— Ты спрашиваешь у своей сестры, правы ли твои друзья по барам насчет твоей шлюховатости?

— Я про то, кажусь ли я настолько ужасным?

Она меняет позу и кладет ногу мне на бедро.

— Честно?

— Честно.

— Отчасти. Ну вот, например, когда мы идем выпить, твой телефон просто не перестает жужжать от смс. Ты настолько к этому привык, что уже не обращаешь внимания. Или еще пример: мы ужинаем, к тебе подходит девушка, и я вижу, как ты силишься вспомнить ее имя. Это… Я в общем-то тоже уже привыкла, но да. Смотрится это неприглядно.

Откинув голову на спинку, я отвлекаюсь от разговора и смотрю, как Джимми Фэллон во что-то играет с Дэвидом Бекхэмом.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя плохо, — шепотом говорит Марго. Я вижу, что ее беспокоит этот разговор. Марго постоянно мечется между желанием выдать голую правду и чувством вины, когда речь заходит обо мне.

— Все нормально.

— Просто… — поправив свою пижамную футболку, начинает она. — От Миа — и только Миа — ты шагнул ко всем подряд. Без какого-то постепенного перехода.

— Так я и не хотел никого, как когда-то хотел Миа, — возражаю я.

— Но однажды захочешь, — говорит она. — Может быть, это будет Лондон. Но ты говорил, она опасается парней, а сегодня видела и слышала тебя в баре. Не удивительно, что она держит тебя на расстоянии. Ты сам-то стал бы себе доверять?

В животе тяжело оседает неприятное чувство.

— Я понимаю.

— Слушай, я не говорю, что тебе надо срочно увольняться из высокоранговых плейбоев, но просто взгляни со стороны на себя самого и на то, что делаешь. Твоя жизнь — это идеальная комбинация удачливости и амбиций, но на женщин ты смотришь как на оборудование в тренажерном зале.

Я захлебнулся глотком воды.

— Марго, это ведь ужас какой-то.

Она приподнимает брови, как бы говоря мне: «Что, я не права?»

— Просто научись относиться к девушке так, как хотел бы, чтобы относились к тебе, — продолжает она. — И я сейчас не про игры с участием ее интимных частей тела.

Я фыркаю.

— «Интимных частей тела», говоришь?

Она закатывает глаза.

— Ты был на самом деле хорошим парнем для Миа.

От ее слов я ощущаю беспокойство. Легче всего было помнить конец — когда я был одинок, она беспомощна и разбита, и казалось, мы больше никогда не найдем общий язык. Повернувшись, я смотрю на Марго.

— Правда?

Она с улыбкой отвечает:

— Правда. Замечательным. Идеальным. Все вокруг ей завидовали.

— Ну, — снова повернувшись к экрану, говорю я, — очевидно, не таким уж и идеальным. Иначе она бы не перестала нуждаться во мне.

Марго застывает, а потом берет у меня с коленей пульт и выключает звук.

— «Нуждаться» в тебе? — ее голос стал резким. — Ей и не нужно было в тебе нуждаться. Хотеть быть с тобой — конечно. Наслаждаться тем, что ты рядом — еще бы. Жаждать тебя — фу, гадость — но да.

Со стоном пытаюсь взять пульт, но она убирает его подальше.

— Ты ведь понимаешь, о чем я, — отвечаю я.

— Сомневаюсь. В один чудовищный день у Миа разрушились все мечты. Произошедшее изменило ее и сказалось на ваших отношениях. Это не означает, что ты как-то что-то напортачил.

— И в итоге, — поставив тарелку на кофейный столик, говорю я, — мы оба оказались не в силах справиться с тем, через что она прошла. Вот и все.

Марго пожала одним плечом.

— Согласна.

Я рычу в ответ, желая, чтобы она это опровергла. Вот почему я терпеть не могу говорить о Миа. Все это отстойно, абсурдно и бессмысленно — та авария, ее холодность, мое разбитое сердце, наш разрыв — и до сих пор ощущается кровоточащей раной. Терпеть не могу ее теребить. Но с другой стороны, это всего лишь расставание двух людей. Такое происходит сплошь и рядом.

— Люк, тебе было всего девятнадцать! — повышая голос, говорит Марго. — Понятное дело, ты наговорил ей каких-то гадостей, потому что и самому было больно, а она была не в состоянии обсуждать свои чувства. Вот вы и отдалились друг от друга.

