- Индейцы отнесли их прямо к новому жилищу.

- Тогда идем.

Деметрио с удивлением взглянул на жену. Это необычное выражение ее лица, ее решительные

жесты, яркая вспышка твердости характера и надменности, пылающая в ее черных зрачках, все это –

предвестники бури. Он чувствует какое-то злое удовольствие и адскую радость от мысли, что она, на-

конец-то, все разгадала и что приближается момент прямо в глаза объявить ей войну.

- Ну что ж, нам остается только отправиться в наш дворец…

- Отдохните хотя бы минутку… Сеньора, выпейте, по крайней мере, еще чашечку чая. А тем

временем, возможно, появится кто-нибудь из моих слуг, по меньшей мере, моя кухарка, которая поза-

ботится о вас, не можем же мы рассчитывать на Аешу…

Сеньора Ботель осматривает все вокруг, отыскивая Аешу, но молоденькая смуглянка еще

сильнее забивается в свой уголок, оставшись незамеченной. Вероника быстро поднимается.

- Спасибо за Ваше гостеприимство, Реверендо! Надеюсь, мы увидимся завтра.

- Для меня будет честью – проводить вас до холма. Вы не можете мне в этом отказать

- Естественно, я тоже иду с вами… Из дома я пришлю вам ужин.

- Не нужно, чтобы кто-нибудь беспокоился. Если хотите что-нибудь сделать для меня, дайте

мне еще стаканчик виски, сеньора Ботель.

- И мне тоже…

- Как?!

- Что?

- Как я слышала, это – единственный способ существования в Матто Гроссо. Я постараюсь сде-

латься такой же, как окружающие, как можно раньше.

- Вероника, ты сошла с ума?..

- Ну, почему же?.. У тебя есть сигарета?..

- Нет.

Пастор торопливо обшарил свои карманы.

- Не знаю, если хотите, возьмите мои…

- Большое спасибо, для меня любые хороши, я начинающий курильщик.

- Думаю, глоток виски Вам не повредит… никому не повредит изредка выпить…

Вчетвером они опустошили бутылку до дна. Деметрио пил с неистовой жадностью, Реверендо

Джонсон – пересиливая отвращение, Адела – весело, а Вероника – смешивая обжигающий глоток с

солью своих слез. Погрустневшая, печальная женщина, ожидающая увидеть разрушение последнего

оплота своих грез, и наблюдающая, как идут ко дну, обращаясь в прах ее мечты… Но, несмотря на

это, ей удается произнести:

- За Матто Гроссо!.. За зеленый ад!..

134

***

Солнце уже давно скрылось за горизонтом… Последний блеклый, до бесконечности тоскли-

вый, сумеречный свет уныло расплывается по густому, спутанному клубку бескрайней лесной чащи.

Небольшой караван, состоящий из Сан Тельмо и его спутников уже подходит к мрачному холму, на

котором возвышаются домишки старателей…

Один – заброшенный, полуразвалившийся, с разбитыми окнами и сорванными с петель дверь-

ми, с покосившимися хищными птицами на крыше. Другой – крикливо размалеванный и еще один –

самый дальний из всех, самый бедный и самый маленький, с трудом приведенный в мало-мальски бо-

жеский вид неимоверными усилиями Аделы и Реверендо Джонсона.Именно перед ним они и останав-

ливаются.

- Это – здесь?.. Я вижу, вы приняли на себя очень много хлопот.

- Мы сделали то немногое, что можно было сделать.

- Огромное Вам спасибо,сеньора Ботель!..

- Никаких сеньора Ботель. Я уже просила Вас называть меня просто Адела.

- Ты тоже можешь попросить ее, чтобы она называла тебя просто Вероникой.

- Ну, конечно же, разумеется…

- Ваше имя – Вероника?.. Какое редкое и какое красивое!.. Ну что ж, вот мы и подружились. Те-

перь вы понимаете, что в таких краях, как эти, друзей выбирают не из тех, кто более-менее приятен, а

из тех, кто рядом живет. До свидания… Я немедленно пришлю вам ужин. Реверендо, непременно по-

шлите к нам эту чертовку Аешу, если она наконец-то объявится, а Вы, Сан Тельмо, отделайте ее, как

она того заслуживает… Эти люди не понимают по-хорошему… Ох, если бы мой муж принял это на

свой счет!.. Ну, прощайте… Пока…

Сеньора Ботель удалилась, не переставая болтать. А тем временем пастор обращается к Веро-

нике, извиняясь за Аделу…

- Сеньора Ботель – превосходная женщина, и я осмелюсь попросить Вас, сеньора Сан Тельмо, чтобы Вы смотрели на нее со снисхождением…

- Не нужно Реверендо. Она – искренний и правдивый человек, я благодарна ей за все.

