– Возможно, если бы английские короли перестали вмешиваться в дела Ирландии, то ирландцы перестали бы досаждать англичанам, – заметила Лучиана.

– Заметно, что ты действительно ни разу не встречалась с ирландцами, – покачал головой Роберт.

– Если говорить честно, с одним из них я все-таки знакома, – призналась Лучиана. – Два года у нас в доме жил учитель из этой страны. Он рассказывал удивительные истории о последнем короле Ирландии Бриане Бору и принцессе по имени Рыжая Ава, которая вышла замуж за английского лорда. А нашего наставника звали мастер Кормак. Он был человеком набожным и потом уехал в Рим вместе с нашим братом Джорджио. Родители очень его любили. А разве не правда, что англичане вмешиваются в жизнь ирландцев? – осведомилась Лучиана с невинным видом.

Вместо ответа Роберт предупредил:

– Было бы неразумно высказывать подобные сомнения в присутствии леди Маргарет или короля.

Лучиана улыбнулась.

– Спасибо, теперь все понятно.

– Что за хитрая жена мне досталась, – усмехнулся граф.

В середине дня домой вернулся Лука.

– Почему ты ушел из магазина до закрытия? – налетела на брата Лучиана. – Когда вернешься домой, отец не разрешит вести себя так вольно.

– Барак отлично справится, тем более что в солнечный летний день торговля идет вяло, – ответил Лука. – Сейчас пообедаю и пойду в таверну, чтобы довести дело до конца и со спокойной душой вернуться на родину. Не собираюсь проводить в Англии еще одну невыносимо промозглую зиму.

Лучиана покачала головой. Что ж, скоро все проблемы достанутся отцу. Джованни Пьетро д’Анджело не позволит второму сыну с пренебрежением относиться к бизнесу и быстро приведет Луку в чувство. Внешне мягкий, он сумеет добиться главного: достойного продолжения дела своей жизни.

Но почему же братья и сестры доставляют родителям так много огорчений? Марко больше интересуется любовницей, чем торговлей. Бьянка убежала с неверным. Франческа рано овдовела, но категорически отказывается от нового брака. Самая младшая из семерых, Джулия, настаивает, чтобы ее звали вторым именем – Серена, – и не отзывается на первое. Только Джорджио и сама Лучиана могут считаться благополучными, почтительными детьми. А если хорошо подумать, то похвалы достоин один лишь Джорджио: что ни говори, а она вышла замуж без родительского благословения. Впрочем, оправданием может служить то обстоятельство, что отец заранее договорился с Робертом и отправил дочку в Англию, чтобы убедиться в его чувствах. Так что в положительной реакции Джованни можно не сомневаться, а вот Орианна… она, конечно, изобразит бурное негодование, однако в глубине души будет довольна, что третья из дочерей стала аристократкой, пусть даже английской. К тому же супруг – близкий друг короля. Да, скорее всего, матушка в благословении тоже не откажет.

Лука пообедал вместе с графом и графиней и встал из-за стола, чтобы отправиться в таверну.

– Будь осторожен, – напутствовала Лучиана, но больше не произнесла ни слова.

Он склонился и поцеловал ее в щеку.

– Не волнуйся понапрасну, сестренка.

Коротко кивнул зятю и ушел.

– Ах, если бы можно было уехать домой, – вздохнула Лучиана. – В Уай-Корте так спокойно и безопасно!

Роберт понимающе кивнул.

– Мне в городе тоже неуютно, но леди Маргарет просила задержаться, так что выбора нет. Завтра придется предстать перед королем: будет крайне странно, если мы этого не сделаем.

– А если во дворец приедет леди Маргарет со своими фрейлинами, обязательно покажешь мне ту из них, кого она прочила тебе в жены. Хорошо?

– Только если пообещаешь, что не выцарапаешь ей глаза, – лукаво усмехнулся граф.

– Всего лишь хочу увидеть создание, которое матушка короля считает достойной парой для такого человека, как ты. Любопытство простительно: в конце концов, я всего лишь женщина.

Граф многозначительно хмыкнул. Да уж, она действительно женщина – его женщина, и другой ему не нужно.

Ночью Лучиана уснула только после того, как услышала на лестнице шаги брата и поняла, что тот благополучно вернулся домой. История, в которую Лука так неосторожно ввязался, приводила в ужас. Неужели человек, всерьез задумавший свергнуть Генриха Тюдора, способен верить в успех освобождения из Тауэра графа Уорика? Юноша находился под надежной охраной, потому что и в самом деле мог угрожать безопасности короля.

