Однако мечты о причиненных Блейну увечьях ничуть не приблизили меня к тому, чтобы придумать, как заставить его отказаться от своих планов и при этом спасти мою подругу.

– А что, если я добавлю кое-что к своей просьбе? – протянула я, теребя волосы и накручивая прядь на палец. – Небольшое поощрение, если позволишь мне немного подумать?

Он склонил голову набок и уставился мне в глаза.

– И какое же именно поощрение, сладкая Миа?

– Поцелуй, – подчиняясь секундному порыву, ответила я.

Что Блейн любил – и говорил мне об этом миллион раз, когда мы были вместе, – так это мои поцелуи. Однажды он даже зашел так далеко, что заявил, будто способен выжить на одних моих поцелуях, и черт там с хлебом и водой. Это было единственным тузом у меня в рукаве. Остальные мои карты гроша ломаного не стоили – чистый блеф. Но если я поцелую его и сделаю это достаточно искренне, может, он согласится на вызов. Блейн обожал хорошую охоту, и ему нравилось предвкушать тот миг, когда он достигнет желаемого.

– Хм-м, ты умеешь торговаться по-крупному, сладкая Миа. Какие у тебя условия?

– Две недели, и ты отпустишь Джинель сегодня же ночью, немедленно, сейчас.

Он поморщился и сжал руку в кулак.

– А откуда мне знать, что ты просто-напросто не сбежишь, оставив меня с носом?

– Ты сумеешь меня найти, – хмыкнула я.

Его глаза вспыхнули, словно шар, падающий над Таймс-сквер в Нью-Йорке в честь наступления нового года.

– К тому же я вряд ли смогу выписать папу из больницы, а также спрятать Мэдди и всех прочих, кого я люблю. Ты забыл кое о чем, Блейн. Я точно знаю, как ты действуешь, и знаю, что от тебя нигде не скрыться, как бы далеко я ни убежала. Разве я неправа?

Он откинулся на спинку стула и потер подбородок, после чего провел большим пальцем по нижней губе – жест, от которого у меня в свое время мгновенно намокали трусики. Но теперь я была суше пустыни Сахара. Его обаяние, его красота и сексуальные жесты больше на меня не действовали. Нет, мой милый киношник-серфингист, сдуру решившийся вести съемку в неохраняемой зоне в стране третьего мира. Воспоминания об Уэсе разбередили сердечную рану, но я медленно вдохнула и выдохнула, заставляя себя успокоиться. Нельзя было сорваться сейчас. На встречу с дьяволом не приходят в потрескавшихся доспехах. Я могла выплакаться по возвращении, но знала лучше любого другого – враги не должны видеть твою слабость. Они бьют в самое уязвимое место. Но я больше никогда не дам Блейну такую возможность.

– Нет, ты права. Одна неделя.

Восторг и облегчение хлынули по моим венам. Он начал поддаваться. И все ради единственного поцелуя. Мне захотелось подскочить и сплясать победный танец, но я ограничилась вскинутым (мысленно) кулаком.

– Хорошо.

Блейн вытащил из кармана мобильник, и я задержала дыхание. Нажав пару кнопок, он поднес телефон к уху.

– Девчонка. Отвези ее домой. Отпусти ее.

Затем он пару секунд выслушивал ответ.

– Нет, ты не можешь ее поиметь. Вообще не прикасайся к ней. Если я узнаю, что она пострадала, ты распрощаешься с жизнью. Она должна быть дома в течение часа.

Он сердито нажал на кнопку и сунул телефон обратно в нагрудный карман.

– Сделано. Твоя подруга скоро будет дома.

Я кивнула и высосала остаток своего вина. Слава богу. Джинель будет в безопасности. По крайней мере, на ближайшее время.

– Я желаю насладиться своим поцелуем, когда отвезу тебя домой. А затем у тебя будет одна неделя, чтобы явиться ко мне. А покамест твою подругу отпустят, и мы приятно проведем остаток вечера. Давай, ешь. На этой неделе тебе понадобятся все силы для того, чтобы принять верное решение.

* * *

Когда мы приехали к гостинице, Блейн проводил меня до самого номера.

– Дай мне ключ, – потребовал он, вытянув руку ладонью вверх.

Я покачала головой.

– Там Мэдди с ее женихом.

– У тебя что, нет своей комнаты?

Блейн придвинулся на шаг, а я попятилась на два, пока не уперлась спиной в стену. Не лучшее положение. Мне хотелось сохранять контроль над ситуацией. Иначе он может позволить себе больше, чем я готова вынести.

– Внутрь ты не войдешь. Вспомни наше соглашение – один поцелуй.

