— Как ты себя чувствуешь? — спросила она у сестры, поглядывая на веревки, которыми Грейди привязывал Лес к сиденью.

Лес приоткрыла глаза.

— Так жарко! И пить хочется…

Влажная салфетка у нее на лбу быстро сохла под теплым ветерком.

— Не чеши ногу, — предупредила ее Алекс.

У Алекс были причины для беспокойства. Состояние Лес не улучшалось. Если верить пособию по домоводству, которое Алекс прихватила с собой, дрожжевая мазь помогает при любых воспалениях. Вокруг раны действительно образовалось покраснение, окаймлявшее шов багровой полосой. Алекс пробовала лечить сестру белым купоросом, но, кажется, не слишком успешно. Теперь Алекс собиралась дать Лес хинин, чтобы сбить жар.

Алекс готова была взвыть от отчаяния. Наверное, ей следовало побольше прочесть медицинской литературы, больше практиковаться, когда она готовилась к этому путешествию. Но кто знал, что ей предстоит стать не только кухаркой, но и лекарем? Алекс уже поднаторела в выправлении вывихов, ловко накладывала шины при переломе пальцев, научилась промывать раны и готовить мази, помогавшие при растяжениях и ушибах. Бесконечные неприятности, сопровождавшие их на протяжении всего перегона, приучили ее находиться в состоянии постоянной тревоги. Всякий раз, когда к ней приводили очередного пострадавшего, сердце Алекс замирало. Как долго она сможет выдерживать эту пытку? Еще один такой случай, как у Лес, и у нее опустятся руки.

Правда, Алекс уже не страдала от одиночества. Раньше сорок минут ежедневного одиночества были для нее суровым испытанием, и теперь Алекс чувствовала себя немногим лучше в самое трудное время — после отъезда проводника и до прибытия Грейди с табуном.

Временами бескрайние открытые пространства наводили на нее тоску; она чувствовала себя совсем крохотной и незначительной. Иногда ею овладевали приступы страха, заставлявшие изо всех сил цепляться за колесо инвалидного кресла или за разделочный стол. В такие минуты ей казалось: если она потеряет опору, то будет тут же проглочена бездонным небом. И еще она постоянно боялась, что проводник забудет, где ее оставил, и приведет стадо куда-нибудь в другое место.

Когда проводник помахал ей на прощание и ускакал, Алекс взглянула на Лес, затем достала костыль и перегнулась через борт фургона, чтобы воткнуть конец костыля в землю. Ее работа начиналась с того, чтобы обшарить каждый дюйм земли вокруг в поисках змей. Однажды, еще на первой неделе перегона, она переехала змею, и воспоминания об этом до сих пор заставляли Алекс вздрагивать от отвращения. Наверное, за эти несколько недель она состарилась лет на десять. Если не внешне, то душой — наверняка.

Спустившись с козел, Алекс поправила под мышкой костыль, пошарила за сиденьем и достала пистолет. Наступило время охоты на змей. Дважды в день ей приходилось отстреливаться, и, отправляя на тот свет гадюк, Алекс неизменно мысленно благодарила Фриско за настойчивость. Если бы не он, она так никогда и не научилась бы пользоваться огнестрельным оружием.

— В кого ты стреляешь? — слабым голосом спросила Лес, когда Алекс вернулась к фургону.

— Вот, видишь? — Алекс с гордостью показала свои трофеи: двух мертвых гадюк. — Я сейчас принесу тебе воды, потерпи немного.

Затем Алекс предстояло намолоть кофе и наскоро приготовить похлебку из мяса, подливки и остатков кукурузного хлеба, раскрошенного и поджаренного. Поставив крошки с жиром на огонь, Алекс принялась замачивать бобы, которые хотела приготовить на ужин. Она раздумывала: чем бы побаловать погонщиков, чтобы все были довольны и сыты?

Предстояло еще выкопать яму. Иногда она дожидалась Грейди, чтобы он ей помог, но все чаще Алекс копала яму сама, приспособившись к своей остро заточенной саперной лопатке. Копать самой получалось быстрее — не нужно было дожидаться табунщика. Теперь ей уже было все равно — пусть даже Колдуэлл, Лутер и Хэм увидят, как она ползает по земле. Наплевать, что они подумают.

Сегодня Уорд приехал раньше остальных, и Алекс порадовалась этому обстоятельству, поскольку теперь не нужно было ждать Грейди, чтобы тот отвязал сестру от скамьи и опустил на землю. Уорд расстелил на земле одеяло и принес Лес воды. Поскольку в лагере еще никого не было, он также наломал веток в зарослях и насобирал охапку хвороста для костра.

— Чем еще я могу помочь тебе, сестричка?

— Спасибо, я сама в состоянии справиться.

Алекс, нахмурившись, посмотрела на хворост, затем поднялась с земли, опираясь на костыль.

— Могу я опустить вниз твое кресло?

— Грейди сделает это, когда приедет.

— По крайней мере позволь мне подвесить котел и развести костер.

— Мне не нужна помощь, и я не хочу, чтобы вы мне помогали, — заявила Алекс. — Вы знаете правила.

Хэм сразу же почувствовал себя оскорбленным. Лицо его покраснело и сморщилось. Он принял угрожающую позу и уставился на Алекс своими злыми колючими глазками. Но он забыл, что Алекс — не Лес, что с ней такой номер не пройдет. Лес стала бы извиняться, но Алекс лишь презрительно усмехнулась и отвернулась.

— Я просто стараюсь облегчить твою ношу, сестричка. К тому же никто нас не видит.

В дополнение к своим прочим выдающимся качествам Хэм проявил еще и склонность к мошенничеству. Алекс молча опустила свой стол и бросила в сторону Уорда ледяной взгляд.

— Я предпочитаю следовать правилам вне зависимости от того, видят меня или нет, — сухо заметила она.

Уорд еще больше покраснел.

— Будет лучше во всех отношениях, если мы станем относиться друг к другу как цивилизованные люди. Очень скоро я стану главой семьи. — Уорд сделал паузу и уставился на Алекс, словно давая ей время осмыслить сказанное им. — Вам с Фредди следует помнить о том, кому предстоит управлять вашим имуществом.

— Ошибаетесь, мистер Хэм! Моим имуществом вы никогда не будете управлять.

— Мне кажется, в порядке вещей, что…

— Никогда! — отрезала Алекс. — Женившись на Лес, вы становитесь ее мужем, но это не делает вас главой семьи Рорк, и я вас никогда не признаю в таком качестве. Если вы станете настаивать на этом, мистер Хэм, я на годы отсрочу дату вступления в наследство, я использую все законные способы, чтобы не позволить вам распоряжаться ни центом из моих денег.

Алекс, что с ней случалось крайне редко, вышла из себя, и виной тому была превосходящая всякие мыслимые пределы самонадеянность Хэма.

— Я принимаю вызов. Для вашей же пользы.

Боже, какой жалкий кретин!

— Мы живем не в средние века, мистер Хэм. В наше время, женившись на одной из сестре, вы не завладеете имуществом остальных.

Алекс с неожиданной силой провернула мельничный жернов.

— В Бостоне у меня есть два прекрасных адвоката, мистер Хэм. Если вы будете следовать вашим достойным всяческого порицания курсом, я прикажу им разорить вас. И, клянусь Богом, разорив вас, я получу немалое удовольствие.

Слова Алекс — и в еще большей степени выражение ее лица — так подействовали на Хэма, что он, поспешно отступив, пробормотал:

— Думаете, вы настолько выше меня, что вам все можно, да?

— Да, мистер Хэм, именно так я и думаю!

— Ну что же, мы еще увидим… Не так ли?

Внезапно перед глазами Алекс возникла картина, часто терзавшая ее в ночных кошмарах: мертвый Пайтон в грязи под дождем. Как смеет она после этого смотреть свысока на Уорда? Его можно было упрекнуть в мелочности, жадности, завышенном самомнении. Но разве быть жадным — преступление? Ее, Алекс, грехи — более тяжкие.

— Если вы такая замечательная, так почему Лес все еще болеет? — прошипел Уорд. — У нее осталось всего два дня. Два дня — и все! И потом она должна работать.

— Она не может работать, — бесцветным голосом проговорила Алекс. — Мне жаль, что Лес придется сойти с дистанции. Она честно трудилась и заслуживает большего. — Алекс перевела дух. — Но я делаю все, что могу, — продолжала она. — А Лес пока еще в критическом состоянии. Как я вам уже говорила, сестра может умереть. Рана ее в нескольких местах затянулась, но кое-где открылись гнойники. Ее бросает то в жар, то в холод. Временами температура падает, но все равно остается высокой. Ей нужно лишь одно: несколько недель отлежаться. И чтобы за ней приглядывал кто-нибудь поопытнее меня. Если она вам действительно дорога, мистер Хэм, не теряйте времени. Я настаиваю на том, чтобы вы взяли Лес к себе в фургон и ехали прямо в Уэйко. Устройте ее в гостинице и как можно быстрее найдите доктора.

— Да уж, вы с Фредди будете только рады, если мы уберемся с пути! — Глаза ею превратились в узенькие щелки. Он говорил, брызгая слюной. — Тогда все наследство достанется вам двум. Вы ведь лишь об этом и мечтаете? Я вас насквозь вижу!

Алекс с трудом удержалась от того, чтобы не влепить ему пощечину. С каким удовольствием она вцепилась бы своими обломанными ногтями в эту лоснящуюся от пота физиономию! Жажда крови оказалась столь сильной, что у Алекс закружилась голова. Она даже подумала, что вот-вот потеряет сознание.

— Как вы смеете?! — воскликнула она.

— Даже если мне придется привязать Лес к седлу, она не покинет перегон! Вы не получите нашей доли! — заявил Хэм.

Еще немного, и она опустила бы костыль на его плешивую голову.


Услышав оклик Уорда, Фредди придержала коня. Прикрывая глаза от пыли, оглянулась. Лошадь Лес неслась на юг, прямо к повозке Уорда, прочь от стада. Лес была без сознания. Бормоча что-то себе под нос, она болталась в седле, как тряпичная кукла, и не падала лишь потому, что Уорд привязал ее к лошади шлеей.

Догнав сестру, Фредди потянула лошадь Лес за поводья, разворачивая ее обратно, туда, где за клубами пыли угадывалось стадо. Заметив лужу, оставшуюся после короткого ночного дождя, Фредди спешилась, подбежала к луже и смочила платок. Потом вновь запрыгнула в седло и, подъехав к Лес, коснулась ее плеча.

— Я… — пробормотала Лес, облизав пересохшие губы. — Я умираю, Фредди. Прошу тебя, опусти меня на землю.

Слезы текли по щекам Фредди, текли, увлажняя пыль под конскими копытами.

— Вот, Лес, возьми, вытри лицо. — Фредди сунула платок сестре в руки. Лес, недоумевая, смотрела на влажный лоскут. — Лес, смочи лоб, прошу тебя.

Никогда еще Фредди не была так рада живой душе, как подъехавшему к ним Фриско. С холодной яростью он взглянул на Лес.

— Это — преступление, — процедил он, бросив полный ненависти взгляд в сторону повозки Уорда.

Фредди стукнула кулаком по седлу:

— Ненавижу этого негодяя Хэма. Он ее убьет!

Ночной дождь немного остудил воздух, но лицо Лес по-прежнему пылало. Казалось, она совершенно не понимала, что с ней происходит.

— Прошу тебя, Дэл, сделай что-нибудь! Неужели нет способа убедить Лолу дать Лес еще неделю?

Фредди не знала, хватит ли Лес недели на выздоровление, но отсрочка — все-таки шанс выкарабкаться. Все что угодно, только бы не видеть, как она мучается.

— Если Лола не согласится, значит, мы должны заставить этого жадного убийцу, этого проклятого сукина сына Уорда увезти ее отсюда, пока она жива!

— Лола не пойдет на уступки! — отрезал Дэл.

Лес клевала носом. Глаза ее снова были закрыты, и только упряжь удерживала ее в седле.

— Я говорил с Хэмом, — продолжал Дэл, — угрожал ему, но он тоже не отступит.

Фредди с силой ударила шляпой о бедро. Гнев душил ее.

— Он не имеет права решать за нее!

— Лутер говорит, что имеет. Они с Лес официально заявили о помолвке, и она в письменной форме предоставила ему право принимать во время перегона решения, которые касаются их обоих. Она позволила Хэму распоряжаться ее имуществом… и даже жизнью. Другого попечителя мужского пола у нее нет, как нет и родственников мужского пола. В качестве будущего мужа Хэм имеет право принимать за нее любые решения.

— Любые решения?! — возмутилась Фредди.

Здесь, на западе, порядки были гораздо демократичнее, чем на чопорном востоке, и все же когда мужчины находили для себя удобным вспоминать старые обычаи, они не стеснялись поступать так, как считали нужным. С трудом сдерживая слезы, Фредди умчалась прочь от Дэла; она поскакала за двумя самыми ленивыми быками — Маусом и Брауни. Фредди гнала животных четверть мили. Наконец остановилась, чтобы перевести дух и дождаться Лес и Дэла.

— Ты у нас главный. Ты мог бы отстранить Лес от перегона, — сказала она Дэлу, когда он подъехал, ведя лошадь Лес под уздцы.

— Скажи мне, что противопоставить доводам Уорда, если он вздумает судиться со мной? Найди законные обоснования для моих действий — и Лес исчезнет отсюда раньше, чем ты успеешь произнести цитату из какой-нибудь своей пьесы.

— Она не работает! Посмотри на нее. Похоже, она не понимает, где находится.

— Уорд скажет, что она находилась на коне все положенное время.

Лес покачнулась в седле. Дэл, протянув руку, осторожно вернул ее в прежнее положение. Выругался сквозь зубы.

Фредди почувствовала, что вот-вот расплачется.