Адамс Каридад Браво - Ложь (ЛП)

жется. Сейчас увидите.

Деметрио на удивление быстро и легко запрыгнул на горячего жеребца, полностью подчинив

его за несколько минут.

- Превосходно!..

- Поразительно!..

- Доказательство, против которого не поспоришь…

- В путь!..

34

***

- Превосходный вид!..

- Я нахожу его чарующим… Я слышала рассказы многих иностранцев, что это – один из самых

красивейших уголков на земле.

Деметрио и Вероника добрались до самого края склона горы, возвышающейся над действи-

тельно феерической картиной: подножие горы Пан де Асукар (Сахарная Голова), бухта Рио-де-Жаней-

ро и пляж Копакабана.

Кажется, что сверкающее полуденное солнце подкрашивает изумительную лазурь небес и моря

и буйную зелень побережья среди свободных мазков золотистого песка и грациозной линии современ-

ных зданий. Неподалеку от них отдыхают разгоряченные лошади, привязанные в тени дерева…

- Иногда перед этим слова оказываются бесполезными… Правда?

Глаза Вероники, кажется, восхищаются этим видом, глаза же Деметрио смотрят только на нее, перегруженные сомнениями, вопросами и опечаленные безумной тоской.

- Где-то здесь, среди камней, спускается к пляжу очень узенькая дорожка. А с той стороны, ря-

дом с песком находится грот с родником. Нам можно было бы попробовать спуститься, если бы не

было так поздно…

- Видно, что эта местность Вам знакома, как свои пять пальцев. Вы и прежде часто бывали

здесь, верно?..

- Когда-то… Это было любимое место для прогулок Вашего друга Рикардо.

- Что?..

- Однако на лошадях мы ездили очень редко. Почти всегда мы доезжали на машине до склона и

спускались на пляж по дороге, о которой я говорю. Это были прогулки, организованные Вирхинией…

- Вы ездили только втроем?.. Или Джонни тоже ездил?

- Джонни не был знаком с Рикардо.

- Вы решили прогнать Рикардо прежде, чем вернется Джонни.

- Что Вы хотите сказать?.. Прогнать его?.. Я не поняла…

- Вы и в самом деле не понимаете?..

- Что я должна понимать?

- Ничего. Все это – мое сумасбродство, бессмыслица… Не обращайте внимания.

- Вы сильно печалитесь всякий раз, когда думаете о своем друге… Возможно, Вы боитесь, что с

ним случилась какая-то беда?..

- Вам действительно интересно узнать судьбу Рикардо?..

- Естественно… Мы были друзьями; думаю, в любом случае, Вы должны это сказать. Мы жили

вместе почти два года. Я часто думала написать ему, но поскольку я не имею ни малейшего представ-

ления, где он…

- Ваше письмо пришло бы слишком поздно.

- Что?..

- Я хочу сказать, что он очень далеко. Кто знает, в каких беспросветных чащобах отчаяния и

тревоги!.. Хотя он уже пожелал встретить свою судьбу – ад в земле…

- Что Вы пытаетесь мне сказать?.. Что он умер?..

- Прольете ли Вы о нем хотя бы слезинку?..

- То, что он умер причинило бы мне необычайные страдания… Но он не умер, это неправда. Тот

факт, что мы не слышали о нем, ни о чем не говорит. Те, кто направляется в сельву, часто исчезают на

целые годы…

- Еще вероятней, что исчезают навсегда.

- Почему Вы должны думать о худшем?.. И почему Вы говорите мне об этом так, словно хотите

меня помучить?..

- Если бы я мог быть уверен в том, что смерть Рикардо для Вас и в самом деле боль…

- Естественно, это было бы страданием… Но почему Вы так говорите со мной?.. Иногда я этого

не понимаю, Деметрио… кажется, что Вы сошли с ума… По правде говоря, это неприятно.

35

- Не пугайтесь, Вероника… Мои порывы кратковременны. Иногда я предаюсь фантазиям, иной

раз меня посещает нездоровое любопытство, чтобы приоткрыть мне женские сердца… Это была свое-

го рода шутка, боюсь, довольно неприятная!.. Не будете ли Вы так любезны простить меня?..