— Я знаю. Просто никогда не думал, что такое произойдет, — отвечаю я тянусь через нее достать пульт.

— Разве мы можем такое предвидеть? Предсказуемая жизнь людей не меняет.

Включив звук, я увеличиваю громкость, давая ей понять, что разговор о Миа, Лондон и обо мне закончен.

Глава 7

Лондон


Бросив ключи в вазочку на столике у двери, я сбрасываю обувь. Стук ботинок о деревянный пол громко раздается по почему-то тихой квартире. Лола с Оливером либо у него, либо уже спят, и мне очень не хватает кого-нибудь, чтобы отвлечься от собственного скверного настроения.

И совсем не хочется играть в Titanfall.

У меня какое-то тошнотное чувство из-за Люка и его друзей. Конечно, я не настолько расстроилась из-за его поведения, как было в случае с Джастином, когда обнаружила его в постели с другой. И не особо расстроилась, убедившись — в который раз — что Люк именно такой парень, как я про него и думала.

Но блин, я поняла, что хотела ошибаться в нем. От этого чувства — непрошенного желания, чтобы он все же был способен на отношения — в животе поселилось неприятное чувство.

Умяв две миски хлопьев, я валюсь в постель и дрыхну без задних ног, а когда звенит будильник, я его выключаю и не иду на пляж.

Вместо этого просыпаюсь позже — гораздо позже, аж в десять утра — от смеха, доносящегося из гостиной, и низких мужских голосов. Не собираясь переодеваться в нормальную одежду, я выхожу, еле волоча ноги, в пижаме с «Доктором Кто», пробормотав Лоле, Оливеру, Анселю и Финну:

— Всем привет.

Они отвечают на мое приветствие, а я как зомби бреду на кухню, где Лола — благослови ее Господь — уже сделала кофе. Налив себе чашку, возвращаюсь к ним и сажусь на диван рядом с Анселем, поджав под себя ноги.

— Где недостающие? — спрашиваю я, имея в виду Харлоу и Миа.

— Они будут ждать нас уже в Maryjane’s, — отвечает Финн, а я обвожу взглядом комнату, гадая, показалось ли мне, или все действительно застыли.

Потом с легким любопытством понимаю, что сейчас середина недели, все они должны по идее быть на работе, а еще что меня на общий завтрак никто на позвал.

Словно тоже это сообразив, Лола резко встает и идет на кухню тоже налить себе кофе.

— Сегодня никакого серфинга?

От ее вопроса я мгновенно вспоминаю, почему именно я не встала — из-за Люка и его идиотских друзей — и качаю головой.

— Вымоталась.

Она кивает и, вернувшись с кружкой кофе, устраивается на полу возле ног Оливера.

Отхлебнув кофе и проглотив, я спрашиваю:

— А чем сейчас заняты Харлоу и Миа?

Вроде бы вполне нормальный вопрос. Когда Финн в городе, он живет у Харлоу в Ла-Хойе, а Ансель с Миа купили дом в Дель Мар. Тем не менее, в ответ все молчат.

И это какое-то неловкое молчание. Либо я снова не в теме каких-нибудь новостей.

— Они поехали кое-что забрать, — мельком глянув на Лолу, отвечает Оливер. — Как тебе работается в «Блисс»? Нравится?

Пожав плечами, я говорю:

— Дел там по горло. Хорошие чаевые, классный бар. Мне понравились другие бармены. Не сильно удивило, что публика попохабнее, чем у Фреда, но, сам понимаешь — центр… — я замолкаю, улыбаясь ему и делая еще глоток.

— Люк тебя защитит, — радостно заявляет Ансель.

Клянусь, я практически слышу визг тормозов в комнате.

— Люк? — переспрашиваю я.

В этой нарастающей неловкости улыбка Анселя медленно увядает, и это происходит в идеальной синхронности с моим ухнувшим куда-то вниз желудком.

Его щеки покрываются темно-розовым румянцем, и, бросив беспомощный взгляд на Лолу, он снова смотрит на меня.

— Извини. Я просто думал, вы с Люком…

И тут я все поняла. Поняла, почему не пришла Миа. И почему они не позвали меня на завтрак.

— Нет, — тихо говорю я, откинув голову на спинку дивана. Боже, я сгорю со стыда. — Мы несколько раз встретились, прежде чем я узнала, что он и Миа… Ну, то есть, это не единственная причина, почему между нами ничего нет — между нами вообще ничего не может быть.

