Лесли присоединился к ним через два часа – перепачканный маслом, но довольный, и объявил, что машина Джеффа опять на ходу. Утро, проведенное под капотом соседской колымаги, Лесли считал потраченным не зря.

Собравшись, они отправились в Стинсон, где долго гуляли по берегу вместе с собаками. Домой вернулись к обеду. Лесли и Хлоя затеяли игру в шашки, Коко наблюдала, а подкрепившись сандвичами и картошкой фри, все вышли на террасу погреться на солнце. На ужин были хот-доги и поджаренный маршмеллоу, но прошел он невесело: всем было жаль покидать побережье. На обратном пути Хлоя уснула в машине. Выходные удались на славу.

Вечером они посмотрели «Мэри Поппинс» на огромном экране в спальне, а потом Лесли перенес уснувшую Хлою на кровать в спальню для гостей. Коко пообещала девочке на следующий день свозить ее в Чайнатаун и поужинать вместе с ней где-нибудь в китайском ресторанчике – «чтобы есть палочками», по настоянию Хлои. В планах на ближайшую неделю значились поход в зоопарк и поездка по канатной дороге.

– Спасибо, что ты так добра к ней, – произнес Лесли, укладываясь в постель рядом с Коко.

– Мне это совсем не в тягость, – ответила она, радостно улыбаясь. Лесли снова встал и запер дверь спальни. – Что ты делаешь? – удивилась Коко, прячась поглубже под одеяло и сдерживая улыбку. Ей нравились и дни, проведенные втроем, и вечера наедине с Лесли.

– По-моему, нам выпала возможность уединиться. Когда в доме ребенок, такое случается редко.

Оба понимали, что недавняя свобода избаловала их, но и не думали винить Хлою за то, что стали реже оставаться вдвоем.

Лесли погасил свет, обнял Коко и с восторгом обнаружил, что она успела избавиться от пижамы под одеялом, пока он относил в постель Хлою. Он сбросил «боксеры», и через несколько минут страсть вскружила головы обоим. Приезд Хлои словно сблизил их еще сильнее, если это возможно. Коко и раньше было не на что жаловаться, а теперь блаженство переполняло ее.


Глава 10

За две недели, которые Хлоя провела у отца и Коко, они ухитрились выполнить все данные девочке обещания и даже больше. Они побывали в двух зоопарках – в Окленде и Сан-Франциско, а вдобавок в Музее восковых фигур на набережной Фишермен-Уорф. Коко опасалась, что Хлоя может испугаться, но девочка осталась довольна. Дважды они ездили в Чайнатаун и бродили по Сосалито, посещали кинотеатры, прокатились в вагоне знаменитой канатной дороги, выходные снова провели в Болинасе и построили новый замок, еще выше и причудливее прежнего. Коко предложила заглянуть на фабрику игрушек, где они заказали единственного в своем роде плюшевого мишку – его должны были сшить по рисунку Хлои. У Александра появилась подружка – маленькая медведица в розовом платье, названная в честь польщенной Коко. Хлоя с гордостью показала игрушку отцу. В последний вечер они все вместе поплавали в бассейне, потом Коко приготовила ужин. Она даже испекла торт с розовой глазурью и разноцветной сахарной обсыпкой. Торт вышел кривоватым, но все равно понравился Хлое. Коко выложила на глазури имя Хлои разноцветными конфетками «Эм-энд-эмс».

За ужином Хлоя поинтересовалась, намерены ли пожениться ее отец и Коко. Лесли уклонился от ответа. Этот вопрос они с Коко еще не обсуждали, хотя о детях заговаривали несколько раз. Лесли надеялся уговорить Коко перебраться с ним в Лос-Анджелес, но пока так и не добился согласия. К городу своего детства и к тамошнему образу жизни Коко питала непреодолимое отвращение. Прежде чем обсуждать брак, следовало обойти ряд препятствий, но Лесли внутренне готовился к этому. Хлое он не дал вразумительного ответа лишь по одной причине – чтобы не разочаровать ее на случай, если все разладится. Девочка успела полюбить Коко и даже привязаться к обеим собакам.

– Наверное, твоя сестра все-таки лесбиянка, – подумав, заявила Коко малышка однажды днем. – А то она не стала бы держать такую большую собаку. Девочки заводят пуделей и йорков, совсем маленьких и пушистых, а такие собаки, как Джек, бывают только у мальчишек.

– Может быть, ты и права, – как ни в чем не бывало откликнулась Коко. – Надо будет у нее спросить.

