Трейси Уоррен - Ловушка для влюбленных

Блеск в глазах кузена ясно давал понять, что он прекрасно знает сколько.

Она застыла, но не стала хвататься за наживку.

– Не могу сказать.

– Ну, сколько бы их ни было, – продолжил Петтигру, моргая медленно и прямо и тем самым напоминая рептилию, – похвально, что вы не теряете оптимизма. Большинство женщин вашего возраста уже давно надели бы чепец старой девы и махнули на себя рукой. Такой успех в этом сезоне, должно быть, обнадеживает. Хотя, признаюсь, я удивлен, что пока еще не слышал известия о помолвке.

Рука Бреварда напряглась под ее ладонью, но, прежде чем он успел что-то ответить, раздался знакомый голос:

– Уверен, леди объявит о своем выборе, когда будет готова сделать это, и ни минутой раньше, – сказал Кит, и в тоне его прозвучала такая резкость и неумолимость, какой она никогда раньше у него не слышала. – Когда придет время, вы сможете прочесть объявление о помолвке в газете, Петтигру.

Презрение, прозвучавшее в словах Кита, было словно брошенная в лицо перчатка. На мгновение злобный огонек вспыхнул в непроницаемом взгляде Петтигру, но исчез так же быстро, как и появился.

– Лорд Кристофер, – проговорил ее кузен с притворной теплотой, – какая приятная встреча!

– Как скажете. – Кит не сделал попытки ответить на приветствие, как требовали хорошие манеры.

– Очевидно, вам кажется, что я перешел границы, но я не имел в виду ничего плохого. Как ближайший родственник кузины Элизы, я просто озабочен ее будущим счастьем и благополучием.

– О, ничуть не сомневаюсь в этом, – с нескрываемым сарказмом заметил Кит. – Как и в том, что ты горько оплакиваешь потерю материнского состояния. – Он наклонился вперед с выражением угрозы на лице. – Но какие бы безумные идеи ни бродили в твоей голове, Петтигру, можешь их выбросить. Элизу и ее состояние тебе не заполучить. Она уже один раз отказала тебе и больше не намерена терпеть твои нежелательные авансы.

– Вы оскорбляете меня, милорд. Я просто остановился поболтать со своей кузиной. Разве я не имею права поговорить со своей родственницей?

– Ты поговорил с ней. Теперь проваливай. Неестественный румянец окрасил обычно бледные щеки Петтигру, верхняя губа задрожала.

– Мне следовало бы вызвать вас на дуэль за ваше оскорбительное поведение и обвинения, которые вы выдвинули против меня и моих намерений.

Кит презрительно скрестил руки на груди:

– Хочешь драться, да? Буду счастлив услужить. Бревард может выступить в роли моего секунданта.

Виконт твердым молчаливым кивком выразил свое согласие.

– Итак, что это будет? – бросил вызов Кит. – Пистолеты или шпаги? Мне все равно что, я одинаково владею и тем и другим оружием. Или, если боишься, что я убью тебя, мы можем встретиться на ринге у Джентльмена Джексона.

При упоминании о насилии тревога сжала грудь Элизы.

– О, Кит, пожалуйста, остановись! Не делай этого.

Не взглянув на нее, он потрепал ее по руке, которую она положила ему на руку. В остальном же все его внимание было сосредоточено на ее кузене.

– Итак, Петтигру? Я жду.

К своему ужасу, Элиза увидела, что Кит не единственный, кто ждет. Небольшая толпа дам и джентльменов собралась поблизости, делая вид, правда, не слишком успешно, что им все это ничуть не интересно, когда на самом деле они ловили каждое слово.

Заметно ощетинившись, Петтигру раздул свою тощую грудь и выпятил костлявый подбородок, кадык его ходил вверх-вниз, как бакен. И когда все уже начали было думать, что у него достанет глупости согласиться встретиться с Китом, он глухо зарычал, развернулся на пятках и, работая локтями, протиснулся сквозь толпу.

– Похоже, его угрозы так же пусты, как и чековая книжка, – бросил Кит достаточно громко, чтобы его услышали.

Зрители захихикали и высказали пару метких замечаний. Поскольку антракт подходил к концу, у них хватило такта быстренько ретироваться и вернуться на свои места.

Как только вестибюль опустел, Кит повернулся к Элизе.

Она не думала, что это так подействует на нее, но теперь, когда этот кошмар закончился, почувствовала, что ее трясет.

Увидев ее состояние, Кит взглянул на Бреварда:

– Как видишь, мисс Хэммонд расстроена. Если ты будешь так любезен сообщить моему брату и его жене о нашем отъезде, я отвезу мисс Хэммонд домой.