Во мне набирает обороты паника, словно заполняющий комнату пар. Я в общем-то не против роли аутсайдера, которая мне иногда уготована рядом с друзьями Лолы — они всегда такие доброжелательные и, несмотря на это их перекрестное опыление между собой, я никогда не чувствую себя седьмой лишней — но я совершенно точно не хочу испортить с ними отношения.

Снова выпрямившись, я встречаюсь взглядом с Лолой.

— Я собиралась тебе рассказать…

— Все нормально, — одновременно со мной говорит она.

— …но тут нет ничего серьезного, честное слово. Мы не вместе.

Лола успокаивающе смотрит на меня.

— Все хорошо, Лондон.

Но я словно не могу остановиться.

— Я правда не знала, что он бывший Миа, а когда позвонила ей… — переведя взгляд на Анселя, я объясняю: — Разговор, конечно, был немного странный, но по ее голосу я поняла, что она совершенно в порядке…

На протяжении всей моей последней фразы Ансель уже мотает головой, бормоча:

— Нет-нет-нет, — и потом заверяет меня: — Она в порядке.

— Так и есть, точно тебе говорю, — убеждает меня Лола и передвигается поближе, сев у моих ног на полу. — Милая, Миа в порядке.

Но по оставшемуся напряжению не трудно сделать следующий вывод:

— Значит, это Харлоу не в порядке, да?

Неловкая тишина возвращается и становится тяжелее, и я смотрю на Финна.

Он небрежно от меня отмахивается.

— Она переживет.

Но, мать вашу, я не хочу быть причиной чего-то, что должна пережить моя подруга. В то же время меня немного беспокоит, что она кинулась ее спасать, как верный рыцарь, хотя по всем признакам — включая ее собственные заверения — Миа в этом не нуждается.

Должно быть, Лола оценивает мое выражение лица и кладет руку мне на колено.

— Лондон, это просто Харлоу, она всегда такая: сначала делает, потом думает.

Финн фыркает.

— Мы просто с детства вместе, — продолжает объяснять она. — А когда они расстались, было жутко неловко от того, как быстро Люк… ну, как бы начал двигаться дальше. И у нас уже вошло в привычку молча ненавидеть всех, кто с ним спал, словно именно они изменили его и словно это не было и его решением.

Я смотрю на нее с осторожной улыбкой.

— Но ведь это безумие какое-то. Все эти женщины не какие-то там черные вдовы, ведущие охоту на невинного мальчика. Люк сам хозяин своим действиям.

— Да я понимаю, — поморщившись, кивает она. — Это просто привычка, потому что тот, старый Люк был настолько верным и преданным… — от ее слов в моем сердце колет. Несмотря на все увиденное и услышанное, мне не составляет труда представить именно ту версию Люка. — Поэтому, возможно, ты сможешь понять, почему это так странно для нас? Не мне, имею в виду, — добавляет Лола. — Я-то думаю, это даже круто, честно. Просто у Миа тоже выработалась подобная привычка, и когда она позвонила Харлоу…

— В чем и была ее ошибка, — сухо замечает Финн.

— …Харлоу развернула на всю мощь свои оберегающие инстинкты, — Лола виновато поживает плечами. — Ее не изменить.

— Понимаю, — отвечаю я. Это действительно так. Но вместе с собственным нежеланием, чтобы кто-то из моих друзей считал, что я поступила неправильно, мне не хочется чувствовать потребность защищаться, поскольку я переспала с парнем, про которого и понятия не имела, что он больше четырех лет назад расстался с моей подругой. А в качестве вишенки на торте — сам факт их уверений, будто что все хорошо, никак не помогает мне перестать чувствовать себя аутсайдером.

— Я реально не хочу, чтобы все стало странно и неловко, — говорю я всем.

— Ничего такого и не будет, — отвечает Лола, а потом, подумав, добавляет: — Ну, то есть, если даже и будет какая-то неловкость, это временно. Нет, ну правда, ты ведь даже не узнала бы об этом, если бы встала после нашего ухода, потому что Харлоу уже через пару часов пережила и забыла бы.

Она хотела, чтобы я чувствовала себя лучше, но получилось с точностью до наоборот. Я «даже не узнала бы об этом», потому что никому бы и в голову не пришло мне рассказать. Словно какие-то мои косяки нивелируются во время их большого саммита во время завтрака.

— Ну ладно тогда, — вставая, говорю я. Иду на кухню и мою чашку. — Но я серьезно: дайте мне знать, если нужно будет что-то сказать им обеим.