Друг о друге они знали далеко не все; поскольку последние месяцы они жили уединенно, то понятия не имели, понравится ли им появляться вместе среди людей и общаться с ними. Они никогда не путешествовали вдвоем, до сих пор беды обходили их стороной, Коко не знала, каков Лесли в состоянии усталости и стресса, во время долгих и напряженных съемок. Но повседневная жизнь под одной крышей их полностью устраивала, оба чувствовали себя совершенно комфортно. Добрые и внимательные к окружающим, они с уважением относились друг к другу и старались не портить себе и ближнему настроение понапрасну. Оба обладали чувством юмора и знали цену хорошей шутке. Осталось только выяснить, как выдержат их отношения испытание временем. Коко тревожило лишь то, что Лесли живет в Лос-Анджелесе, что там строится его карьера, но он был готов идти на уступки и в том, что касается места жительства. Лесли уже предложил поселиться в Сан-Франциско или Санта-Барбаре и по возможности проводить свободное время в Болинасе. Он не возражал даже против Нью-Йорка, словом, как разумный человек, рассуждал здраво и шел на компромисс. Он не только казался идеальным кандидатом в мужья, но и давным-давно решил, что лучшей жены, чем Коко, ему не найти. Ей хотелось лишь подождать еще немного, разобраться в себе. Три месяца казались ей недостаточно долгим сроком, чтобы принять, решение, от которого зависит жизнь обоих. К тому же звездный статус Лесли предвещал в будущем неизбежные трудности.

– Думаю, где мы будем жить, не так уж и важно, – заметил Лесли. Он не хотел торопить Коко, но ему самому времени на размышления не требовалось. Накануне вечером наивный вопрос Хлои подстегнул его, окончательное решение он принял, наблюдая за дочерью и Коко, и теперь хотел все обсудить. – Нельзя разлюбить человека и расстаться с ним только потому, что тебе не нравится город, в котором он живет, – рассудительно добавил он.

– Дело не в городе, а в образе жизни, который при твоей работе волей-неволей придется вести, – с беспокойством объяснила Коко. Она назвала главную причину своих колебаний. – Я не могу себе представить, что это значит – жить с известной кинозвездой, не знаю, каковы плюсы и минусы такой жизни. И от этого мне заранее жутковато, Лесли. Столько всего сразу: и пресса, и папарацци, и давление со всех сторон, и жизнь словно у всех на виду, – отношениям это не на пользу. Сначала мне надо как следует все обдумать. Я не хочу портить тебе карьеру, а себе жизнь. Я в восторге от всего, что у нас есть сейчас, но ведь мы живем в стране мечтаний и фантазий, – напрямик заявила она. – Мы прячемся. А когда настанет время выйти из убежища, прогремит взрыв на весь мир. Он заранее ужасно пугает меня. Я не хочу тебя потерять только потому, что люди захотят усложнить нам жизнь, а они на это вполне способны.

– В таком случае давай начнем постепенно выбираться из подполья и посмотрим, каково нам будет. Может, съездишь со мной на съемки в Италию? В Венеции я пробуду месяц или два. Ты могла бы остаться со мной, если найдешь себе замену для прогулок с собаками клиентов. Ты подумаешь об этом? А перед отъездом мы можем провести несколько дней в Лос-Анджелесе, чтобы приблизительно представить себе, что нас ждет. – Он уже был готов объявить всему миру, что влюблен в Коко. Мало того, Лесли не терпелось появиться вместе с ней в свете, поделиться своей радостью с целой планетой. – Я люблю тебя, Коко, – ласково добавил он. – Что бы ни случилось, как бы ни повели себя газетчики, я буду рядом.

Коко улыбнулась сквозь слезы:

– Мне просто боязно. А если нас возненавидят, если я сделаю какую-нибудь глупость, которая тебе навредит? Я же никогда прежде не появлялась на публике. Зато хорошо помню, как нелегко приходилось клиентам моего отца. И для нас такой участи не хочу. Сейчас нам живется легко и просто, но как только о нас узнают, все изменится раз и навсегда.

Коко знала, что им осталось всего две недели идиллической жизни. Через две недели Лесли возвращается в Лос-Анджелес на съемки. Еще несколько дней, а дальше полная неизвестность. Лесли тоже понимал это и не мог отрицать. Предстоящие перемены тревожили его из-за Коко. Она так ценит возможность уединиться, а он живет в мире, где уединение достается непросто, поэтому о том, чтобы сохранять неприкосновенность частной жизни, нечего и мечтать. Последние три месяца им несказанно везло, да и то главным образом благодаря предельной осторожности. Но едва он вернется в Лос-Анджелес, а затем отправится на съемки в Венецию, как каждый его шаг станет достоянием бульварной прессы. Коко необходимо попробовать такую жизнь на вкус, оценить ее, прежде чем соглашаться перейти на эту диету до конца своих дней.

