— Они имели в виду — ничего из мебели. Мол, если он куда-то деньги спрятал, то они найдут. Я сказала: даже свои вещи не брать? Они заржали: нам не нужны твои тряпки!

— Как же ты им дверь-то открыла? Я же говорил — смотри в глазок.

— Они стояли на лестнице и разговаривали. На меня вроде не обратили внимания, а когда я достала ключи и стала открывать дверь, они подскочили и втолкнули меня в квартиру.

— Я почувствовал, что ты в опасности. Мчался к тебе как на пожар. Знаешь, даже сердце разболелось, хотя я раньше его никогда не ощущал…

Она прижалась к Вадиму, обхватила его руками, и он погладил ее по голове, зверея при одной мысли о том, что он сделает с этими хмырями, которые так напугали его девочку.

— Когда они обещали прийти?

— Завтра утром, часов в девять.

— А до утра у нас еще есть время, как ты думаешь? — Вадим приподнял ее подбородок и поцеловал в мокрые, солоноватые от слез глаза.

Глава двадцать шестая

И все-таки вещи Варя собрала заранее, хотя Вадим не советовал ей этого делать.

— Ты расписку видела?

— Они показывали. Издалека. Вроде почерк Бориса.

— Нотариусом заверенная?

— Нет. Но там, где подпись, отпечаток кровью большого пальца.

— Нагнали они на тебя страху, Варежка?

— Еще бы! Где же я теперь жить-то буду?

— Что-нибудь придумаем. Пока поживешь у нас. Все не так плохо, моя дорогая, поверь. Если жизнь доходит до самого худшего, она обязательно начнет поворачиваться в лучшую сторону.

Какой Вадим все-таки порядочный человек! Варя ожидала, что он расстроится, станет возмущаться, возможно… нет, она, конечно, старалась не думать о том, что он откажется от нее, но чем черт не шутит, когда Бог спит… Это хорошо, что она выходит за него замуж. Думала, богатой невестой, а на самом деле — бесприданницей… Минутку, но у нее же будут еще акции… И доплата за дачу… И…

— Шахматы ты им тоже оставишь?

— Еще чего! Они их даже не видели, как сунула их в пакет со старыми газетами, так в нем и лежат.

— Ну вот, станем голодать — будем продавать по одной фигурке, — пошутил Вадим.

— Смеешься, да?

— Пусть враги наши плачут!

В эту ночь они любили друг друга как-то по-особому нежно. Вадим, как ни странно, с облегчением: на фиг ему квартира, которую купил ее муж? И вообще ему ничего не надо, кроме самой Варвары.

А Варя потому, что вдруг поняла, что после слов Вадима перестала чувствовать величину своей потери — вмиг остаться без ничего! Она даже решила, что, как только уладит все документально с кредиторами, вернется на работу и напишет заявление на увольнение. И будет искать себе высокооплачиваемую работу. В конце концов, можно позвонить Кильке, он поможет. Все в один голос признают ее классным специалистом. Так что хватит плыть по течению!

Их разбудил звонок в дверь. Варя, глянув в глазок, шепнула:

— Те самые!

— Открывай, — спокойно сказал Вадим.

Двое молодых мужчин, не больше тридцати лет, вошли в квартиру.

— Ну как, собралась? — ощерился в ухмылке один и смолк, увидев Вадима.

— Мужик, а ты кто?

— Грузчик, — ответил тот.

— Ну грузи, грузи.

— Я же сказал, мебель вся останется здесь! — прошипел второй.

— А подушки, одеяла, постельное белье?

— Только после моей проверки.

— А я могу посмотреть расписку? — поинтересовался Вадим.

— Чего бы грузчику документами интересоваться? — усмехнулся один из кредиторов.

— Покажи ему ксиву, Серый, мы не какие-нибудь там отморозки, но и дарить семьдесят штук баксов кому ни попадя… Харя треснет!

Отчего-то расписка, даже не имея заверенной нотариусом печати, производила впечатление подлинной.

— А вы, случайно, не знаете, для каких целей Борис занимал у вас такие деньги?

— Нам это по барабану! — по-лошадиному мотнул головой Серый. — Через месяц обещал отдать, кровью расписался — нам было достаточно.

— Варя, ты пока складывай вещи, а я пойду на машину багажник прицеплю… Парни, могу я на вас девушку оставить?

— Можешь, — коротко ответил приятель Серого.

Варя пододвинула стремянку и сняла с антресоли ящик с инструментами. Вывалила их прямо на пол и стала складывать в ящик документы и фотографии под неусыпным наблюдением Серого.

— Слушай, Миха, — через некоторое время сказал он, — пойди чайник поставь, кофейку хлебнем, а то я позавтракать не успел. Кофе-то у тебя есть?

— Растворимый, — ответила Варя, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям: ей не было жалко вещей, которые она оставляла. Новый холодильник. Японский телевизор, новая стиральная машина-автомат… нет, машину было жалко. Когда еще она себе такую купит?

А как же упаковывать носильные вещи? Варя достала клеенку, купленную недавно по просьбе родителей на теплицу, и стала просто складывать на нее стопки белья и одежды. Оглянулась в растерянности: неужели это все ее вещи?

— Не слишком богатая жена у покойного, вы не находите? — спросила она у Серого.

— А и правда, — с некоторым удивлением отозвался тот. — Если Боря куда-то и вкладывал деньги, то явно не в квартиру и жену. Минуточку, а это что?

— Мое золото, — пролепетала Варя.

Подошел тот, кого звали Михой.

— Обычное рыжье[6]. Дешевка. Не станешь же ты с ним возиться! Будильник мог бы своей жене и брюлики купить, жлоб!

— Все равно мы в прогаре! — сплюнул Серый. — Чтобы я кому-нибудь еще в долг давал!

Он подцепил пальцем золотую цепочку, подаренную Варе родителями на двадцатилетие.

— Это возьму. Анжелке презент будет.

Варя хотела сказать, что это память от родителей, но передумала. Родители еще, слава Богу, живы. Послушать ее, только золото и может быть памятью!

Однако как жестоко посмеялась над ней судьба! Совсем недавно Варя и подумать не могла, что останется даже без квартиры. Когда еще освободятся для нее эти акции! И будут ли они чего-то стоить?

Она швырнула на стопку вещей свой лисий полушубок и скосила на Серого взгляд.

— Кончай крысятничать, — хмуро бросил ему Миха, и тот отдернул потянувшуюся было руку.

Варя подумала, что вместе с мебелью остается посуда, хрусталь, но не стала об этом говорить, чтобы не нагнетать обстановку. Мужики и вправду не получали обратно своих семидесяти тысяч даже со всем содержимым квартиры, потому можно было ожидать от них раздражения и взрыва.

Она стала закатывать вещи в пленку и Миха, ворча, склонился над свертком, чтобы его перевязать. Тут, к счастью, вернулся Вадим.

— Можно нести? — спросил он у Вари, хватаясь за сверток.

Она кивнула, и он, крякнув, взвалил огромный узел на плечо. Варя положила ключи от квартиры на журнальный столик.

Потом взяла ящик с фотографиями и документами, надела куртку и повесила сумку, в которой с вечера лежали шахматы, через плечо.

Наверное, будь Серый один, он залез бы в ее сумочку и забрал и серебро, и оставшиеся четыре тысячи баксов, но, оглянувшись на товарища, лишь крякнул от досады.

— Погоди. — Миха протянул руку и взял Варю за плечо. — Сегодня к одиннадцати подойди на Стасова и Гоголя, к нотариальной конторе, оформим документы. Дурить не будешь? Смотри, у нас город небольшой, найдем, если свалить надумаешь.

— Не надумаю, — горько вымолвила она. — Надеюсь, больше за деньгами ко мне никто не придет?

Тот пожал плечами:

— Разве что Ник Ник. Боря вроде с ним о чем-то кашлял.

— Он уже был, — сказала Варя. — Удовлетворился дачей.

— Так, значит, у Борьки и дача была?

— Была, да сплыла.

— Не повезло тебе, — констатировал Миха, — не того мужа выбрала. Ну ничего, на ошибках учатся. В одиннадцать ждем.

Вадим уже поднимался по лестнице ей навстречу и без слов взял из ее рук ящик.

— Главное, столик цел. Я прихватил его, когда выходил. По вечерам будем с тобой играть в шахматы.

Варя жалко улыбнулась ему в ответ. Не получалось у нее быть мужественной до конца.

Наверное, ей требовалось время, чтобы привыкнуть к своему прямо-таки двусмысленному положению. Она ехала домой к Вадиму… как кто?

— Да не переживай ты так! — Он пожал ее безвольно лежащую руку. — Во-первых, у меня классные родители. Во-вторых, ты — официально моя невеста, а в-третьих, сейчас все равно никого нет дома, так что мы с тобой спокойно сможем позавтракать.

