Вот почему Лиандеру удалось поспать только четыре часа до первого вызова. В половине пятого утра, он не решился будить весь Чандлер-хаус и поэтому забрался в спальню Блейр по растущему у окна дереву.

Глава 11

Едва забрезжил рассвет, когда Лиандер вскарабкался на дерево и по крыше над крыльцом попал в спальню Блейр. Он чувствовал себя школьником, которого могут застать за очередной проказой. Двадцатисемилетний врач, несколько лет учившийся в Европе и хорошо знавший светскую жизнь, лазает по деревьям и проникает в спальни девушек, словно шкодливый мальчишка.

Но когда он вошел в спальню и увидел лежащую под тонкой простыней Блейр, он забыл обо всем. Последние несколько дней были такими тяжелыми. Он нашел ее и знал, что эта женщина нужна ему не меньше собственной души, но видел, что она ускользает от него. Что-то в ней делало его робким и неуклюжим, и, что бы он ни предпринимал, все шло не так. Он старался произнести на нее впечатление, пытался выглядеть лучше, чем эта не слишком знающая, слабая, перепуганная белая мышь, которую, как ей кажется, она любит. Ли понимал, что Блейр превосходит Хантера.

С минуту он стоял над ней, вспоминая ее мягкость и нежность. Той ночью она была именно такой.

Та ночь изменила всю его жизнь, и он был полон решимости завоевать Блейр.

Улыбаясь и чувствуя, что не может противостоять искушению, он откинул простыню и скользнул в постель рядом с ней, как был – в одежде и обуви. Для продолжительности любовных игр времени не было, кроме того, он понимал, что третий этаж в доме Дункана Гейтса совсем не походящее для этою место.

Он поцеловал ее в висок, заключая в объятия, и она, сонная, теснее прижалась к нему, а он целовал ее глаза и щеки. Когда он дотронулся до ее губ своими, она медленно начала просыпаться, придвинулась к нему ближе, и он стал ласкать ее обнаженное тело.

Его поцелуй продлился, он коснулся ее языка своим, и она с готовностью ответила, все время пытаясь быть как можно ближе к нему.

Проснуться Блейр заставили часы Ли, впившиеся ей в живот сквозь тонкую ткань рубашки.

– Это сон, – пробормотала она, гладя его по щеке.

– Да, – охрипшим голосом ответил Ли. Еще ни разу в жизни ему не приходилось настолько сдерживать себя. Ему хотелось снять с нее рубашку, ласкать ее теплую, желанную плоть, чувствовать ее кожу на своей. Ему хотелось потереться небритой щекой о нежный живот и услышать, как она притворно запротестует.

Внезапно Блейр села прямо.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнула она. Он закрыл ей рот ладонью и уложил рядом с собой. Она принялась пинать и толкать его.

– Если ты хочешь поехать со мной, то двигаться надо сейчас. А поскольку еще не рассвело, я решил не стучать в парадную дверь и будить весь дом. Ты долго будешь шуметь? Сюда поднимется Гейтс и, застав эту картину, возможно, прогонит тебя по городу в рубище.

Когда она успокоилась, он убрал руку.

– Я предпочла бы это, чем то, что хотел сделать ты, – ответила она громким шепотом. – Прочь от меня!

Но Лиандер даже не двинулся с места.

– Если бы у меня было время, я забрался бы к тебе в постель без.., м-м-м.., туфель, – проговорил он, просовывая свою ногу между ногами Блейр и по-прежнему не отпуская ее.

– Ты тщеславный, самодовольный…

Она умолкла, потому что он зажал ее руки у нее над головой и поцеловал ее, сначала нежно, а потом все более жадно, пока у нее не перехватило дыхание. Тогда он снова стал нежным.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она. – Пожалуйста.

– Не вижу, почему я должен быть милосердным, – сказал он, отпуская ее руки, но держа ее тело, как в ловушке, под своим. Последние несколько дней ты была со мной отнюдь не милосердна. – Ее взгляд заставил его отодвинуться. – Если я спущусь по дереву, ты оденешься и встретишь меня на улице?

Ее взгляд потерял выражение затравленного животного.

– И мы поедем на вызовы?

– Никогда не встречал женщины, настолько жаждущей крови.

– Это не так, мне нравится помогать людям. Если я смогу спасти хотя бы одну жизнь, тогда моя жизнь…

Он быстро поцеловал ее, выбираясь из постели:

– Речь молодого врача ты произнесешь мне по дороге. Через десять минут, успеешь?

Блейр только и смогла, что кивнуть, и выскочила из кровати, не дождавшись, когда Ли вылезет в окно. Она даже не подумала, насколько необычно его поведение, потому что с тех пор, как она вернулась в Чандлер, ее жизнь шла совсем не по общепринятым правилам.

