- Платок?..

- Да, да… Посмотрите на него, тетя Сара… Платок, платок Вирхинии… Вы помните эти

платки, которые приказали вышить для нее… Возможно, дядя Теодоро и Джонни не вспомнят их, но

Вы-то должны их помнить!..

- Действительно, это – платок Вирхинии…

- Он принадлежал Рикардо Сильвейра. Он был единсвенной твоей вещью, которую Рикардо увез

в Матто Гроссо…

- Это – неправда, неправда!.. Этот платок был только что украден. Тебе дала его Мария... У меня

как раз потерялись все платки. Ты лжешь… Лжешь… Этот платок она прямо сейчас схватила в гла-

дильной!..

- У тебя нет другого доказательства, Вероника?..

- У меня есть все недостающие доказательства!

Все отошли назад, когда Деметрио, с высоко поднятой головой твердым шагом входит в

комнату.

196

- Инженер!..

- Сан Тельмо!..

- Ты… Ты – здесь?.. Деметрио…

- И слава Богу, вовремя, чтобы хоть чем-то быть тебе полезным.

- Что?..

- Поскольку Господу было угодно, чтобы правда оказалась в твоих руках раньше… Я узнал ее

несколько часов спустя после твоего отъезда, и я не остановился ни перед чем, помчавшись вслед за

тобой, чтобы догнать тебя…

Деметрио остановился, оглядев вопросительные лица, чтобы затем продолжить.

- Рикардо Сильвейра был моим братом. На его могиле я поклялся отомстить женщине, которая

довела его до отчаяния и смерти… И этой женщиной была не Вероника, ею оказалась Вирхиния де

Кастело Бранко! У меня есть улики и доказательства. И этот платок, якобы украденный Вероникой, я

сам швырнул ей в лицо. Этот платок был единственным следом, единственной приметой, зацепкой, которая была у меня, чтобы найти Вас – вероломную любовницу, мерзкую, честолюбивую развратни-

цу. Тщеславную женщину, которая не остановилась ни перед чем, даже перед самой грязной ложью, чтобы заполучить положение и миллионы хозяина этого дома. Фотографии женщины, которую любил

мой брат не были фотографиями Вероники. Это были фотографии Вирхинии…

- Вы их видели?.. Вы сами их видели?..

- Есть свидетельское показание нескольких человек, видевших фотографии.

У Вирхинии еще есть силы, чтобы закричать…

- Ложь, ложь… Это – неправда!..

- Я был сумасшедшим, слепым… с того самого дня, когда услышал клевету из уст Вирхинии!..

Я находился в кустах и услышал, когда она сказала это Джонни…

- Нет… нет… это – неправда, – теперь уже лепечет Вирхиния, но Джонни озверел, он зол, как

тигр.

- Нет, это – правда!.. Правда, что тем распроклятым вечером, самым поганым в моей жизни, ты

отвела меня в глубь парка и сказала те омерзительные, ненавистные слова, запутавшие меня, выбив-

шие из колеи. Они свели меня с ума, поэтому я не смог противостоять Веронике, поэтому впал в то-

ску, боль, гнев в фехтовальном зале, и рапира выпала из моих рук…

- Я ее подобрал. Я, который чувствовал такую же собственную боль, пронзающую душу и все

мое существо. Как я сострадал Вам, как сочувствовал Вам в те мгновения. Я, Ваш соперник, Ваш

враг, человек, которого Вы возненавидели с тех самых пор, был единственным, способным постичь

глубину Ваших страданий.

- Боже мой!.. Боже мой!..

- А потом?.. Потом?..

- Потом я тоже начал страдать, я терпел адские мучения… У меня был порыв уйти, отказаться

от мести… Но это было невозможно. Мои любовь и ненависть связали меня, сковали равными цепя-

ми, и, как насмешку безжалостной судьбы, я понял, что Вероника меня любила…

- Деметрио!..

- Да,.. да!.. Она меня любила, и я любил ее так, как ни один мужчина никогда не любил ни одну

женщину. Но моя любовь была прóклята, отравлена, я мог лишь присоединиться к своей ненависти и

раздувать пламя этого костра! Так мы поженились, направились в Матто Гроссо и жили хуже, чем в

аду. И все это – из-за Вас… Из-за Вас…

Деметрио направился к Вирхинии, но никто не встал на его пути, и Вирхиния, пошатываясь,

отступает. Никто не препятствует Деметрио, словно в негласном, молчаливом акте правосудия предо-

ставляя Вирхинию его мести.

