– Я это делаю ради его памяти… Для меня это очень важно.

Джуна повернулась к Мэтти:

– Сколько у нас времени до начала?

– Около двух часов… кажется.

– Давайте сверимся с расписанием, – произнесла Элис. Взяв в руки листок и держа его в вытянутой руке, она прищурилась. – Не могу прочесть, черт возьми.

– Шоу начинается в восемь часов. Первые сорок пять минут будет играть танцевальный оркестр, – прочитала Талия. – Потом будет небольшой перерыв. В девять начнется наше выступление. – Она застенчиво улыбнулась бывшим товарищам Чака. – Я только что поговорила с Чесом, руководителем оркестра, обсудила шесть песен, которые вы будете петь. Танцевальный оркестр будет подыгрывать. У нас будут наушники с микрофонами, так что в руках их держать не придется.

– Как у Мадонны, – улыбнулась Элис. – Мне всегда хотелось игриво станцевать в корсете, который подчеркивает мои прелести.

– Только не вздумай станцевать тут, дорогуша. – Джуна сохраняла бесстрастное выражение лица, когда укоризненно помахала пальцем у нее перед лицом. – Ты опять вывихнешь берцовую кость.

– Пора немного отдохнуть до начала выступления, – улыбаясь, сказала Рэни. – Не знаю, как вы, но я не прочь пропустить стаканчик-другой.

– Надо за ней присмотреть, – шутливо произнес Томми и приобнял Рэни. – Помнишь, в прошлый раз, сказав так, ты очень быстро наклюкалась.

Мэтти улыбнулась, бросив взгляд на Рэни. Та ответила ей улыбкой и слегка покачала головой.

– Ай, Томми Малинс, ты, конечно, старый чудак, но до сих пор достаточно молод, чтобы понять меня.

Томми сложил ладони и устремил взор вверх, на небеса.

– Я живу надеждой, Рэни, я живу надеждой.

Рэни подошла к Мэтти.

– Мы так обычно себя ведем, за исключением случаев, когда начинаем грозиться прибить друг друга. – Улыбка ее слегка увяла. – Послушай, Мэтти! Я вот хочу тебе сказать…

– Миссис Сильвер!

Мэтти и Рэни обернулись. Перед ними стояли две леди с несколькими грампластинками в руках. Они взирали на Рэни так, словно она была самой королевой.

– Да?

– Извините, что отрываем вас, но мы хотели успеть до того, как вы пойдете готовиться к концерту. Меня зовут Алина, а это моя дочь Клэр. Мы ваши большие поклонницы. Вы не представляете, как мы обрадовались, когда узнали, что вы будете выступать сегодня вечером. Вы не против спеть вот эти песни?

Вспомнив недавние страхи Рэни, Мэтти улыбнулась и отошла на почтительное расстояние. Сейчас Рэни – звезда в окружении своих поклонниц.

Спустя десять минут пришел Кольм. В руках он держал папку-планшет, кажется, ту самую, с которой до этого носился его брат. Если папка-планшет у него, то где же Гил?

– Леди и… джентльмены! Ваши стилисты ожидают вас в гримерных комнатах. Прошу проследовать за мной.

Послышался изумленный шепоток.

– Стилисты? – повторила Джуна. – Слово чести! В последний раз вместо стилиста у нас была какая-то девчонка из кордебалета, которая разогревала бигуди.

– Кэти и ее сотрудницы просто превосходны, – продолжал вещать Кольм, провожая членов «Серебряной пятерки» за сцену. – Они привезли целую вешалку сценических костюмов для вас и сделают все, чтобы вы выглядели грандиозно во время концерта.

– Одна рубашка, – сказал Томми. – В те дни весь мой гардероб состоял из одной рубашки.

Элис захихикала.

– Помню ту рубашку. Она была такой засаленной, что, клянусь, производила больший фурор во время выступлений, чем ты сам.

– Я слышала, что его рубашка до сих пор выступает на круизных лайнерах, – пошутила Рэни.

Мэтти видела, как она рада снова стать частью коллектива. Доброе подшучивание и воскрешение общих воспоминаний продолжались во время примерки костюмов, причесывания и наложения макияжа. Мэтти позволила себе с головой окунуться в происходящее. Она размышляла о том, как же Рэни могла все это испортить в первый раз… Дедушка Джо тоже… И ей стало очень грустно.

Как Джо провел тот день? Его чемодан сложен и находится в мнимой безопасности на «хранении» у Лена. Ему оставалось лишь предаваться мечтам в течение тех часов, что отделяли его от вокзала Ватерлоо. Мэтти думала о светлой надежде, излучаемой в 1956 году в Лондоне двумя людьми. Оба человека верили, что это изменит их жизнь, вот только все случилось совсем не так, как они планировали.

