— Зачем? Готова поговорить о том, почему ты так разозлилась?

— На самом деле нет, но у меня нет выбора, — вздыхаю я. — Мне не следовало целовать тебя прошлой ночью. И тебе целовать меня. Это было большой ошибкой, жалеть о которой я буду вечно. Я зла на тебя из-за попытки соблазнения, и злюсь на себя из-за того, что позволила этому произойти. Ты застал меня в минуту слабости и сжульничал, зная, что я не смогу повернуть время вспять и стереть это. Ну вот, я высказалась.

— Знаешь, вечность — это долго, — говорит он.

— Я прекрасно это понимаю, спасибо, — отвечаю я. — Не хочу просить тебя об этом, но мне нужна твоя помощь с поездкой в Техас, чтобы добраться до футбольного лагеря. Я обзвонила всех, кого знаю, и даже нескольких людей, которых практически не знаю. Никто не может.

— Я твой последний шанс, так?

— Да.

Он прыгает с крыши сарая и идет по мне.

— Ты придумала правило, что мы не лезем в дела друг друга. Прошлым вечером мы его нарушили, и посмотри, что из этого вышло. Замечу, совместная поездка за пределы штата и ночевки в кемпингах в палатке определенно относятся к проникновению в дела друг друга.

Подождите. Думаю, я правильно его расслышала, но не уверена.

— Кемпинги?

— Мне нравится обходиться без привычных удобств.

Путешествия без комфорта — это не мое, но я в отчаянии, поэтому я лгу и изображаю широкую фальшивую улыбку.

— Мне нравятся кемпинги.

Он качает головой.

— Я так не думаю.

Защищая глаза от солнца, я смотрю вверх на него.

— Ты хочешь, чтобы я бросила тебе вызов и поспорила с тобой? Я согласна продолжать играть в эти игры, если этого хочешь ты, исключая поцелуи и прикосновения. Хочешь мы все время по пути в Техас будем спорить и раздражать друг друга?

— Звучит соблазнительно, но после прошлой ночи, это, вероятно, плохая идея. Навечно, — он указывает на изгрызенный футбольный мяч. — О, да. И спасибо за то, что скормила мяч, который я дал тебе для твоей собаки. Уверен, это святотатство уничтожать автограф Троя Эйкмена, но не беспокойся. Я не поеду с тобой.

Он направляется к дому. Я не могу позволить ему уйти, не сейчас. Догоняю и встаю на его пути.

Он мягко отталкивает меня в сторону:

— Эштин, извини. Я не могу тебе помочь.

Время использовать все, даже если на моем эго останутся синяки.

— Подожди! Дерек, футбол — это все для меня. Мне нужно поехать в Техас. Мне нужно доказать всем вокруг и себе, что я достойна быть там не меньше, чем другие парни. Я не говорила тебе прежде, но Лендон ушел из команды, чтобы играть за наших соперников. Я отказываюсь сдаваться, даже если теперь все кажется бесполезным.

Я отвожу взгляд, потому что глаза начинает жечь.

— Ты не понимаешь. У меня кроме футбола ничего нет, — я указываю на Фалкора, чья голова покоится на ноге Дерека. — У меня нет даже собаки — тебя она любит больше. У меня есть не так уж много, и я не прошу многого. Ты моя последняя надежда.

Я делаю глубокий судорожный вдох, прекрасно понимая, что колодец моих слез переполнен. Дерек потирает заднюю часть шеи, глубоко задумавшись.

— Извини, я не могу этого сделать.

— Назови свою цену, — в отчаянии предлагаю ему я.

— Мою цену?

— Да. Просто назови цифру.

— Миллион долларов, — отвечает он.

М-да, здорово.

— Очевидно, у меня нет миллиона долларов, — я подсчитываю, сколько денег осталось от работы няней, праздников и дней рождения. Папа дал мне денег для особых случаев — его утешительный приз для моей дерьмовой жизни в этом доме. — Я заплачу тебе сотню баксов и разделю стоимость бензина.

— Только сотню? — спрашивает он без восторга. — Это меньше минимальной заработной платы.

— Это неофициальная работа, помнишь?

— Это больше, чем сорок часов в неделю. Я имею дело с тобой, Лапочка, а не с кусочком торта.

— Я подготовлю две коробки батончиков мюсли для поездки, — я протягиваю руку. — По рукам?