- Хорошо… Но, уверяю Вас, Вам удалось меня напугать. Я чувствовала себя достаточно сквер-

но… Не кажется ли Вам, что Вирхиния и Джонни слишком задерживаются?..

- Они уже здесь… Я займусь их лошадьми, чтобы они отдохнули.

***

- Ты чем-то озабочен, сынок?..

- А-а, что?..

- По крайней мере ты – рассеян и задумчив… ты не можешь это отрицать, во всяком случае со

мной, ведь я слишком хорошо тебя знаю.

Чистая, тщательно ухоженная, царственная рука Теодоро де Кастело Бранко с любовью опусти-

лась на плечо сына. Мягкий понимающий взгляд спрашивает больше всяких слов…

- Сегодня утром ты вернулся с прогулки не очень довольным… Что случилось?..

- Ничего.

- Ты уверен?.. Я сильно подозреваю, что вмешательство этого друга, я говорю о сеньоре Сан

Тельмо, в вашу тесную дружбу было не слишком удачным…

- Я думаю точно также, но беда уже случилась. Кроме того, я не имею ничего против него. Он –

превосходный кабальеро, этот человек дорогого стоит, даже слишком.

- Слишком для кого?..Ты не уверен в себе самом?.. Ты начал видеть в нем соперника?..

- Прошу тебя, папа… Оставим это.

- Почему мы должны оставить это?.. Больше всего на свете меня интересует твое счастье. А за-

тем счастье Вероники. Я очень хорошо видел их вдвоем, они куда-то направлялись… Что произошло, отчего, что-то изменилось?.. Когда мы выпьем шампанское на твоей свадьбе?..

- Этого я не знаю, папа.

- Ты до сих пор не решился поговорить об этом с кузиной?..

- Я говорил.

- Ну, и…

- Я сказал ей все, что хотел… а она попросила меня подождать.

- Подождать?..

- Чтобы подумать, разобраться в своих чувствах, чтобы быть уверенной в моих; я думаю, что

это преходящий каприз, блажь избалованной девчонки…

- Если только это не что-то большее, ты должен убедить ее передумать.

- Я от всей души надеялся, что сумею это сделать, папа. Я разговаривал с ней ночью, на танцах, уже почти две недели назад, я чувствовал уверенность в себе самом, силу, оптимизм, я был самонаде-

янным… теперь все по-другому.

- Из-за Сан Тельмо?..

- Деметрио де Сан Тельмо стоит в десять раз больше, чем я, отец, и Вероника в достаточной

степени женщина, чтобы понимать это и ценить.

- Не говори так. Не принимай эту идею окончательно – борись, защищайся, покажи, какой ты

есть, и чего стóишь, храбро соперничая за ее сердце. Вероника – славная; она знает тебя, любит, и

если ты так сильно ее любишь, то стоит потрудиться…

- Это – правда! Я так ее люблю, так сильно… что моя огромная любовь должна послужить до-

бавкой к моим достоинствам, которых мне не хватает… Я безумно люблю ее, отец, обожаю, боготво-

рю! Я всеми силами буду бороться, чтобы отвоевать ее… Она была моей, я делал ее своей… и… Вир-

хиния!..

36

Повернув голову, Джонни увидел Вирхинию, стоящую в дверях кабинета, жадно слушая его

слова, с бледным прекрасным лицом, перекошенным от тоски ртом и сверкающими огромными, ясны-

ми глазами…

- Простите, простите, ведь я пришла прервать вас... Я искала дядю Теодоро. Тетя Сара поручила

мне разыскать его. Она в своем кабинете… Ты хочешь пойти, дядя?..

- Я иду туда.

Он вышел, а тем временем Вирхиния направляется к Джонни со слезами на глазах, чтобы пого-

ворить с ним.

- Прости меня, Джонни, прости. Я не хотела подслушивать, это произошло невольно… Но меня

сильно огорчило… Доставило мне огромную боль то, что ты сказал.

- Это не должно причинять тебе боль, я не вижу причины, по которой ты можешь плакать.

- Еще раз прости меня… Мои слезы уже высохли, мои бедные слезки. Мои тебя, вероятно, толь-

ко сердят…

- Вирхиния!..

