— И все? — спрашиваю я с сомнением. — Это очень сложно?

Она качает головой с розовыми волосами.

— Да. И все. Совсем не сложно. Я все время сама крашусь.

Не уверена, хороший ли это пример. Она выглядит, как живая модель для статьи «двадцать способов испортить свои волосы».

— Я никогда раньше не красила волосы, даже в салоне, — продолжаю сомневаться я, пока иду за ней следом к кассе, прижимая к себе коробки, которые она мне вручила. Она оборачивается на секунду и смотрит на меня, как на инопланетянку.

— Оставите на волосах на полчаса, потом смоете. Шампунем пользоваться не нужно. Кондиционер нанесете на пять минут. Потом просто высушите и уложите волосы, как обычно. Проще не бывает.

Ладно. Звучит достаточно просто.

После я заезжаю в торговый центр, покупаю несколько новых нарядов, обувь и симпатичные черные с красными сердечками шорты. Сегодня вечером у меня запись на сеанс к Лукасу, и я собираюсь согласиться поужинать с ним завтра вечером, если он все еще захочет. Я так и не смогла перестать думать о нем, и он продолжает присылать мне игривые сообщения в любое время дня и ночи. К черту разницу в возрасте. Я полна решимости в кои-то веки повеселиться.

Как только я вхожу в дом после забега по магазинам, звонит домашний телефон.

— Алло? — запыхавшись, отвечаю я, не представляя, кто сейчас может звонить на домашний, если, как правило, в это время я бываю на работе.

— Привет, это я, — говорит он. — Почему ты дома?

Я бросаю сумки с покупками на диван, раздосадованная. И приспичило же ему позвонить именно сегодня.

— Как ты узнал, что я дома, Пол?

— Я звонил тебе в офис, и твоя ассистентка сказала, что ты сегодня не вышла на работу. Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто взяла отгул, решила заняться кое-какими личными делами.

— Хм. Не похоже на тебя.

— Ты что-то хотел?

— Хотел обсудить Рождество. Это на следующей неделе.

— Я в курсе, когда Рождество, — отвечаю я, скидывая туфли и присаживаясь на диван рядом с кучей своей новой одежды.

— Мы не обсуждали, что собираемся делать с детьми.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я. От одного его голоса у меня начинается изжога.

— Ты хочешь провести с ними канун Рождества или день Рождества? Я решил, пусть выбор будет за тобой.

Он решил?

— Пол, о чем ты вообще говоришь? Дети будут со мной оба дня. Мы поедем к моей маме в канун Рождества, как всегда ездим последние восемнадцать лет, а в первый день Рождества я буду готовить праздничный завтрак и ужин. Все как обычно.

Он, что, серьезно думает, что я позволю ему забрать детей в первые праздники с тех пор, как началась эта история?

— Ну и когда, твою мать, я их увижу?

— Можешь увидеть их на следующий день после Рождества.

— Какого хрена? — он повышает голос. — Это не то же самое.

— Ну, тебе, знаешь ли, стоило подумать об этом прежде, чем бросать нас ради своей подружки. Хотя бы раз подумай о детях, Пол. Уверена, они с большим удовольствием проведут Рождество так, как привыкли. Им нравится ездить к моим родителям, получать кучу подарков. — Я прижимаю пальцы ко лбу, голова начинает раскалываться. — Да и где они будут спать? Мейси сказала, что у тебя только одна свободная спальня, и та забита одеждой Шарлен.

— В той комнате есть кровать. Нужно только привести ее в порядок и убрать кое-что.

— Хорошо, но у тебя двое детей.

— Тогда один из них поспит на диване.

— Им это не понравится. Не нужно расстраивать их на Рождество. Дай им привыкнуть к ситуации, прежде чем вносить еще больше сумятицы в их жизнь.

Он вздыхает на другом конце.

— Ладно. Пусть в этот раз будет по-твоему, но я собираюсь поговорить со своим адвокатом про график посещений, праздники и про летний график для Томми. И про развод тоже. Ты уже нашла адвоката? Нам придется продать дом и разделить имущество и накопления. Ты не сможешь оставить все себе.

— Я не пытаюсь оставить все себе. Это ты ушел. У меня не было права выбора, забыл?

— Ты права. Прости. Я просто вымотался.

— От чего вымотался? — У меня вырывается саркастический смешок. — От бесконечного потока удовольствий с новой подружкой?

— Слушай, мне тоже все это тяжело дается, Айви.

