Трейси Уоррен - Ловушка для влюбленных

– Браво, мисс Хэммонд! – крикнул Адриан.

– Да, прекрасно! – воскликнули еще несколько человек. – Великолепно!

Она улыбнулась, не зная, как вести себя перед лицом такого горячего одобрения – одобрения, которого ей еще никогда в жизни не приходилось испытывать.

Кит взял ее за руку и поднял на ноги, коснувшись пальцев легким поцелуем.

– Потрясающе, Элиза. Вы превзошли даже самые большие мои ожидания.

Как всегда, она ощутила приятное покалывание от его прикосновения, чувствуя себя так, словно ноги больше не касались пола. А потом засмеялась, еще раз удивив всех присутствующих.

Два дня спустя Элиза все еще купалась в лучах своего успеха. Даже сейчас ей все еще не верилось, что она так хорошо выступила, что ее нервы успокоились и она сумела сыграть, как никогда в жизни.

Даже Джанет и Кристабель были поражены ее музыкальными способностями и считали, что ей не следует упускать возможность продемонстрировать свое мастерство во время предстоящего сезона. Оставалось только надеяться, что ее вновь обретенная уверенность не исчезнет, что она сможет набраться смелости выступить в обществе чужих людей. Она понимала, что Кит преподал ей ценный урок, который она никогда не забудет.

Оставалось всего несколько дней до Пасхи и официального начала сезона. Приглашения уже начали прибывать, и, к ее удивлению, на многих стояло ее имя. Что же касается охотников за приданым, всем им Кит дал от ворот поворот. А если появятся другие, он обещал указать на дверь и им.

Для молодого лорда с репутацией беззаботного и безответственного малого Кит оказался на удивление грозным защитником. Если бы только он не видел себя в роли ее названого брата, думала Элиза, если бы только мог почувствовать к ней нечто большее!

Отодвинув в сторону такие глупые, никчемные мысли, Элиза направилась в семейную гостиную. До этого времени она была с Вайолет и детьми в детской: снова с удовольствием поиграла с мальчиками в прятки и несколько восхитительных минут покачала на руках Джорджиану. Затем для близнецов пришло время сна, а для Вайолет – время кормления малышки грудью. Поскольку на сегодня ее уроки уже закончились и Кит ушел из дома куда-то в гости к своим многочисленным друзьям, Элиза решила написать ответ на корреспонденцию, полученную от своего юриста мистера Пима.

Вместе с тетиными деньгами она также унаследовала множество деловых и коммерческих забот, связанных с капиталовложениями, ежегодной рентой и сдачей в наем нескольких домов. В большинстве случаев мистер Пим сам справлялся с каждодневными обязанностями, но по некоторым вопросам ему требовалась ее санкция.

В поисках ручки и бумаги Элиза подошла к секретеру розового дерева, выдвинула ящик… и обомлела, когда взгляд упал на маленькую зеленую книжицу, лежащую внутри.

Та самая пикантная зеленая книжица, которую Джанет положила сюда, чтобы Вайолет обнаружила ее. Очевидно, Вайолет еще не нашла неприличный подарок своей сестры, не имея представления, что книга находится в доме.

Стараясь не обращать на нее внимания, Элиза вытащила несколько листков бумаги и перо, затем положила все это на стол. Она уже хотела было задвинуть ящик, но остановилась, бросив быстрый взгляд через плечо, дабы убедиться, что она по-прежнему одна.

Одна и может украдкой взглянуть. Какой от этого вред? Ведь никто об этом не узнает. С застывшими в воздухе пальцами она поколебалась еще несколько мгновений, прежде чем уступить соблазну. Раскрыв книгу, произвольно перелистала страницы, остановившись на отрывке какого-то стихотворения приблизительно посередине. Текст был написан на старо итальянском, который, вероятнее всего, датировался пятнадцатым или шестнадцатым веком. Она прочла пару строк, напечатанных крупным, витиеватым шрифтом.

«Милосердный Боже, – подумала она, – неужели это означает то, что я думаю?» Она нахмурилась и прочла еще раз, не уверенная, правильно ли поняла смысл. Возможно, она просто подзабыла итальянский. Она перевернула страницу и почувствовала, что глаза полезли на лоб. Прекрасно выполненная искусным пером, иллюстрация была и в самом деле откровенная – она изображала полностью обнаженных мужчину и женщину, сплетенных в страстном объятии на кровати. Мужчина лежал сверху на женщине меж ее раздвинутых ног, которые – о Боже! – покоились лодыжками у него на плечах! Его широкие ладони сжимали большую, пышную грудь женщины, а его согнутые колени, крепкие, обнаженные ягодицы и задняя часть мощных бедер выступали на передний план.

