, в Пограничье люди всегда готовы к нападению, но если грядет большая война, то господину прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы все было в наилучшем виде, чтобы воины были готовы к столкновениям, а жилища и селения к вторжению.

– Ах, госпожа, – продолжал Оливер, не давая леди перебить себя, – если бы вы знали, насколько люди не хотят верить в возможность наихудшего! Они привыкли жить под надежной защитой Нейуорта. Да и год такой славный вышел: мы и бычков угнали у соседей, и урожай отменный получили. Сколько овса и льна насобирали! Какая рожь поднялась! Какие яблоки уродились! А сколько приплода принесли овцы и коровы! Да и ульи как никогда полны меда. И если сейчас нас начнут грабить… Люди надеются, что война минует Мидл-Марчез, укрытый за холмами и болотистыми лощинами. Но сэр Дэвид все равно обязан объехать всех и предупредить, а в случае упорства обсудить, кто и где будет искать спасения. Ну а остальные, те, кто сможет держать оружие, прибудут в Нейуорт. Вы же знаете, миледи, что почти каждый крестьянин в округе – воин. И когда они соберутся в нашем замке, у нас будет почти около двух сотен защитников. Так что волноваться не о чем. Нейуорт и ранее выдерживал осады, выдержит и на этот раз. А там и лорд Дакр подоспеет, – закончил свою речь Оливер и вздохнул. Ибо старый рыцарь уже смирился, что его господину придется на днях отбыть с донесением к новому Хранителю границы.

В итоге он отвлек этими разговорами Грейс от мыслей о Мойре. Теперь она куда больше говорила о переезде в Олнвик к родне брата. Однако в глубине души Грейс понимала, что не сделает этого. Перси не очень-то жаловали незаконнорожденную дочь старого Нортумберленда, только ее сводный брат Генри Элджернон проявлял к Грейс участие, но он сейчас далеко. И если она внезапно явится к надменной родне… Конечно, они не укажут на дверь покалеченной родственнице, но жить среди надменных Перси будет не очень сладко, тем более что за годы супружества Грейс привыкла чувствовать себя госпожой.

Потом к леди Грейс пришла Тилли и со свойственной ей беспечностью стала рассказывать, как она показывала леди Мойре замок, как та поведала ей о Шотландии, о старых поверьях Хайленда и даже о том, что некогда жила на далеких северных островах, куда еще ребенком привезла ее мать.

Грейс недоуменно пожимала плечами.

– Вольготно же было этой безумной Элен Герон забраться в глушь на островах, когда ее тут так искали, так о ней волновались. Ведь могла же она со своей незаконнорожденной дочерью вернуться в Форд. Из-за нее тут такая резня началась, пока она жила среди дикарей!

Находившийся рядом капеллан Дерик заметил:

– Наверное, Элен Герон просто не желала, чтобы ее схватили по пути. Да и на родных не хотела накликать беду. Вот и получается, что ее решение отбыть куда-то на север и навсегда исчезнуть из этих мест было вполне разумным.

Грейс хмуро посмотрела на капеллана.

– Как погляжу, вы стали настоящим нортумберлендцем, преподобный, если столь хорошо разбираетесь в местных нравах. Может, вы объясните мне, отчего эта девица разгуливает по замку и все к ней так благосклонны, а ко мне являются как на страшный суд? Хотя я их госпожа и благодетельница.

Священник мог бы ответить, но благоразумно промолчал. Когда леди Грейс пребывала в таком настроении, ее не стоило раздражать.

Но для Грейс устроить слежку за гостьей было даже неким развлечением. Она отправляла то Одри, то самого Дерика, а порой и Клема Молчуна присматривать за Мойрой. Сидя у себя в покоях, Грейс упивалась своими подозрениями, а потом злилась, что никто из них никак не выведает ничего о связи хозяина с гостьей. Да они просто слепы и глухи! Сама же Грейс не могла забыть, как смотрел ее супруг на эту девку. И сейчас для Грейс выявить нечто связующее их было даже важнее, чем донимать супруга просьбами явиться к ней. Увы, она уже смирилась, что Дэвид не простил ее за предательство, но была уверена, что со временем супруг поймет, что они связаны навечно и нераздельно, и в конце концов вновь проявит к ней интерес, навестит, одарит… О, Грейс так скучала по нему! Пока же ей оставалось только следить и строить догадки насчет этой девки и вызнавать о каждом ее шаге. Даже у повара Лео она всякий раз расспрашивала о Мойре. Тот охотно делился, рассказывал, что ела гостья, что ей пришлось по вкусу, что порой она наведывается на кухню и с интересом наблюдает, как там все устроено.