Шарлотта Армстронг - Лучезарно-голубое

– Почему же вынужден? – горячо спросила Дороти.

– Я уже говорила. Старик просто выкинул бы его.

– Тогда ему надо было уехать.

– Для него это было бы слишком тяжело, незаслуженно тяжело, – сказала Кейт.

– А может быть, ему так было бы лучше, – сердито ответила Дороти.

– Может быть, дорогая. Но в жизни не всегда бывает так, как должно быть. – «Почти никогда», – подразумевалось в тоне Кейт. – Поверьте, мне было очень плохо, когда я не смогла помочь бедному Клинту Макколи. Сейчас я думаю, он все равно был бы несчастен. Без Кристи. Он любил ее прямо-таки до безумия. Не знаю… – Казалось, Кейт уже смирилась с этим старым злом, приняла его и почти была готова согласиться с ним. – По-настоящему мне жаль только одного человека – маленького ребенка. Бедный младенец. Мать убита, отец – в тюрьме, да еще и несправедливо.

– Вы думаете, – быстро спросил Джонни, – Клинтон Макколи не виновен в убийстве?

– Разве я уже не сказала об этом? Я уверена, он не брал булавки из сейфа. У него в кармане была моя булавка. Это я точно знаю. И если бы они мне поверили, думаю, они не смогли бы засадить его за решетку.

Тут Дороти, не в силах сдержаться, порывисто спросила:

– Если Клинтон Макколи не убивал жены, то кто же это сделал?

Джонни будто парализовало, он не мог говорить, не мог воспрепятствовать последовавшему ответу. Да он и вообще не был уверен, стоит ли это делать.

– Кто убил Кристи Макколи? – повторила Кейт. – Догадаться нетрудно. Кристи убил этот бешеный парень. Ну, знаете, сын Натаниэля, Ричардсон Барти.

Скрипнули ножки стула. Нэн встала. Лицо у нее побелело.

– Гадкая женщина! – воскликнула она и вышла из-за стола.

Джонни вскочил и обнял Нэн за плечи. Она в ярости крикнула:

– Пусти меня! – Глаза ее блестели от гнева. – Теперь я понимаю, что ты пытаешься доказать за спиной у Дика! Я презираю тебя! – Она стряхнула руку Джонни.

Джонни ощутил пустоту в груди. Дороти тоже поднялась.

– Япойду за ней, – сказала она, схватив его за руку, словно пытаясь удержать.

Джонни, не двигаясь, смотрел на нее.

– Они вчера сделали анализ крови, – сказала ему Дороти и бросилась вслед за Нэн.

Джонни подошел к двери. Нэн была уже в конце квартала. Он видел, как Дороти догнала ее. Он стоял и смотрел. «Анализ крови. Вчера!»

За спиной раздался голос Кейт.

– Скажите, кто они?

– Это невеста Дика Барти, – с болью ответил он.

– Неужели? А эта маленькая темноволосая девушка?

– Его невеста, – нетерпеливо повторил Джонни.

– Маленькая? Надо же! Я бы подумала, что он положил глаз на эту стильную блондинку.

Джонни едва слышал ее. Он не знал, бежать ли за Нэн или оставаться на месте.

Наконец он решил, что надо остаться. Повернувшись, он взял пухлую руку Кейт в свои руки.

– Кто-нибудь может присягнуть в том, что видел у вас эту булавку? – настойчиво спрашивал он. – Хоть кто-нибудь?

– Это было миллион лет назад, – грустно сказала Кейт. – Никто. Понимаешь, я убрала ее и никогда не носила. Она была не очень-то. Не мой стиль. – Кейт усмехнулась. – Но она была моей. И обратно я ее не получила. Что ты пытаешься сделать? Ты же не писатель, дружок.

– Я хочу найти улики, доказательства.

– Никаких доказательств нет, послушай меня.

– Скажите мне, Кейт, вот что. Почему вы думаете, что это сделал Дик Барти?

– Не знаю, – ответила Кейт.

– Не знаете! – Джонни почувствовал, как его захлестнуло отчаяние.

– Эти Барти хотели разнюхать что-нибудь против меня, – жалобно сказала Кейт. – Кто-то рылся в моих вещах.

– Рылся? Что вы имеете в виду?

– Кристи убили в пятницу ночью. В воскресенье заведение закрыто, понятно? Вечером в воскресенье я хожу в церковь. – По глазам Кейт Джонни понял, что она не ждет, чтобы он поверил ей. – В церкви я сижу сзади, – добавила она, как бы извиняясь, – и Джонни поверил. – Кто-то ворвался сюда.

– Для чего?

– Не знаю, – призналась Кейт. – Они ничего не взяли. Но это был не Натаниэль. Я уверена.

– Вы думаете, это был Дик Барти?

– А кто же еще? – пожала плечами Кейт. – Он был довольно жестким, этот парнишка.

Джонни был чрезвычайно озадачен.

