лось с ее капризами; она предпочла ее существу мятежному и отважному, какой учил меня быть отец.

Что ты хочешь? У меня множество недостатков, и тетя Сара не желает прощать их мне.

- А мне ты кажешься очаровательной… Восхитительной, необыкновенной!

- Ты – самый любезный мужчина, которого я знала в жизни. Я знаю, какая я на самом деле; я не

умею сражаться с хитростью и не хотела бороться с Вирхинией, чтобы завоевать сердце тети Сары. С

другой стороны мне дали не так уж много времени…

- Да, я уже знаю, что почти сразу же тебя поместили в частную школу, между тем, как Вирхиния

осталась дома.

10

- Она всегда была болезненной, здесь у нее были свои собственные учителя.

- К несчастью, ее образование не слишком выиграло от этого. Ты, наоборот…

- Я училась в колледже с самой строгой дисциплиной, который нашелся в столице; тетя Сара

считала, что мне дали то, чего не хватало. Меня заставляли учиться, и нет большой заслуги с моей

стороны. Я увлеклась спортом, игрой на фортепьяно и была там довольно счастлива; учителя меня це-

нили.

- Любой, кто общается с тобой, должен ценить и обожать тебя, Вероника.

- Не нужно преувеличивать. По той, или иной причине окончание колледжа задержалось. Когда

я вернулась в этот дом, я была чужой, а Вирхиния – избалованной девчонкой… С другой стороны, ты

уже увидел ее; она – слабая, избалованная, изнеженная, заливающаяся слезами в объятиях тети Сары, для того,чтобы та порадовала ее чем-нибудь. Ее капризы в порядке вещей в этом доме, не знаю заме-

тил ли ты это…

- Полагаю, что мой отец догадался, по меньшей мере, относиться к вам одинаково.

- Дядя очень хороший, понятно, что он всегда так занят. С тех пор, как ты приехал, мы чаще ви-

дим его. Он гордится тобой, представляя тебя инженером, и доволен твоим возвращением.

- Моя профессия инженера, как ты резонно сказала раньше, не служила ничему больше, чем

строительству воздушных замков. Почти десять лет вдали от семейного очага, я приезжал к вам на ка-

никулы, но, обычно, наши каникулы не совпадали.

- Вовсе нет… Просто тетя всегда предпочитала, чтобы я извлекала пользу от летних курсов. На

них я выучила языки, немного обучилась музыке, научилась плавать и фехтовать… В конце концов, идея оказалась неплохой.

- Фехтование?.. Мне было приятно, когда сказали, что ты была превосходной фехтовальщицей.

Знаешь, что у меня есть желание вызвать тебя на дуэль?..

- Когда захочешь, но уверяю, оно того не стоит.

- А что ты скажешь о прогулке верхом этим вечером?..

- Превосходно!.. Если только мы не опоздаем на ужин.

- Мы вернемся, когда ты захочешь. Иду распорядиться оседлать наших лошадей.

- Подожди… пожалуй, ты должен пригласить Вирхинию; по крайней мере, спроси ее, не хочет

ли она к нам присоединиться.

- Она очень плохо ездит верхом и сразу же устает; ей хочется ехать шагом в унылой карете, а

как только мы оставляем ее позади, она злится.

- Если мы не позовем ее, это не понравится тете Саре.

- Я беру на себя всю ответственность. Лучше мы поедем, не сказав никому ни слова… Или ты

не хочешь быть со мной наедине?

- Ради Бога, Джонни, какой вздор!

- Иногда мне кажется, что ты меня избегаешь, что тебе надоело мое постоянное присутствие.

- Ну что за чушь!..

- Если бы ты знала, что я чувствую… Если бы я был способен сказать тебе это…

Как всегда, он сдержался, прежде чем признание в любви сорвалось с его губ, как будто в

самой глубине этих черных, пылающих странным огнем, бездонных глаз Вероники, было что-то та-

кое, что сразу завораживает и пугает его.

- Что?

- Ничего… Хотел бы я знать о чем ты думаешь, постичь глубину твоей души, но душа эта за-

мкнута, так что, боюсь, мне никогда не понять ее…

- Ты неисправим, Джонни… Ну, так что, едем мы кататься верхом, или нет?