Он долго смотрит на мою руку. Затем качает головой.

— Послушай, Эштин. Я не...

— Давай же, Дерек. Это не смешно. Мне не на кого рассчитывать. Мой парень бросил меня, у нас нет приличного квотербека. Моя жизнь — полный бардак. Я погрязла здесь. Докажи, что это все не безнадежно.

Он снова потирает шею и несколько раз вздыхает, глядя через двор. Наконец он произносит:

— Все в порядке. По рукам. 

Глава 31

Дерек 

Меня вынудили переехать в Иллинойс.

Меня вынудили ехать в Техас.

Меня вынудили поехать с девушкой, которую мне хочется поцеловать и одновременно хочется держаться от нее подальше.

Как, черт возьми, такое могло произойти со мной? Я не смог сказать Эштин «нет», когда она рассказала, как много для нее значат футбол и эта поездка. Когда-то футбол много значил и для меня.

В Эштин есть тот огонек, к которому я привык. Я вижу его в ее глазах. Не знаю, что она будет делать, когда приедет в футбольный лагерь, но не сомневаюсь в том, что она использует весь свой арсенал, чтобы привлечь внимание скаутов.

Четыре дня спустя мы нагружаем мой внедорожник. Эштин раздувает целую проблему из налета на кладовую за нездоровой пищей для перекусов. Я засовываю в рюкзак несколько батончиков мюсли, купленных Эштин, но решаю добавить принадлежности для приготовления еды для себя.

— Что это? — спрашивает Эштин, когда я выхожу из дома.

— Блендер.

— Ты берешь в дорогу блендер?

— Ага.

Дайте мне немного шпината и бананов, и у меня будет отличный завтрак. Если Эштин думает, что я собираюсь есть конфетки и печеньки на завтрак, обед и ужин, то пусть еще раз хорошенько подумает.

Попрощавшись с Брэнди, Джулианом и Гасом, мы готовы покинуть город.

Когда я открываю дверь, Фалкор прыгает на заднее сиденье.

— Тебя не приглашали.

Он смотрит на меня грустными глазами и не шевелится. Эштин пытается вывести его, но он не двигается, пока я не говорю:

— Вон.

Внезапно сбоку появляется Джулиан, обнимая меня за ногу своими детскими ручками:

— Ты вернешься, правда?

— Конечно, я вернусь, — я становлюсь на колени рядом с ним.

Эштин выглядывает в окошко:

— Эй, Джулиан. Хочешь меня тоже обнять?

Джилиан кивает.

Эштин выходит из машины и становится на колени. Она притягивает его к себе и обнимает. Это крепкое объятье полно тепла и эмоций... ей не хочется отпускать его. Похоже, прямо сейчас она получает столь желанную ею бескорыстную любовь Джулиана. То, что я никогда не смогу дать ей.

После того как мы выезжаем на автомагистраль, Эштин скидывает туфли и устраивается поудобнее. Вскоре мы покидаем город и не видим ничего, кроме ферм и одинокого ястреба, парящего в вышине.

— Ты голоден? — она лезет в рюкзак и достает несколько крекеров и баночку плавленого сыра. — Хочешь?

— Нет.

— Это не убьет тебя, Дерек, — она подносит крекер, намазанный сыром, к моему рту. — Попробуй.

Я открываю рот, и она засовывает крекер, кончик ее пальца касается моей губы и чуть-чуть задерживается на ней, пока я не закрываю рот. Такое ощущение, будто это интимный момент, но это безумие. Она просто покормила меня крекером, не пытаясь флиртовать.

Я говорю это своему телу, которое отреагировало, как только она коснулась меня своими женственными пальчиками, полностью предающими ее имидж «стойкой девушки-футболистки».

Она протягивает следующий крекер. У меня есть искушение взять его, но я не хочу, чтобы эти пальчики снова приближались к моему рту. Ее правило об отсутствии поцелуев и касаний зацементировано в моем мозгу.

— Я не буду.

— Как хочешь, — она широко открывает рот и забрасывает сыр.

Держать Эштин на расстоянии — это то, что мне нужно, даже если у меня есть какое-то затаенное чувство, в котором я не могу разобраться... и на самом деле не хочу. Никаких поцелуев или касаний. Бросаю взгляд на Эштин. Она слизывает сыр со своей верхней губы и не представляет, что сводит меня с ума.