– Просто будем жить день за днем, – повторил он, словно заклинание, и тут зазвонил телефон Коко.

Джейн в очередной раз требовалось проконтролировать ситуацию. После ссоры с матерью она звонила немного чаще, общаться сестрам почему-то стало легче. Лесли поднялся, поцеловал Коко и вышел. Ответа на свой вопрос о браке он так и не получил, но понимал, что Коко понадобится время, чтобы привыкнуть к особенностям его жизни. В последнее время она относилась к ним спокойнее, чем вначале, но полностью убедить ее Лесли так и не смог. Однако он не собирался сдаваться, просто хотел дать ей возможность поговорить без помех с сестрой, а в дальнейшем намеревался возобновить разговор. Коко благодарно восприняла его деликатность. Ее и без того тревожил приближающийся отъезд Лесли в Сан-Франциско.

Она расспросила Джейн о том, как протекает беременность, и узнала, что все идет гладко. Джейн и Лиз с нетерпением ждали родов, им до сих пор с трудом верилось, что уже через пять месяцев в доме появится малыш. Коко тоже было трудно в это поверить, сама мысль о ребенке у Джейн казалась странной. Старшую сестру Коко никогда не представляла и не могла представить в роли матери. Либо она слишком хорошо знала Джейн, либо вообще не знала ее.

– По крайней мере можешь быть уверена, что ваш дом прекрасно подходит для шестилетнего ребенка. Дочь Лесли пробыла здесь две недели, и ей понравилось. Мы отлично повеселились до упаду.

Последовала краткая пауза. Джейн выслушала сестру, но ответила не сразу.

– Кстати, как прошел визит? – наконец холодно осведомилась она.

– Прекрасно. Такой милой малышки ты в жизни не видывала. Надеюсь, если у тебя будет девочка, она окажется точно такой же.

– Похоже, гостья имела шумный успех, – настороженно произнесла Джейн. – Надеюсь, она ничего не разбила?

– Нет, конечно! Она вела себя безупречно. – Слушая сестру, Коко вдруг занервничала, не вовремя вспомнила о прерванном разговоре с Лесли и поняла, что в попытке скрыть волнение наговорила лишнего. – Мы везде успели побывать – и в зоопарке, и на канатной дороге, и в Чайнатауне, и в Сосалито с музеем восковых фигур. Словом, время пролетело незаметно.

– «Мы»? Ты что-то от меня скрываешь, Коко? – Джейн до сих пор не разделяла подозрения Лиз, но услышанное насторожило ее. – Что происходит между тобой и Лесли? – задала она вопрос в упор. Пауза затянулась. Коко могла бы солгать сестре, как делала прежде, если бы не прерванный разговор с Лесли. Пора раскрывать секреты, и разумнее всего будет первым делом поставить в известность родных. В качестве пробного шара Коко решила во всем признаться Джейн.

Для этого ей хватило единственного «да». Что будет дальше, она не представляла. Может, Джейн удивится, а может, и обрадуется, ведь Лесли ее друг. По крайней мере на этот раз Джейн не станет твердить, что Лесли ей не пара и что они из разных миров, как было во времена Йена. Однако и на этот раз Коко ошиблась.

– Ты в своем уме? Ты хоть представляешь, кто он такой в реальном мире? Величайшая кинозвезда планеты! Журналисты съедят тебя живьем. Господи, ты ведь живешь в Болинасе, гуляешь с чужими собаками… думаешь, это тебе сойдет с рук?

– А еще я дочь Базза Баррингтона и Флоренс Флауэрс. И твоя сестра. Я выросла в вашем мире.

– А потом вылетела из школы права и стала хиппи. Лесли близко знаком с половиной самых известных и красивых женщин мира, у него в друзьях все ныне здравствующие кинозвезды! Да они попробуют тебя на зуб, пожуют и выплюнут! Лесли будет стесняться тебя. Как ты могла так влипнуть? Я попросила тебя пожить в моем доме, присмотреть за ним и за моим псом, а тебе вздумалось трахаться с моим гостем, и не с кем-нибудь, а с всемирно известной кинозвездой! О чем вы оба думали? – Джейн разозлилась не на шутку и не выбирала выражений, как бывало всегда, когда она набрасывалась на Коко с упреками. Коко слушала ее со слезами на глазах.

– Вообще-то мы полюбили… – нерешительно произнесла Коко, ненавидя сестру за жестокие слова, но больше всего боясь, что Джейн окажется права.