— Я бы рада пожалеть тебя, Пол, но не могу. Все происходящее — твое решение. А вот детям и мне приходится справляться с побочными эффектами твоего романа.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Айви. Мы никогда раньше не скандалили.

Поверить не могу, что он это мне сказал. Хотя, надо признать, это правда. За все время наших отношений мы с Полом практически никогда не ругались. Мы всегда спокойно обсуждали проблемы и принимали решения вместе. Ни я, ни он не относимся к тому типу людей, что склонны психовать и орать на другого. Споры начались, только когда он начал «задерживаться допоздна на работе».

— Как странно, да? — удивляюсь я. — Мы никогда не ругались и всегда были счастливы вместе, а ты все равно завел роман на стороне и ушел.

Знаю, что пора прекратить отпускать такие комментарии, но это, похоже, выше моих сил.

— Айви, прошу тебя.

— Ладно. Можешь забрать детей на следующий день после Рождества. Ты должен забрать Томми на этих выходных. Заберешь его сегодня из школы? Сумка с вещами у него с собой.

Мейси решила, что не хочет проводить каждые вторые выходные в доме отца, и я ее не заставляю. Она скоро уезжает, будет учиться в колледже. Я не могу силой заставить ее проводить выходные с Полом и его девушкой.

— Да, я заеду, заберу его.

Не уверена, что стоит задавать ему вопрос, который крутится в голове.

— Пол… — Я закусываю губу. — Как Томми чувствует себя, когда он с тобой?

Он некоторое время молчит, не отвечает, это вызывает у меня подозрение, что его ответ мне не понравится.

— Ну… он, кажется, в замешательстве. Часто просит меня отвезти его домой. Спрашивает, почему я не прихожу домой. Ему всего семь, Айви, он вряд ли на самом деле понимает, что происходит, но, думаю, со временем все наладится. Шарлен очень старается быть с ним помягче.

Я высыпаю содержимое пакета из магазина косметики на журнальный столик.

— Старается быть помягче? — повторяю я. — Ей это так трудно?

— Она не привыкла общаться с детьми, не ожидала, что будет иметь дело с семилеткой на выходных. Мы разберемся.

Так и двинула бы им обоим. Как можно быть такими беспечными эгоистами?

— У нее был роман с женатым человеком, у которого двое детей, — напоминаю ему я, с трудом удерживаясь, чтобы не повысить голос. — Очевидно, она рассчитывала, что в один прекрасный день ты меня бросишь. А что, по ее мнению, должно было случиться с твоими детьми?

— Я не знаю.

— Полагаю, именно так все получается, когда встречаешься с кем-то младше себя и без детей, — замечаю я, и тут же примеряю слова на себя. Интересно, меня тоже ждет подобное, если я буду встречаться с Лукасом?

— Шарлен любит детей. Просто трудно привыкнуть вот так сразу.

Бедняжка Шарлен.

— Мне пора бежать. У меня планы сегодня вечером, а еще нужно кое-что сделать. Пожалуйста, напомни Томми позвонить мне перед сном. Хочу сказать ему «спокойной ночи».

— Чем будешь заниматься вечером? — допытывается Пол. Кажется, внезапно разговор стал ему интересен, но я не собираюсь делиться с ним информацией о своей личной жизни. Его она больше не касается, а мне ни к чему слушать его негативные комментарии. Я слишком долго работала над уверенностью в себе, чтобы позволить ему ее растоптать.

— Не твое дело. Пока. — Я заканчиваю разговор и сразу замечаю на экране мобильного сообщение от Лукаса.

«Лукас: Тук-тук!»

«Я: Кто там?»

«Лукас: Оладушки!»

«Я: Что за оладушки?»

«Лукас: О, ладушки, увидимся сегодня вечером? ;—)»

Хихикая, я набираю ответ.

«Я: Ладушки. Ты такой смешной!»

Милая эсэмэска тут же поднимает мне настроение, похоже, у него талант. Невозможно кукситься, когда рядом Лукас.

Я сгребаю барахло для волос, несу его в ванную и раскладываю на столике рядом с раковиной. Смешав содержимое тюбиков и сменив блузку на старую футболку, я тщательно расчесываю волосы и надеваю перчатки из черного латекса, которые напоминают те, что использует Лукас во время работы.

Смесь густая и цвет у нее странный, красновато-розовый, но девушка-продавец заверила меня, что на волосах получится крутой рыжевато-каштановый, который я хочу. Я начинаю наносить краску на волосы, используя маленькую черную кисточку. Прокрасить переднюю часть волос вокруг лица оказалось легко, но, когда я дохожу до частей по бокам и сзади, становится все труднее разобрать, прошлась ли я по всем прядям, потому что волосы у меня довольно длинные и густые. Кисточка — штука совершенно бесполезная, поэтому я убираю ее к чертям и пальцами пытаюсь распределить комки вязкой цветной массы по волосам. Краска очень быстро становится липкой, а потом затвердевает, волосы окончательно спутываются, и разделить пряди теперь совсем невозможно. Как вообще после этого кошмара волосы могут снова стать мягкими и шелковистыми? Да ни за что!

Не имея понятия, прокрасились ли волосы на затылке, я наклоняю голову вниз и наношу еще треклятой смеси пальцами, в ужасе от того, что процедура оказалась такой небыстрой. Что, если полчаса уже прошло? И вообще, с какого момента начинать отсчет: когда волосы полностью прокрашены или когда процесс только начат? Зачем я вообще это сделала? Седые волосы уж наверняка лучше, чем этот ужас.

— Мам, что ты делаешь?

Я поднимаю голову и вижу Мейси, стоящую в дверях с широко распахнутыми глазами.

— Я хотела покрасить волосы, но, кажется, не получилось. По-моему, я пропустила несколько прядей, но не знаю точно, в каком месте, а теперь все слиплось и… затвердело. — Я показываю ей руки в перчатках, заляпанных розовой краской, с прилипшими к ней выпавшими волосками. — И, кажется, у меня волосы начали отваливаться!

Она тут же подскакивает ко мне.

— Господи! Мам, тебе нужна помощь!

Я киваю, чувствуя себя нелепо.

— Боюсь, я уже все испортила. Только посмотри, сколько волос повыпадало! Кажется, я теперь облысею.

— Мам, все в порядке. — Дает о себе знать милая и добрая часть моей дочери. — Я часто крашу волосы Шелли. Все нормально. Давай я доделаю.

Я присаживаюсь на крышку унитаза, и Мейси берет дело в свои руки.

— По-моему, я никогда раньше не видела, как ты плачешь, — мягко замечает она.

Дотянувшись до бумажного носового платка, я вытираю глаза.

— Знаю. Просто не думала, что это окажется так сложно. Продавщица в магазине так просто все объясняла. Сказала, что нужно просто все смешать, нанести и смыть. И ни разу не упомянула, что все слипнется. Я решила, что смесь будет похожа на кондиционер для волос.

— Не переживай. Я прослежу, чтобы выглядело зашибенски.

— Ты вернулась раньше, чем обычно? — интересуюсь я, не в курсе, который сейчас час. Сколько я тут просидела и провозилась с волосами?

— Нет, я каждый день прихожу домой в два. Я заволновалась, когда увидела твою машину перед домом.

Впервые в жизни я чувствую, что моя дочь уже взрослая. Она рассказывает о том, как прошел ее день, пока занимается моими волосами, и мои страхи отступают. Мы вместе ждем, пока подействует краска, а потом Мейси помогает мне перейти к раковине на кухне и промыть волосы.

— Как считаешь, нормально будет выглядеть? — докапываюсь я, все еще не уверенная, какой цвет волос в итоге получится.

— Я считаю, будет зашибись, мама. Пойду принесу какой-нибудь крем для лица. У тебя вся шея в краске. — Пока я пытаюсь сообразить, что это значит, она убегает в ванную. — Нужно нанести его на шею и лицо вокруг волос, потому что краска окрашивает и кожу тоже, — объясняет она, когда возвращается обратно.

Уверена, я побледнела от ужаса.

— Что? Ты серьезно? Продавщица меня об этом не предупредила.

— Да, и лицо и шея сбоку — все в краске.

— Вот дерьмо! Можешь стереть?

— Мам, ты же никогда не ругаешься! — смеется Мейси. — Что с тобой? Плачешь, ругаешься. Красишь волосы? — Она протирает мой лоб ватным диском с кремом. — Это из-за папы? Что-то произошло?

— Ничего не произошло. — Я качаю головой.

Она продолжает тереть ватой мое лицо и шею.

— У тебя же сегодня сеанс в тату-салоне? — уточняет она, вопросительно приподняв одну идеальную бровь.

— Да, ну и что?

— Думаю, тебе нужно принять душ, чтобы смыть то, что осталось, и, наверное, протри еще лосьоном с гамамелисом. Я раньше им протирала, чтобы убрать пятна.