Бертрис Смолл - Лучиана, кроткая невеста

Не согласиться граф не мог.

– Можно нам с Лучианой вернуться в Уай-Корт? – почтительно осведомился он.

– Лучше на некоторое время останьтесь в Лондоне, – распорядилась леди Маргарет. – Поля засеяны, а до сбора урожая остается еще несколько недель. Твоя тоска по дому понятна, и все же задержись до тех пор, пока не найдем виновных.

Граф поклонился.

– Как прикажете, мадам. Может быть, пора позвать фрейлин?

– Да, – коротко ответила покровительница, и он отправился выполнять поручение.

Придворные дамы с радостью вернулись в гостиную. Фрейлин постарше интересовало желание госпожи побеседовать с графом и его спутником без свидетелей, а молодые особы проявили подчеркнутое внимание к красивому иностранцу. Освободившись от тяжкого груза вины и ожидания расплаты, Лука с радостью стал флиртовать. Однако уже через несколько минут лорд Лайл заявил, что их ждут неотложные дела, и гости откланялись. Едва дверь закрылась, одна из приближенных фрейлин спросила, чем вызван неожиданный визит графа и его молодого спутника.

Леди Маргарет неопределенно пожала плечами.

– Торговцу шелком предстоит вернуться домой; он зашел, чтобы сообщить о скором отъезде и поблагодарить за внимание к его магазину. Поступок кажется мне чрезвычайно вежливым, но ведь флорентинцы издавна отличаются изысканными манерами.

– Надеюсь, жена графа больше никогда не встанет за прилавок, – презрительно заметила Кэтрин Толкотт. – Это было бы немыслимо безвкусно!

Компаньонки согласно закивали, а некоторые даже осуждающе нахмурились.

– Разумеется, леди Лайл впредь не будет продавать шелк, пусть даже и великолепный, – подтвердила матушка короля. – Она успела обучить дельного приказчика, которому отныне предстоит вести все дела флорентийской гильдии в Лондоне. Факт весьма отрадный, если учесть, что миланцы сворачивают торговлю и готовятся покинуть Англию.

– Говорят, их ткани намного хуже, – вставила одна из дам. – Как славно придумала эта флорентийская синьора: обучить англичанина!

– Да, – согласилась леди Маргарет. – Женившись на Лучиане Пьетро д’Анджело, Роберт приобрел невероятно умную супругу.

Кэтрин Толкотт отвернулась.

– Не злись, Кэт, – поддразнила одна из подруг, – а не то раньше времени появятся морщины.

Остальные девушки захихикали.

– Он должен был стать моим, – с тихим упрямством возразила Кэтрин.

– Наша леди найдет тебе другого мужа, – успокоила подруга.

– Не хочу другого! – надулась мисс Толкотт.

– Не всегда удается получить то, что хочешь, – рассудительно заметила старшая фрейлина.

Лучиана с нетерпением ждала возвращения мужа и брата. Домой, однако, приехал только граф и привел под уздцы вторую лошадь, а Лука пешком отправился в магазин. Конюхи Данн и Герд поспешили отвести животных в конюшню, а лорд Лайл вошел в зал и увидел взволнованную жену.

– Что случилось? – в ужасе воскликнула Лучиана. – Где мой брат? Ах, Пресвятая Дева! Его арестовали! – Она с трудом сдерживала рыдания.

– Нет-нет! – успокоил Роберт, подойдя к буфету, чтобы наполнить вином кубок. – У короля мы не были; для начала решили посоветоваться с леди Маргарет. – Он быстро рассказал о встрече и заключил: – Поскольку считается, что к отъезду Лука пока не готов, я решил, что ему лучше вернуться в магазин, чтобы день казался вполне обычным.

Лучиана молча кивнула, обдумывая услышанное.

– Луке грозит опасность? – наконец спросила она.

– Грозила бы, если бы злоумышленники догадались, в чем заключается его цель. Но поскольку это практически невозможно, полагаю, что никакой опасности нет. Не думаю, что кто-нибудь из влиятельных людей королевства пытался вовлечь в заговор иностранца, и не верю, что за ним установлена слежка. Однако на всякий случай осторожность не помешает.

– Не смогу покинуть Лондон до тех пор, пока не услышу, что брат волен уехать на родину. Несмотря на верность тебе и твоему королю, преданность родной семье остается в силе, – серьезно предупредила Лучиана. – Для душевного спокойствия мне необходимо точно знать, что с заговором покончено раз и навсегда, что брату никто и ничто не угрожает, что он может вернуться домой с незапятнанной репутацией и чистой совестью. Лука поступил неразумно, но он – человек чести.