Они сидели в просторной гримерке. В черно-серебристой одежде члены «Серебряной пятерки» выглядели очень живописно. Они разминали свои голоса вокальными упражнениями и согревали бутылкой первоклассного бурбона «в память о прежних временах», когда в дверь постучали. Вошел Гил Кендрик.

Его взгляд встретился со взглядом Мэтти, но мужчина поспешно отвел глаза и обратился к своим гостям:

– Как у вас дела?

– Мы уже готовы. Здесь даже удобнее, чем в те времена, когда клубом руководил ваш дед, – ответил Томми и, встав, пожал Гилу руку.

Никогда прежде Мэтти не хотелось так сильно провалиться сквозь землю, как сейчас. Гил решительно избегал ее со времени их появления в клубе. Даже сейчас, оказавшись в тесноватом помещении гримерки, он вел себя так, словно находился в тысяче миль отсюда. Она не рассчитывала на теплый прием, но надеялась по меньшей мере на какую-то профессиональную любезность. Твердо вознамерившись никак не проявить своей обиды, Мэтти взяла программку концерта, лежавшую на одном из столиков, и приступила к чтению. Женщина не собиралась доставить ему удовольствие видеть ее обиженной.

– Кстати, приехали ваши семьи… Если я не ошибаюсь, у Джейкоба была традиция позволять гостям своих ведущих исполнителей появляться за кулисами перед началом шоу. Можно я их позову?

Его предложение было встречено громкими одобрительными возгласами. Улыбнувшись, мужчина распахнул дверь и вышел в коридор. Мэтти стояла низко опустив голову. Ей показалось, что Гил мельком посмотрел в ее сторону, прежде чем переступить порог. В следующее мгновение комнату заполнили возбужденные, болтающие всякий вздор люди, а вот Гил ушел.

Мэтти узнала членов семьи Талии, которые вели себя заметно спокойнее, чем остальные. Они очень гордились своей девочкой, но никак не могли избавиться от горького привкуса того обстоятельства, что рядом с ними нет Чака. Тейфи суетился вокруг Элис, которая расцвела от его заботы. Сын Джуны Хьюго и его жена восхищались тем, как старушка преобразилась благодаря стилистам. Дочь и внук преподнесли Томми термос с чаем «на случай, если захочешь пить». Старик быстренько сунул пустой стакан из-под бурбона за косметичку Элис, так что они ничего не заметили.

Мэтти повернула голову в сторону Рэни, но ее стул оказался пуст. Женщина вспомнила о том, что старушка рассказывала о часах приема в Боувеле, о том, как она, наблюдая за тем, как ее соседи общаются в кругу своих родных и друзей, завидовала им и думала, что они даже не подозревают, каким богатством обладают. Не могло ли так выйти, что этот наплыв восхищенных родственников произвел на Рэни слишком тягостное впечатление? Тихо проскользнув в коридор, женщина посмотрела по сторонам, пытаясь понять, куда могла пойти Рэни.

– Привет, Мэтти.

Прикрыв глаза, женщина с неохотой повернулась в сторону Гила.

– Привет.

– Значит, все же удалось…

– Я же говорила, что все получится.

Гил уже не пытался улыбаться.

– Послушай… я…

– Концерт будет просто чудесным, – поспешно произнесла Мэтти, желая быстрее от него отделаться. – Клуб замечательно оформлен. Я слышала, что все билеты проданы.

– Да, я хочу…

Позади мужчины Мэтти заметила знакомую фигуру, направляющуюся к служебному выходу из клуба. Вообще-то ей хотелось многое сказать Гилу, по крайней мере узнать, почему он сбежал из отеля в Крикховелле на день раньше, но потом ее охватило чувство дежавю: Мэтти показалось, что Рэни сбегает точно так же, как она сбежала с первого своего концерта. Вот ступени, по которым дед Гила шел вместе с ней, шел, потому что считал, будто он спасает своего нерожденного ребенка от нависшей над ним опасности. Неужели Рэни вновь решила сбежать?

– Мне надо идти, – сказала она и, оставив Гила, поспешила по коридору.

Мужчина окликнул ее, но Мэтти не оглянулась. Если Рэни решила сбежать, надо ее остановить.

За спиной пожилой певицы громко захлопнулась деверь служебного выхода. Мэтти резко остановилась, а потом, вцепившись в перекладину ручки, толкнула ее и не без труда открыла. На фоне синевы вечернего неба переулок казался темным, но в его конце было светло от золотистых лучей заходящего солнца. В свете этого природного прожектора стояла Рэни. Плечи ее поднимались и опускались в такт глубокому дыханию.

Мэтти бросилась к ней, моля про себя, чтобы сейчас не подъехало такси и не умчало Рэни прочь от клуба. С огромным облегчением она, подбежав, протянула руку, чтобы коснуться ее плеча, и только сейчас заметила, что Рэни не одна. Мэтти замерла на месте.