– Мне кажется, ты не хочешь, чтобы она выходила замуж за Барти, – сказала Кейт. Джонни увидел, что у нее очень добрые глаза.

– Нет, – хрипло ответил он. – Я не хочу, чтобы она выходила за него.

– Не могу упрекнуть тебя, – утешила его Кейт. – Это ужасно. Но ты не найдешь никаких доказательств, особенно теперь. Послушай, сестра Клинта пыталась, она сделала все, что только возможно. И было это семнадцать лет назад. Поэтому сейчас ты вряд ли сможешь добиться чего-нибудь. Сейчас, когда столько воды утекло, и вообще… Не стоит упрекать себя.

Джонни почувствовал, что весь его пыл пропал.

– Она сходит с ума по нему, да? Ну, тогда она никого не послушает. Понятно, почему сейчас она так взвилась. Это естественно. Пойми, – как бы утешала его Кейт, – пойми это. Пойдем, я налью тебе еще пива. Понимаешь, иногда люди сами себя загоняют в угол. Иногда просто необходимо оставить все так, как есть.

Джонни было знакомо это расслабленное, размягченное состояние. Это было искушением. Сидеть в этой комнате и оставить все так, как оно есть. Все бросить и успокоиться. Ты уже сделал все, что мог. Джонни понял, что на него действует обаяние Кейт. Кейт всегда на стороне слабого. Кейт будет сидеть с ним в этой комнате и лелеять его беспомощность. Как она лелеяла беспомощность Макколи, беспомощность Натаниэля. «Но не мою», – мрачно подумал Джонни и решительно спросил:

– Вы знаете кого-нибудь из слуг в доме Барти?

– Нет, не знаю, дорогой.

– Кого-нибудь, кто работал у них семнадцать лет назад?

– Ой, нет, – вздохнула Кейт.

Джонни покрутился в баре, спрашивая у посетителей:

– Вы не знаете кого-нибудь, кто работал в доме Барти семнадцать лет назад?

– Нет, – отвечали ему.

Джонни сел и задумался.

Вдруг один из посетителей нарушил молчание:

– Я не раз слышал, как друг моего дяди говорил, что в ту ночь он видел машину парня на верхней дороге.

– В ночь убийства? А где эта верхняя дорога?

Мужчины жестами объяснили ему.

– Где мне найти этого человека? Как его зовут?

– Его звали Руиз. Он больше не живет здесь. Уехал отсюда. Мы не знаем куда.

Нэн ехала очень быстро. Ветер трепал волосы девушек.

– Разве мы не поедем на побережье? – спросила Дороти.

– Нет.

– Успокойся, дорогая.

– И ты слушала эту ведьму!

– Если Клинтон Макколи не убивал свою жену… – мягко начала Дороти.

– Мне нет дела до того, кто убил его жену, – воскликнула Нэн. – Дик не убивал!

– Самое главное – уверенность, – бодро откликнулась Дороти.

– Прекрати! – оборвала ее Нэн. – Или убирайся из машины и отправляйся домой.

Дороти посмотрела на ее побледневшее лицо.

– Я пойду прямо к Дику и расскажу ему, что говорит эта мерзкая женщина, – рыдала Нэн.

– Правильно, – мягко сказала Дороги.

Машина с ревом промчалась по аллее, ведущей к дому Барти. Скрипнули тормоза, и Нэн выскочила из машины.

Из дверей показался Дик Барти.

– Что случилось? – Нэн взбежала по деревянным ступенькам и бросилась в его объятия. – Ну, ну, успокойся. – Он прижимал ее к себе, гладил ее волосы и смотрел на Дороти.

Пока Дороти медленно поднималась по лестнице, из дома вышла Бланш.

– Что произошло? – нервно спросила она.

– Джонни и какая-то ужасная женщина… они говорят, это ты убил Кристи, – плача, проговорила Нэн.

– Я знал, что это должно было случиться, – сказал Дик, тяжело вздохнув. – Я хотел рассказать тебе все еще вчера. Но твой приятель отговорил меня. Любовь моя, это старая история. – Он немного отстранил Нэн и, улыбаясь, смотрел на нее сверху вниз.

– Ты… ты знал об этом?

– Конечно, знал. Родственники Макколи пытались спасти его. Любовь моя, все это уже говорили обо мне, проверяли и опровергли много лет назад.

– О, – слабым голосом только и смогла произнести Нэн.

– Мы должны просто забыть об этом, – нервно произнесла Бланш.

Дороти возразила ей:

– Если в тюрьме сидит человек, который говорит, что он невиновен…

– Все заключенные говорят, что они невиновны, – резко сказала Бланш, – но этот человек виновен. Ради Бога, пойдемте в дом.

Они прошли в холл.

Дик все еще обнимал Нэн.

– Вчера я спрашивал Джона Симса, слышал ли он эту историю обо мне. Он сказал, что слышал. Лучше бы я сделал то, что собирался. Рассказал тебе обо всем. Не огорчайся, дорогая.

