Симона Элькелес - Лучше, чем идеально

Я заглядываю в кабинет.

— Мы вернулись, папа.

Он кивает, будто я вернулась из магазина.

— Здесь также бабушка Дерека, — добавляю я, жестом предлагая ему встать и поприветствовать ее.

Он встает, уделяет минуту на то, чтобы познакомиться с миссис Уортингтон, затем возвращается в кабинет и снова начинает смотреть телевизор.

— Совершенно не дружелюбный мужчина, — бормочет миссис Уортингтон, расхаживая по дому и осматривая его.

— Мой отец — интроверт, — объясняю я.

— Хм, — миссис Уортингтон откусывает кусочек печенья Брэнди и выплевывает его в салфетку. — Дорогуша, ты пытаешься нас отравить или хочешь, чтобы мы сломали зубы?

Брэнди смеется.

— Признаю, я не лучший пекарь.

— Это очевидно, — похлопывает она Брэнди по щеке. — Мы должны дать тебе несколько уроков кулинарии, дорогуша. Пока ты не убила моего внука.

Брэнди хихикает, думая, что миссис Уортингтон шутит. Но я не думаю, что это была шутка, это, наверное, к лучшему, что моя сестра такая бестолковая.

Низкий лающий звук эхом проходит сквозь дом, перед тем как Фалкор подбегает ко мне и начинает облизывать меня.

— А это Фалкор.

— Хм. Эштин, дорогая, пожалуйста... пусть это животное перестанет устраивать тебе слюнявую ванну. Это очень негигиенично.

Дерек становится на колени, и Фалкор тут же меня оставляет. Мой пес ложится на спину, а Дерек чешет ему брюхо и говорит, как сильно скучал по нему.

После того как миссис Уортингтон отправляется устраиваться в моей комнате, и все остальные собираются на кухне, Дерек сообщает моей сестре и Джулиану, что переезжает в Техас.

Улыбка моей сестры исчезает.

— Но ты же мой брат, — плачет Джулиан. — Я не хочу, чтобы ты переезжал в Техас. Не уезжай!

Моя сестра выглядит потрясенной, ее глаза остекленели.

— Я уверена, что Дерек долго думал над своим решением, Джулиан, — монотонно и грустно говорит она. — Он должен делать то, что считает лучшим.

— Прости, приятель, — Дерек пытается объяснить Джулиану, но мой племянник уворачивается от него и убегает вверх по лестнице. Дерек с мрачным выражением лица следует за Джулианом.

— Я подвела своего мужа, — бормочет Брэнди. Ее руки падают по бокам. Она выглядит совершенно расстроенной. — Я неудачница во всем.

— Это не правда, — я подхожу к ней и обнимаю за плечи, утешая ее. — Ты отличная мама для Джулиана. Он потрясающий ребенок, Брэнди. У тебя не было никакой помощи, а он такой умный и ранимый.

Она пожимает плечами, одновременно вытирая слезы со своего бледного лица в форме сердца.

— Ты уже столкнулась с тем, что я дерьмовая сестра. И очевидно, что я паршивая мачеха. Я должна была остаться в Калифорнии.

— Нет, — я крепче обнимаю ее, в то время как слезы падают и из моих глаз. Когда она обнимает меня, я подавляю свои рыдания. Дерек заберет часть меня с собой, когда уедет, и я не думаю, что смогу справиться с отчаянием в одиночку. Я устала, несчастна и не хочу быть больше сильной. — Ты нужна мне, Брэнди, мне нужна моя старшая сестра, и я очень, очень рада, что ты вернулась.

— Ты в порядке? — спрашивает она, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, удивляясь, что я плачу вместе с ней.

— Нет, — качаю я головой.

Она вытирает слезы с моих щек и смотрит на меня печальным, понимающим взглядом.

— Речь идет о тебе и Дереке, не так ли?

Я киваю, неспособная произнести ни слова.

Она удерживает мое лицо в своих руках.

— Я здесь с тобой, младшая сестренка. Прости, но я чувствую себя так, словно это моя вина.

— Что это за «будь со мной» момент? — спрашивает миссис Уортингтон, входя в кухню. — Клянусь, я чувствую себя, будто нахожусь в похоронном бюро из-за того, что все ревут. Ну, ты знаешь, как можно излечиться?

— Как? — спрашивает Брэнди.

Я вытираю слезы и жду ее ответа.