Слева от Рэни стояли четверо незнакомцев и кивали ей, пока старушка что-то им рассказывала. Поклонники? Фанаты, оставшиеся от продолжительной и блистательной карьеры Рэни Сильвер? Сначала показалось, что только одна из этой четверки достаточно стара, чтобы быть сверстницей Рэни. Остальная троица состояла из пожилой женщины не старше шестидесяти лет, мужчины лет сорока и девушки младше Прю и Кельвина.

Рэни умолкла и повернулась. При виде Мэтти улыбка сползла с ее губ.

– Ой, я не заметила тебя, Мэтти. Я тут решила немного поболтать… Я через пять минут вернусь в клуб. Почему бы тебе…

– Мэтти! – воскликнула самая старшая из женщин.

От Мэтти не укрылось, как ссутулилась Рэни.

– Та самая Мэтти Белл? Это просто чудесно!

Шагнув вперед, пожилая женщина чмокнула Мэтти в обе щеки.

– Большое спасибо. От всего сердца. Честно. Вы даже представить не можете, как маме нравятся ваши визиты… Это просто фантастика!

Мэтти уставилась на Рэни, которая, казалось, старается спрятаться за столбиком, препятствующим движению автомобилей.

– Мама?

– А также бабушка и прабабушка, – улыбнувшись, произнес мужчина. – Я уже не говорю о том, что вскоре Рэни станет прапрабабушкой.

– Рэни! – произнесла Мэтти, с удручающей ясностью наконец поняв, что же это за люди. – Это твоя семья?

Рэни выглядела такой маленькой рядом с окружающими ее людьми.

– Я пыталась рассказать тебе…

Семья, которой у нее не было, теперь стояла и улыбалась ей.

– Мы не можем так часто навещать маму, как хотелось бы, – принялась рассказывать дочь Рэни. – Из-за работы мужа нам приходится часто переезжать с места на место. Последние четыре месяца мы прожили в Дубае. Когда она рассказала нам, что вы ее навещаете и что запланировали этот концерт… Ну, мы были на седьмом небе от счастья.

– И сколько членов твоей семьи приехало? – спросила Мэтти, сложив руки на груди.

Рэни, уставившись на тротуар, глухо произнесла:

– Я думала рассказать…

– Четверо, но многие просто не смогли прилететь. Меня зовут Делора. Я дочь Рэни. Моя сестра Деанна живет в Торонто. Мой брат Дерек сейчас работает вместе с мужем в строительном бизнесе в ОАЭ[122]. Этот красавец – мой сын Ник, а это его младшая дочь Люси. Старшая дочь Фрэнки со дня на день родит маме правнука, поэтому она не смогла приехать. Но я хочу сказать, что мама считает вас почти что своей внучкой. После того, что вы сделали ради нее, мы с радостью примем вас в нашу семью.

Неожиданное знакомство с большой семьей Рэни произвело на Мэтти сильнейшее впечатление.

– Очень мило с вашей стороны, но…

– Скоро представление начинается, – Делора поцеловала и крепко обняла Рэни. – Мы лучше войдем в клуб и найдем наши места. Зажги, мам. Ты будешь просто великолепна!

Когда они ушла, Мэтти накинулась на старушку:

– Ты говорила, у тебя нет семьи…

– Да… знаю…

– Вот именно! «У меня не было ни единого шанса рожать, дорогуша». Именно поэтому в первую очередь я и начала тебя навещать. Почему, по-твоему, я не помешала тебе подобрать Кельвина и Прю?

– Я не собиралась тебе лгать, детка.

– Но ты солгала! Хуже того, ты заставила лгать даже Гейнору. Из-за того, что она покрывает тебя во время нашей авантюры, Гейнору могут выгнать с работы. Ты хоть это понимаешь? Почему ты не рассказала мне о своих детях и внуках? Я уже не говорю о правнуках на подходе! Ради всего святого!

Рэни овладела собой.

– А если бы я сказала, что у меня семья, ты бы ко мне ездила? Ты бы сделала ради меня то, что сделала?

– Думаю, да.

– Только если бы ты полюбила меня, не сосредоточиваясь на той связи с твоим дедом, которая возникала благодаря мне. Будь честна сама с собой, дорогая. Ты воспользовалась мной в не меньшей мере, чем я – тобой.

С Мэтти было довольно.

– Ты вообще когда-нибудь говорила мне правду? Я заступилась за тебя, когда Гил обвинил тебя во лжи. Из-за этого я могу потерять того, кто мне небезразличен. Ты хоть понимаешь это? Нет, думаю, тебе все равно. Ты получила то, что хотела. Ты можешь с чистой совестью идти на свое блистательное прощание с публикой, которое мы все тебе организовали. И знаешь что? Я выполнила свою часть сделки. Поступай как хочешь. Я даже не желаю быть сейчас здесь.