Нэн плакала и, казалось, теперь уже о самой себе. Глядя через ее плечо, Дик улыбнулся Дороти.

– Было доказано, что ты не делал этого, да? – решительно спросила Дороти.

– Это сделал Клинтон Макколи, – твердо заявила Бланш. – Я прошу вас…

– Вокруг твоего имени, наверное, было много шума, – сказала Дороти Дику. – По крайней мере, тетя Эмили слышала эту историю.

Нэн обернулась. Серые глаза Дика остановились на лице Дороти. Та с вызовом продолжала:

– Джонни ходил в госпиталь в тот вечер, когда тетя Эмили позвала его.

Нэн оторвала голову от груди Дика.

– И что же тетя Эмили сказала ему? – холодно спросил Дик.

– Ну, я думаю, она вспомнила статьи в газетах и то, что ты как-то был связан с убийством. Поэтому она и вернулась. Естественно, ей не хотелось, чтобы Нэн выходила замуж за человека, которого подозревали в убийстве. – Дороти улыбнулась. – И вряд ли вы можете винить ее за это.

Дик не двигался. Он только смотрел на Дороти.

– Почему Джонни ничего не сказал? – взорвалась Нэн. – Почему он так себя ведет? Я презираю его за это!

– Джонни взялся за эту работу, – ответила Дороти, – чтобы… ну, естественно, раз не Дик сидит в тюрьме… Джонни вовсе и не говорит, что он виновен…

– Чрезвычайно благородно с его стороны, – сухо заметил Дик.

– Да, было очень благородно с его стороны, – упрямо возразила Дороти, – попытаться выяснить, сколько вымысла было в той истории, прежде чем разболтать все и огорчить Нэн.

Нэн продолжала плакать.

– Не плачь, любовь моя, – проговорил Дик и посмотрел на Дороти. – Кто-то огорчил ее, но, клянусь, не я.

Бланш резко взмахнула рукой.

– Эта Каллахэн – отвратительная женщина. Лгунья. Нельзя верить ни одному ее слову. Вы не должны были и близко к ней подходить, – Бланш была просто в ярости.

– Послушай, Бланш. – примирительно сказал Дик, – ничего страшного не произошло. – Он поцеловал волосы Нэн. – Я только хотел уберечь тебя от ненужного потрясения. Что тетя Эмили сказала Симсу? – спросил он Дороти безразличным голосом.

– Я же говорила, – коротко ответила Дороти. – Тетя Эмили любила Нэн и не хотела причинить ей боль. И Джонни тоже.

– Разве? – переспросил Дик с неким подобием улыбки. Нэн подняла голову. – Я думаю, он был бы не прочь избавиться от меня. Не упрекай его, дорогая. Фактически он сам признался в этом прошлой ночью. Я ответил ему: «Дерзайте!».

Глаза Нэн заблестели.

– О, Дик, – только и произнесла она.

– Сейчас я переоденусь, – сказал он, – и отвезу вас пообедать. Пойди, умойся, радость моя. У меня возникла идея, Бланш. Пригласи Джона Симса на ужин.

– Нет, – наотрез отказалась Бланш.

– Что здесь происходит? – в холл вошел Барт Барти. – Нам же надо ехать в деревню, Дик. Мы уже опаздываем.

– Этот Симс проверяет, не убил ли я Кристи, – небрежно объяснил Дик.

– Почему же ты хочешь пригласить его на ужин? – спросил Барт.

– Послушай, – сказал Дик, – этот бедный парень влюблен в мою невесту. Поэтому он рыщет по всему городу. Лучше нам самим поговорить с ним.

– Пожалуйста, Барт! – вмешалась Бланш. – Все это так ужасно. Останови Симса. Скажи, чтобы он уезжал отсюда.

– Это невозможно, Бланш, – рассеянно ответил Барт.

– Конечно, невозможно, – поддержал его Дик. – Но я согласен с Бланш: ни к чему нам разговоры по всему городу. Лучше мы сами поговорим с ним. Расскажем ему все, что знаем, и разрешим все его сомнения.

Бланш удивленно посмотрела на Дика.

– Джонни должен, наконец, понять, что я выхожу замуж за тебя, – чопорно произнесла Нэн.

Дороти захотелось ударить ее.

– Ничего, он поймет. – Дик засмеялся и повел Нэн к лестнице.

– А как же наша поездка? – спросил Барт.

– В другой раз. Ты не возражаешь? – Дик не стал дожидаться ответа.

Барт передернул плечами. На его гладком лице промелькнуло насмешливое выражение. Бланш заломила руки.

– Барт! Ему нельзя приходить сюда! Я не позову его!

– Я считаю, идея неплохая, – голос Барта звучал спокойно. – Я сам приглашу его.

Бланш вздрогнула как от удара.

– Нет, я сама… – пробормотала она и повернулась, чтобы уйти.