Обманывать Хлою ей не хотелось, но и к прямому ответу она была пока не готова. Не хватало еще, чтобы сразу после возвращения домой девочка объявила матери, что у Коко есть сестра-лесбиянка. Моника может подумать, что в присутствии ребенка говорили о вещах, не предназначенных для детских ушей. Впрочем, для самой Моники не было запретных тем в разговорах с дочерью. Но поскольку, Хлоя ее ребенок, Моника имеет на это право. Коко предпочла бы точнее определить границы дозволенного, тем более что и Лесли придерживался традиционных принципов воспитания. До сих пор их взгляды и убеждения неизменно совпадали.

Лишь одно маленькое происшествие подпортило пребывание Хлои. В последний вечер накануне отъезда девочка обожгла палец, жаря вместе с Коко маршмеллоу над плитой. В спешке Хлоя схватилась за раскаленную докрасна вилку, пытаясь снять с нее вязкую массу маршмеллоу, взвизгнула и мгновенно разразилась слезами, как сделала бы на ее месте любая шестилетняя девочка. На пальце вскочил волдырь. Коко среагировала моментально, подставила палец под струю холодной воды, и тут на голос дочери примчался встревоженный Лесли.

– Что с ней? – в страхе крикнул он, заметив слезы на щеках девочки. – Порезалась?

– Обожгла палец, – объяснила Коко, прижимая Хлою к себе и помогая ей держать пострадавший пальчик над раковиной под струей воды.

– Ты что, разрешила ей одной играть над включенной плитой? – возмутился Лесли, но тут у Хлои мигом высохли слезы. Малышка повернулась к отцу.

– Она не виновата! – решительно заступилась девочка за Коко, различив упрек в отцовском голосе. – Коко говорила мне, что нельзя хвататься за вилку, а я все равно схватилась. – Хлоя умолкла и прижалась к Коко, замерев в кольце ее надежных рук. – Уже лучше, – храбро добавила она.

Втроем они изучили небольшой побелевший волдырек. Коко помазала его лечебной мазью и заклеила пластырем.

Лесли виновато наблюдал за ней.

– Прости, я ляпнул глупость. Просто перепугался за нее. Ему было ужасно неловко от того, что он заподозрил Коко в небрежном и невнимательном отношении, но когда до него донесся визг Хлои, сердце у Лесли упало. Теперь-то он понимал, что Коко встревожилась не меньше, но сумела оказать первую помощь.

– Не волнуйся, – ободряюще произнесла Коко, снимая Хлою с табурета, поставленного рядом с раковиной.

– Я так тебя люблю, Коко! – Девочка обхватила ее за талию и прижалась к ней. Лесли улыбнулся обеим.

– И я тебя тоже люблю, – прошептала Коко и поцеловала ее в макушку.

– А можно опять пожарить маршмеллоу? – спросила Хлоя, переводя взгляд с Лесли на Коко и все еще держа обожженный палец на весу.

– Нет! – сказали оба хором и тут же рассмеялись. Лесли по-прежнему корил себя зато, что обидел Коко, но она спокойно перенесла его вспышку, понимая, что это вызвано лишь страхом и тревогой за ребенка.

– Может, лучше мороженого? – предложил Лесли, и Коко облегченно вздохнула. Она искренне жалела девочку, винила себя за то, что не придумала другого развлечения, но скоро Хлоя вновь стала довольной и веселой. Она улеглась в постель между Лесли и Коко, чтобы в последний вечер перёд отъездом посмотреть с ними телевизор. Внезапно Коко поняла, что будет скучать по маленькой подружке. За короткий срок Хлоя успела прочно занять место в ее сердце.

В аэропорт все трое ехали в горестном молчании. Хлоя несла обоих мишек, старого и нового. Коко чуть не расплакалась, прощаясь с ней. Девочку передали сотруднице авиакомпании, которая должна была посадить ее в самолет, следующий рейсом в Нью-Йорк.

– Надеюсь, скоро ты опять к нам приедешь, – сказала Коко, обнимая девочку. – Без тебя будет совсем не то… – Она и вправду так думала.

Хлоя кивнула, отстранилась и с серьезным личиком заглянула в глаза Коко:

– А папа будет здесь, если я опять приеду?

– Думаю, да. Разве что не каждый день. Так что приезжай в любое время.

– Вам с папой обязательно надо пожениться, – убежденно повторила Хлоя. Об этом она стала говорить вскоре после приезда. Узы между Коко и Хлоей возникли почти мгновенно и за две недели окрепли.

– Потом поговорим, – решил Лесли и крепко обнял дочь. – Как я буду скучать по тебе, мартышка! Передай маме привет и позвони мне сегодня же. Обещаешь?

– Обещаю, – грустно ответила Хлоя.

– Я люблю тебя! – Лесли обнял дочь еще раз.