Матерь Божья, да разве им удобно? Очевидно, да, если судить по выражению крайнего восторга на лице женщины.

Элизе внезапно стало жарко под тонкой тканью дневного шерстяного платья, а кожа зачесалась. Еще один неизвестного вида жар стал растекаться внизу живота.

Она перевернула страницу и нашла еще одну иллюстрацию.

Эта была еще более удивительной и пугающей, ибо женщина лежала на боку с одной поднятой ногой, а мужчина стоял на коленях между ее раздвинутыми ногами с полностью выставленными напоказ гениталиями, приготовившись…

Элиза попыталась сглотнуть, обнаружив, что во рту странно пересохло. Она знала, что мужчины с точки зрения анатомии сильно отличаются от женщин; в конце концов, она же видела греческие и римские скульптуры, но те художники никогда не изображали мужчин такими, как этот.

Помилуй Боже, как же мужчина ходит с такой штуковиной между ног? И если уж на то пошло, как она умещается в его брюках? Разве не будет заметно, если она станет вот так выпирать?

Тогда-то она и пришла к выводу, что эта часть тела мужчины, должно быть, увеличивается, и увеличивается изрядно! Мягкая и маленькая, когда находится в брюках, длинная и твердая, когда… Щеки Элизы вспыхнули, словно от огня, все тело загорелось от сочетания жара и шока.

Внезапно она услышала в холле голос и неразборчивое бормотание в ответ. Вайолет разговаривала с одним из слуг. «О Боже, а что, если она войдет сюда и поймает меня?»

С колотящимся сердцем, как у удирающего от гончей зайца, Элиза захлопнула книгу, вернула ее на место и резко задвинула ящик секретера.

По крайней мере попыталась задвинуть, потому что проклятый ящик заело. Она дергала, нажимала и толкала, всячески стараясь вернуть ящик на место. Весь стол заскрипел и зашатался, когда она наконец задвинула ящик с громким стуком, при этом чернильница задребезжала, крышка с нее соскочила и покатилась по столу.

Тяжелый медный колпачок шлепнулся на ковер. Она наклонилась и подхватила его, умудрившись рывком выдвинуть изящный стул розового дерева и плюхнуться на него буквально за секунду до того, как Вайолет вошла в комнату.

– Вот ты где, – приветствовала Вайолет. – Роберт сказал, что вроде бы видел, как ты сюда входила. Ты работаешь над своей корреспонденцией?

«Корреспонденцией? Какой корреспонденцией?» – в дикой панике подумала Элиза, осознав, насколько основательно пикантная зеленая книжица поглотила все ее внимание, напрочь истребив все мысли о письме, ради которого она пришла в гостиную.

Как можно небрежнее она повернулась на стуле.

– Гм-м… да, хотя я пока еще ничего не сделала.

– Джорджиана наелась и уснула, – продолжала Вайолет, проходя дальше в комнату. – А мальчики на удивление быстро угомонились. Должно быть, все эти игры с их любимой тетей основательно притомили их. – Она послала Элизе теплую улыбку. – Поэтому я подумала, что побуду с тобой здесь, пока ты будешь писать свое письмо. Работай, а я посижу в кресле возле окна и почитаю книгу.

При упоминании Вайолет о книге одна из непристойных картинок из «Поз Альбанино» промелькнула перед ее мысленным взором. Кровь снова бросилась ей в лицо, щекам стало жарко.

Светлые брови Вайолет изогнулись.

– С тобой все в порядке? Ты вдруг покраснела.

– Все отлично. Просто немножко жарко. Погода меняется, и это платье… мне надо было надеть что-нибудь полегче.

– Может, ты заболеваешь? Дай-ка я посмотрю.

Элиза пыталась вскочить и уклониться, но Вайолет уже протянула руку, чтобы пощупать ее лоб.

– Щеки у тебя красные, но лоб как будто вполне прохладный. Тем не менее, думаю, мне надо попросить Агнес сделать для тебя травяной чай. Сейчас, когда начало сезона так близко, будет ужасно, если ты заболеешь.

– Я не болею, и мне не нужен травяной чай. Но все равно благодарю.

– Ну, если ты уверена…

– Я совершенно здорова, правда. Перестань опекать меня, как мамочка.

Вайолет бросила на нее удивленный взгляд, затем рассмеялась:

– Если я веду себя как мамочка, то потому, что я и есть мамочка. Узнаешь, что это такое, когда сама станешь ею.

– Если стану, – тоскливо промолвила Элиза.