– Тебе совсем не обязательно уезжать. Со мной все будет нормально.

Кит посмотрел на Элизу:

– Не будет, потому что половина зрителей весь оставшийся вечер будут глазеть на тебя. Ты же знаешь, как быстро разносятся слухи. Позволь мне отвезти тебя в Рейберн-Хаус. Адриан с Вайолет прекрасно справятся с последствиями.

– Уинтер прав, мисс Хэммонд, – заметил Бревард. – Если вы останетесь, это только принесет вам лишние огорчения. А к завтрашнему утру, вполне вероятно, произойдет еще что-нибудь, что даст пищу для новых сплетен, а об этом, даст Бог, все забудут.

Она в волнении покусала нижнюю губу, потом кивнула:

– Хорошо. Но прошу вас, скажите герцогине, чтобы не тревожилась и оставалась до конца спектакля. Я не хочу испортить ей вечер.

– Не испортишь, – заверил ее Кит, после чего повернулся к виконту: – Благодарю, Бревард, и приятного вечера.

Элиза слабо улыбнулась:

– Да, благодарю, милорд. Пожалуйста, передайте привет вашей сестре и мисс Твитчелл.

Кивнув и попрощавшись, Бревард поклонился и ушел. Кит предложил ей руку:

– Пойдем, мой воробышек.

Элиза положила ладонь на его рукав, и они вместе покинули театр.

В карете Кит сел напротив Элизы и стал ждать, когда слуги закроют дверь и экипаж тронется в путь.

На протяжении всего вечера он старался держаться в стороне от нее. В начале у него была мысль пойти в театр вместе с остальным семейством, но он понимал, что гораздо разумнее сидеть с приятелями на галерее напротив, чем в ложе с Элизой. Он знал, что, находясь с ней рядом, может не устоять перед искушением украдкой дотронуться до нее – желание, которое в последнее время начинало граничить с одержимостью.

Поэтому он довольствовался тем, что просто наблюдал за ней, время от времени с радостью замечая, что она тоже посматривает на него в полумраке зала.

Но в антракте, когда он увидел, что Петтигру публично пристает к ней, его намерение благоразумно оставаться в тени испарилось, и он поспешил к ней на помощь, не в силах видеть несчастное, растерянное выражение ее лица.

Теперь они вместе сидели в карете, и он был вдвойне рад, что поступил именно так, а не иначе.

Как только карета пришла в движение, Кит пересел на сиденье рядом с Элизой.

Обняв девушку за плечи, он привлек ее ближе к себе.

– Тебе лучше? Она кивнула:

– Теперь да.

– Тогда почему дрожишь? – мягко пожурил он, успокаивающе гладя пальцами полоску обнаженной кожи между краем короткого шелкового рукава и верхом перчатки до локтя.

Она бросила на него взгляд из-под ресниц:

– Наверное, я немножко замерзла. – Тогда давай я тебя согрею.

Совершенно неожиданно он поднял ее с сиденья к себе на колени и уютно прислонил к своей груди, крепко обхватив руками.

– А вот теперь действительно лучше.

Она немного поерзала, устраиваясь поудобнее, так что стремительный поток возбуждения прилил прямо к его паху. Словно хорошо понимая, какое неудобство ему доставляет, она перестала шевелиться, но было уже поздно.

Впрочем, он не жаловался, сполна наслаждаясь ощущением ее близости. С тихим вздохом она положила голову ему на плечо.

Гладя ее руку, Кит легко поцеловал ее.

– Расслабься, милая. Ты в безопасности.

– Я знаю. Как и знаю, что мне не грозила серьезная опасность, просто он такой отвратительный и ужасный.

– Это точно. Настоящий прыщ на заднице. Но Петтигру ушел, и я не хочу, что ты еще когда-нибудь нервничала из-за своего кузена. Я не дам тебя в обиду.

Прижавшись теснее, она обвила рукой его талию.

– Я еще не поблагодарила тебя за то, что ты так вовремя вмешался. Лорд Бревард уже собирался, но…

– Но он не знает, какая змея твой кузен и какой он трус. Полагаю, все в Лондоне теперь будут знать.

Элиза подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Филипп был в бешенстве, Кит. Не стоило тебе так доводить его. Ведь если бы вы дрались и ты убил бы его, тебе пришлось бы бежать из страны, особенно учитывая то, сколько было свидетелей.

Кит изумленно воззрился на нее, а потом откинул голову и расхохотался. Отсмеявшись, он проговорил:

– Что меня не перестает восхищать в тебе, Элиза, так это твоя удивительная, бесподобная честность. Обещай никогда не утратить ее. До самой глубокой старости.