— Спа-процедуры, — она достает свой телефон и набирает номер. — Гарольд, открой «Гугл» и найди мне приличный спа-центр в Фримонте, Иллинойс. Запиши на сегодняшний вечер троих к массажисту и на уход за лицом.

Она прекращает разговор, но затем секунду спустя снова звонит.

— Погоди секунду. Запиши четверых. Отец Эштин еще более сварлив, чем я, и наверняка нуждается в помощи.

— Лиз, не думаю, что мой отец пойдет в спа, — говорит Брэнди, когда та прекращает разговор во второй раз.

— Конечно, пойдет, — не колеблясь, выдает бабушка Дерека. — Никто не может отказать Уортингтону. И если ты снова назовешь меня Лиз, я выдеру эти чрезмерно окрашенные отростки с твоей головы.

Дерек 

Эштин сказала, что мне нужна цель. Я наконец-то один, хотя это не цель, а миссия. Перед отъездом я решил навести порядок в сарае. Он был грязным и заброшенным, когда я сюда впервые приехал, но я решил дать ему вторую жизнь. Покрасил и починил сломанные доски на крыше и стенах. Этим утром я решил прибраться внутри сарая, чтобы он выглядел как новый. Все там убрал и отправился в хозяйственный магазин купить новые полки, которые бы не сваливались со стен, и фанеру на замену старому полу. Я даже выложил плиткой поверхность верстака, чтобы он стал чистым и снова годным к употреблению.

Я видел, как Эштин этим утром покинула дом с Виктором, забравшим ее на тренировку. Она со мной не разговаривает. И Джулиан тоже. Я сказал, что буду навещать его каждые несколько месяцев, но это не имело значения. Он просил оставить его в покое и с тех пор не смотрел на меня. Это произошло два дня назад.

Я отхожу и обозреваю свои достижения.

— Неплохо для одного дня работы.

Фалкор, тяжело дышащий и энергично виляющий хвостом, явно согласен.

— Во имя Господа, Дерек, что ты делаешь? — кричит с крыльца бабушка. Она вышагивает ко мне по траве, которая снова нуждается в стрижке. По крайней мере, задний двор уже не большой клочок земли из сорняков, и выглядит он более-менее прилично.

— Я убирал в сарае.

— Для этого можно кого-нибудь нанять.

— Зачем нанимать, когда я могу сделать сам?

Она поднимает вверх указательный палец.

— Потому что это помогает экономике. Когда ты кого-то нанимаешь, у них появляется больше денег на покупку вещей. Это основа экономики, Дерек.

Следует бабушке отдать должное за изобретательность. Она и вправду верит в чепуху, слетающую с ее губ.

— Ну, в принципе я сам это делаю, — говорю я ей.

Она вздыхает.

— Ну, хорошо. Просто... позже умойся, а то ты похож на уличного бродягу.

Я смеюсь ей вслед. Честно говоря, моя бабушка чертовски забавна, когда напоминает маму — манерой спать на краю постели или смеяться, прикрывая рот. С другой стороны, она ведет себя как сноб высшего класса, что раздражает и стесняет. Она намерена превратить меня в свой клон за те девять месяцев до выпуска, что я буду жить в ее доме, а я же намереваюсь вывести из нее снобизм. Это будет вызов, чертовски точно.

В пять часов вечера бабушка объявляет, что приглашает всю семью в город на ужин. Вроде как она забронировала столик в «Памп Рум», люксовом, по ее словам, месте, куда ходят все чикагские знаменитости. Гас за последние два дня понял, проще следовать бабушкиным прихотям, чем бороться с ней. Думаю, она — это то, что ему давно было нужно, сумасшедшая леди, которая заставляет его быть со своей семьей, а не бежать от нее. Я бы пошел, но если быть честным, смотреть весь вечер на сидящую напротив Эштин и знать, что я уеду от нее через несколько дней — это не то, что я назвал бы весело провести вечер.

Мне удалось вычистить весь сарай только к тому моменту, как снаружи стемнело. Я взял из дома фонарик и закрепил его на полке, а затем развесил обратно на стену инструменты.

— Стой, или я вызову полицию! — говорит за моей спиной знакомый женский голос.

Эштин стоит в дверном проеме, держа вилы как оружие. Темно, но слабое свечение от фонарика блестит на металле в ее руках.

Я слегка улыбаюсь и надвигаюсь на вилы, так чтобы их кончики были на расстоянии дюйма от моей груди.

— На самом деле ты не хочешь меня заколоть, — говорю я ей.

Она опускает оружие.