– Ну разумеется, станешь. – Вайолет обняла ее за плечи и быстро, утешающе сжала. – Я понимаю, что прошлые сезоны принесли тебе разочарование, но этот будет другим. Ты многому научилась на ваших с Китом уроках и делаешь такие успехи, на которые я даже не смела надеяться. Даже леди Кловерли… – Вайолет замолчала, выпятила губы и закатила глаза, передразнивая женщину, – «отметила твой талант за фортепьяно».

Элиза расхохоталась – Вайолет очень забавно спародировала надменные манеры Кристабель Морган.

– Если уж ты снискала одобрительный кивок от нее, то завоюешь и всех остальных.

Элиза с Вайолет обменялись теплыми заговорщическими улыбками, вспомнив, почему именно они стали такими близкими подругами. На долю секунды Элиза подумала было рассказать Вайолет про книгу в ящике секретера. Ясное дело, ей вовсе не обязательно признаваться, что она заглядывала в книгу, можно просто сказать, что нашла ее. Но не успеет она и рта раскрыть, как Вайолет обо всем догадается. Лучше, решила она, не говорить ничего. Есть вещи, о которых лучше не говорить даже друзьям.

– Ну вот опять этот внезапный румянец, – заметила Вайолет. – Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Агнес ничего не стоит приготовить свой особый чай. Ты же знаешь, как она носится со всеми нами.

Элиза хотела отказаться, но, возможно, чашка чая не такая уж плохая идея, в конце концов. Она все еще немного не в своей тарелке.

– Ну хорошо.

С удовлетворенным кивком Вайолет пошла звонить своей горничной. Только тогда Элиза заметила, что колпачок чернильницы все еще зажат в ее руке, чуть влажный от пота. Украдкой вытерев его о рукав, она водрузила колпачок на место.

– Еще достаточно рано, нет и трех, поэтому мы не должны встретить очень много людей, – говорил Кит два дня спустя, когда они с Элизой прогуливались на лошадях в Гайд-парке. – Еще как минимум часа полтора большого наплыва не будет, так что у вас нет причин нервничать.

– Говорите за себя, – пробормотала Элиза себе под нос.

– Я все слышал, – сказал он с улыбкой. – Вы прекрасно справитесь, Элиза. Просто не забудьте остановиться, когда увидите кого-то, с кем должны поговорить, произнесите несколько вежливых фраз, задайте пару вопросов и поезжайте дальше. Нет необходимости уделять больше пяти минут кому-то одному или сразу нескольким.

Это хорошо, подумала Элиза, потому что в данный момент она не знала, сможет ли вспомнить темы для беседы, которых хватит больше чем на пять минут, несмотря на все уроки Кита.

Она бы предпочла кататься утром, но прошлым вечером Кит объявил о своем плане прокатиться днем, дабы «проверить» ее новые навыки. Если они приедут рано, объяснил он, то ей придется встретиться с гораздо меньшим количеством людей. Таким образом она сможет испытать свои силы в парке, не подвергаясь слишком пристальному вниманию, как во время так называемого светского часа.

Тем не менее собралось уже довольно много народу – кареты, всадники, пары и группы, многие из которых прогуливались рука об руку по дорожкам парка.

Нельзя сказать, чтобы это была ее первая прогулка по Гайд-парку во время светского часа. В прошлые годы она иногда приезжала сюда со своей тетей. Но эти нечастые прогулки они совершали в арендованном экипаже. Молчаливая и почтительная, сидела она не жалуясь, в то время как тетя останавливалась, чтобы поговорить со своими друзьями – женщинами среднего возраста и мужчинами старшего поколения, которые обменивались с Элизой кивками и короткими приветствиями и тут же отворачивались, чтобы поболтать с тетей, пока не приходило время ехать дальше.

Но сегодняшняя экскурсия будет действительно своего рода первой. Первой без тети и экипажа, первой с начала ее занятий с Китом. Теперь она должна показать себя.

Если сумеет.

При этой мысли мышцы ее напряглись, и Андромеда беспокойно задвигалась под ней, почувствовав ее тревогу. Она пожалела, что едет не на своей Кассиопее – у ее ласковой кобылки два дня назад случились колики. Старший конюх давал ей лекарство, пока кризис не миновал. И хотя сейчас она уже поправлялась, ей надо было оставаться в стойле еще несколько дней.

Поэтому Кит выбрал для Элизы другую лошадь, гнедую кобылу с плавной поступью и сдержанным нравом. Более молодая, Андромеда была и более игривой, но со своими натренированными навыками верховой езды Элизе не составляло труда управлять ею, тем более что они с Китом ехали шагом.