Симона Элькелес - Лучше, чем идеально

— Нет.

— Иди сюда.

— Зачем?

— Просто… иди сюда.

Я подхожу к ней. Она приподнимает один из мячей, подбрасывая его ногой, и протягивает его мне.

— Ты помнишь, как бросать?

Да. Я смотрю на мяч так, словно никогда раньше не держал его в руках.

— По правде, нет.

— Но твой отец играл с тобой в мяч, когда ты был маленьким, Дерек?

— Он был занят, защищая нашу страну, — говорю я, хотя это правда только на половину.

Он большую часть времени был занят, защищая нашу страну, но научил меня бросать мяч. Когда мне было восемь, я постоянно просил родителей поиграть со мной в футбол, чтобы я мог потренироваться в закручивании мяча. Я никогда не переставал играть в мяч и упрашивал всех вокруг пойти со мной на поле, чтобы я мог потренироваться.

Протягиваю мяч ей назад, но она отталкивает мою руку.

— Ты левша или правша?

— Правша.

Она берет мои пальцы и размещает их на мяче, затем объясняет мне как его бросать.

— Основа в том, чтобы позволить ему скатиться с твоих пальцев. Уверена, ты вспомнишь, как только попробуешь.

Я притворяюсь, как будто впервые держу мяч и стараюсь не улыбаться, когда она проводит мне подробный инструктаж.

— Если ты такой эксперт по броскам, — говорю ей. — Почему ты не квотербек?

Она смеется.

— Я не смогу бросить так далеко и точно, как Лендон, — она пожимает плечами. — Некоторые парни родились для того, чтобы бросать мяч. Лендон — талантливый человек.

— Уверен, есть много парней лучше его.

— Я не встречала других, особенно в нашем дивизионе. Его отец профессиональный игрок.

Эштин так рассказывает о таланте Лендона, можно подумать, что он ну просто супер-пупер квотербек. Мне почти захотелось продемонстрировать ей свои навыки. Почти.

Она отбегает в сторону от меня.

— Бросай!

Мне не просто бросить так, словно я забыл, как это делается, но у меня получается. Мяч летит, затем ударяется о землю с глухим стуком. Отнюдь не рядом с целью.

— Это было жалко, Дерек.

— Знаю. Я посредственный игрок.

— Попробуй снова, — говорит она, ободряюще. — Помни, позволь мячу скатиться с твоих пальцев, когда бросаешь его.

Я снова делаю бросок, на этот раз мяч падает не дальше девяти метров от нее, но все равно не долетает до цели.

— Ты уверен, что родился в Америке? Несомненно, ты не бросал бы так мяч, если бы был американцем.

— Не все могут, подобно Лендону, быть божеством среди квотербеков, — предполагаю я.

Она берет мяч под мышку:

— Урок на сегодня закончен. Если ты завидуешь Лендону, в этом совершенно не стыдно признаться.

— Я не завидую ему.

Не сомневаюсь, немного потренировавшись, я брошу точнее его.

Эштин сдерживает смех.

— Нет, правда!

— Что тебе нравится в игре?

— Постараюсь объяснить тебе. Для меня это больше, чем игра, — она кладет руку на себе на грудь и говорит: — Когда ты полюбишь что-то так сильно, как я люблю футбол, ты просто почувствуешь это внутри. Любил ли ты когда-нибудь что-то так сильно, чтобы это поглощало тебя?

— Очень давно.

— Это то, чем футбол является для меня. Это моя страсть, моя жизнь... мой способ побега. Когда я играю, я забываю все плохое в своей жизни. А когда мы выигрываем… — она смотрит вниз, словно ей неловко. — Понимаю, это прозвучит глупо, но когда я выигрываю, думаю, что чудеса случаются.

— Чудеса?

— Я же сказала тебе — это глупо, — кивает она.

— Это не глупо. Надеяться всегда лучше, чем опустить руки и думать, что жизнь невыносима.

Когда мы возвращаемся к стоянке, Сильвия машет нам.

— Присоединяйтесь! У нас много еды. Ирв, принеси стулья.

Мы с Эштин подходим к их маленькому столу, в то время как Ирвин исполняет поручение, а Сильвия расставляет еду.

— Мы не хотим прерывать ваш ужин, — говорит Эштин, несмотря на то, что пожирает глазами курицу с рисом, словно это деликатес. Она выглядит измученной, но уверен, курица вернет блеск в ее глаза.