- Этими словами Вы оказываете ей честь. Очень приятно слышать это из Ваших уст… Ну, доб-

рой ночи. А сейчас, поскольку я не могу больше оставаться, то говорю, как Адела: “Я в вашем распо-

ряжении, чем смогу – помогу”.

Сделав над собой неимоверное усилие, Реверендо поспешно вышел, словно убегая подальше

от Вероники. А тем временем опускается ночная мгла, все обволакивая своим мрачным, унылым по-

кровом тьмы и тишины. После долгого молчания Деметрио очень медленно подходит к своей жене и с

трудом произносит...

- Вероника…

- Что?

- Мне кажется, самое время, чтобы ты разобрала чемоданы, открыла несколько банок и приго-

товила что-нибудь на ужин.

- Что?...

Вероника вздрогнула, словно не поняв язвительных слов Деметрио. Она оставалась на крыль-

це, а темнота уже окутывала холм. Там, внизу у реки, загорались слабые, еле заметные огоньки керо-

синовых и газовых ламп. Она даже не вошла в дом. Она думает, что задохнется там, внутри, под ни-

зенькой крышей, среди скверно покрашенных дощатых стен… Вероника деланно холодно и твердо

смотрит на Деметрио, но не отвечает ему, он же спокойно продолжает…

- Мы и так уже доставили сеньоре Ботель предостаточно хлопот. Нам имеет смысл, довольство-

ваться тем, что есть.Возможно, на днях объявится наша служанка. Не думаю, что она тебе для чего-

нибудь пригодится, но кое-кто уплатил ей за год вперед. И по крайней мере будет кого обвинить, когда

я вернусь с рудника, а ты не приготовишь вовремя обед.

- А-а-а… ты думаешь наняться горнорабочим?..

- Нет, не наняться. Но рудник, хороший ли, плохой ли, это – единственное, что у меня есть.

135

- Пополам с Ботелем.

- Да, это ты уже знаешь.

- Кто написал тебе, сообщив о крахе рудника и о том, что он разорен?..

- Ну…

- Это был Реверендо Джонсон?.. Но мне кажется такой человек, как он, не способен так нагло

врать…

- Что?!.

- Бедняга Реверендо представляется честным, порядочным, мало сговорчивым человеком для

пособничества, которого ты от него добиваешься.

- Он сказал тебе о руднике.

- Это я ему сказала, а он не отрицал того, что я уже знала: что ты лгал, бессмысленно, нелепо

лгал накануне нашей свадьбы, сказав мне, что ты стал бедным и можешь предложить мне жизнь толь-

ко в трудах и нищете. Жизнь, на которую я согласилась, потому что любила тебя, потому что была

слепа…

- Согласилась на то, в чем сейчас, естественно, уже раскаялась…

- Это – то, чего ты хочешь?.. Этого ты добивался с тех пор, как мы уехали из Рио-де-Жанейро?..

Привести меня в отчаяние, заставить меня, потеряв надежду, разорвать связывающие нас узы?..

- Ну нет, так легко ты их не порвешь!..

- Ах, нет?!!

- Нет!.. Нет!.. Сейчас ты уже не сможешь делать то, что пожелаешь… Рио-де-Жанейро – слиш-

ком далеко. С твоим Хулио Эстрада и твоим Джонни де Кастело Бранко, решившим служить тебе

стражем, даже после того, как ты разбила ему сердце!..

- Во всяком случае он был кабальеро.

- А я, значит, нет?!

- По крайней мере не кажешься таковым.

- Но зато я – мужчина, мужчина, с которым ты не будешь забавляться, который не станет иг-

рушкой для твоих капризов.

- Мужчины, настоящие мужчины, не обманывают, не врут, как делал это ты… Кто знает, с ка-

кими темными намерениями ты затащил обманутую женщину сначала под венец, а потом – в самое

сердце сельвы!

Вероника сделала шаг к двери. В слабом желтоватом отсвете керосиновой лампы лицо Демет-

рио слишком мрачно и зло. Возможно, естественный, инстинктивный порыв самосохранения ведет

Веронику к безопасному месту. Но, разгадавший ее чувства Деметрио, подскочил к двери, заперев ее

изнутри.

- Ну нет!.. Тебе еще слишком рано бояться… Слишком рано убегать.

- Я не думала убегать и никогда не боялась…

- Да-да, я знаю, знаю, что ты – дочь героя. Фамилия тебя обязывает, правда?.. Эта фамилия, ко

торую ты носишь с такой гордостью…

- Думаю, ты не собираешься оскорблять еще и мое имя.

- Вот еще! Ни твое имя, ни твоих прославленных родителей…

- Хорошие они, или плохие, по крайней мере, я их открыто признаю. Я не скрываю и не стыжусь

брата, достаточно благородного, чтобы назначить тебя его наследником.

- Что?.. Ты это знала?.. Ты знаешь?.. Знаешь, что я – брат Рикардо Сильвейра и все еще гово-

ришь мне, что не понимаешь?..

- Что, что я должна понимать?

- Ты знаешь, что мы были братьями?.. И до сих пор все еще спрашиваешь, лицемерка, обман-

щица, ты все еще притворяешься. Это удивленное личико, этот наивный, простодушный взгляд.

Проклятая подлюга!

- Деметрио!..

- Да, подлюга. Хватит уже молчать и притворяться, да и мне тоже хватит врать!.. Я ненавижу

тебя!.. Ненавижу!..

136

- Что-о-о?..

- Я всегда тебя ненавидел!..

- Всегда!.. Ты сказал всегда?..

- С тех самых пор, как узнал твое проклятое имя. Еще до того, как мои глаза увидели тебя, и

твой голосок сирены прозвучал в моих ушах, сводя меня с ума.

- Ты ненавидел меня, как только прибыл в Рио?

- Да!

- Ты уже ненавидел меня тем вечером, когда мы впервые увиделись?

- Да!

- Ты ненавидел меня, когда говорил о своей любви?..

- Я никогда не говорил тебе о своей любви.

- Все верно, это так! Но ты попросил меня стать твоей женой, ты сжимал меня в своих объятиях, говорил о своей безумной тоске, потеряв надежду назвать меня своей. Ты сказал, что единственное

твое страстное желание – чтобы я была с тобой…

- Говоря это, я не врал. Я безумно, безнадежно желал, жаждал этого момента. Момента, чтобы

сказать тебе, что я тебя ненавижу!..

- Но ты врал, целуя меня… Врал, клянясь перед алтарем, что хочешь, чтобы я стала твоей женой

и подругой. Ты обманул Бога, мою семью, весь свет!.. Но зачем?.. Почему?.. Зачем ты женился на мне, Деметрио?..

- А ты не понимаешь?.. Чтобы отомстить!.. Любой ценой добиться этого, для меня все средства

хороши!..

- Как ты мог быть таким подлецом, таким мерзавцем?..

- Это ты – мерзавка!..

- Что?!.

Рука Вероники яростно взметнулась вверх, чтобы влепить пощечину, и Деметрио тщетно пы-

тается схватить и удержать ее. Они борются, сопротивляясь друг другу и роняя стулья на пол. Кероси-

новая лампа упала, расплескивая горящую жидкость. И вот грубый толчок сбивает Веронику с ног и

валит ее практически в огонь.

- Вероника!..

Вероника ударилась лбом о стол. Под ее черными волосами выступает кровь. Внезапно со-

дрогнувшийся Деметрио, тотчас же бросается на колени, приподнимая разбитую голову Вероники…

- Вероника!.. Вероника!..

Между его пальцами течет кровь, а ее черные глаза закрылись…

- Вероника!.. Вероника!.. Очнись, ответь!!.

***

- Сеньора Ботель!.. Сеньора Ботель!.. Патрон Ботель! Дом горит, дом патрона Деметрио горит!..

Промчавшись от дома Деметрио до дома Ботеля, испуганная, задыхающаяся от бешеного,

стремительного бега Аеша пронеслась по просторной галерее, встревожив чету Ботелей своим ви-

дом…

- Дом горит!.. Горит!..

- Иисусе, Мария!..

- Всполохи! И правда… Взгляни-ка на это!..