Адамс Каридад Браво - Ложь (ЛП)

- Естественно, что слово я даю, но подождите… подождите… Вы изложите на бумаге то, что

только что сказали? Подпишете договор?..

- Да, не чувствую никакого рода препятствий.

- И куда я должен отправлять Вашу долю?..

- Вы можете доверить ее Реверендо Джонсону.

17

- Вы ему очень доверяете!..

- Я доверяю и ему, и Вам, Ботель. Любому человеку можно доверять.

- В конце концов, Вы правы… Да какого черта! Из-за этих проклятых баб, как всегда, из-за них

он остался один, преданный и обманутый. Хорошо еще, что Вы из таких, как я, не такой глупый, как

Рикардо!.. Бедняга, глупец, который позволил обмануть себя.

- Доктор Ботель…

- Не возмущайтесь! Я его ценил. Ничего больше я так не желал, как увидеть эту барышню из его

рассказа, эту шлюху здесь, в Порто Нуэво, на расстоянии вытянутой руки. Гнусное бабье!.. Они вы-

творяют с нами, что хотят, и, в конце концов, всегда берут верх и губят.

- Но не в этот раз, Ботель… Я поклялся в этом на могиле брата!...

Деметрио де Сан Тельмо произнес это твердо, рывком поднявшись, под взглядом Ботеля,

исполненным удивления. Глаза врача, полные любопытства, словно бы докучают ему, и тотчас же, будто боясь сказать лишнее, Деметрио подбирает пробковый шлем, брошенный на стуле у входа.

- Полагаю, что Вы знакомы с каким-либо адвокатом, или нотариусом.

- С четырьмя. Частенько они слетаются, словно мухи на мед. То, что мы без опаски и без устали

извлекаем из земли представляет для них лакомый кусок! До недавних пор нужно было спускаться до

Куйабы, чтобы нотариально оформить что-либо, теперь же это совсем нетрудно.

- Если Вам угодно заняться деталями договора, то я буду Вам признателен.

- Я распоряжусь составить его сию минуту. В три я жду Вас в таверне, чтобы подписать его.

Мне не по душе входить в дом Реверендо Вильямса Джонсона, а ему еще меньше понравилось бы

увидеть меня там.

- В таком случае до трех.

- Буду ждать… Простите за нескромный вопрос… Вы отправляетесь в Рио-де-Жанейро из-за

чего-то, что связано с Рикардо?..

- Я еду туда только по личному делу. Если Вы что-то хотите…

- В этих городах – ничего. Я не затеряюсь снова среди их улиц; там я задохнулся бы, мне не хва-

тило бы воздуха, чтобы дышать. Большую пользу принес ему его Рио-де Жанейро. И меня там ничто

не интересует.

***

Пирога, везущая Деметрио де Сан Тельмо, теперь плывет вниз по реке, и кажется, что гребцы

не прикладывают ни малейшего усилия, двигая ее вперед. Лодка, разрезая зеленоватую воду, скользит

устойчиво и уверенно, словно знает, куда плывет. Тот же самый индеец из племени тупи, владелец

лодки, лишь задает время от времени ритм, с которым должны погружаться в воду широкие лопасти

весел, оставляя берега позади. Он украдкой поглядывает на белого человека, сидящего поблизости на

самом дне пироги, рассматривая его. Человек этот кажется очень усталым, очень бледным и очень

унылым, точно за эти три дня прошел год. Он разглядывает маленький кожаный чемоданчик, поло-

женный в ногах, словно самое ценное сокровище из его вещей.

- Ты недолго оставался в Порто Нуэво, патрон… Я не думал снова так быстро увидеть тебя… С

теми, кто остается там, я больше почти никогда не вижусь. Ты быстро наткнулся на золото, правда?

Сейчас этот белый человек не отвечает, сжав губы; мысли его далеко отсюда, да и самого его

словно бы и нет здесь. Теперь он должен будет бороться с течением, более стремительным, чем у реки

Куйабы. Бороться, быть может, против целого света; вырвать эту утонченную, изнеженную женщину

из обычной жизни, чтобы уничтожить ее, растоптать ее душу и вновь подняться вверх по этим самым

водам, везя ее, как трофей… Но возможно ли все это?.. А разве не мечтал он, не грезил во сне о том, как осуществит свой план, сделав для этого все, даже невозможное?..

- Если ты спешишь, мы можем грести всю ночь. Люди полны сил…

- Да. Я спешу… Я оплачу тебе эту поездку вдвойне, если завтра мы будем в Куйабе.

- Я заменю гребцов на рассвете и мы продолжим плыть, если только ты тоже не захочешь от-

дохнуть.

- Нет. Не будем тратить время на отдых. Хотел бы я быть уже в Рио-де- Жанейро.

18

- Ты направляешься туда?..

- Туда.

Вздохнув, он полуприкрыл веки, и, словно по его желанию, перед глазами возникает образ го-

рода в ту светлую и праздничную майскую ночь. Светящуюся, счастливую, живую и чувственную, словно женщина в бальном платье.

***

Праздник в особняке семьи Кастело Бранко, один из многих, которые дон Теодоро пожелал ор-

ганизовать по случаю благополучного прибытия своего единственного сына, жившего вдали от се-

мейного очага на протяжении долгих лет учебы за границей. Этот величественный особняк кажется

сияет и блестит по-новому среди залитого лунным светом парка и широких, скромно освещенных тер-

рас.

- Где Джонни?..

- Где же ему еще быть, кроме как танцевать с Вероникой, тетя Сара?

- Но с тобой же он тоже танцевал, дитя души моей.

- Два танца… вначале. Когда все молодые парни увивались вокруг Вероники и не давали ему

приблизиться к ней.

- Он обязательно вернется, голубка моя… Не думаю, чтобы она очень нравилась моему сыну и

так сильно интересовала его.

- Напротив. Говорят, что чем больше парней ухаживают за девушкой, тем интересней.

- Это все глупости. Здравомыслящий мужчина всегда предпочитает порядочную и скромную

женщину.

Застекленная ротонда, расположенная между залой и террасой, представляет собой одно из из-

любленных местечек Вирхинии и доньи Сары. Отсюда они рассматривают кружащиеся в вальсе пары, а также видят тех, кто удаляясь от шума, спускается по широким ступеням парадной лестницы на за-

сыпанные песком дорожки парка, ища поддержки у природы для слов любви, слетающих с губ.

Но той пары, что они обе высматривают, нет ни в салоне, ни на террасе…

- Я должна проследить, что подают на ужин. Карточки я разложила, указав, где чье место, твое –

рядом с Джонни…

- Но Джонни это не понравится.

- Он будет в восхищении. Я знаю, как делаются такие дела. Ты идешь со мной?..

- Я предпочитаю остаться здесь, тетя Сара…

- Но, если ты прячешься, тебя не пригласят танцевать, и ты никак не развлечешься.

- Я потанцую позже, когда Джонни захочет пригласить меня.

- Вот увидишь, он не задержится. До скорой встречи, малышка моя…

Донья Сара погладила ее, как девочку, прежде чем удалиться. Едва оставшись в одиночестве, Вирхиния сменила выражение лица; глаза ее странно вспыхивают, словно в них схлестнулись молнии, и, толкнув боковую дверь застекленной ротонды, она выходит на террасу, чтобы спуститься в сад

стремительным и легким шагом.

***

- Ты не хочешь, чтобы мы снова вошли в дом, Джонни?

- Мы войдем туда сразу же, как только ты пожелаешь, но здесь ночь так восхитительна. Ты не

чувствуешь, что там, внутри жарко?..

- Немножко… Однако, начнет играть музыка, и нас станут искать.

- Следующий танец принадлежит мне, и, если ты не возражаешь, я предпочитаю пропустить его

и провести время здесь, в этом чудесном уголке парка, куда не доносятся ни взгляды, ни пересуды, и

где даже музыка кажется более приятной.

19

- Ты такой романтик.

- Чаще ты говоришь, что я такой психолог. Хотел бы я им быть, чтобы разгадать тебя… О чем

ты думаешь, пребывая в мечтах?..

- Единственное о чем я думаю, так это о том, что мы должны возвратиться в зал. Тетя Сара

недосчитается меня, когда распорядится подавать ужин. Она захочет иметь рядом кого-нибудь, на кого

свалит вину, если случится что-нибудь плохое.

- Полагаю, что для этого достаточно будет дворецкого и экономки.

- Помолчи минутку, пожалуйста… Я думаю, что кто-то идет.

- Да, это – Вирхиния.

- Простите за то, что прервала вас. Я битый час искала тебя, Вероника, по поручению тети Са-

ры… Тебе известно, что сейчас она обеспокоена тем, что вы не заботитесь о гостях, когда в доме

праздник.

- Я считаю, что Вероника не единственная, на кого возложена обязанность заботиться о гостях –

в доме есть и другие: ты, мои родители…

- Не хватает тебя, потому что в твою честь устроили праздник и Вероники, за которой бегает

большинство парней…

- Вирхиния!..

- Но это – правда. И тебе нравилось…

- О чем ты говоришь?..

- Если ты не хочешь, чтобы я это говорила перед Джонни…

- Ты можешь говорить это перед кем пожелаешь.

- Ты не должна сердиться и делать такое лицо. Я тоже искала тебя не ради своего удовольствия, а чтобы предупредить, что тетя Сара продолжает злиться. Тетя сказала, что уже пора было подавать

ужин, а она не могла доверить это только слугам, ведь мажордом – это просто несчастье, а за эконом-

кой нужно следить. Если ты не соблаговолишь пойти туда сейчас… Вернувшись, я расскажу все тете

Саре…

- Не нужно ничего говорить. Я немедленно пойду в столовую. С твоего позволения, Джонни…

Она ушла так быстро, что Джонни даже не удалось ее остановить. Смутившись, мгновение он

нерешительно колеблется и, наконец, направляется следом за Вероникой, когда Вирхиния с легкой

улыбкой прижимается к его груди, обхватив его обеими руками…

- Не уходи тоже… В столовой ты не нужен.

- Но нужен в зале, очевидно; по твоим словам, гости в одиночестве, и, вдобавок, праздник в мою

честь, так что мне крайне необходимо быть с ними. Разве нет, Вирхиния?

- Ты рассердился?

- Мне думается, что мама и ты иногда путаете роль Вероники в этом доме.

- Я?.. Что ты говоришь, Джонни?.. Что я делаю?..

- Почти ничего. Но Вероника живет в тревоге, она печальна, потому что вы ее преследуете…

- Джонни!.. Как ты можешь говорить подобные вещи?.. Вероника всеми любима.

- Думаю, что все как раз наоборот.

- Все любят ее в сотню раз сильнее, чем меня… даже слуги.

- И в самом деле… я заметил, что слуги любят и уважают ее, как никого… С чего бы это.

- Дядя Теодоро ее боготворит.

- Однако я считаю, что отец беспристрастен.

- Даже слишком беспристрастен, по мне, так меня он вовсе не любит, ни капельки.

- Ты заблуждаешься, Вирхиния.

- Также, как ты меня не любишь.

- С чего ты это берешь?..

- Сейчас нужно видеть, как ты смотришь на меня, каким тоном разговариваешь со мной. Ты ска-

зал, что я виновата в том, что с Вероникой обращаются не так, как тебе хотелось бы.

- Этого я не говорил. Я сказал, что ты с твоей избалованностью и мама с ее чрезмерной нежно

стью к тебе...

20

- Боже мой!.. Тебе кажется, что тетя Сара слишком любит меня, тебя огорчает, что она жалеет

меня, что хочет меня защитить, потому что видит меня ничтожной, одинокой?..

- Ты не одинока и не ничтожна, Вирхиния. Ты находишься в своем доме, где все тебя любят, и я

тоже. За эти шесть недель после моего возвращения я не заметил ни единого поступка против твоего

желания. Зато мама сурова и несправедлива с Вероникой… Именно об этом я и говорил.

- Тетя Сара точно знает, какая Вероника… А ты слишком заблуждаешься, да и дядя Теодоро

тоже…

- Что ты сказала, Вирхиния?..

- Ничего.

- Да уж, совсем ничего. Кое-что ты все-таки сказала, нечто весьма щекотливое. Твои слова, по-

хоже, подразумевают обвинение против Вероники. Об этом ясно сказано…

- Нет.

- Да. Тебе это было нужно.

- Джонни… ты очень плохой.

- Не знаю, плохой ли я, хороший ли, но ты произнесла кое-что, что должна объяснить. Ты сказа-

ла, что ни я, ни папа не знали Веронику, и дала понять, что поэтому мы ее ценим...