– Неужели у тебя совсем нет мозгов? Надо же было ляпнуть такую чушь! Да он забудет тебя через пять минут после того, как снова возьмется за работу. Будет спать со своей партнершей по фильму, мелькать во всех бульварных газетах, а тебя вспоминать как смешной эпизод, новый крестик в списке своих побед! Поверь, уж я-то знаю Лесли.

Как раз в эту минуту Лесли случайно забрел на кухню и, взглянув на Коко, сразу все понял. Ее сестра вновь взялась за старое. Она била в цель без промаха. Дружить с Джейн – одно дело, но Лесли знал, какой беспощадной стервой она способна быть, особенно со своей младшей сестренкой. Он обнял Коко за плечи, но она отвернулась, чем еще больше встревожила его. Прежде с ней такого не случалось.

– Посмотрим, какой встряской станет для него возвращение, – загадочно произнесла Коко вслед уходящему Лесли. Он не желал мешать чужому разговору, умение быть вежливым и внимательным никогда не изменяло ему.

– Никакой встряски не будет, – жестко оборвала Джейн, – поверь, все кончится в тот же день, когда он уедет. Все уже кончено, просто ты пока этого не поняла. У вас нет будущего. Да, в постели он великолепен, но больше ни на что не рассчитывай. В свой мир он тебя не приведет – не захочет позориться. – Коко хотела объявить сестре, что они только что обсуждали брак, но не посмела. Она слушала Джейн и чувствовала, как к горлу подступает тошнота. Джейн права. Напрасно она обманывала, себя, надеялась стать своей в мире Лесли. – Надеюсь, ты все-таки возьмешь себя в руки, Коко, проснешься и с наслаждением вдохнешь аромат кофе. Не унижайся, не цепляйся за Лесли. Когда он будет уходить, отпусти его с достоинством. Не надо было тебе связываться с ним, хоть вы и очутились водном доме. Я-то думала, у тебя побольше ума или хотя бы уважения к себе и ты не станешь подстилкой для прожженного ловеласа и знаменитого красавчика вроде Лесли!

Ее слова звучали жестоко, но Джейн никогда не упускала случая дать ближнему чувствительный щелчок по носу. Особенно если речь шла о Коко. Так было всегда. Беременность ничего не изменила.

– Спасибо тебе, – произнесла Коко, проглотив горечь и обиду. Ей хотелось лишь одного – поскорее закончить разговор. – Ну, созвонимся, – добавила она, нажала красную кнопку на мобильнике и машинально вытерла катящиеся по щекам горячие слезы. Нельзя допускать, чтобы Джейн злорадствовала, услышав, что она плачет. Вернувшийся Лесли не сводил с нее глаз.

– Что стряслось, черт возьми? Что она опять тебе наговорила? Раньше она мне нравилась, но, клянусь, я возненавидел ее с тех пор, как встретил тебя и увидел, как она с тобой обращается. Мне она всегда была другом, а тебя ни в грош не ставит – видеть этого не могу! – возмущенно воскликнул Лесли.

– Между сестрами и не такое бывает, – попыталась встать на защиту обидчицы Коко. Джейн, по-видимому, знала, как за считанные минуты доказать Коко, что она жалкое ничтожество. У Лесли возникло острое желание отплатить Джейн той же монетой, чтобы ей хоть раз пришлось сразиться с соперником своей весовой категории. Коко давилась рыданиями, Лесли подошел и обнял ее, утешая.

– Она права, – выговорила Коко, уткнувшись мокрым лицом в грудь Лесли. – Она говорит, что я потаскушка и сумасшедшая, что я позор для тебя, всего лишь еще один крестик в длинном списке, что ты знаком с первыми красавицами и знаменитостями мира, что журналисты пожуют меня и выплюнут, что между нами все кончится в тот же день, как ты уедешь… – В этой бесконечной фразе выплеснулся список обид на сестру, которая не пожалела оскорблений ни для Коко, ни для Лесли. Коко была безутешна и убита горем, в глазах Лесли вспыхнула ярость.

– Клянусь, я ее убью! Откуда ей знать насчет газетчиков, чтоб ее черти взяли? И вообще, кому какое дело? Ты изумительно красивая, эффектная, умная, достойная, порядочная женщина, я горжусь тем, что ты со мной. Я склоняюсь к твоим ногам! А твоя сестра, злобная и жестокая тварь, тебе и в подметки не годится. Ты всегда будешь моложе ее. Мне плевать на нее, сколько бы грязи она на тебя ни вылила. Все это ложь! Ничего не кончится, даже когда я уеду, наоборот, все только начнется. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, хочу прокричать на весь мир, как мне повезло найти тебя. Тебя полюбят, вот увидишь. А тот, кто не полюбит, просто болван. Спроси у Хлои, – добавил он с улыбкой, – она-то уж точно знает! Ребенка не обманешь, особенно мою дочь.