— Ах да, — спохватилась Варя, — ты же голодный!

— А ты?

— Я, наверное, тоже.

Она отвернулась, чтобы незаметно смахнуть набежавшую слезу. У нее наступило странное состояние. Про такое говорят: то плачет, то смеется.

Если сравнивать ее положение с положением, к примеру, Бориса, то у Вари было все хорошо. А в сравнении с положением ее же, но за неделю до дня сегодняшнего, то можно сказать, что у нее опять наступила жизненная катастрофа… Черная полоса.

— Крепкий чаек!

— Что ты сказал? — удивилась она.

— Я сказал, сейчас тебе поможет крепкий чаек. Конечно, у меня нет твоих трав…

— Ой, и правда, я же травы забыла! — Она горестно всплеснула руками, а Вадим засмеялся.

— Вот видишь, как все в жизни относительно. Потерять травы сейчас для тебя горе, а через несколько дней ты будешь этому смеяться.

— А что случится через несколько дней?

— Мы с тобой пойдем смотреть квартиру. Для начала возьмем однокомнатную, а потом постепенно будем увеличивать метраж. Знаешь, кажется, у меня наклевывается неплохая работенка.

— Телохранителем?

— Определенно эта профессия не дает тебе покоя. Нет, юристом. Должен же мой диплом себя наконец оправдать.

Он остановил машину возле пятиэтажного здания.

— Жилье у нас в старом фонде, зато потолки трехметровые. И комнаты тоже три. Так что мы с тобой не слишком кого-то стесним.

— Мы с тобой? Ты хочешь сказать, что мы с тобой будем жить в одной комнате?

— Конечно! Зачем же притворяться?

— А что скажет твоя мама?

— Варюха, ты запугана своей свекровью так, что собираешься и на мою мать все время оглядываться?

— Но она же ТВОЯ мать.

— Главное, чтобы у нас с тобой все было хорошо, ты не находишь?

Они вошли в квартиру, казавшуюся гораздо больше Вариной, и прошли по длинному коридору к комнате, которую Вадим назвал своей.

— Смотри, как мы здесь отлично разместимся. — Он положил узел с вещами на пол.

— Мне кажется, надо эту комнату обкатать.

Варя покраснела.

— Мы же совсем недавно, утром…

— У-у, когда это было!.. — Он притянул ее к себе и жарко дохнул в ухо. — Думаю, так ты скорее привыкнешь к своему новому жилью.

— Мы опоздаем к нотариусу.

— Мы даже успеем еще попить кофе. Кстати, про машину они не вспоминали?

— Нет. Может, не знали? Как считаешь, стоит ее продавать или нет?

— Конечно, не стоит. Я поездил на ней — машина в порядке. Еще послужит.

— Но гараж-то нам в любом случае не понадобится.

— Ты права, в том районе мы вряд ли купим квартиру.

— Значит, кое-что я все еще могу наскрести. Продадим гараж. У меня еще есть четыре тысячи долларов — остаток от тех, фотографических. Плюс кое-что — разницу, хотя мы и не обговаривали сумму, — доплатит за дачу Артем…

— Ты хочешь сказать, что нам может хватить на двухкомнатную квартиру?

— Вот именно. Полгода мы поспим на полу, а там и акции можно будет продавать…

— Перспективы неплохие, — важно сказал Вадим, помогая Варе снять через голову свитер. — За это тоже надо выпить… то есть я хотел сказать — слиться в экстазе.

И рассмеялся от легкого шлепка по губам, которым наградила его Варя.

Оставшейся части дня хватило на то, чтобы Варя официально лишилась квартиры, в чем ее поддержало на первый взгляд невинное замечание Михи:

— Я перетер конкретно кое с кем из пацанов, типа у кого еще Будильник мог занимать денег, никто больше не ответил. Можешь спать спокойно. Если есть где…

Это он так мрачно пошутил.

Наверное, кто-то из законопослушных граждан пришел бы в ужас: как так, просто взять и отдать квартиру? Неизвестно кому? А суд? А милиция?

Она сказала об этом Вадиму как раз тогда, когда они ехали к нотариальной конторе.

— Можно было бы от них отбиться, — задумчиво согласился он, — можно было бы даже попросить о содействии Папу Карло…

— Кто это? — спросила Варя.

— Так, один крутой дядька. Я мог бы на него выйти через ребят, с которыми работал, но, во-первых, ему бы пришлось немало денег отдать, а во-вторых, еще штраф за клевету на честных пацанов платить.