Он надвинулся и уперся ладонями в стену по обе стороны от моей головы, заключив меня в клетку. Его глаза потемнели, став золотисто-нефритовыми. В прошлом мне нравилось любоваться тем, как глаза Блейна меняют цвет – особенно когда он возбуждался. А теперь я чувствовала лишь мертвую пустоту внутри.

– Ох, сладкая, сладкая Миа, я всегда помню детали любой сделки.

Голова Блейна качнулась ко мне, и я ощутила его дыхание на своем лице.

Я зажмурилась, думая об Уэсе, и о том, что я делаю это ради Джинель, ради своего отца, ради Мэдди, ради того, чтобы выиграть время – которое ни разу не было на моей стороне с тех пор, как я ступила на этот путь девять месяцев назад.

Губы Блейна, теплые и влажные, прикоснулись к моим.

Уэс. Прости меня.

Я медленно подняла руки, положила на талию Блейна и погладила его по твердой груди. Застонав, он куснул мою нижнюю губу. Я ответила взаимностью, прикусив его верхнюю губу и втянув во влажное тепло своего рта. Мы всегда играли с ним, прежде чем перейти к основной части. Блейн всей тяжестью налег на меня. Его длинный, толстый член вдавился мне в бедро. Одна рука соскользнула мне на грудь и сжала ее. Я открыла рот, чтобы запротестовать, и он тут же ринулся внутрь. Его язык не был робок. Нет, это был поцелуй любовника, точно знающего, когда надо давать, а когда – брать. Знакомый партнер по танцам. Опустив руку к талии, Блейн круговым движением огладил мой зад и прижал к себе мои бедра, впечатываясь в меня. Я не смогла удержаться и невольно застонала. Прошел месяц с тех пор, как у меня было хоть что-то вроде сексуальной разрядки, и, хотя я ненавидела каждую секунду этого поцелуя, движения Блейна и то, как он прикасался ко мне, били напрямую в центр удовольствия, где ныне обитал Уэс.

Внезапно оказалось, что я целовала не Блейна. Я жадно поглощала Уэса. Я приложила ладони к его гладким щекам и просунула язык в рот своего мужчины. Я пробовала на вкус, дразнила, наслаждалась изысканной, плавной пляской его языка, ласкающего мой. Воображение услужливо снабдило меня запахом Уэса – запахами океана и мужчины, смешавшимися в сумятицу страсти и желания. Я вжималась в него бедрами и работала языком, обвиваясь вокруг его тела словно змея, обвивающая свою добычу. Уэс.

– Боже, я скучала по тебе, малыш, – выдохнула я в его губы.

Он застонал, и струи жидкого огня наполнили мое тело, воспламеняя плоть. Его руки были повсюду – забирались мне под платье, щупали задницу. Он двигал бедрами, вдавливая свой твердый ствол как раз туда, где изнывал от нетерпения мой О-спуск. Ахнув, я закинула ногу повыше, вдавливая шпильку в мясистую часть его бедра, заставляя его придвинуться еще ближе.

С закрытыми глазами я терлась о своего мужчину. Мне так не хватало его прикосновения, его тела.

– Миа, еще немного, и я кончу. Позволь мне войти, чтобы я мог оттрахать тебя по-нормальному, или я сорву с тебя трусики прямо здесь.

Этот голос. Он принадлежал не…

– Уэс? – сказала я, открывая глаза и смаргивая туман вожделения.

Блейн, покрывавший поцелуями мою шею, отдернул голову. Меня прошиб пот – всеобъемлющий приступ паники, от которого крупные капли влаги выступили на лбу, а легкие судорожно боролись за каждый глоток воздуха.

– Кто такой, мать твою, этот Уэс?

О. Боже. Мой. Я только что чуть не стерла свои дамские принадлежности о Блейна, воображая при этом своего парня. Желудок свился узлом, а внутри все загудело, как будто я сейчас взорвусь.

Соседняя дверь распахнулась. Макс высунул голову и уставился на нашу двусмысленную позу. Его ноздри затрепетали. Шок, который я испытала при его появлении, должно быть, отразился на моем лице, и брат принял его за страх.

– Отойди от нее! – рявкнул Макс и толкнул Блейна здоровенной лапищей в грудь.

Блейн отлетел к противоположной стене.

Черт. Черт. Черт. Я с трудом подавила приступ тошноты, охватившей меня после того, как я осознала, что готова была трахнуть Блейна, воображая себя с Уэсом. Боже, я бы все погубила. Уэс никогда не простил бы меня. И снова в бездушной яме, которую я называла желудком, начало клокотать, как во время торнадо над океаном.

– Ты и есть Уэс? – насмешливо протянул Блейн.

Макс отдернул голову.

– Кто этот клоун? – спросил он, переводя тяжелый взгляд на меня.

– Э, это мой бывший, Блейн Пинтеро.