И с какой стати заговорщикам потребовалось участие иностранца? Единственным объяснением представлялось желание свалить вину, но почему же именно на Луку? Простое ли это совпадение или все-таки кому-то нужно облить грязью графа Лайла и разрушить его дружбу с королем? Лучиана вздохнула и сказала себе, что все эти вопросы могут так и остаться без ответов.

Уезжая в поместье графа, она оставила в Лондоне значительную часть своего гардероба, так что беспокойства относительно внешнего вида не испытывала. Появиться перед королем деревенской простушкой не хотелось; более того, первое представление требовало особой элегантности, ведь дамы будут обсуждать не столько ее саму, сколько вкус и мастерство портнихи. Конечно, безупречные манеры – веский аргумент, однако женская половина двора в первую очередь оценит стиль и богатство наряда.

Учитывая обстоятельства, графиня остановила выбор на платье из темно-зеленого шелка с прямоугольным вырезом и отделкой в виде широкой тесьмы, щедро расшитой золотом. Поскольку в семействе Тюдоров издавна любили сочетание зеленого и золотого цветов, выбор графини Лайл тонко намекал на ее преданность монарху. Наряд завершали золоченый пояс и золотая цепочка с маленьким, украшенным рубинами распятием.

Клио помогла одеться, подала атласные туфельки с закругленными носами и с восхищением оглядела госпожу.

– Вы намерены часто приезжать в Лондон, миледи? – с надеждой в голосе спросила она.

– Время от времени, – ответила Лучиана, не желая разочаровывать откровенным признанием в том, что предпочитает навсегда поселиться в деревне. – Мне нравится и Уай-Корт, и сельская жизнь, хотя выросла я в городе. Странно, правда? Но этот дом надо содержать в образцовом порядке, чтобы родители смогли меня навестить, когда того пожелают.

Клио была рада узнать, что и ее, и остальных слуг не выкинут на улицу.

– Все мы готовы служить вам верой и правдой, миледи, – ответила она с заметным облегчением.

Граф встретил графиню одобрительной улыбкой.

– Моя мудрая флорентийская жена, – заметил он, внимательно осмотрев наряд. Сам он был одет в шелковые лосины, вышитый жилет, рубашку из тончайшего хлопка и длинный камзол с широкими рукавами. Башмаки из прекрасной кожи украшали золотые пряжки, а на груди, на толстой золотой цепи, сиял семейный герб: склонивший голову конь, а над ним – небольшая корона и надпись: «Вечно предан». Девиз мудро подчеркивал непричастность к каким бы то ни было группировкам и безусловную верность правителю.

Лучиана ответила на комплимент грациозным реверансом.

– Даже не знаю, как относиться к вашей красоте, милорд. Подозреваю, что жертвы ее неисчислимы.

– Не могу же я уступить супруге в элегантности, – парировал граф, и оба засмеялись.

У крыльца графа ждал конь, а графиню – носильщики Флинт и Форд, которым предстояло доставить ее во дворец. После долгой дороги верхом из поместья в Лондон путешествие по улицам в паланкине казалось странным, однако наряд требовал предосторожностей и комфорта.

К дворцу лорд Лайл приехал первым, спешился и к прибытию графини уже ждал ее, чтобы подать руку и помочь выйти. Носильщикам предстояло присоединиться к группе товарищей, ожидавших своих господ.

– У тебя ледяные пальцы, – заметил граф.

– Немного нервничаю, – призналась Лучиана. – Это мой первый визит в королевский дворец.

– Но ведь ты встречалась с Медичи, – напомнил он, слегка удивившись.

– О, это совсем другое дело. Лоренцо – не король, – возразила графиня. – К тому же знакома с ним всю жизнь.

– Ну а я всю жизнь знаком с Генрихом Тюдором, – заметил граф. – Не стану отрицать, что король полон величия, и все же бояться не стоит. А королева – обаятельная молодая дама. – Он крепко сжал холодную ладонь и повел жену по ступенькам широкой парадной лестницы.

Лучиана шла словно во сне, пока вдруг не оказалась в огромном зале, полном нарядных людей, под обстрелом множества любопытных взглядов. Граф тем временем невозмутимо отвечал на приветствия и уверенно шагал туда, где между женой и матерью сидел король. Остановившись напротив, он поклонился, а Лучиана присела в глубоком грациозном реверансе.

– Не ожидал, Роберт, что ты так скоро вернешься в Лондон, – заметил Генрих VII.

– Прежде чем окончательно удалиться в деревню, ваше величество, нужно уладить кое-какие дела, – ответил граф. – Позволите ли представить вам свою жену?

Лучиана снова поклонилась, а король милостиво улыбнулся.

– Вы поистине прелестны, мадам, – любезно произнес он. – Матушка высоко о вас отзывается, а добиться ее похвалы нелегко.

– Благосклонность леди Маргарет – большая честь для меня, – искренне призналась Лучиана.

Ответ монарху понравился; с обожанием взглянув на мать, он пригласил:

– Добро пожаловать к моему двору, графиня.

Представление закончилось успешно: лорд и леди Лайл получили необходимое признание и с поклоном отошли.

– Молодец, – шепотом похвалил Роберт.

– Король слишком серьезен, – пробормотала Лучиана. – Он всегда такой печальный?

Роберт кивнул.

– С детства. Он всегда понимал свою ситуацию намного глубже, чем все, кто его окружал. Иногда Генрих смеется, но нечасто. Чувствует огромную ответственность и перед страной, и перед семьей, а потому никому не позволит принижать собственное значение.

– Его величество сказал, что я прелестна, а ты называешь меня прекрасной, – с обидой в голосе заметила Лучиана.

– Ты действительно прекрасна, – подтвердил супруг. – Король просто не склонен к ярким оценкам. То, что Генрих вообще счел нужным как-то отозваться о твоей внешности, уже свидетельствует о высокой оценке: раздавать комплименты он не привык.

Лучиана с пониманием приняла ответ, однако тут же задала следующий вопрос:

– А избранницу леди Маргарет ты здесь видишь?

Граф насмешливо хмыкнул, огляделся в поисках Кэтрин Толкотт и, к своему немалому удивлению, очень быстро ее увидел. Больше того, молодая леди смотрела на него в упор.

– Постарайся, чтобы твое внимание осталось незамеченным, но она здесь. Слева, возле подиума, – тихо ответил он, ощущая некоторую неловкость.

– Нахалка в лавандовом платье? – уточнила Лучиана.

Граф усмехнулся: значит, самоуверенный взгляд не остался незамеченным.

– Да, девушка в лавандовом платье.

– Волосы у нее вовсе не каштановые, а пегие, как лошадиная грива, – фыркнула Лучиана. – Даже странно, что матушка короля выбрала для тебя такую дурнушку.

– Ее семья обладает значительными связями, – с трудом сдерживая смех, ответил Роберт. Жена откровенно ревновала, что одновременно льстило и забавляло.

– Иначе и быть не может, – сухо ответила Лучиана.

Теперь уже граф рассмеялся.

– Ты ревнуешь, – поддразнил он.

– Да. – Она даже не пыталась отрицать. – Ревную и всегда буду ревновать к любой женщине, которая вознамерится предъявить на тебя права. Ты мой, и только мой!

– Что ж, тем лучше: ведь ты для меня единственная, – ответил граф. – Моя, и только моя.

Теперь, когда пара представилась королю, знакомые с лордом Лайлом джентльмены начали подходить, чтобы познакомиться с его красавицей-супругой. Лучиана услышала немало экстравагантных комплиментов и прекрасно провела время в приятной остроумной беседе, так что к тому времени, когда граф собрался уезжать домой, почувствовала себя значительно свободнее и увереннее. Однако от ее внимания не ускользнул тот факт, что дам в придворном кругу оказалось очень мало. Улучив удобный момент, она спросила мужа, чем объясняется подобное несоответствие.

– Его величество недавно взошел на трон, – ответил граф. – Власть его еще не окончательно укрепилась. В то время как мужчины долгие годы сражались, их жены оставались в своих поместьях, поддерживая хозяйство и воспитывая детей. Многие ни разу не являлись во дворец. Приверженцы Ланкастеров, как правило, не посещали двор Йорков. Постепенно аристократам станет ясно, что Генрих VII силен и непоколебим, и тогда положение изменится, но пока почти все дамы принадлежат к окружению королевы или леди Маргарет.

Лучиана согласно кивнула.

– Если другие английские поместья так же прекрасны, как Уай-Корт, то нежелание покидать родной дом вполне объяснимо.

– Приятно слышать, – признался Роберт. – Честно говоря, опасался, что после шумной Флоренции деревня покажется тебе скучной. Рад, что это не так. Не тоскуешь по родному городу?

Лучиана покачала головой.

– Не настолько, чтобы ты сожалел о том, что похитил меня, – ответила она; однако, заметив, что муж расстроился, тут же добавила:– Мой дом там же, где и твой, Роберт. Рядом с тобой буду счастлива в любом месте.