Они грустно спустились со сцены порознь под неодобрительное гудение толпы и разошлись в разные стороны.

– Лучше бы она позаботилась о своей голове, если не понимает, что они созданы друг для друга, – разочарованно произнес английский аристократ.

Вышла следующая участница программы – страдалица с худощавой фигурой и заплаканными глазами. На ней было надето мешковатое серое платье. Она затравленно обвела взглядом толпу и, нервно поправив волосы, собранные в пучок, начала свою речь глухим сдавленным голосом:

– Не буду вас всех здесь задерживать. Я понимаю, что в этом несправедливом и жестоком мире предпочтения отдаются насолярившимся длинноногим блондинкам. Но я предложу гораздо большее, чем мои предшественницы. Хотя, – она горько усмехнулась, – знаю, что меня мало кто поймет. Потому что среди мужчин принято обращать внимание только на внешние данные.

В толпе послышались одобрительные женские возгласы. Но они утонули в потоке возмущенного свиста мужчин. Тяжко вздохнув, она заунывно продекламировала нескладные стихи собственного сочинения:

Услышь меня! Зову в ночи!

И умоляю об одном:

Игру жестокую прерви

И чувства – слышишь – пощади,

Броню жестокую сними, —

Разбилось сердце о нее.

Толпа затихла, обдумывая ее слова. В наступившей тишине страдалица произнесла:

– Я хочу встретить сильного мужчину, рядом с которым я чувствовала бы себя слабой женщиной. Мужчину, для которого честь, закон и справедливость – не пустые слова.

– Про честь, закон и справедливость вы хорошо сказали, – послышался густой бас из толпы. Крупный мужчина в костюме палача времен Средневековья снял маску и продолжал говорить, опираясь на большой топор: – Кратко о своих качествах: устойчивость к стрессам, решительность, ценю справедливость. «Сказал как отрезал» – это про меня.

– А между ними что-то может возникнуть. Посмотрите, как заблестели ее глаза, – прокомментировал английский аристократ. – Весьма перспективная парочка. Сразу видно, что им будет о чем поговорить.

Я поежилась от смутных предчувствий. «Это же все не по-настоящему. Просто идут съемки фильма, а роли бывают разные. Кто-то должен играть роль палача. Вполне возможно, в глубине души он хороший, душевный человек. Он одинок и тоже ищет себе пару», – успокоила я себя.

Страдалица кокетливо поправила серый платок и спросила:

– А как насчет вредных привычек?

– Для кого-то мои привычки вредные, а для кого-то полезные, – скромно улыбаясь, произнес палач. – Предлагаю встретиться и обсудить этот вопрос.

Он подошел к сцене и протянул страдалице сильную руку. Доверчиво опираясь на нее, женщина торопливо спустилась. И они затерялись в толпе.

– Жаль, что никто не захотел признать свою пару, кроме палача и страдалицы, – задумчиво изрек английский аристократ. – Столько веков мы совершаем одни и те же фатальные ошибки. Вы заметили, что мужчины, которые откликнулись на выступление участниц, идеально им подходят?

– То есть вы считаете, что противоположности притягиваются? Но ведь существует и мнение, что подобное стремится к подобному, – возразила я.

Английский аристократ с интересом взглянул на меня в свой монокль и ответил:

– Людей притягивает друг к другу ощущение общего пути и общих жизненных задач. Представьте, что в одной машине на гонках сидят пилот и штурман. Им обоим интересно участвовать именно в этом ралли. Выполняя совершенно разную работу, воспринимая трассу с разных точек зрения, они необходимы друг другу. Пилоту не нужен в машине такой же пилот. Ему нужен штурман – человек, знающий трассу.


Он протер белоснежным платком свой монокль и задумчиво сказал: