Миранда Дикинсон - Лучик надежды

– В яблочко, – Рэни одобряюще кивнула. – Теперь наша младшенькая Элис. Она живет возле городка Крикховелл. Это в Уэльсе.

Вторая звезда была прилеплена к противоположной стороне карты. Мэтти прикрыла рукой рот, стараясь скрыть от старушки свою улыбку, вызванную упоминанием о «младшенькой».

– А два остальных?

– Чак живет в Бате, дорогуша… то есть Джонни Пауэлл. Мы все называли его Чак. Почему? Гром меня разрази, если я помню… Джуна живет в Кембридже.

Еще две звездочки появились в разных концах страны.

– А «Кендрик-клуб» вот тут, – произнесла Мэтти, прилепив последнюю звездочку в центре Лондона.

Сердце ее екнуло при виде карты. Эти четверо живут чуть ли не в четырех крайних уголках королевства. Сколько же миль их разделяет?

– Ну и что ты думаешь?

Рэни Сильвер устремила взгляд на Мэтти. В ее глазах блеснуло что-то сродни надежде.

– Нам удастся?

– Не знаю.

В голове Мэтти вертелся хоровод мыслей. Исходя из практических соображений, она лихорадочно думала о возможностях и задавалась самыми разными вопросами. Удастся ли им? Вдоль и поперек по Британским островам в автофургоне, который прежде больше сорока миль за день никогда не преодолевал, путешествуют две женщины, одной – тридцать два года, другой – восемьдесят четыре. Рэни избавляется от самого большого сожаления своей жизни. «Серебряная пятерка» воссоединяется. Любимая группа дедушки Джо споет наконец самый важный концерт в своей карьере…

Мэтти Белл была не из тех, кто сдается только потому, что этого трудно добиться. Следует найти способ воплотить все это в жизнь.

– Легко не будет, – заявила она, видя, как губы Рэни растягиваются в лукавой улыбке, – но мне кажется, что мы справимся.

– Ура! – Рэни обхватила Мэтти и так крепко сжала ее в своих объятиях, что женщина испугалась, как бы ее очки, чего доброго, навечно не отпечатались на ее плече. – Я знала, что ты справишься! Ладно! Продолжим планировать!

6 декабря 1955 года

Все устроилось наилучшим образом!

Дядя Чарльз подтвердил в письме, что я начинаю работать в качестве его ученика с 8 января. Папа рад, мама не так довольна, но она понимает, что рано или поздно мне придется вылететь из родительского гнезда. Больше я ни о чем думать не могу. Я мечтаю о Лондоне, его огнях, шуме и обещанных столицей приключениях. Кингс-Санбери внезапно показался мне ужасно маленьким. Пришло время самому сделать что-то в жизни.

Я буду жить в доме у дяди Чарльза. Время перед отъездом я коротаю составляя список того, что хочу увидеть: Букингемский дворец, смена караула на плац-параде конной гвардии, Британский музей, динозавры в музее естественной истории, быть может, даже посмотрю балет в Ковент-Гардене[54]. Возможно, не все это достижимо, но сейчас мне кажется, что я справлюсь.

Я не могу дождаться дня отъезда…

План был прост: взять неофициальный отпуск на десять дней и отправиться колесить по Великобритании ради того, чтобы заехать «в гости» к четырем другим членам «Серебряной пятерки». Путь должен был начаться в Альнвике, графство Нортумберленд, затем они поедут в Кембридж, где живет Джуна Найт, потом через всю страну в Бат, чтобы повидаться с Чаком, то бишь с Джонни Пауэллом, а после этого им надо пересечь границу с Уэльсом и заехать в деревню, приютившуюся рядом с национальным парком Брекон-Биконс, где живет Элис Дэвис. Оттуда Мэтти и Рэни поедут в Лондон, где, если все получится, в клубе «Пальмовая роща» состоится выступление.

Сам по себе план вряд ли был трудным, вот только предстояло забыть прежние обиды и воссоединить пятерых пожилых людей, которые прежде предпочитали умалчивать о происшествии, которое когда-то повлияло на распад их коллектива.

Рэни была непоколебимо уверена, что все члены прежней группы согласятся, но Мэтти заметила, как старушка скрипит зубами, когда думает, что никто на нее не смотрит. Было ли еще что-то, связанное с развалом ансамбля, о чем Рэни не хочет говорить?

– Ну, я скажу только одно: Рэни Сильвер – женщина, которая точно знает, чего хочет, – сказала Джоанна, подняв над головой две глубокие тарелки со спагетти, когда Итан и Ава бросились к столу. – Но ты-то точно знаешь, что тоже этого хочешь?

Мэтти уселась на свое место, наслаждаясь теплом семейной трапезы.

– Хотя это полное безумие, я на самом деле хочу осуществить наш план. Но мне ужасно неудобно взваливать магазин на тебя и Лори.