- Едем…

- Предупреждаю, что я приведу себя в порядок через пять минут и буду вынуждена ждать те-

бя…

- Любой мужчина способен одеться и раздеться пять раз за “минутку”, тогда как всякая женщи-

на, тратит уйму времени на переодевание.

- Ты такой психолог!..

11

- А ты – самое очаровательное создание, которое я когда-либо знал. Ты – словно солнышко

Рио…

- Но ведь о солнышке Рио все плохо отзываются… Говорят, оно нещадно жарит.

Они вместе пересекли просторную террасу. Молодой, красивый, элегантный юноша, Джонни

де Кастело Бранко, неплохо смотрится рядом с блестящей девушкой с черными волосами и кожей цве-

та янтаря. За ними, из- за двери застекленной ротонды наблюдают чьи-то злые глаза… Глаза Вирхи-

нии…

- Они довольны жизнью… Вот увидишь, тетя Сара. Веронике весь свет нипочем, когда она ря-

дом с Джонни, поэтому, естественно, она сделает все возможное, чтобы прогнать меня, несмотря ни

на что.

- Идем, не говори глупости… Я знаю, что ты очень нравишься брату, но, если ты, из гордости, не идешь к нему и не разговариваешь с ним…

- Что он сделает, если она его приманивает?

- Ох!.. Приманивает?..

- Я хочу сказать… что она рассказывает ему занимательные вещи и при этом говорит так, что он

не видит ничего вокруг, кроме нее. А затем вскоре уходит, Джонни, естественно, идет за ней следом, и

я остаюсь одна. Так происходит всякий раз.

- Ну так теперь, когда произойдет подобное, ты окажешь мне любезность, если спокойно пой-

дешь, куда пойдут они… Вот еще не хватало!

- А что, если они меня прогонят?..

- Они так не поступят. Мой сын на это не способен…

- Джонни очень славный, но…

- И ничего. Уверяю тебя, что я улажу это дело… Ох, уж эта мне Вероника!..

- Но ведь ты ничего не говоришь ей, тетя Сара… И потом, она говорит, что ты ругаешь ее по

моей вине и еще больше злится…

- Ну и пусть она злится на тебя, сколько хочет, а вести себя с тобой она будет, как нужно.

***

- Черт возьми, девочка… Какая ты красивая в этом костюме!

- Ах, дядя… Я тебя не заметила…

- Ну и ну! Как мне кажется, ты куда-то очень спешишь…

- Джонни обещал, что мы прогуляемся перед ужином, и если мы вернемся поздно, это не понра-

вится тете Саре.

Теодоро де Кастело Бранко, стоя в дверях своего кабинета, окидывает племянницу гордым от-

цовским взглядом. Элегантный, полный достоинства, статный, несмотря на свои шестьдесят лет, он

являет собой образец величия, подходящий тому, своего рода, дворцу, который он унаследовал от

своих предков. Наследник благородной фамилии, он в равной степени непринужденно воспринимает

свою знатность и свои миллионы. Он приветливо улыбается между тем, как изучает каждую мелочь

белого костюма для верховой езды, который так великолепно подчеркивает фигуру Вероники…

- Ты могла бы служить лицом иллюстрированного журнала… Полагаю, что этот плут Джонни

будет доволен возможностью блистать перед всем городом в компании такой девушки, как ты.

- Разумеется, я доволен, папа… Но я еще больший эгоист, чем ты представляешь. Мне нравится

сопровождать Веронику всюду, где только я один могу смотреть на нее.

- Все это непременно является свидетельством хорошего вкуса. Вероника – самый прекрасный

цветок этого старинного дома Кастело Бранко…

- Я думаю точно также, как ты, папа.

- И, между нами, давай прекратим, пока я не покраснел. И не говоря уже о нас, наступает вечер.

- Поцелуй меня разок, дочка, и, если этот важный кавалер двадцатого века, что находится рядом

с тобой не способен посвятить тебе стихи, замени его на своего старого дядюшку…

- Ты слышал, Джонни?.. В собственном доме у тебя есть соперник!..

12

- Храни Вас Бог! И не приходите слишком поздно, чтобы не злить Сару.