— Ты прав.

Я забираю у нее вилы и отставляю в сторону, подальше от моей ноги.

— Ты что здесь делаешь? Я думал, ты уехала в город с остальными.

— Я решила остаться. — Если не ошибаюсь, тембр ее голоса соблазняющий.

Она подходит ближе. Несмотря на слабое освещение, хорошо видно, что на ней только хоккейный свитер и больше ничего. Глазами я оглядываю ее полуприкрытое тело, не в силах оторваться.

Я с трудом сглатываю. Темно, аккумулятор фонарика разряжается. Когда я встретил Эштин впервые, я понятия не имел, что она со мной сотворит. Каждый раз, находясь рядом с ней, я одновременно хочу, и оттолкнуть, и притянуть ее к себе. Она разговаривает как парень, но тело ее словно у ангела. Она знает, что я уезжаю, но сейчас она со мной...

— Почему ты осталась дома сегодняшним вечером? — спрашиваю я.

Фонарик мерцает и гаснет совсем, когда она тянется ко мне и шепчет мне в ухо:

— Из-за тебя. 

Эштин 

Целый час я сидела на своей кровати, пока не набралась смелости, чтобы пойти в сарай. Я знала об отъезде Дерека, но хотела, чтобы он запомнил, каково это находиться с кем-то, кто тебя безоговорочно любит. Я говорю себе не быть эмоциональной, а быть просто счастливой и провести последнюю ночь вместе с ним. Никогда не думала, что смогу так сильно влюбиться в кого-то, особенно, зная так мало времени, но так оно и случилось.

И никогда не верила в любовь с первого взгляда, пока не встретила Дерека. Она всепоглощающая и восхитительная, прекрасная и волнующая. В то же время любовь делает меня нервной, застенчивой и эмоциональной. Любовь существует. Я это знаю, потому что безумно, глубоко и безнадежно влюблена.

Обняв Дерека за шею, я чувствую, как он кладет руки мне на талию и притягивает ближе. Мы целуемся, и я приоткрываю губы, чтобы углубить интимность. Его язык теряется в моем рту, мой — в его.

— Начав, я не захочу останавливаться, — говорит он хриплым, глубоким голосом.

— Я тоже.

Без лишних слов я закрываю глаза, его пальцы приподнимают низ моего джемпера, медленно и дразняще он проводит материей по моей чувствительной коже и отбрасывает в сторону.

Темно. Ничего не видно, но я слышу сексуальные выдохи и чувствую медленные, чувственные прикосновения рук к моей коже.

Протягиваю руку и даю пальцам побродить по мышцам бицепса и проследить сложные и твердые линии его прекрасно очерченного пресса и груди.

— Я солгала тебе, — говорю я, мои пальцу достигают пояса его шорт, следуя спускающейся дорожке волос.

— М-м-м, насчет чего?

— Сказав, что поражена или впечатлена твоим телом, — я целую его шею, и мужественный аромат мускуса окутывает мои чувства. Я смещаю поцелуи ниже, к груди и прессу. — Я солгала.

Он запрокидывает голову и вцепляется в мои волосы, я же показываю, насколько высоко ценю его тело. По прерывистому дыханию я понимаю: ему нравится. Сильно.

— Мой черед, — спустя некоторое время говорит он. Я удивленно вскрикиваю, когда он подхватывает меня на руки и сажает перед собой на верстак.

Он чувственно целует меня, и я придвигаюсь к нему, желая большего, желая его, желая, чтобы ночь эта длилась вечно. Наши тела скользкие от пота, мы изо всех сил дышим, чтобы продлить это дольше, но мы оба еле сдерживаемся. Руки бродят по его великолепному телу, я пробую его на вкус, а он пробует меня.

Он заменяет свой рот кончиком указательного пальца и легонько проводит им по моим губам, прежде чем погрузить палец в мой рот, чтобы я его пососала.

Я откидываюсь назад, когда он убирает палец, с нежностью и страстью проводя им по моему телу. Внезапно палец сменяется ртом и языком. От ощущения его горячего дыхания на моей влажной коже все тело покалывает.

— Ты не представляешь, что со мной делаешь, — говорю я, задыхаясь.

— Нет, представляю, — отвечает он хриплым глубоким голосом, пока избавляется от остальной одежды. Я слышу звук разрываемого пакетика с презервативом, и мое тело замирает.

— Достал из бумажника? — спрашиваю я.

— Да.

— Я думала, ты не носишь в нем презервативы.