– Полностью согласен, – ответил граф и добавил: – Леди Маргарет попросила, чтобы мы остались в Лондоне до тех пор, пока дело не разрешится окончательно.

– Матушка короля в полной мере осознает силу родственных чувств и в то же время ясно понимает, кому можно доверять, а кому нельзя.

– Она показала ту особу, которую прочила мне в жены, – заметил Роберт, чтобы перевести разговор в другое русло.

– И что же, хорошенькая? – быстро уточнила Лучиана, внезапно ощутив искру ревности.

– Не заметил, – наивно ответил муж.

– Лжец! – возмущенно воскликнула Лучиана. – Не может быть, чтобы мужчине представили женщину, которая могла бы стать его женой, а он даже не взглянул. Значит, и в самом деле хорошенькая. Вот только в каком стиле? – Ревность разыгралась не на шутку.

– В самом обычном. – Роберт пожал плечами. – Каштановые волосы, немного вздернутый нос, слишком тонкие губы – совсем не такие, как у моей красавицы-жены. – Он попытался обнять, однако Лучиана не позволила.

– А глаза? – продолжила она допрос. – Какого цвета ее самые обычные глаза?

– Честное слово, не подходил так близко, чтобы рассмотреть цвет, – искренне ответил Роберт. – Кожа светлая, так что скорее всего и глаза тоже светлые. – Он сохранял серьезное выражение лица, однако в глубине души наслаждался ревностью любимой жены. До сих пор ее чувства ограничивались физической страстью, а выразить их словами она даже не пыталась. Откровенная ревность приоткрыла тайник, прежде остававшийся запечатанным.

– Если бы ты увидел нас рядом, все равно выбрал бы меня? – не унималась Лучиана.

– О господи, разумеется! – без тени сомнения воскликнул Роберт. – Клянусь, мне не нужно никого, кроме красавицы с золотисто-рыжими волосами и глазами цвета морской волны.

– Мудрый мужчина, – с улыбкой одобрила Лучиана, подошла ближе и положила ладони ему на плечи. – За это можешь меня поцеловать. – Она важно надула губки.

Роберт сдержал желание засмеяться и подразнить. С готовностью принял приглашение, обнял и подарил долгий страстный поцелуй. А когда отстранился, с усмешкой произнес:

– Рад видеть, что ревность тебе не чужда, любовь моя.

– Больше того, она у меня в крови, – уточнила Лучиана. – Флорентийские женщины, а тем более дочери венецианок, не упустят случая приревновать. И все же на этот раз мною руководило одно лишь любопытство.

Роберт сжал тонкие пальцы.

– Видит бог, я полюбил тебя едва ли не с первого взгляда! – горячо признался он. – И никогда не перестану любить, моя прекрасная жена. – Поднес ее ладонь к губам, перевернул и поцеловал нежное запястье.

Полные чувства слова, прикосновение теплых губ взволновали и растрогали Лучиану.

– Я так счастлива с тобой, – просто призналась Лучиана, теперь уже ясно понимая, что глубоко любит своего сильного, пылкого избранника. И все же она не могла заставить себя произнести те важные слова, которые наполнили бы его душу счастьем. Не была готова отдать всю себя. Брак все еще оставался для нее новым и неожиданным. Может быть, следовало подождать?

«Чего именно подождать? – спросила себя Лучиана. – Пока леди Маргарет найдет ему английскую жену? Потерять его навсегда или согласиться на унизительную роль любовницы?» Она – Лучиана Пьетро д’Анджело, дочь венецианской княжны, а потому не позволила бы себе уступить и отдаться, если бы он женился на другой. Возможно, ее родословная не безупречно благородна, но манеры и моральные устои ставят ее значительно выше многих из тех, кто кичится своей голубой кровью.

Внезапно Лучиана осознала, что муж уводит ее из зала.

– Куда… – начала она, однако не договорила и с улыбкой кивнула: они поднимались в спальню, чтобы продолжить обсуждение любви и брака.

– Наверное, целоваться лучше в укромном месте, – пояснил Роберт. – Тем более что поцелуи обычно ведут к…

– Я уже знаю, к чему ведут поцелуи, – перебила Лучиана. – Хорошо, что мы оставили Балию в Уай-Корте: во всяком случае, одним свидетелем меньше.

– Слуги знают все, – провозгласил Роберт, вводя жену в спальню и запирая дверь, чтобы кто-нибудь случайно не вошел.

– И это правда, – подтвердила Лучиана и снова скользнула в кольцо сильных рук.

Она провела кончиками пальцев по его щеке и ощутила отросшую за несколько дней щетину.