Из маленького гардероба, забитого в основном зимними вещами Хьюстон, она извлекла наряд, которым очень гордилась. Она сшила его в Филадельфии в известном ателье «Дж. Кантрелл и сыновья». Блейр несколько недель трудилась вместе с закройщиками, разрабатывая фасон и приспосабливая его к особенностям своей профессии. В то же время она постаралась, чтобы он оставался скромным. Примеряя юбку, она даже садилась в ателье на деревянную лошадь, чтобы убедиться, что она достаточно короткая, чтобы быть удобной" и достаточно длинная, чтобы выглядеть прилично.

Жакет был скроен с военной простотой, а юбка получилась пышной и женственной, но на самом деле это была юбка-брюки – в ней Блейр чувствовала себя безопасно и свободно. На костюм пошла самая лучшая и тонкая шерсть цвета морской волны, какую только удалось найти. В складках юбки прятались глубокие карманы, из которых не выпадет ни один из ее драгоценных инструментов. На рукаве был нашит простой красный крест, указывающий на предназначение костюма.

Блейр натянула пару высоких ботинок из телячьей кожи – шнуровка делала их похожими на мальчишеские, но зато они не уродовали ногу, как модные узконосые дамские туфли, схватила свой новый медицинский чемоданчик и поспешила вниз, к Ли.

Он стоял, привалившись к экипажу и куря одну из своих тонких длинных сигар, и на мгновение Блейр ужаснулась при мысли, что куда-то поедет с ним. Без сомнения, она проведет весь день, отбиваясь от его рук, и ничем не сможет помочь больным.

Он быстро оглядел ее экипировку и, кажется, кивнул в знак одобрения, прежде чем запрыгнуть в экипаж и предоставить Блейр самой забираться туда.

Как только она с этим справилась, он, как она и думала, рванул вперед с такой скоростью, что ей стало страшно за свою жизнь.

– Куда мы едем на первый вызов? – прокричала она, стараясь перекрыть грохот экипажа, катящего из Чандлера на юг.

– Я почти уже не занимаюсь вызовами, поскольку работаю в основном в больнице, – прокричал он в ответ. – Поэтому некоторые больные мне незнакомы, но тут я знаю, в чем дело. Это Джо Глизон, больна его жена. Уверен, что она снова ждет ребенка. Эффи каким-то образом удается производить по младенцу каждые восемь месяцев. – Он искоса глянул на нее:

– Когда-нибудь принимала роды?

Блейр кивнула и улыбнулась. Она жила с дядей, и у нее было преимущество перед всеми студентами колледжа: она имела возможность не только изучать теорию, но и наблюдать, и лечить пациентов.

Поездка стоила Блейр боли в боку – она ударилась им о стенку экипажа. Ли остановился перед маленькой бревенчатой хижиной у подножия гор. В голом дворике копошились куры, собаки и бесчисленное множество худых, грязных ребятишек, и все они, казалось, воевали друг с другом за жизненное пространство.

Маленький, тощий, почти беззубый Джо отогнал детей и животных с дороги.

– Она внутри, док. Эффи никогда и дня не лежала, а тут она уже четвертый день в кровати, и сегодня утром я не смог ее разбудить. Ну я, конечно, пользовал ее, как мог, но никакого толку.

Блейр вошла в дом следом за мужчинами, поглядывая на большеглазых детей и слушая начало рассказа Джо о том, что же случилось.

– Я рубил дрова, а топор слетел с топорища и поранил Эффи ногу. Рана неглубокая, но вытекло много крови, и у нее закружилась голова. Поэтому она пошла и легла – это в середине-то дня! Как я сказал, я лечил ее, как мог, но сейчас я за нее беспокоюсь.

Маленькая комната, где неподвижно лежала женщина, была темной и в ней жутко воняло.

– Открой окно и дай мне фонарь.

– Возчик сказал, что воздух ей вреден. Лиандер бросил на Джо такой угрожающий взгляд, что тот бегом кинулся открывать окно.

Когда Джо принес фонарь. Ли сел у постели женщины и откинул одеяло. Толстая повязка на ноге была грязной и засаленной.

– Блейр, если там то, что я предполагаю, то, может, ты…

Блейр не дала ему возможности закончить. Она осматривала голову женщины, поднимала веки, щупала пульс и наконец наклонилась и принюхалась к ее дыханию.

– Кажется, эта женщина пьяна, – сказала она с удивлением и оглядела комнату.

На маленьком грубом столике у кровати стояла пустая бутылка, на этикетке которой значилось: «Эликсир жизни доктора Монро. Излечивает любой недуг».