Они ушли, но последние слова дяди отчетливо донеслись до ушей доньи Сары, приближаю-

щейся с угрюмым выражением лица.

- Что случилось?

- Да ничего, женушка, ничего не случилось.

- Куда пошли Джонни и Вероника?

- Увидев их в этой одежде, я больше не расспрашивал их. Просто они поехали прогуляться вер-

хом.

- Скрываясь.

- Они не скрываются, представь, что я только что разговаривал с ними, и они сказали мне, куда

идут.

- Они даже не подумали, что Вирхиния хотела составить им компанию…

- Вероятно, ее это не интересует. Она всегда боялась лошадей.

- Я уверена в том, что они ей ничего не сказали. Эта Вероника!

- Оставь ты свои глупости, Сара. Вероника знает также, как и ты, что эта прогулка не может

быть в радость Вирхинии.

- Возможно, поэтому и захотела предложить это. Я неожиданно узнала, что они никогда о ней

не думают.

- Я так предполагаю, что раздадутся жалобы избалованной Вирхинии, и после всего, естествен-

но…

- Естественно что?

- Да то, что им нравится находиться наедине.

- Не знаю, почему это должно быть естественным!.. Этот дурачок Джонни!

- Дурачок?.. И он выбрал самую прекрасную в Рио-де Жанейро девушку?.. Понятно, что она

находится в его собственном доме…

- Он выбрал… Он выбрал!.. По тому, что я вижу, тебе кажется вполне хорошим то, что Джонни

флиртует с Вероникой…

- Нет. Это показалось бы мне очень скверным. Мне кажется, будет лучше, если они полюбят

друг друга и поженятся.

- О, да!

- После всего что еще мы можем желать? Ясно, что Джонни мог выбирать среди более богатых

наследниц всей страны, но для двоих денег достаточно и в доме…

- Зато я вижу, ты забыл о нашей Вирхинии…

- Почему ты так думаешь?... Я никогда не думал бросать ее. Если ее чувства убеждают ее выйти

замуж за бедняка, я помогу ей материально…

- Да, уж… милостыней; а между тем, та, что выйдет замуж за Джонни…

- Та, что выйдет замуж за Джонни, станет хозяйкой этого дома. Джонни имеет полное право вы-

бирать себе спутницу, и мы должны возблагодарить Бога, если это – Вероника; это создание, словно

цветок – все ее качества украшают ее…

- Как ты заблуждаешься насчет ее!.. Как слепы бывают мужчины, когда пытаются оценить

женщину! Им достаточно того, чтобы она была хорошенькой для того, чтобы простить ей все осталь-

ное… Послушай то, что я тебе скажу, Теодоро: Вероника не будет женой Джонни – пока еще можно

предотвратить это. Я не буду терпеть ее остаток своей жизни… Пусть она выходит за кого угодно, пусть уберется отсюда! Я не возражаю, чтобы ты оказал помощь, о которой говоришь той, другой

паре. Но, Вирхиния – ангел, которого я подготовила к тому, чтобы она стала женой Джонни.

- Вирхиния – ангел, я не могу это отрицать; но Джонни показывает, что предпочитает жениться

на женщине, которая...

- Теодоро!

- Прошу тебя, не будем больше спорить… В конце концов, не мне и не тебе это решать. Сам

Джонни, он – единственный, кто примет это решение!

13

***

В маленьком квадратике шелкового платочка, на самом краешке кружева, глазам открывается

крупная буква – гордо, кичливо, словно отмечая свое право собственности на легкомысленный пред-

мет женской слабости, который уже неоднократно сжимали пальцы Деметрио на протяжении долгих

часов этой нескончаемой ночи.

- Женщина, чье имя начинается на “В”… Женщина достаточно богатая, чтобы пользоваться та-

кими дорогими платками… Если бы еще духи можно было разобрать!

Но аромат едва уловим... Какое-то смутное воспоминание – и вместо улыбки губы Деметрио

кривятся в горькой усмешке. Он подумал, сколько раз Рикардо комкал в руках этот платок, сколько раз

подносил к своим губам, представляя себе белую ручку, из которой он его получил, сколько мечтал о