Уже пройдя пассажирский контроль, Хлоя обернулась, расцвела счастливой улыбкой и помахала Лесли и Коко, обоим сразу. Коко послала ей несколько воздушных поцелуев, приложила ладонь к сердцу, затем указала на девочку. Так они стояли, пока Хлоя не смешалась с толпой пассажиров, уходящих на посадку.

Дождавшись, когда рейс будет отправлен, на случай если вылет по каким-то причинам задержится, Коко и Лесли двинулись к стоянке. Первые несколько минут оба молчали, думая о Хлое и о том, каким пустым будет теперь казаться дом.

– Я уже скучаю по ней, – грустно призналась Коко, когда машина отъезжала от аэропорта. Еще никогда ей не случалось общаться с ребенком две недели подряд, и теперь она не представляла, как будет жить без малышки.

– И я, – вздохнул Лесли. – Завидую людям, которые могут жить вместе с детьми. Монике повезло: Хлоя постоянно рядом с ней. – Однако он не представлял Монику в роли жены и понимал, что вместе им никогда не быть. – Если у меня когда-нибудь будет еще ребенок, я хочу, чтобы он рос у меня на глазах. У меня сердце кровью обливается каждый раз, когда я провожаю Хлою или уезжаю от нее.

На обратном пути в город с лица Лесли не сходила печаль. Чтобы не возвращаться в пустой дом, они решили отправиться в кино. Оба чувствовали себя потерянными.

Стремительно развивающийся, перенасыщенный действием сюжет боевика на время отвлек обоих, а к тому времени как они вернулись домой, Хлоя была уже на полпути к Нью-Йорку.

Коко несколько раз пересекла бассейн, а Лесли сидел в кабинете, просматривая новый сценарий и делая пометки, чтобы решить, стоит ли браться за предложенную роль. Они встретились на кухне и в раз погрустнели, глядя на недоеденный торт, который Коко накануне вечером испекла для Хлои. Ощущение утраты было нелегко преодолеть. Наконец Лесли приготовил чай и с улыбкой сел за стол.

– Все это может означать лишь одно: визит имел успех, – нарочито бодрым голосом объявил он. – Все мы неплохо провели время.

– А разве рядом с Хлоей можно заскучать? – отозвалась Коко, отпивая чай. – Надеюсь, в свои шесть лет малыш Джейн и Лиз будет таким же милым и забавным. – Предстоящее знакомство с этим ребенком воодушевляло ее.

– Кстати, как тебе предложение Хлои? – словно невзначай спросил Лесли. – Насчет женитьбы. – Он вдруг смутился, занервничал совсем как простой смертный, а не знаменитый киноактер. – По-моему, заманчивая мысль, – добавил он, старательно делая вид, будто ему ничего не стоит вести этот деликатный разговор. Временами его британский акцент и манеры становились особенно заметными, и Коко невольно улыбнулась. Она успела понять, что его самокритичность и скромность не только актерское амплуа, но и свойства характера. Это понравилось ей с первого дня знакомства, с той самой бутылки кленового сиропа.

– Определенно заманчивая, – негромко откликнулась она, глядя на Лесли любящими глазами. – Но, пожалуй, преждевременная. Думаю, сначала надо все-таки решить, где мы будем жить и как устроимся.

Рассчитывать, что все уладится само собой, Коко не хотела. К тому времени они прожили вместе в доме Джейн уже три месяца, начало было положено. Но Коко помнила, с каким трудом всегда притиралась к людям, даже к Йену. Ее беспокоила в первую очередь слава Лесли, которой в любом случае будет подчинен их образ жизни, и постоянное внимание прессы, особенно если они поселятся в Лос-Анджелесе. Коко предпочла бы более уединенное, скромное существование, позволяющее сберечь узы брака. Найти компромиссное решение до сих пор не удавалось, а возможно, его не существовало вообще.

Кроме этой крупной проблемы, между ней и Лесли возникали только мелкие разногласия насчет собак, которые прибежали вечером в спальню прямо после бассейна и мокрыми улеглись на кровать, причем Лесли заявил, что это повторяется уже четвертый раз подряд. Если не считать этой мелкой размолвки да обожженного пальца Хлои накануне вечером, на протяжении всех трех месяцев они ладили прекрасно. Им нравилось быть вместе, она интересовалась его работой, он постоянно спрашивал ее мнение о сценариях, которые присылал ему агент. Лесли всегда был готов слушать Коко, о чем бы ни заходила речь, его уважение к ней не оставляло сомнений. К тому же Коко полюбила его дочь. Единственным препятствием на пути к счастью оставалась его слава, способная разрушить любовь.