- Но я больше не тревожу тебя, не хочу надоедать тебе. Видишь?.. Я продолжаю плакать против

своей воли… Мне стоило бы лучше уйти, я избавлю тебя от отвращения видеть меня плачущей…

Прости меня,.. извини… Я ни на что не гожусь…

Вирхиния тихонько вышла, пересекла холл, одновременно вытирая слезы, и, возможно, наде-

ясь, что голос Джонни остановит ее, что он подойдет к ней сзади, чтобы утешить. Однако Джонни

сделал только один шаг и остановился, увидев другую девушку, воспламенившую его мечты, его сны, заполнившую его душу…

- Вероника!..

- Что случилось, Джонни?..

- Ничего, или почти ничего.

- Вирхиния вышла заплаканной.

- Ты же знаешь, что для этого ей немного было нужно.

- Разумеется, но…

- Бедняжка, она очень хорошая, но невыносима!..

- Джонни!..

- Она продолжает оставаться той же малышкой, которая не не давала мне играть, когда я видел

ее дома на каникулах. У нее не было развлечений, которые не вредили бы мне; а затем были всякие

нежности, жеманство и слезы.

- Так-так…

- Ты улыбаешься?..

- Что еще я могу делать? Она оказывает мне любезность, показав, что впервые ее метод не уда-

ется.

- Ее метод?.. Ты думаешь, что она такая по плану?..

- Не знаю, что тебе и сказать. В жизни та Вирхиния, которая представляется тебе таким про-

зрачным созданием, для меня – загадка.

- Как ты сказала?.. Загадка?..

- Она гораздо умнее, хоть ты и смеешься… Хотелось бы думать, как ты.

- Она чем-то навредила тебе, Вероника? Ты за что-то на нее обиделась?.. Скажи мне правду.

- Я, не спеша, думала об этом – у меня нет ничего конкретного, чтобы обвинять ее, а даже если

бы и было, то я не сделала бы этого, так что давай оставим эту тему в покое.

- Почему ты не поступила бы так?.. У тебя нет ко мне нужного доверия? Ты настолько мне не

доверяешь?

- Ясно, что есть, но мне не нравится осуждать других. Каждый из нас такой, каким сотворил его

Бог – со своим образом действия, своим поведением – одни взлетают высоко, как орлы, другие полза-

ют, как червяки…

- Что ты хочешь сказать?.. О ком говоришь?..

- Ни о ком. Это был образ, чтобы понять…

37

- Вероника…

Он нежно взял ее задрожавшую руку в свои, словно хотел спасти от чего-то, и пристально по

смотрел в ее черные глаза умоляющим взглядом.

- Вероника!.. Какой ценой я смогу заслужить твою любовь? В обмен на какое мужество, какую

жертву, какой подвиг?..

- Джонни, дорогой, мы договорились не говорить о любви какое-то время.

- Я это знаю, но есть вещи сильнее воли . Вероника, ответь мне на то, что я тебя спросил: какое

доказательство, какое мужество, какая жертва необходимы?..

- Ради Бога, Джонни, вспомни наш уговор.

- Я не могу его помнить!..Я только знаю, что люблю тебя, и как тебя люблю!

- Ох, Деметрио!..

И действительно, Деметрио де Сан Тельмо только что пришел и церемонно склонился перед

Вероникой.

- Я у Ваших ног, Вероника. Джонни, как поживаешь?.. Боюсь, я пришел не вовремя, слишком

рано…

- Рано для чего?..

- И в самом деле, совершенно некстати. Вы позвали меня сегодня вечером, чтобы пофехтовать в

оружейном зале…

- Да, правда, Деметрио, извините меня. У меня плохо с головой.

- Я Вас не виню.

Он слегка иронично улыбнулся, взглянув на прекрасную девушку, теперь совершенно смутив-

шуюся, и, кажется, даже еще больше похорошевшую, с покрасневшими от смущения щеками, с бега-

ющими темными глазами под густыми ресницами.

- Вы мне сказали, что по пятницам в оружейном зале обычно собирались несколько друзей и

добавили, что иногда даже Вероника присоединяется к ним пофехтовать. Вещь, которая меня удивила

и пришлась по душе. Это единственное искусство, которого не хватало сеньорите Кастело Бранко.

Вероника выпрямилась, словно тонкий дротик ранил ее до самой глубины души. Но тут же со