— Спасибо, мэм, — благодарю я, пока беру стул.

Во время еды основном говорит Сильвия. Она рассказывает о том, как они с Ирвом познакомились, когда были молодыми и об их четырех детях. Один — доктор, один — юрист, и один — фармацевт.

— Я не знаю, почему наш сын Джерри валяет дурака, — говорит Ирв.

Сильвия слегка хлопает Ирва по плечу.

— Не говори «дурак» перед этими милыми подростками, Ирв.

Он быстро бормочет извинения и возвращается к еде.

Мы с Эштин тоже принимаемся за еду. Курица нежная, а от специй у меня слюнки текут. Рис тоже на вкус чертовски хорош. У меня бесконечно долго не было столь прекрасной домашней еды. Эштин должна быть чувствует то же самое, потому что она расправилась с курицей и принимается за рис.

— Как долго вы двое встречаетесь? — спрашивает Сильвия.

— Мы не встречаемся, — отвечаю я.

— Почему нет?

Эштин поднимает взгляд от тарелки.

— Потому что ему нравятся глупенькие девушки, которые хотят отношений только на одну ночь.

— И она любит только спортсменов, играющих в футбол, — говорю я, бросая ей вызов.

Сильвия наклоняет голову, словно тщательно обдумывает мой выбор девушек, а Ирв смотрит на меня с восхищением.

— Ты же не хочешь позволить девушке твоей мечты уйти, — говорит Сильвия мне. — Скажи ему, Ирв.

Ирв занимается едой и не похоже, что он собирается останавливаться.

— Ирв!

Она наконец откладывает вилку.

— Что?

— У тебя есть слуховой аппарат? — спрашивает у него Сильвия. После того, как он кивает, Сильвия повторяет громче:

— Скажи Дереку, сейчас же, почему он не должен позволить девушке своей мечты уйти!

Ирвинг подносит руку Сильвии к губам, нежно целуя.

— Когда я увидел Сильвию в первый раз, меня наняли перекрасить ее дом. У нее был парень, за которого она собиралась замуж, но я знал, что с того момента, как я положил глаз на нее, она — моя единственная. Она, вероятно, не должна была общаться с обслугой, но Сильвия наблюдала за тем, как я крашу, и разговаривала со мной, пока я работал. Я пропадал от безумной любви к ней и знал, что она девушка моей мечты, — он сделал паузу, чтобы посмотреть в глаза Сильвии. — Поэтому, когда пришло время красить комнату Сильвии, я написал «выходи за меня» на ее стене, — он улыбается. — Она также написала ответ на стене так, чтобы я обнаружил его на следующий день.

— И что там было? — спрашивает Эштин, полностью погруженная в историю, как если бы она была сказкой.

— Очевидно, она сказала «да», так как они женаты, — отвечаю я ей.

— На самом деле, Ирвинг никогда не видел, что я ему написала, потому что мои родители узнали, что он сделал, и уволили его, — говорит Сильвия. — Она не хотели, чтобы я вышла замуж за маляра.

— Но я никогда не сдавался. Я приходил к ней домой каждый день, прося ее руки.

— В конечном итоге мои родители сдались, — Сильвия похлопывает Ирвинга по руке. — И мы поженились спустя шесть месяцев. Это было шестьдесят лет назад.

Эштин откидывается на спинку стула и вздыхает:

— Это чудесная история. Так романтично!

— Вот, почему ты не должен позволить девушке твоей мечты уйти, Дерек, — пальцем грозит мне Сильвия.

Я думаю о том, как будет выглядеть Эштин через шестьдесят лет, сидя напротив меня за столом. Уверен, ее глаза будут также блестеть, а губы будут столь же привлекательны. Она будет благодарна кому-то, кто поддерживал ее все эти годы, когда остальные бросили.

Но я не могу быть этим парнем.

Возможно, я проживу не больше тридцати пяти — возраст моей мамы, когда она умерла. Прямо сейчас, глядя на сидящую напротив меня девушку, которая очень даже может быть девушкой моей мечты, я понимаю, что не женюсь на ней. Я позволю кому-то другому стать ее Ирвингом, кому-то, кто будет способен сидеть напротив нее шестьдесят лет спустя, и смотреть ей в глаза так, словно его жизнь была бы кошмаром, если бы не она.

