На туалетном столике валялась целая гора косметики всех мастей. Мамуля, как обычно, привезла с собой полный боевой арсенал. Она и ночью, несмотря на усталость, целых полчаса посвятила своей внешности, и только потом легла спать. А вот Даша шлепнулась в постель сразу, едва умывшись, за что теперь и расплачивается.

Прочитав на одной из баночек надпись по-французски «восстанавливающий крем», Даша протерла лицо одним из очищающих тоников и нанесла на лицо довольно толстый слой крема. В инструкции было указано, что после нанесения надо двадцать минут полежать, но времени на это не было. Она принялась просматривать сделанные позавчера снимки.

Среди них оказались весьма симпатичные, и она, придумав надписи, отправила их по журналам. Иногда в редакциях надписи меняли, иногда нет. Заработавшись, вспомнила о креме только тогда, когда случайно задела лицо и пальцы оказались в липкой смеси. Она сняла крем салфеткой, снова протерла лицо тоником и изучающе посмотрела в зеркало. Гораздо лучше. Тени под глазами исчезли и кожа стала выглядеть более упругой.

Во втором часу проснулась Яна. Как Даша и ожидала, вид у нее был не в пример лучше, чем у нее. Но Яна все равно была недовольна.

– Вот ведь знаю, что мне нельзя ложиться позже двух часов ночи, и все равно завалилась под утро!

– Ну, мама, в Москве было всего три ночи, поэтому ты опоздала всего-то на час.

Яна отправилась в душ и опять вылила всю воду. Пришлось снова ехать на колонку. Хорошо, что они были здесь почти на каждом углу.

Яна недоумевала:

– Почему у тебя такой маленький бак? Помыться нормально совершенно невозможно.

– Ты мыслишь российскими стандартами, мама. Это только в России можно лить воду сколько хочется, а в Европе это слишком дорогое удовольствие. Только очень богатые люди могут позволить себе так шиковать.

Яна резонно возразила:

– Но мы же не в Европе, Слава Богу! У нас у обеих есть возможность жить там, причем в любой цивилизованной стране, но мы ею воспользоваться что-то не спешим. Почему бы это, интересно? Особенно ты. Ты же, по сути, выросла в Англии и свободно говоришь на трех европейских языках.

– На четырех, мама. Кроме русского, естественно.

Яна безмятежно согласилась:

– Вот именно. Так почему ты там не живешь?

Даша пожала плечами.

– Возможно, когда-нибудь и буду. Когда захочется порядка и хороших дорог. А пока у меня в крови играет адреналин, я буду жить в России. Здесь возможностей для приключений куда больше, чем в благообразной Европе.

– Ты всегда была авантюристкой, Даша.

– А ты нет?

– Нет. Я всегда была домоседкой. И мой авантюризм свойство приобретенное, а не врожденное. Я в детстве по деревьям никогда не лазила, в отличие от тебя. Ты всегда любила риск.

Даша не стала спорить. О чем? У нее действительно играл в крови азарт, особенно когда она делала что-то на грани фола. Ее ухаживание за Рокшевским тому пример. Но все-таки как хорошо, что его здесь нет! Можно расслабиться и хоть немного побыть самой собой.

Яна выглядела неплохо, хотя, по ее мнению, недостаточно презентабельно. Устроив себе два часа СПА-процедур, она в самом деле стала выглядеть на все сто, как она выразилась, оглядывая себя в очередном платье до середины икры, на сей раз из тяжелого темно-синего бархата.

– Думаю, я неплохо впишусь в окружающую обстановку. Как раз под цвет антуража. Но, чтобы от него отличаться, я надену не золото, а жемчуг.

Дважды обернув вокруг шеи длинную нитку крупного жемчуга, она повернулась к дочери.

– Ну как?

– Отлично, мама. Но ты не боишься возить с собой драгоценности?

– Какие драгоценности, Даша? Жемчуг искусственный. Я не такая простофиля, как ты думаешь.

– Это не тот жемчуг, что подарил тебе Алексей?

– Тот лежит в сейфе в моем банке. А это его имитация, правда, довольно искусная. Ну, ты готова? Тогда пойдем.

Даша давно натянула на себя брючный костюм из плотного льна. Он отливал серебром, поэтому она надела серебряное колье и серебряный браслет с финифтью.

– Надеюсь, мама, ты не собираешься высиживать до конца, потому что мне завтра к девяти на работу.

От неожиданности Яна застыла на месте, не в силах так сразу уразуметь столь сногсшибательную весть. Осторожно уяснила:

– Ты работаешь на постоянной работе? С девяти до шести? И где?

