— Сегодня?! Нет, сегодня я не могу. Я не готова.

— А что тебе нужно, чтобы подготовиться? Речь выучить?

— Конечно же, время. Представь себе, что подумает твоя мама, когда узнает, что у меня недавно умер муж, а я уже за другого собралась!

— Неужели так важно… — начал было говорить Вадим, но Варя его перебила.

— Важно, — твердо сказала она, — ты даже не представляешь, КАК это для меня важно. Я хочу быть у твоей мамы любимой невесткой.

— Но у нее другой просто нет.

— Вот пусть и не будет!

— А зайти-то домой переодеться я могу?

— Можешь. Ты даже можешь взять с собой кое-какие вещи. Как будто ты едешь в командировку. А я подожду тебя в машине.

— Но загс-то у нас в этой связи не откладывается?

Он подозревает, что Варвара после всего может передумать?

— Загс не откладывается, — улыбнулась она.

Они и правда отвезли серебро со столиком к Варе домой. Столик в упаковке так и поставили в коридоре у стены, а коробку Варя сунула в пакет со старыми газетами, решив потом найти их первому с Вадимом приобретению место получше.

А потом они поехали в загс.

Народу там оказалось совсем немного — видимо, из-за буднего дня. Или пары, желающие соединить себя узами брака, ждали более теплой и солнечной погоды.

В кино Варя с Вадимом не пошли.

— У меня другая идея появилась, — сказал Вадим.

— Кажется, ты сегодня ими фонтанируешь.

— И не говори, твое присутствие влияет удивительно плодотворно на мой мир чувств. Давай сходим с тобой в ресторан.

— Давай, — согласилась Варя. — Но именно сходим.

Они поставили машину на платной стоянке и два квартала шли пешком.

— Я, знаешь, о чем подумала? — говорила Варя. — Исходя из твоей любви к русскому языку, если изобразить наше с тобой сегодняшнее общение в диалогах, то в конце моих фраз стоят одни вопросы, а в конце твоих — сплошь восклицательные знаки.

— То есть ты — личность думающая, а я — просто жизнерадостный идиот?

— Вадим, я не позволю тебе сомневаться в психической полноценности моего жениха! Любимого, между прочим.

— Иными словами, ты считаешь, что нам лучше вернуться домой, чем идти в ресторан?

— Вадик! — простонала она. — Этак можно превратиться в сексуально озабоченных… Нет уж, раз ты решил отметить подачу заявления, так и сделаем.

— Моя будущая жена — женщина умная и дипломатичная! Слышишь, на конце этой фразы я поставил самый жирный восклицательный знак.

Ресторан они не стали выбирать, а просто зашли в первый попавшийся со странным названием «Паук». Сели за столик и стали изучать меню.

— Посмотри, сколько стоит здесь обычная отбивная.

— Ничего, привыкай, — небрежно проговорил Вадим, — я собираюсь много зарабатывать.

— Вот даже как! — Варвара вгляделась в лицо будущего мужа. — Что с тобой происходит, любимый, ты меняешься на глазах!

— Считаешь, в моем облике появилось нечто авантюрное? — пошутил он, но Варя согласно кивнула, вполне серьезно.

Появилось. Как и в ней самой. Но…

— Послушай, Вадик, как бы я ни боялась тебя потерять…

— В самом деле? — Он порывисто схватил ее за руку. — Ты действительно этого боишься?

— Боюсь. Но все же хочу вернуться к тому, что продолжает меня волновать. Я не знаю, что в таких случаях делают другие люди, но это уже не смешно. Теперь ко мне домой свободно входит такой криминальный тип, как Ник Ник, и вообще я не могу просто открывать дверь, не взглянув в глазок… Ты уверен, что это были последние визиты? Взять хотя бы эту Викторию…

— Женщину-вамп?

— Считаешь, она похожа на вампира?

— Нет, что ты, — засмеялся он. — В начале прошлого века так называли роковых женщин.

— То есть — таких, которые обещают неземные страсти?

— Примерно. Но обещать это еще не значит давать. Наверное, такие женщины очень утомительны. Я всегда инстинктивно обходил их стороной.

— А я в какой-то момент почувствовала себя по сравнению с ней… простоватой, что ли.

— Заклинаю тебя! — с пафосом сказал Вадим. — Хочешь, даже на колени встану, только оставайся такой, какая ты есть… А насчет того, что ты за меня боишься, то это зря. Я хочу быть с тобой рядом и делить даже твои неприятности, в противном случае мы с тобой никогда не станем ПАРОЙ! Согласись, половина неприятности — это уже не так много, даже если это очень большая неприятность.

Получилось, что потихоньку они съехали в разговоре совсем на другой предмет и Варя так и не сказала всего того, что ее беспокоило.

После ресторана Вадим отвез Варю домой, а сам поехал на квартиру родителей за своими вещами. По дороге он думал, как станет объяснять матери, что он поживет у Варвары, пока они не продадут ее квартиру и не купят себе другую.

Откровенно говоря, его слегка царапало то, что большую часть в их будущий совместный бюджет вложит все-таки Варвара, но он успокоил себя, что, когда у них появятся дети, Варя будет сидеть дома, а он — зарабатывать деньги, чтобы их прокормить.

И вот, возвращаясь обратно, — к счастью, дома никого не было, и он просто оставил для родителей записку, — Вадим заметил у обочины голосующего мужчину, который стоял возле заглохшей машины.

В эйфории от предстоящих приятных для него событий — наконец он выбрал женщину, на которой захотел жениться, — Вадим чуть было не проехал мимо. Но потом, уже объехав, сдал назад. Он узнал мужчину — с Ильей Казаковым они учились в одной группе в университете.

«Мысль материальна», — утверждает его друг Константин. «На ловца и зверь бежит», — любит повторять его отец. Наверное, оба правы. Потому что Вадим захотел — и это желание стало чуть ли не материальным — найти себе работу, которая, во-первых, соответствовала бы полученному в университете образованию, а во-вторых, приносила деньги, на которые он мог бы прилично жить и содержать свою семью.

Вадим не очень-то разбирался в технике, но Илья вообще был в ней круглый нуль. По крайней мере прикрутить как следует отошедшую от клеммы свечу двигателя он не сообразил в отличие от Вадима.

Мотор заработал, но бывший однокурсник, как человек деликатный, прежде чем уехать, немного с Вадимом поболтал.

— Ты сейчас где работаешь? — жизнерадостно спросил Илья.

— В банке.

— Консультируешь?

— Охраняю, — грубовато сказал Вадим; сытый голодного не разумеет!

Но Илья вовсе не собирался от него отставать.

— У тебя что-то случилось? — стал допытываться он. — Ты же хорошо учился. А твою дипломную работу признавали чуть ли не кандидатской диссертацией.

— Ну и что же? — Вадим даже стал злиться: хорошо иметь папочку — известного адвоката. — Работодателям нужны были не теоретические выкладки, а практический опыт, которого у меня не было. Я даже поступил с горя в технологический институт, но в конце концов бросил.

— Ну, опыт приходит с работой.

— Вот ты и расскажи об этом тем, кто дает объявления и указывает: с опытом работы…

— Хочешь сказать, нон сум квалис эрам[2]?

— А ты бы на моем месте не изменился? Квод потуи, феци[3]!

— Не забыл, чертушка! Раньше ты добивался того, чего хотел, и нечего на меня злиться. Я знаю, о чем ты думаешь: хорошо ему рассуждать, имея такого отца… Ты прав, отец, так сказать, придал мне ускорение, но дальше, извини, я шел сам… И чтобы не быть голословным, теперь я предлагаю тебе свою помощь.

— Ты мне поможешь? Но почему?

— Грешно не помочь принципе поэтарум[4].

— Я уже давно не поэт.

— Хочешь сказать, ты отложил перо, надеюсь, на время? Никогда не поверю, что настоящий поэт может навсегда забросить поэзию. И она не приходит к тебе даже во сне? А я до сих пор вспоминаю:

Перебираю старые открытки.

Как будто открываются калитки

В чудесный мир далекого вчера.

И вроде бы о чем-то сожалею;

Вот старый парк, по солнечной аллее

Торопятся куда-то юнкера…[5]

Вадим был растроган.

— Откровенно говоря, я и сам уже забыл.

— Может, мои восторги и преувеличены, но поскольку я сам писать стихи не умел, мне казалось, что это чудо: вот так взять и написать что-то в рифму… Ну да соловья баснями не кормят. Возьми мою визитку. У тебя есть своя?

Вадим смешался, но тряхнул головой и вынул из барсетки визитку, где было написано — телохранитель.

— Ох ты! — присвистнул Илья. — Это не шутка, ты профессионал?

— Профессионал, — твердо сказал Вадим, — и говорят, неплохой.

— А в этом что-то есть — юрист-телохранитель. В общем, я почти нашел тебе работу. Для начала — четыреста баксов, а там — как сам распорядишься. Здесь на твой предыдущий опыт никто смотреть не будет, так что дерзай, покажи товар лицом. Кстати, ты еще не женат?

Вадим опять смутился: да что это с ним сегодня?

— Пока нет. А что, ты мне хотел и жену подыскать?

— Кусаешь руку, которая хочет тебя погладить. Я понял, хоть жены у тебя и нет, а невеста имеется, верно? Не забудь на свадьбу пригласить. Говоришь, любовь?

— А откуда ты…

— Да у тебя же на морде все написано! Но о работе я говорю серьезно, перспективная. И помни, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

Он утробно рассмеялся, усаживаясь в свою «вольво».

Вадим не спеша поехал следом. Правда, недолго. Илья мчался куда-то в центр, а Вадим на следующем перекрестке свернул направо.

Однако Вадим уже перестал удивляться событиям, которые потихоньку меняли его жизнь. Не прошло и месяца, а он уже собирается жениться, перейти на другую работу. То есть совершать действия, которые совсем недавно делать не собирался.

Варя. Варвара. Рокочущее имя. И девчонка ему под стать. Пусть она уже и не девчонка, но что-то сохранилось в ней наивно-чистое, откровенное… Правда, уж больно скора на расправу. Нет чтобы как-то предупредить, что она заметила слежку за собой, сразу взялась за огнетушитель. И тогда, когда их заперли в подвале…

Стоп! Что это он размышляет о своей будущей жене с точки зрения покупателя супермаркета? По одну сторону — достоинства, по другую — недостатки…

Лучше сразу сказать… Да, а почему он стесняется говорить Варе о своих чувствах? Если на то пошло, он и себя все время останавливает. Страшно ему, видите ли, размышлять о любви. Все оставил на грани предчувствия, каких-то животных ощущений. Человек, называется!

Он же любит Варвару, не так ли, иначе почему вдруг решил на ней жениться? А она? Тоже ведь ответила согласием… Все-таки он самому себе не изменил, опять после драки кулаками машет. Прикидывает что-то к носу…

А если пойти с другого конца? Хочет ли Вадим с ней расстаться? Нет, не хочет. Ему даже думать невыносимо о том, что она может выйти замуж за кого-нибудь другого. Значит, все же любовь?

Вдруг что-то будто кольнуло Вадима. Неизвестно откуда взялось это беспокойство, но он сразу прибавил газу, рискуя быть остановленным дорожной милицией. Тревога! Откуда-то в нем появилась тревога, и она росла, росла, еще немного — и он выскочит из машины, чтобы добежать к дому Вари пешком.

Машину Вадим уже привычно поставил у подъезда и взбежал по лестнице на ее третий этаж.

Дверь в квартиру Вари была приоткрыта, и, глядя на это безобразие, он ощутил такой болезненный толчок в сердце, что даже испугался: в голове его пронеслись самые ужасные картины, которые он только мог себе представить. Варю убили. Она сейчас лежит в квартире в луже крови, а в комнате все перевернуто вверх дном. Опять искали те проклятые деньги, которые якобы имелись у Бориса. А бедная девочка должна отвечать за эти нелепые слухи.

Но тут он услышал какие-то звуки, прислушался: рыдания. Если рыдает — значит, жива. Рывком распахнул дверь и ворвался в комнату.

Ничего не было разбросано, покалечено или сломано. Все было в том же порядке, какой Варя поддерживала в своей квартире. А сама она лежала на диване, уткнувшись лицом в диванную подушку, и горько плакала.

— Варя, — тихонько позвал он.

— Вадик! — Она вскочила и бросилась к нему, обильно орошая слезами его куртку.

— Что случилось?

— Опять кредиторы приходили.

— Ник Ник?

— Нет, это какие-то другие. Они занимали Борису семьдесят тысяч долларов, ты представляешь?! Долги растут в геометрической прогрессии…

— Они тебя били?

— Нет, что ты, и пальцем не тронули. Я сказала, что не знаю, куда он мог эти деньги потратить, и что у нас, кроме нашей квартиры, ничего нет. Они и говорят: чтобы завтра ее освободила! Мол, она не новая, но в центре города, с мебелью… И чтобы я ничего не смела отсюда брать.

— В каком смысле ничего?