Мечтательная улыбка расцвела на ее губах, лицо засветилось от удовольствия, видимого даже в полумраке кареты.

– Обещаю, – пробормотала она голосом торжественным и хрипловатым.

Всю веселость с него как ветром сдуло, желание вновь пробудилось к жизни. Прижав ее еще крепче, он погладил теплую атласную кожу ее щеки, прежде чем пуститься в странствие по изящной лебединой шее.

– Ты говорила что-то насчет того, что хочешь поблагодарить меня. Мне кажется, я знаю способ. Почему бы тебе не показать, чему я тебя учил и как много ты усвоила?

Предложив это, он стал ждать и был вознагражден мгновение спустя, когда Элиза запустила пальцы ему в волосы и притянула его губы к своим. Почувствовав впечатляющую основательность ее поцелуя, Кит осознал, что Элиза на самом деле многому научилась под его руководством, ибо ее прикосновения кружили ему голову.

Как бывало всегда, Элиза испытала вспышку эмоций, испепеляющий жар в крови, от которого вполне могли полететь искры. Пальцы ног в атласных вечерних туфлях напряглись, когда она изливала каждую крупицу своей страсти в этом поцелуе.

Зарычав, он потянул ее юбки кверху. Все выше продвигались его пальцы, скользя, как в тот день, в библиотеке, вдоль всей икры, по колену и бедру. Несколько долгих минут он гладил ее ногу, но вместо того чтобы убрать руку, продолжил ласки.

Он вызвал в ней дрожь, глаза Элизы закрылись в горячем, похожем на сон, блаженстве. Секунду спустя ее веки резко распахнулись, когда он просунул палец внутрь ее в таком интимном прикосновении, о котором она и помыслить не могла.

– О Боже! – простонала она, вскрикнув, когда он начал ласкать ее там, глубоко между ног. Снова пленив ее рот, он ловил тихие стоны и прерывистые вздохи и вскрики, которые она была уже не способна сдерживать.

Тянущая боль нарастала там, где он ласкал ее, поднимаясь все выше с каждым последующим внутренним поглаживанием. И только она подумала, что лучше быть уже просто не может, он добавил еще один палец и продвинулся внутрь, глубоко и медленно, не торопясь, давая ей время привыкнуть к новому ощущению.

Она выгнулась и вскрикнула, но он своим ртом заглушил этот вскрик. Уже больше не в состоянии связно мыслить, она лежала, абсолютно беспомощная, в его руках. Уцепившись за его рубашку, она держалась за нее так крепко, словно от этого зависела ее жизнь.

Крик сорвался с ее губ, когда наступила кульминация, а все тело задрожало, когда взрыв ослепительного наслаждения пронзил ее насквозь, неистовый и острый, словно молния, опалив и кровь, и кости, и мышцы.

Прерывисто дыша, она льнула к нему, пока дрожь наслаждения не начала постепенно утихать. И только тогда она ощутила физическое состояние Кита – длину и стальную твердость стержня, прижимавшегося к ее бедру. Действуя чисто инстинктивно, она слегка выгнулась в сторону и протянула руку между их телами.

Его плоть подпрыгнула при ее прикосновении, даже сквозь атлас вечерних брюк. Он закусил губу, чтобы сдержать стон, и крепко зажмурился с выражением, которое было смесью экстаза и агонии, когда она очерчивала контуры его жесткого возбуждения.

Он опустил свою руку и накрыл ее ладонь, терпеливо, но твердо показывая, каких именно прикосновений хочет. С радостью следуя его указаниям, она ласкала его, изумленная различием их тел и схожестью ответной реакции.

Очевидно, желая большего, он потянулся, чтобы расстегнуть пуговицы ширинки.

В этот момент карета остановилась.

Несколько долгих мгновений внезапное прекращение движения экипажа не доходило до их сознания. Они с Китом уставились друг на друга в оцепенении, пытаясь постичь, что произошло.

Она услышала звуки: позвякивание уздечек и фырканье лошадей, которым не терпелось совершить последнюю короткую поездку вокруг дома на конюшенный двор и вернуться в свои уютные стойла. Она также услышала приглушенный, непринужденный разговор кучера и лакея, когда последний сбежал вниз, чтобы открыть дверцу кареты.

Мгновенно очнувшись, Кит быстрым рывком подтянул вверх лиф ее платья, одернул юбки, затем приподнял ее и усадил на сиденье рядом. Отодвинувшись, насколько позволяло сиденье кареты, он пригладил рукой свои растрепавшиеся волосы и положил руку на колено, отодвинувшись дальше в темный угол.