– В НИИ сверхлегких сплавов. По специальности. Ты не забыла, что у меня есть специальность?

– Не забыла, как ни странно. Потому что, насколько я помню, ты по ней ни дня не работала.

– Я по ней не работала только в России. В Англии я проработала почти два года, когда училась на последних курсах.

– Ну и как, нравится?

– Частично. Если б не вставать в такую рань, то нравилось бы куда больше.

Яна немного помолчала, что-то обдумывая.

– Наверняка ты задумала какую-то жуткую авантюру. Надеюсь, не шпионаж в пользу Британии?

Даша рассмеялась.

– Ей-богу, мама, такая блажь могла прийти в голову только тебе одной. То, что изобретают в наших НИИ, в нормальных странах уже давно пройденный этап. Пошли быстрей! Опаздывать нехорошо, особенно когда ты почетный гость!

Продолжение банкета было назначено пораньше, на два часа, чтобы к восьми-девяти закончить. К этому времени многие уезжали, особенно те, кто жил в других городах, но большинство гостей были местными, поэтому семейство Яковлевых ангажировало зал до одиннадцати.

Ровно в два мать и дочь вошли в зал и устроились на том же месте.

– Вообще-то зря Павел затеял такую волынку. Денег просадил уйму, к тому же столько хлопот.

– Мама, эти хлопоты почти всегда оправдываются. К тому же здесь папочка, значит, и денежные затраты окупятся. В этом отношении он никогда не был жадным.

– Это все хорошо, но мне бы хотелось, чтоб он уже уехал. Что-то не хочется мне его снова видеть.

– Увы, не получится. Папашка разговаривает с тетушкой, целует ей руку и направляется к нам. Там что готовься встретить его как можно вежливее. Ты же светская дама, ты и не в таких переплетах бывала.

Яна кинула на дочь возмущенный взгляд, чтобы высказать свое мнение об этих «переплетах», но не успела, к их столику подошел Касаткин.

– Добрый день, милые дамы! – он был свеж и всем доволен.

Яна немедленно закипела.

– Да, добрый был день, до твоего появления. Какого лешего ты садишься за наш столик, не спрашивая разрешения?

– Потому и не спрашиваю, что никогда его не получу. Как спалось?

В его голосе было столько фривольных намеков, что Даша решила взять разговор в свои руки. А не то вспыльчивая мамуля вполне может съездить бывшему мужу по физиономии, что, конечно, праздник оживит, но в несколько криминальном духе, почтенному юбиляру это вряд ли понравится.

– Мы прекрасно выспались, спасибо. Ты отложил все дела, чтобы побыть на юбилее? – В ее невинном на первый взгляд вопросе слышался подтекст – что ты потерял на этой провинциальной тусовке, где тебе никаких полезных знакомств не завести?

Касаткин это прекрасно понял.

– Есть дела поважнее деловых знакомств. – И облил Яну нежным взглядом.

Сделав вид, что не замечает столь явного предпочтения, та замахала кому-то рукой и, увидев ответный взмах, полетела к милой женщине средних лет.

Даша усмехнулась.

– Папа, в одну реку дважды войти невозможно.

– Но что делать, если в болоте я больше жить не хочу?

– Бегемота из болота тащить не нужно. Он там, как правило, живет, и живет неплохо.

– Без оскорблений, пожалуйста!

– Какие оскорбления, папа! Мы же с тобой вспоминали стихи Корнея Чуковского, разве не так?

Он сердито погрозил дочери пальцем, откровенно следя за Яной. Та перепархивала от столика к столику, радостно приветствуя старых знакомых.

– Она что, вчера не наговорилась?

– Вчера она и не говорила. Вчера музыка грохотала так, что не слышно было, о чем говорит твой собеседник. Разве ты не помнишь?

– Я в двенадцать часов ушел, если ты не помнишь. – Он постарался скопировать ее ироничные интонации, но у него не получилось, голос прозвучал с ненужной запальчивостью.

– Да уж, папочка. Сразу видно, что ты только командовать умеешь. К тому же ты не один ушел, а с мамой. Похоже, вы поцапались, потому что она вернулась без тебя. А ты остался зализывать раны.

Даша думала, что отец примется опровергать ее слова, но он спокойно согласился:

– Ну да, так и было. Но я к тому же дико устал из-за смены часовых поясов. Я только позавчера прилетел из Штатов. Поэтому ненадолго прилег и элементарно вырубился. Проснулся сегодня уже во втором часу. Но хоть отоспался.

Вчерашний ведущий жизнерадостно пригласил всех за свои столики, и Яне пришлось вернуться. Сердито взглянув в сторону бывшего мужа, она поощрительно улыбнулась не спускавшему с нее глаз ведущему.

Банкет продолжился. Снова разносились деликатесы, рекой лилось шампанское и дорогое вино. Екатерина Ивановна, выглядевшая вчера до крайности озабоченной, сегодня перестала волноваться и просто расцветала от удовольствия, глядя на своих гостей.

Даша догадалась.

– Ты молодец, папуля, что подарил юбиляру достойную сумму.

Касаткин не стал скрывать правды.

– Ну да. Надеюсь, ты не против?

– Конечно нет. Иногда ты делаешь добрые дела.

Он приободрился и хотел гордо заявить, что он всегда делает только добрые дела, но Яна посмотрела на него, ожидая именно этих выхваленных слов, и он буднично произнес:

– Стараюсь.

Даша украдкой посмотрела на часы. Времени было еще всего-то полпятого, а она уже изнывала со скуки. Она с трудом подавила зевоту и чуть не раскашлялась, увидев рядом с Мариной Рокшевского.

Сначала она даже не поняла, что это он. Но потом, поморгав, снова взглянула в ту сторону и напряглась. Кошмар! Ни в коей мере нельзя дать Кириллу повод заподозрить ее в подлоге! Но как он тут очутился? Она исподволь посмотрела на кузину. У той был не менее огорошенный вид, чем у нее самой. Итак, для нее это тоже не слишком приятная неожиданность.

Она положила руку матери на рукав.

– Мама, мне нужно срочно удирать! Если ты не поедешь со мной, то найди себе кого-нибудь другого.

Яна посмотрела на встревоженное лицо дочери. Как человек, и сам порой не прочь пуститься в какую-нибудь авантюру, она сразу поняла, что это серьезно.

– Ну, беги. Я тебя прикрою. Только вот как быть с моими вещами?

– Ты со мной не поедешь?

– Как это будет выглядеть? Уехать не попрощавшись, да еще вдвоем, совершенно невозможно. Брат с невесткой оскорбятся до глубины души. Ты это и сама понимаешь.

В разговор вмешался Касаткин.

– Можно отнести ко мне. Обратно до Москвы я тебя могу проводить.

Яна отрицательно покачала головой.

– Ну уж нет. Я ни в чем не хочу быть тебе обязанной.

– Вообще-то это я тебе обязан. Хоть чуть-чуть долг отдам.

Даша заметила, что Марина встала и вышла из зала. Через минуту в сумочке у Даши зазвонил телефон. Как она и ожидала, это была кузина.

– Даша, я говорю из женского туалета, пока здесь никого нет. Ты видела Кирилла?

– Увы.

– Честное слово, это не я его пригласила. Я ему вообще ничего о папином юбилее не говорила. Не знаю, откуда он узнал. Честно говоря, я просто в панике. Боюсь, как бы он чего не ляпнул папуле.

– Мне нужно отсюда уходить, пока он меня не узнал. – Даша старательно скрывалась за широкими плечами отца. – И поскорее.

– Я, конечно, не знаю, что у вас с ним за дела, но, если ты так считаешь, я могу сказать отцу, что тебе пришлось срочно уехать.

– Ты про меня ему вообще ничего не говори, он моего отсутствия и не заметит.

– Ладно. Мне пора. Пока.

Даша поняла, что в туалет зашла ненужная свидетельница.

Маринка вернулась в зал, ей навстречу поднялся Рокшевский, и Даша склонилась к тарелке, чтоб он ее не заметил.

Яна, следившая за ее манипуляциями, внезапно согласилась:

– Ладно, перенесем мои вещи в номер к эксу, все равно сегодня вечером уезжать. Но как нам отсюда выбраться?

Максим, заметно обрадовавшийся потеплению атмосферы, предложил:

– Я пойду знакомиться с этим новым лицом, а вы быстренько убегаете.

Даша испуганно отказалась:

– Ни в коем случае! Он о тебе вообще ничего знать не должен! Или, если уж не получится избежать с ним знакомства, то ничего не говори ему обо мне. Сделаешь круглые глаза и спросишь «кто это?»

Отец посмотрел на нее, как на дурочку.

– И что об этом скажут наши родственники и знакомые? Что я от родной дочери отказываюсь?

Яна подтвердила:

– Конечно, Даша, это абсолютная ерунда! Это твое несуразное требование можно объяснить только твоей полной дезориентацией. Как избежать неудобных вопросов, не знаю. Положимся на везение.

Поняв, что ничего другого не остается, Даша согласилась.

– Ладно, но только я доем салат, он очень вкусный, а я голодная. К тому же мне теперь долго не есть, в моем дому и крошки хлеба не найти.