Она визжит и упирается обеими руками в переднюю панель.

— Дерек, ты раздавишь белку!

Дерьмо! Я резко сворачиваю в сторону, чтобы объехать зверька, шины визжат, когда машину заносит на обочину.

— Ты раздавил ее? — спрашивает она в панике, заглядывая в зеркало заднего вида.

— Нет.

Она грозит мне пальчиком, тем же, что был на моих губах несколько минут назад.

— Будь внимателен на дороге. Ты мог убить нас.

Я не единственный, кто тестирует правило «без-касаний». Хватаю банку и бросаю ее назад. Все, теперь я не буду отвлекаться.

Она расстроено вопит:

— Что это было?

— Мне так легче сосредоточиться на дороге.

Она в недоумении качает головой, но если она считает, что я объясню, почему бросил банку с сыром назад, ей придется ждать долго. Некоторые вещи нуждаются в том, чтобы быть невысказанными. Поскольку ей больше нечего намазывать на свои крекеры, она запихивает оставшиеся в рюкзак, который, без сомнения, заполнен еще большим количеством дерьма.

Я останавливаюсь на заправке и протягиваю ключи Эштин. Она поведет, а я пересяду на сиденье пассажира. Мне хочется вернуться в общежитие, где все беспокойство было в том, как провести лето без вызова в кабинет Кроу. Когда я был на первом курсе, у меня все было распланировано. Я бы пошел в колледж и играл в футбол.

Все изменилось после смерти мамы.

В моей голове всплывают воспоминания, которые я держу там запертыми, как в сейфе. Я все еще слышу знакомый звук маминого смеха на кухне и вижу испачканное пятнами полотенце, обернутое вокруг ее головы после того, как она покрасила концы волос голубой краской. Это был любимый цвет отца, и она хотела вспоминать о нем каждый раз, как посмотрится в зеркало. Он был на службе, а она скучала, и ей было одиноко.

Несколько месяцев спустя у нее был диагностирован рак, и она потеряла все волосы.

Все то время, пока я занимался в школе, мама ходила на химиотерапию. В тот момент, когда ее волосы начали выпадать, я нашел ее в ванной плачущей перед зеркалом, в то время как она смотрела на огромную проплешину и на прядь волос в расческе.

Два дня спустя она взяла папину машинку для стрижки волос и велела мне довести дело до конца. Я бы побрил свою голову заодно с ней, но это не уберегло бы ее от постоянных слез. Если бы я мог бороться с раком вместо нее, я бы это сделал.

Но с раком не договоришься.

Я заботился о маме, но не достаточно хорошо. Я не смог спасти ее, и меня не было с ней, когда она сделала свой последний вздох. Я знаю, она хотела, чтобы я был рядом. Я был единственным членом семьи в округе, а она умерла в одиночестве, потому что я был на футбольной тренировке и приехал в больницу слишком поздно.

Я должен был быть там, но меня не было.

Долгое время в пути мы молчим. После остановки на обед, я сажусь за руль и направляюсь в кемпинг. Эштин прислоняется к окну, разглядывая фермерские дома, проносящиеся мимо. Она замечает парня, качающего девушку на качелях, в виде шины на цепи, около одного из домов.

— Так романтично, — говорит она, громко вздыхая. — Дерек, у тебя когда-нибудь была девушка?

— Да.

— Что с ней случилось?

Я долгое время не думал о Стефани. Мы вместе приезжали домой на втором году обучения, впоследствии она отдала мне свою подвязку и девственность. Она говорила мне, что мы будем вместе всегда, в то время я верил этому.

— Я переехал в Калифорнию, а она живет в Теннесси. Мы пытались сохранять отношения на расстоянии, но это не продлилось долго.

Всегда закончилось через семь месяцев.

— Когда ты узнал, что все кончено?

— Когда обнаружил, что у нее интрижка с моим лучшим другом.

Глава 32

Эштин 

— Эштин, проснись. Мы на месте.

Я еще не до конца проснулась и хочу снова уснуть. Но этому не суждено произойти, потому что Дерек настойчиво треплет меня за плечо.

— Хорошо, хорошо, — говорю я спросонья.

Он продолжает трепать меня за плечо до тех пор, пока я не сажусь и не выглядываю в окно. Перед нами большая вывеска, которая гласит: