Алекс подняла глаза, оторвавшись от лохани, и взглянула на Фредди со смешанным чувством удивления и обиды. Тема была Алекс до боли знакома. Как правило, все их детские ссоры начинались именно с этого. Но сейчас, после всех пережитых трудностей, когда их отношения изменились к лучшему, такое начало разговора звучало странно. Зачем Фредди возобновлять их старую неприязнь?

Фредди начала загибать пальцы.

— Начнем с событий последних месяцев. Во-первых, ты ошибалась, утверждая, что тебе ни к чему учиться стрелять. Во-вторых, ты ошибалась, утверждая, что Лес любит Уорда. В-третьих, ты была решительно не права, предпочтя не вмешиваться, когда, как мы обе слышали, Уорд дал ей пощечину.

— Так ведь и ты не вмешалась! — возразила Алекс, покраснев от стыда.

— Сейчас не обо мне речь. Ты оказывалась не права всякий раз, когда говорила, что не можешь сделать то одно, то другое. Ты ошибалась, посчитав, что должна погибнуть под копытами быков. И тут ты была не права, — добавила Фредди, указав взглядом на костыль.

Алекс вытерла мыльные руки о фартук.

— Да, я допустила ряд ошибок. Что из того?

— Давай для начала вернемся в прошлое. Ты совершила ошибку, погнавшись за Пайтоном, и сделала глупость, притворяясь, будто вы с ним созданы друг для друга. Ты ошибалась, настаивая на том, чтобы Пайтон поехал на прием, и ошибалась, принуждая возницу ехать быстрее в дождь.

— Как ты смеешь?! — гневно воскликнула Алекс.

Щеки ее пылали огнем, руки сильно дрожали.

Фредди наклонилась к сестре через стол и, буравя Алекс взглядом, сказала:

— Итак, Алекс, ты допустила в своей жизни немало ошибок. Так какого же черта ты считаешь, что бросить Джона, лишиться нормального будущего и обречь себя на жалкое существование в этом уродливом неуклюжем кресле — верное решение?!

— Заткнись! — Алекс трясло так, что она боялась упасть. Схватившись за костыль, она твердила: — Ты… ты…

Фредди сердито взмахнула рукой, указывая на погонщиков, расправлявшихся с обедом.

— Каждый здесь работал над этой деревянной ногой, Алекс. И каждый из них считает, что ты не права, отказываясь ее носить. Но ты-то уверена, что не можешь ошибаться. А теперь хочешь я скажу тебе, почему ты не желаешь взять то, что тебе дает судьба? Тебе нравится себя жалеть! Подумай, хочешь ли ты на самом деле чувствовать себя беспомощной калекой? Приятно быть зависимой ото всех и вся? Приятно, когда тебя жалеют? Наверное, тебе нравится жить так. Иначе я отказываюсь тебя понимать!

Алекс побледнела как полотно и, задыхаясь от гнева и обиды, прошептала:

— Почему ты говоришь такие страшные вещи?

Неужели она, Алекс, совершила еще одну жестокую ошибку, посчитав, что теперь они с Фредди подруги?

— Ты думаешь, что именно ты убила Пайтона. Заблуждение! А вот сейчас причиняешь боль человеку, который любит тебя. Так стоит ли этого твое упорство? Неужели справедливо жертвовать собой ради мертвого, причиняя страдания живому? Джон для тебя готов наизнанку вывернуться. Он сумел взглянуть в лицо прошлому и оставить его позади. Ради тебя, Алекс. Потому что он любит тебя. Но ты ведь не сможешь сделать то же для него? С чувством вины тебе просто легче жить, чем открыть сердце навстречу любви. Так? Может, легче соорудить себе тюрьму из этой проклятой каталки, чем надеть протез и сделать два шага навстречу человеку, который, как ты мне сама сказала, признался тебе в любви? Алекс, я всегда смотрела на тебя снизу вверх. Я думала, ты храбрая. Никогда не ожидала, что ты можешь послать к чертям свою жизнь, чтобы доказать сомнительную правоту, если, конечно, весь сыр-бор из-за твоих дурацких принципов.

— Я не понимаю, что ты несешь!

— И опять неправда, — тихо сказала Фредди и протянула руку, чтобы дотронуться до плеча сестры, но рука ее упала, когда Алекс болезненно сжалась и подалась назад. — Ты не должна позволить Джону уйти из-за какого-то извращенного желания наказать себя за смерть Пайтона. Вернее, если ты и позволишь ему уйти, то по другой причине. Если ты решишь вернуться к жалкому существованию в инвалидной коляске, то случится это вот почему: ты не сможешь признаться себе в том, что приняла неверное решение, — решила посвятить свою жизнь искуплению несуществующей вины, которую взяла на себя по ошибке.