Блейн поправил пиджак, отдернув его и застегнув пуговицу.

– У нас с Миа долгая общая история.

– Вижу. Сейчас ты станешь историей, – сказал Макс, бросаясь к нему и мгновенно делая шейный захват.

Для такого здоровяка он определенно был очень быстр.

– Ты тот членосос, который ей угрожал?

– Угрожал? Разве мы занимались этим, Миа? Кажется, еще секунду назад ты наслаждалась нашим маленьким тет-а-тет. Если бы ты подождал еще минуту, она бы взорвалась, как салют на День Независимости.

Ох, пресвятая мать всего сущего.

– Блейн, нет! – попыталась выкрикнуть я, но тщетно.

Прежде чем я успела остановить Макса или сказать хоть что-то в защиту Блейна, мускулистая ручища Макса толщиной с хороший древесный ствол замахнулась и врезалась прямиком в челюсть моего бывшего.

– Слушай меня, ты, мелкий засранец. Ты говоришь о моей сестре.

Макс прижал Блейна к стене и хорошенько тряхнул. Голова последнего бессильно мотнулась, но он несколько раз моргнул и все-таки пришел в себя. Ох, это еще мне аукнется! Вот черт!

– У тебя есть брат? – спросил он, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Э, да. Макс, отпусти его.

Макс не обратил на мои слова ни малейшего внимания.

– Если еще раз увижу, как ты лапаешь мою сестру, я тебя поймаю и освежую тупым ножом!

Макс снова приложил его об стену. Голова Блейна несколько раз ударилась о поверхность с глухим стуком.

– Мать твою, чувак! Отпусти меня, ты, шут гороховый! – прорычал Блейн сквозь окровавленные зубы.

Половина его лица распухала на глазах. Говоря откровенно, мне не было особенно его жаль, учитывая, что этот козел сделал с Джинель и с папой.

– Макс, я действительно в порядке. Мы с Блейном сегодня вечером пришли к соглашению. Со мной все хорошо.

– Он оставит тебя в покое?

Блейн фыркнул и выпрямился. Я увела Макса подальше от своего бывшего, к двери, ведущей в наш номер.

– Э-э, можно сказать и так.

– Я так и сказал, ласточка. А теперь хочу, чтобы этот кусок дерьма на палочке сказал то же самое, – прорычал он, выпятив нижнюю челюсть.

Вцепившись в бицепс Макса, я надавила всем весом, надеясь загнать его обратно в номер – но не тут-то было. Я просто физически не могла сдвинуть его с места. Если ему не хотелось идти, вероятно, сдвинуть его удалось бы лишь грузовой фуре.

Блейн вытащил носовой платок и промокнул губы, стирая кровь.

– Не волнуйся, здоровяк. Мы с Миа заключили сделку, если можно так выразиться. Миа, я оставляю тебя с твоим, э-э, братом, – сказал он, с отвращением оглядывая Макса. – Помни, одна неделя.

Затем он развернулся и нажал на кнопку вызова лифта. Двери тут же открылись, и, не прошло и двух секунд, как Блейн убрался прочь.

Вздохнув, я привалилась к дверному косяку.

Макс взлохматил свои волосы.

– Что, черт возьми, это было? Ты чуть ли не в штаны к этому придурку залезла. И что там насчет Уэстона?

Застонав, я оттолкнула его, чтобы пройти в номер. Он пропустил меня, но вошел следом. Отшвырнув сумочку, я решительно прошагала к мини-бару, вытащила оттуда крошечную бутылку виски, открыла ее и опустошила одним глотком.

Макс облокотился о диван.

– Так, ты выпила, а теперь говори.

Затем он скрестил руки на груди, словно подчеркивая, что никуда уходить в ближайшее время не собирается.

– Забудь. То, что ты видел, не должно было случиться.

Отставив губу, я дунула на свой слишком разгоряченный лоб и потянулась к следующему детенышу виски.

– В любом случае, что ты тут делаешь?

– Это чертовски хороший вопрос, милая. Видишь ли, я занимался своими делами, завершая последние приготовления к рождению малыша, но тут мне позвонила наша младшая сестренка. И она была в панике. Она все повторяла и повторяла, как ты была напугана, и как это ее взволновало. Сказала, что никогда еще не видела тебя настолько расстроенной. А, поскольку я твой старший брат, и притом единственный мужчина, на которого ты можешь положиться сейчас, пока твой парень не с нами, я примчался назад. У меня в распоряжении всегда есть самолет.

– Тебя не должно быть здесь, – возразила я. – Ты должен быть с Синди и Изабель и дожидаться появления сына. Ты им нужен.

Волоча ноги так, словно к ним была привязана пара снегоступов, я добралась до дивана и плюхнулась на него.