- Я поклялся, что Вы оплатите каждую слезинку, пролитую моим братом. Я поклялся, что его

боль и позор падут на Вас стократно. Я поклялся, что затащу Вас в нищету, издевательства, унижения, в ужас сельвы, во все то, что стерпел из-за Вас этот честный человек… Это искреннее, как у ребенка, сердце, которое мой брат вручил Вам. Но Вы – нечто столь низкое, что даже не заслуживаете

того, чтобы я приносил в жертву свою жизнь для осуществления мести…

197

Из груди Вирхинии вырвался стон, она все пятится, закрыв лицо руками…

- Такая женщина, как Вероника, заслужила бы мою месть! Вы – нет, вы слишком презренны и

ничтожны!..

- Джонни!.. Джонни!.. Защити меня!..

- Вы заслужили тысячу смертей!..

- Ох, Джонни!..

- Но не я должен теперь требовать расплаты. Есть и другие, кому Ваши подлость и злоба причи-

нили гораздо больше вреда. Хотя Вы разбили мое сердце и разрушили мою жизнь, соединили смерть

и позор брата, хоть и превратили меня в чудовище, заставляющее ранить и оскорблять ту, что так

сильно любила… нет, я не смог бы мстить Вам!..То зло, что Вы мне причинили слишком велико…

Деметрио резко повернулся к ней спиной, чтобы устремить на Веронику страстный, глубокий

и просительный взгляд…

- Вероника…

- Нет… нет… не сейчас. Я не могу слышать тебя, я не могу тебя выслушать!.. Оставь меня, Де-

метрио!..

- Вероника!..

- Вероника!..

- Вы тоже оставьте меня, из сострадания и милосердия…

Вероникаа выбежала из комнаты, и Деметрио Сан Тельмо идет за ней, как одержимый, как

пьяный, с тем же отчаянием, с той же неизвестностью, с какой продирался по сельве, каждую секун-

ду подвергая свою жизнь опасности, с единственным страстным, безумным, безнадежным желанием –

догнать ее…

Глава двадцать восьмая.

Вероника пересекла полный гостей холл, избегая знакомых лиц, равнодушная к изумленным

взглядам, не отвечая на приветствия и замечания, убегая от себя, а быть может, убегая от крика соб-

ственного сердца, преодолевая отчаянное желание слушать этот голос, снова звучащий за ее спиной…

Встревоженный и печальный голос Деметрио…

- Вероника,... послушай… выслушай меня.

- Месье Бело!..

Деметрио окликнул француза, бегущего рядом с ней… Двое мужчин остановились в несколь-

ких шагах друг от друга, обмениваясь взглядами, словно бросая вызов друг другу. Вероника ищет

поддержку и опирается на руку своего друга…

- Мы уходим отсюда!.. Увезите меня отсюда как можно скорее…

- Вероника, нам нужно поговорить!.. Ты должна понять меня… Должна простить…

- Увезите меня отсюда, друг мой… Увезите…

- Месье Бело… Я прошу, чтобы Вы оставили меня наедине с моей женой.

- Извините, Сан Тельмо, но, кажется, сеньора не желает этого…

- Если Вы не уйдете!..

Деметрио угрожающе шагнул навстречу Бело, но Вероника преградила ему путь, подчинив его

одним лишь взглядом.

- В чем дело?.. Опять насилие?.. Снова грубый вызов, сметающий все?.. Ты можешь обижаться, можешь злоупотребить своей силой, но есть нечто, чего ты не добьешься ни насилием, ни своей яро-

стью – мое сердце, Деметрио. Это сердце велит мне уйти от тебя навсегда. Идемте, месье Бело!..

- Как прикажете, мадам…

Он предлагает Веронике руку, и она удаляется, опершись на нее. Деметрио остается в непо-

движности, как пригвожденный, под теми же самыми деревьями, под которыми однажды услышал он

от Вероники слова любви.

***

198

Похоже, в спальне Вирхинии жизнь остановилась… Какой грубый, тяжелый, жестокий удар

получили эти безмолвно кровоточащие сердца…

По-прежнему повернувшись ко всем спиной, Джонни делает несколько шагов. Он уткнулся

лицом в оконное стекло. Его душа как будто сверзлась с высот в пропасть, и кто знает глубину этой

бездны…

Вирхиния подняла глаза, опухшие от пролитых слез, и со страхом взглянула на мужа. Не

задержавшись на прямой, суровой фигуре дона Теодоро ее глаза с тоской ищут расстроенное, блед-

ное-пребледное лицо доньи Сары…

- Тетя Сара!..

- Молчи,.. молчи!.. Ни слова. Ни единого слова… К чему слова?.. Ведь теперь ты не сможешь

больше обманывать меня…

- Тетя Сара!..

- Ты, как змея, которую я пригрела на своей груди. Ты принесла мне душевные страдания, зама-

рав моего горячо любимого сына, разрушив его жизнь… Проклятая злодейка!.. Ты должна бу-

дешь уйти из этого дома…

- Успокойся, Сара… Успокойся!.. Это Джонни должен решать… Иди со мной. Дом все еще по-

лон гостей… которым не виден дым, хотя огонь опалил наши души!.. Иди... иди со мной…

Дон Теодоро взял жену под руку и вытащил из спальни, но весь гнев доньи Сары растворился в

слезах…

- Подумать только, я любила ее, как родную дочь!..

- Пойдем в твою комнату… Там ты успокоишься!..

- Я как будто сошла с ума, не могу не думать!..

- Я понимаю, как ты страдаешь…

- А Вероника?.. Куда она пошла?.. Что с ней будет?.. Мы были так жестоки, так несправедливы!

- Когда ты успокоишься, мы пойдем искать ее… К тому же Деметрио только что ушел за ней.

Нужно предоставить ему возможность защититься, хотя я очень боюсь, что ничего не удастся… Я

знаю Веронику. Ее благородство, достоинство, ее гордость… Она – вылитый отец. Хотел бы я иметь

такую дочь, она – гордость рода Кастело Бранко… Благослови ее Господь!..

- Теодоро!..

- И как только нам добиться ее прощения…

- А Джонни?.. Наш Джонни?.. Теперь он будет любить ее так сильно, как никогда. Он будет

чувствовать себя самым несчастным из мужчин, привязанным к ней…

- Молчи, Сара, молчи!.. Только он должен решать…

***

Джонни медленно повернулся лицом к женщине, на которой только что женился.

Они – наедине в закрытой комнате.

По дорожкам парка катятся экипажи и машины с разъезжающимися, судачащими гостями.

Джонни начинает представлять себе всю глубину пропасти, разделяющей их с Вирхинией, всю мрач-

ную, черную бездну, то грязное, тинистое болото, в которое скатилась его жизнь.

- Вирхиния!..

- Джонни… Джонни мой!..

- Я тебя убью!..

- Что?..

- Впрочем, ты даже смертью не искупишь вину!..

- Джонни… Джонни!..

- Ненавижу!.. Я всей душой ненавижу тебя!.. Я ненавидел тебя, не понимая этого, с тех самых

пор, как ты рассказала мне о Веронике, ненавидел, не отдавая себе отчета, хотя и думал, что твоя

ложь была правдой…

199

- Ох, Джонни, нет!..

- Потому что эта ложь запятнала, опозорила ее, женщину, которую я всегда боготворил… Ее –

зеркало благородства, порядочности и достоинства! Ее, самую чистую, самую возвышенную, самую

верную и преданную!..

- В чем состояло мое преступление, кроме любви к тебе?..

- Твоей любви ко мне… Когда ты причинила мне столько зла!..

- Я сделала это, потому что всей душой любила тебя и мне нужно было разлучить вас, потому

что мне было больно видеть, что ты ползал, как собака, за куском черствого хлеба, который тебе не

давали…

- Замолчи!..

- Это – правда!.. Я любила тебя… Любила тебя… Я знала, что ты безвольный, робкий. Я знала, что такая женщина, как Вероника, никогда не смогла бы полюбить тебя… А я тебя любила…

- Все, хватит!..

- Ради тебя, только ради тебя я совершила эту подлость!.. Ради тебя я прогнала Рикардо, из-за

тебя для меня не имеет значения, что он умер изгнанником. Ради того, чтобы разлучить тебя с ней, я и