— Убирайся отсюда и оставь меня в покое! — Алекс стучала зубами, ее колотило от негодования.

— Через несколько дней мы прибудем в Абилин, Джон сядет на поезд, и ты никогда его больше не увидишь. — Фредди схватила сестру за руку и на этот раз не дала ей отстраниться. — Ты можешь поехать с ним. Или провести всю оставшуюся жизнь, сожалея об ошибках. Относительно смерти Пайтона и отказа Джону. Подумай об этом, Алекс! Только думай быстрее, времени нет.

Алекс смотрела вслед сестре и почти не видела ее из-за пелены слез. Слез боли и обиды. Алекс хотела крикнуть ей в спину что-то резкое, швырнуть в нее чем-нибудь, но ей было так плохо, что она не могла ни говорить, ни двигаться. Немного придя в себя, она упала в кресло и, изо всех сил налегая на колеса, отъехала подальше от лагеря. Там, в прерии, в густой траве, скрывавшей ее от посторонних глаз, она, закрыв лицо руками, разрыдалась. И лишь выплакавшись, смогла мысленно вернуться к словам сестры. Заставить себя задуматься.

Боже, ведь Фредди права!

Как часто она делала ошибки, серьезнейшие ошибки. Как часто принимала неверные решения.

Глядя в пустынную даль, она думала о своей жизни. И в конце концов пришла к выводу, что сама себя предает. Приговорив себя к пожизненному заключению в инвалидной коляске, она не искупает вину перед Пайтоном. Причина лежит глубже. Она просто пытается убежать от ошибок в прошлом, но переносит их на будущее. Не долг перед Пайтоном, а страх и гордыня держат ее в тисках. Она наказывает себя не за то, что оказалась виновницей целой цепи событий, приведших к смерти мужа и ее увечью. Она наказывает себя за прошлые ошибки.

Алекс обхватила себя руками, стараясь унять дрожь.

С женщины в инвалидном кресле много не спросится. Меньше ситуаций, где надо делать выбор, а следовательно, и неверных решений. В коляске она чувствовала себя спокойно и безопасно, воспринимая ее как скорлупу, в которую можно спрятаться, отгородившись от мира — мира, который без конца требует каких-то действий и шагов. Мира, где каждый неверный шаг может привести к ужасным последствиям.

Но она любила Джона. Она любила его так сильно, что сердце разрывалось.

Закрыв лицо руками, она сидела и плакала, пока не иссякли все слезы.

Легко чувствовать себя правой во всем. Но для того чтобы признать ошибки, неправоту, требуется мужество. Алекс не знала, хватит ли у нее мужества снова испытать судьбу.


Перегон близился к завершению.

Осталось пересечь реку Арканзас, и они почти у цели.

В расположенном поблизости городе Вичита, штат Канзас, баров и казино было в избытке, чего не скажешь о церквах и лавках, где бы можно было приобрести конскую упряжь или скобяной товар. И все же именно здесь решено было задержаться подольше, чтобы дать возможность животным подкормиться на сочных прибрежных лугах неглубокой реки и запастись провиантом перед последним броском на север, в Абилин.

С тяжелым сердцем Фриско наблюдал за тем, как Джек Колдуэлл веселой рысцой скачет в город, чтобы повеселиться и встретиться с Лолой. Уж она-то сегодня будет радоваться. При мысли об этом у Дэла сводило челюсти, как от незрелого яблока.

Он хорошо знал, что собой представляет Лола, и успел неплохо узнать Колдуэлла. С самого начала было ясно, что они пойдут на обман. Он знал, но не смог его предотвратить. Рассчитывая на Эмиля Джули, он переложил решение проблемы на него. Мечтал, что Джули расправится с Лолой и тем самым будет восстановлена справедливость.

Остаток своей жалкой жизни он будет теперь проклинать себя за то, что не дал возможности получить свое законное наследство сестрам Рорк. Он подвел их и подвел Джо. Дэл не мог поверить в то, что Джо Рорк действительно желал, чтобы Лола завладела его ранчо, его скотом и всем его имуществом. Наверное, он все же рассчитывал, что дочери получат то, что принадлежит им по праву рождения. Только так, а не иначе.

И они получили бы свое, будь он, Дэл, поумнее и понаходчивее.

Но ему, видно, на роду написано быть неудачником. Дальше падать уже некуда. Он потерял все, что может потерять человек. Он потерял женщину, которую любил, провалил дело, ради которого его наняли, и главное — потерял себя.

Черт, как ему хотелось выпить! Ему просто необходимо было выпить. Во рту пересохло, как в знойной пустыне. Какая сейчас, в сущности, разница, расслабится он или будет держаться до конца? И так все ясно. Если уж лететь вниз, то со свистом.