Блейр взяла бутылку в руки:

– Вы давали это своей жене?

– Я заплатил за него большие деньги, – раздраженно отозвался Джо. – Доктор Монро сказал, что это ей поможет.

– А это тоже от доктора Монро? – спросил Ли, указывая на повязку.

– Это пластырь от рака. Я так подумал: если он может вылечить рак, то уж маленькую царапину Эффи и подавно. Ну как, док, она поправится?

Даже не удостоив Джо ответом, Ли принялся подбрасывать поленья в старую плиту, примостившуюся в углу комнаты, потом поставил на огонь чайник, чтобы вскипятить воды.

– Вы давали ей что-нибудь еще? – спросила Блейр, с ужасом ожидая ответа.

– Только малость черного пороха сегодня утром. Она все никак не просыпалась, и я подумал, что порох оживит ее.

– Ты преспокойно мог отправить ее на тот свет, – заметил Ли.

Он начал разматывать грязную повязку чуть повыше колена, и тут же его лицо слегка побледнело. Посмотрев на участок тела под повязкой, он скривился:

– Так я и думал. Джо, вскипяти еще воды. Мне нужно все здесь прочистить.

Маленький человечек только мельком взглянул под повязку и заспешил из комнаты. Глядя на Блейр, Ли отвернул грязную ткань так, чтобы ей было видно.

Тоненькие, извивающиеся личинки покрывали вспухшую, раскрытую рану.

Блейр не позволила себе вздрогнуть, так как в эту минуту она передавала Ли инструменты, которые достала из его чемоданчика. Ли принялся аккуратно вынимать личинки, а она держала эмалированный лоток.

– На самом деле эта мелкота – настоящее спасение, – объяснил он. – Личинки поедают гниющую часть раны и таким образом чистят ее. Если бы их, – пинцетом он поднял одну из личинок для обозрения, – тут не было, нам, скорее всего, пришлось бы делать сейчас ампутацию. Я даже слышал, что сами врачи кладут личинки в раны, чтобы червячки их очистили.

– Так что, может, и хорошо, что это жилище такое грязное, – с отвращением сказала Блейр, оглядывая убогую комнату.

Ли задумчиво посмотрел на девушку:

– Я бы подумал, что подобное зрелище не для тебя.

– Мой желудок гораздо крепче, чем ты думаешь. Давать карболку?

Ли обрабатывал рану, и ему ни о чем не нужно было просить Блейр: она предугадывала, а точнее, знала каждый его шаг. Он вручил ей иглы и нитки. И Блейр сшила края раны, а Ли стоял рядом, наблюдая за каждым ее движением. Он одобрительно проворчал что-то, когда она закончила, и позволил ей наложить на рану чистую повязку.

Появился Джо и сообщил, что вода закипела.

– Прокипяти в ней тряпки, которые ты называешь простынями, – сказал Ли. – Мне вовсе не хочется, чтобы мухи снова попали под повязку. Блейр, помоги мне вытащить из-под нее простыни. И еще – ее нужно переодеть во все чистое. Блейр, займись этим, пока мы с Джо переговорим.

Блейр не стала пытаться мыть женщину, но в одном она была уверена, что ее рана – самый чистый участок тела. Ей удалось втиснуть большое тело Эффи в узкое ночное одеяние Джо, причем женщина и пальцем не пошевельнула, чтобы помочь ей, а только иногда ухмылялась в пьяном забытьи. Через открытое окно Блейр были видны Ли и Джо. Ли навис над маленьким человечком и кричал на него, тыча ему в грудь пальцем, и в конце концов напугал до смерти. Блейр стало почти жаль Джо, который всего лишь пытался помочь жене по своему разумению.

– Где док?

Она повернулась и увидела на пороге мужчину в кожаных ковбойских штанах и хлопчатобумажной рубашке, лицо у него было встревоженное.

– Я – врач, – сказала Блейр. – Вам нужна помощь?

Глубоко посаженные глаза на худом лице оглядели ее с ног до головы.

– Там, на улице, упряжка не дока Вестфилда?

– Фрэнк? – раздался голос Ли за спиной мужчины. – Что-то случилось? Ковбой повернулся:

– Фургон упал в реку. Там было трое мужчин, и одного помяло довольно сильно.

– Возьми мою сумку, – бросил Ли через плечо в сторону Блейр и сам направился к экипажу.

Блейр забралась в него почти на ходу: молча бросила оба чемоданчика на пол экипажа, ухватилась за поручень и, поставив ногу на подножку, вознесла хвалу мистеру Кангреллу за столь удачный покрой ее костюма, дававшего такую свободу движений.