Джоанна, протестуя, взмахнула рукой, в которой была вилка с уже намотанными спагетти.

– Не волнуйся. Мы справимся. Я просто хотела убедиться, что тебя к этому не принудили. Ты слишком добрая, чтобы кому-то отказать.

Пришло время выложить свои карты на стол.

– Я должна это сделать, Джей-Джей. На похоронах дедушки я кое-что пообещала ему и теперь должна исполнить свое обещание.

– Ах, Мэтти! Тебе не надо ни перед кем оправдываться. Дедушка Джо потребовал от тебя невыполнимого. Он не имел никакого права ставить тебе ультиматум. Послушай! Лучшее, что ты можешь сделать, – это доказать себе и ему, что ты способна многого достигнуть. Теперь, когда ты избавилась от этого идиота Ашера, ты сделаешь куда больше. Это просто изумительно!

– Ты, конечно, очень добра, но я все равно хочу осуществить эту задумку.

– Хотелось бы мне, чтобы старик видел, какую боль он принес, – вдруг сказала Джоанна. – Извини за откровенность, но он лишился последней возможности встретиться с тобой. Я тоже его любила и скучаю по нему, но дед был далек от идеала, Мэт. Не предпринимай ничего грандиозного только затем, чтобы добиться его одобрения после смерти.

– Повторяю, я хочу этого, причем не только ради себя, но и ради Рэни. У нее со здоровьем не все в порядке. Гейнора в Боувеле сказала мне, что дела обстоят хуже, чем Рэни мне рассказывает. Не состоявшийся шестьдесят лет назад концерт является источником ее беспрестанных сожалений. Если я смогу помочь этим пожилым людям воссоединиться, это сделает их счастливыми до конца их дней. И это будет чудесно, не правда ли?

– Неплохая винтажная коллекция, с которой тебе придется иметь дело, – произнесла Джоанна. Лицо сестры расслабилось, на губах заиграла улыбка. – Ах, Матильда Белл, я тебя люблю. Поезжай и хорошо проведи время, настолько хорошо, насколько получится в автофургоне с капризной пенсионеркой…

«И владельцем клуба, с которым я едва знакома и который вызывает у меня определенные подозрения», – мысленно добавила Мэтти.

Учитывая последний факт, Мэтти подумала, что путешествие не будет чем-то уж очень приятным, но она и Рэни надеялись на то, что в конце их ждет успех. И только это имело значение…

«Только между тобой и мной»

С тех пор как она начала планировать поездку, прошла неделя. Вечером накануне отъезда Мэтти сидела за обеденным столом, сплошь покрытым географическими картами и расписаниями, словно многоцветной скатертью. Гейнора хотя и с неохотой, но все же дала согласие отпустить свою подопечную, и Мэтти тщательно проверяла, насколько хорошо они с Рэни подготовились к путешествию. Им предстояло преодолеть тысячи миль неизвестности. Как бы там ни было, женщина не могла заглушить благоговейный ужас перед тем, что их могло ожидать.

– Дети уже в кроватках. Вот, возьми. – Войдя в комнату, Джоанна протянула ей чашку чая.

– Спасибо. Как они? Ава сегодня вечером была какая-то подавленная.

Сестра с покорным видом лишь пожала плечами. Ее улыбка показалась Мэтти совсем невеселой.

– Да уж. Они оба сейчас на нервах. Честно говоря, я это предвидела. После того как дети вернулись из школы, позвонил Фред. Он говорил с ними. Сказал, что хочет забрать их на каникулы в октябре, когда закончится полсеместра. Это еще одна перемена в их жизни.

– Ты отпустишь их на каникулы? Тебе будет непросто.

– Я переживаю, но не желаю становиться у них на пути, если дети хотят. Когда они свыкнутся с тем, как сейчас обстоят дела, станет легче… Детям здесь нравится. Когда ты рядом, они куда спокойнее…

– Завтра я уезжаю на десять дней, – сказала Мэтти, чувствуя себя виноватой из-за того, что, соглашаясь на предложение Рэни, совсем не подумала об интересах племянника и племянницы.

– Не волнуйся на их счет. Они очень воодушевлены вашим начинанием, – заверила сестру Джоанна и добавила: – Эти планы просто невероятны, Мэтти.

– Спасибо. Я стараюсь прояснить все в моей голове перед завтрашней поездкой.

Джоанна рассмеялась.

– Ты хоть понимаешь, что безумием является даже то, что ты серьезно об этом думаешь?

– Ха-ха… Не исключено. Ладно, согласна, немного безумия в этом все же есть.

– Но безумия простительного. Я, признаться, немного тебе завидую.

– Серьезно?