– Даже не знаю, каким ты мне больше нравишься – колючим или гладко выбритым. Жаль только, что борода царапается.

– Бриться в дороге означало бы понапрасну терять время, – нашел оправдание Роберт. – Ну, а сейчас время тем более дорого: не собираюсь менять своих планов, мадам.

– А я и не просила об этом, милорд, – пробормотала Лучиана.

Во время этого разговора он медленно подталкивал ее в сторону кровати.

Вот ноги коснулись края, и она позволила опрокинуть себя на спину. Посмотрела на мужа снизу вверх и с улыбкой вытянула навстречу руки. Роберт быстро лег рядом, и поцелуи продолжились. Вольная игра языков разжигала пламя страсти.

Его руки быстрым движением подняли юбки, а ее пальцы занялись шнуровкой на рубашке Роберта. Он провел ладонью по ее ноге, и Лучиана блаженно вздохнула: прикосновения волновали и радовали, обещая наслаждение. В ответ она игриво лизнула мочку уха.

– Искусительница! – прорычал Роберт.

– Мучитель! – отозвалась Лучиана и прижалась к нему еще сильнее.

Он не мог больше ждать: путешествие исчерпало запасы самообладания.

И вот она лежала в его объятиях, и оба понимали, что долгожданный миг счастья настал. Он с силой вонзился в горячее влажное лоно, и два стона слились в один.

– Господи, до чего же ты хороша! – прошептал Роберт.

Лучиана тихо рассмеялась.

– Позвольте вернуть комплимент, супруг.

И вот началось медленное движение: хотелось продлить чудесную прелюдию. Однако вожделение диктовало свои правила, и Лучиана без слов дала понять, что желает большего. Дыхание вырывалось короткими бурными всхлипами, ноги плотно обвили бедра мужа. Силой, доступной лишь опытному мужчине, Роберт сдерживал собственное освобождение, даря удовольствие возлюбленной. И только увидев, что она вознеслась на вершину блаженства, позволил себе испытать наслаждение.

– Люблю тебя! – прошептал он, когда сердце умерило бег и вернулось к ровному ритму, и скрепил признание нежным поцелуем.

– И я тоже тебя люблю! – призналась Лучиана, уютно устроившись у него на груди. – Давно должна была это сказать, но все как-то не решалась.

Роберт не стал спрашивать, почему она так долго молчала о своем чувстве. Лучиана была гордой женщиной, так что лишних вопросов задавать не стоило.

– Рад слышать, – просто ответил он и обнял жену еще крепче.

Несколько минут прошли в блаженном молчании. Лучиана заговорила первой.

– Нельзя оставаться здесь весь день. Не спрашивай почему: сам знаешь ответ. Интересно, леди Маргарет расскажет королю о том, что мы приехали в Лондон?

– Думаю, завтра надо будет явиться во дворец. Рано или поздно Генрих все равно узнает, что мы здесь, и удивится, почему не засвидетельствовали свое почтение. Упоминать о том деле, которое привело нас в город, я не собираюсь. Леди Маргарет сообщит сыну все, что посчитает нужным, и король сам задаст необходимые вопросы. Хотелось бы как можно больше узнать о самозванце, ведь если он вторгнется в королевство, Генриху придется принять бой. Мое место рядом с ним.

– Так принято в твоей стране? – вздохнув, спросила Лучиана. – Мой отец поддерживает семейство Медичи, однако никогда не принимает участие в битвах. Правда, Медичи не являются официальными правителями Флоренции, хотя могущественный клан решает многое. Наш город – республика. Даже когда папа римский пригрозил отлучить от церкви всех флорентинцев, мы приняли общее решение и оставили угрозу без внимания.

– Женитьба Генриха на принцессе Елизавете Йоркской и рождение сына Артура прекратили многолетнюю вражду между Ланкастерами и Йорками, – пояснил граф. – Страна наконец-то обрела долгожданный покой, и нельзя позволить заговорщикам вновь поднять смуту. Ламберт Симнел называет себя сыном герцога Кларенса, однако известно, что настоящий Эдуард, граф Уорик, сидит в Тауэре с того самого дня, когда Генрих победил Ричарда III и стал королем Генрихом VII. Ирландцы или не хотят принять очевидное, или намеренно вводят в заблуждение несведущих и раздувают новую войну. Подозреваю последнее.

– Никогда не встречалась с ирландцами, – пожала плечами Лучиана. – Если они и приезжали во Флоренцию, то шелками не интересовались.

– Наверняка не интересовались. – Роберт улыбнулся. – Шелк ирландцам ни к чему. Они прекрасно воюют, а больше всего на свете любят досаждать англичанам.