— Да, конечно. Эштин властная и любит командовать, — моя еда угрожает выйти наружу, когда я добавляю: — Так как мне не нравятся властные и распоряжающиеся девушки, она — не девушка моей мечты.

— Дерек, на самом деле, самый надоедливый парень, с которым я когда-либо была знакома, — в тон мне вторит Эштин с фальшивой улыбкой. — Если бы он написал мне на стене «выходи за меня», я бы обвела надпись и перечеркнула. 

Эштин 

Я не позволю, чтобы Дерек подумал, будто его слова затронули мои мысли и сердце. Вернувшись на нашу стоянку, я объявляю, что устала и хочу отправиться спать.

Сегодняшней ночью я не промерзну до самой задницы, потому что надела две пары спортивных штанов, две пары носков и два свитера. Должно быть, я выгляжу как надутое маршмеллоу, но мне плевать. Я не хочу раскиснуть посреди ночи и просить его обнять меня.

Пока Ирвинг рассказывал свою историю, я размышляла о парне моей мечты. И представляла себе Дерека, который смотрит на меня через обеденный стол шестьдесят лет спустя.

Но Дерек не хочет быть моим парнем. Он сказал, что не может быть со мной, потому что я властная и люблю командовать. Но я могу ли я быть какой-нибудь другой для него? Если я изменюсь, он захочет полюбить меня?

Проблема в том, что прошлой ночью, понимание того, что он рядом и не отпустит, заставило меня почувствовать что-то, чего не было уже долгое время. Когда он сказал, что не бросит меня, я поверила ему. Я поймала себя на желании в него влюбиться.

Правда, я думаю, что это уже произошло.

Это больно, потому что я либо должна отказаться от надежды на взаимность, либо стать той девушкой, которую Дерек захочет. Я не знаю, что делать.

Лежа в палатке, я слышу треск веток и шуршание листьев под его ногами. Через несколько минут Дерек заглядывает внутрь.

— Ты уверена, что не хочешь немного посидеть снаружи? — спрашивает он низким голосом, который проникает внутрь вместе прохладный ночной воздух. — Около костра тепло.

Если я посмотрю на него, мое сердце предательски замрет, и я не смогу удержаться от того, чтобы рассказать ему о своих чувствах. Я не могу это сделать.

— Я в порядке. Возвращайся к костру и оставь меня в покое, — рявкаю я, пытаясь оттолкнуть его, чтобы остаться наедине со своими страданиями. Я так запуталась.

— Что ты одела? — спрашивает он.

— Практически все, что у меня есть, — взбиваю подушку и отворачиваюсь от него. — Мне сегодня не будет холодно, так что не волнуйся. Можешь отдыхать спокойно, зная, что я не попрошу себя обнять.

— Я не...

— Что ты «не»?

Длинная пауза.

— Забудь, — говорит он, наконец. — Спокойной ночи Эштин. Увидимся утром.

В моих глазах стоят слезы. Так не должно быть, когда влюбляешься. Раз уж он говорит, что я командую, то я хотела бы контролировать те чувства, что он испытывает ко мне. Но я не могу. Знаю, что между нами нечто большее, чем просто игра, но как заставить его увидеть это?

Желая контролировать свои эмоции, я зажмуриваю глаза, чтобы перестать плакать. Но не могу. Беззвучные слезы начинают стекать по лицу и падают на подушку.

Любовь без взаимности — это отстой. 

Дерек 

Я сижу в одиночестве перед костром. Ко мне подходит Ирвинг с банкой пива в руках.

— Ты разжег отличный костер, — говорит он.

Я указываю на пустующий стул Эштин.

— Хотите присоединиться ко мне? Эштин недавно легла спать, а мне не помешала бы компания.

Он усаживается на стул и делает большой глоток пива.

— Эштин кажется милой девушкой. И отважной.

— Она — проблема. Для меня, во всяком случае, — я подбрасываю палку в костер. — Мой отец женился на ее сестре, так что мы вроде как застряли вместе... по крайней мере, на некоторое время.

— Не так уж плохо застрять с хорошенькой девушкой в дороге.

— Она сводит меня с ума.

Ирвинг смеется, искренне забавляясь.

— Каждая стоящая девушка сводит мужчину с ума, Дерек. Только подумай, как было бы скучно в мире без девушек, поддерживающих нас в тонусе. Моя Сильвия — дерзкая девчонка, но мы подходим друг другу. В богатстве и бедности, в болезни и здравии... мы прошли через это и стали сильнее.