– Да… Как по мне, то идея полностью безрассудная, но ты бросаешься на ее осуществление как в омут с головой. Ты всегда отличалась упорством. Я помню, какой ты была в детстве. Ты уверенно топала к цели, не заботясь о том, что встает у тебя на пути. Мама как-то сказала, что ты не обходишь предметы, а идешь прямо сквозь них. Маленькое решительное личико, кулачки сжаты, ножки топают вперед. – Она улыбнулась. – А теперь я говорю мамиными словами.

– А вот от мамы я такого уже давно не слышала…

От признания на сердце стало тяжелее. Постепенно их отношения улучшались, хотя и слишком медленно.

– Хорошо. И вот что я тебе скажу. Ты оказываешь этим старикам огромную услугу. Ты собираешься дать им шанс, которого у тебя не было. Ты даришь им возможность передумать. Как по мне, это благородный поступок.

Мэтти улыбнулась.

– Я не уверена, что кто-нибудь из них простит Рэни… ну, за исключением Томми, который все эти годы не терял с ними контакта. Мне кажется, что он человек с характером. Я с нетерпением жду, когда познакомлюсь с ним.

– Вы первым делом поедете к нему?

– Да.

Джоанна взяла распечатанный маршрут поездки, который составила Мэтти. Вскоре он станет их библией.

– Альнвик, Кембридж, Бат, Ллан… Ллан… Я не могу даже произнести… а потом Лондон. Насыщенное расписание. Ты уверена, что сможешь всюду успеть?

– Я собираюсь приналечь. Четвертая остановка – Лланджинидр, где теперь живет Элис Дэвис. Деревня находится на границе с национальным парком Брекон-Биконс. Там, должно быть, великолепно.

Джоанна оторвала взгляд от маршрута. Глаза ее округлились.

– Погоди… Та самая Элис Дэвис? Глория Ханнифорд[56] Уэльса?

– Она самая.

– Ух ты, Мэтти! Она – национальное сокровище! Помнишь ту передачу, которую она вела субботними вечерами, когда мы были детьми? Э-э-э… Помнишь название?

– «Спой со мной в субботу». Дедушка ее обожал, бабушка тоже, как мне помнится.

– Вот именно! Поверить не могу, что ты с ней познакомишься!

– Признаюсь, я испытываю благоговейный трепет перед знаменитостями, но от Рэни мне придется таиться. Подозреваю, что карьера Элис вряд ли может произвести на нее благоприятное впечатление.

То немногое, что сообщила ей подруга о самой младшей из «Серебряной пятерки», не оставило у Мэтти ни тени сомнения насчет истинных чувств Рэни. Казалось, что, пока звезда Рэни гасла, Элис, наоборот, стремительно шла к успеху, найдя себе применение в сфере легких развлекательных программ на телевидении. В это же время, в восьмидесятые годы прошлого века, Рэни выступала на круизных теплоходах.

«Если дело идет о слушателях поневоле, – шутливым тоном произнесла как-то Рэни, хотя негодование, избороздив морщинами ее лицо, свидетельствовало об иных чувствах, – то я бы предпочла выступать перед заключенными в тюрьме. По крайней мере, они не шлялись бы пьяными, а еще оттуда можно было бы слинять без надувной спасательной лодки».

– Я тобой очень горжусь, – сказала Джоанна, заключая сестру в крепкие объятия. – Только береги себя. Договорились? Желаю весело провести время. Не волнуйся за нас. Дети очень болеют за тебя. И не переживай насчет магазина. Мы с Лори справимся.

– Знаю, что справитесь. Большое спасибо. Я не смогла бы без тебя справиться.

– Я рада тебе помочь. Когда ты уедешь утром, я, скорее всего, буду спать, но ты позвони мне, когда доберешься до Альнвика. Договорились? – Джоанна отстранилась и нежно погладила Мэтти по лицу. – Я люблю тебя, младшая сестра. Твоя поездка будет удачной.

Ночью, слишком взволнованная, чтобы заснуть, Мэтти взяла с прикроватного столика небольшого формата темно-зеленый дневник и провела пальцем по слегка потускневшему золоченому тиснению года на обложке. 1956 год. Об этом годе дедушка много рассказывал. Он тогда был все еще очень молод. Впереди у него была целая жизнь, прежде чем Мэтти узнала о его существовании. Дедушка Джо любил называть 1956 год своим «диким холостяцким годом». Живя в Лондоне, он впервые услышал о «Серебряной пятерке» и стал их поклонником. Он говорил, что эта музыка отражает настроение и чувства молодого человека двадцати одного года, который открыл для себя радости столицы и впервые в жизни оказался независим от всех. Его рассказы о Лондоне, возрождающемся после Второй мировой войны, были красочными и эмоциональными. Дедушка рассказывал о новой музыке, новом искусстве, новой моде, которые были наполнены непобедимым оптимизмом начала пятидесятых.