Не сказав никому ни слова, он бросил стадо и поехал к манящим огонькам города.

Все бары оказались переполнены, чего и следовало ожидать. На берегу Арканзаса паслось не одно стадо, и ковбои проматывали в кабаках свое жалованье и куролесили кто как может. В конце концов Фриско отыскал местечко, где народу было поменьше, сел на табурет возле стойки и заказал виски.

Острый горячий запах жег ему ноздри, и он сглотнул загустевшую слюну, крепко сжав стакан, сулящий забвение. Еще раз глубоко вдохнув аромат золотистого напитка, он замер, предвкушая приятное тепло, которое вот-вот растечется по горлу и согреет его изнутри. Одного стакана, разумеется, будет мало. Одной порции ему никогда не хватало. Чтобы убежать от проблем, потребуется бутылка, а то и две. Гулять так гулять. Всю ночь.

Вращая стакан и наблюдая, как переливается в нем золотистая жидкость, Дэл подумал, что он сдается. Признает себя последним дерьмом. Нарывом на теле общества. Если он сделает вожделенный глоток, как того требует его алчущий мозг, перегон закончится не в Абилине. Он закончится прямо здесь. И Дэл Фриско тоже закончится прямо здесь, в этом баре.

Один глоток. Один глоток, и все проблемы растворятся в угаре. Он смотрел на свои сжимавшие стакан пальцы и видел будущее. Он притащит пару бутылок в лагерь. Он будет пьян, когда стадо войдет в Абилин. Тогда уже все потеряет значение. И то, что быков меньше двух тысяч. И то, что Фредди уйдет от него. Ему будет наплевать на то, что он не смог остановить Лолу и Джека, и на то, что самоустранился, когда стало ясно, что победа остается за Лолой. Ни прошлое, ни будущее, ни настоящее — ничто больше не будет иметь для него значения. И на себя ему будет глубоко наплевать. Плевать, что подумают о нем другие и даже что он сам о себе подумает.

Поднеся стакан к свету, он пристально рассматривал его содержимое. Сдаться?

Сдаться или… продолжать бороться? Отказаться признать поражение?

У него впереди еще неделя. Соревнование не проиграно, пока быков не пересчитают в Абилине. Если только он не сделает первый глоток. Тогда все — он проиграл.

Дэл со стуком опустил стакан на стойку. Лола не победит. Еще не все кончено. Презирая себя за то, что так близко подошел к краю пропасти, Фриско развернулся к стойке спиной.

И вот тогда он увидел ее, разодетую в пух и прах. Рука об руку с щеголеватым красавчиком она заходила в бар. Самым примечательным в этой сцене было то, что ее симпатичным кавалером был не Джек Колдуэлл. Лола увидела Фриско в тот же миг, как он увидел ее. Склонив голову к своему кавалеру, она что-то шепнула ему на ухо, затем, покачивая бедрами, направилась к Фриско.

— Какая встреча! Мой любезный ковбой, — сказала она с самодовольной улыбкой. — Эй, бармен, я теперь богатая женщина и хочу угостить этого парня! Виски обоим.

— Где Колдуэлл?

— Джек? — На хрипловатый смех женщины обернулось несколько человек. — Какая разница? Дэл, дорогой, можешь передать Лутеру, что я уволила Джека. Теперь, когда будущее видится яснее, мне не нужна помощь двухгрошового шулера. Денежки я сумею промотать и без него.

Дэл поставил локти на стойку, с интересом глядя на женщину.

— Ты ведь с самого начала собиралась его обмишурить, не так ли?

— Как ты грубо выражаешься, мор дорогой! — Опрокинув стаканчик виски в рот, она потребовала еще порцию. — Давай назовем это так: от Джека мне теперь никакой пользы.

Глядя в зеркало на противоположной стене, Лола поправила завитки прически.

— Бедняга расстроится всерьез, — со смехом сказала она.

Теперь пришел черед усмехнуться Дэлу. Как долго он ждал этого момента!

— Радуйся жизни, Лола, дорогая, пока можешь, потому что вскоре тебя ждут проблемы.

— Проблемы? О да! Как потратить денежки, которые мне передаст Лутер.

— Из Форт-Уэрта я послал телеграмму Эмилю Джули. Сообщил, где ты находишься и куда путь держишь. Думаю, Эмиль и его ребята недолго собирались в дорогу. Скорее всего они сейчас поджидают тебя в Абилине. Или идут параллельным с нами маршрутом — следят за твоими перемещениями. — Дэл обвел ленивым взглядом лица сидевших в баре мужчин. — Ребята Джули, быть может, уже здесь. Ищут момент, чтобы вонзить нож в твое лживое сердце.