Джуд Деверо - Лёд и Пламя

Вздохнув, она закрыла глаза. Сегодня случилось нечто необычное, а завтра опять нужно будет возвращаться к скучным будням.

Хьюстон пришлось буквально отбиваться от Лиандера, когда тот подсаживал ее в экипаж, и она снова подумала, как странно все себя ведут. Все утро Блейр ее избегала, Хьюстон даже показалось, что сестра плакала. Хьюстон не хотела думать о том, что Блейр и Лиандер могли серьезно поругаться, и Лиандер догадался, что сестры поменялись местами. Хьюстон пыталась поговорить с Блейр о вчерашнем вечере, но Блейр взглянула на нее так, как будто ее жизнь кончена, и выбежала из комнаты.

В одиннадцать заехал Лиандер, чтобы забрать ее на пикник — приятный сюрприз — и Хьюстон услышала, как Блейр переговаривается с ним у парадного входа. К еще большему смущению Хьюстон, Лиандер стал распускать руки посреди улицы, и ей захотелось надавать ему пощечин.

Сидя рядом с Лиандером в экипаже, она чувствовала себя так, будто вошла на середине спектакля и теперь не понимает, что происходит на сцене. Он управлял лошадьми, не говоря ни слова, но вид у него был довольный. Хьюстон немного успокоилась. Судя по всему, ничего страшного вчера не произошло.

Он привез ее в незнакомую уединенную скалистую местность с высокими деревьями, удаленную от города.

Лиандер едва помог ей выйти из экипажа — так торопливо, что она чуть не упала, и сгреб ее в объятия. Она чуть не задохнулась и не сразу услышала, что он говорит.

— Я всю ночь думал о тебе, — сказал он. — Чувствовал запах твоих волос, вкус твоих губ и…

Хьюстон наконец удалось высвободиться.

— Что? — изумленно спросила она.

Он провел рукой по ее волосам и странно посмотрел на нее.

— Ты ведь не будешь сдерживать себя сегодня? Не будешь вести себя со мной, как до вчерашнего вечера?

Хьюстон старалась понять смысл его слов, но никак не могла поверить в то единственное объяснение, которое приходило ей в голову. Разве Блейр могла?.. Могла поддаться Лиандеру? Конечно нет. Это невозможно.

— Хьюстон, ты доказала мне, что можешь быть другой, не нужно опять изображать ледяную принцессу. Теперь я знаю, какая ты на самом деле, и буду счастлив, если никогда больше не увижу той холодной женщины, которой ты была раньше. А теперь поцелуй меня, как вчера вечером.

Хьюстон вдруг осознала, что было в его словах, кроме восхищения Блейр. Он не только был без ума от нее, но и не хотел возвращения той холодной женщины, с которой был обручен. Она оттолкнула его.

— Ты хочешь сказать, что вчера я была не такой как обычно? Что я была… лучше?

Он глупо улыбнулся, не переставая восхищаться ею — то есть Блейр.

— Ты же сама знаешь, что да. Я никогда тебя такой не видел. Не думал, что ты можешь быть такой. Ты будешь смеяться, но я уже решил, что ты вообще не способна на настоящую страсть, что у тебя ледяное сердце. Но если твоя сестра взрывается по малейшему поводу, то ты просто хорошо скрываешь свои чувства.

Она не успела возразить, как вдруг он снова схватил ее и неприятно поцеловал — взасос, так что ей стало больно. Когда Хьюстон удалось вырваться, он рассердился.

— Ты слишком далеко заходишь в своей игре, — сказал он. — Один и тот же человек не может быть безумно страстным и холодным как лед.

Хьюстон хотелось крикнуть, что он ошибся сестрой, что он обручен с холодной и равнодушной, а не с той пылкой, от которой он без ума.

Лиандер, казалось, прочел ее мысли, потому что выражение его лица вдруг изменилось.

— Но это невозможно, ведь так, Хьюстон? — сказал он. — Скажи, что это не так. Никто не может быть двумя людьми одновременно.

Хьюстон поняла, что игра зашла слишком далеко. Как могла Блейр так поступить с ней?

Лиандер отошел от нее и тяжело опустился на каменный выступ.

— Вы что, поменялись местами вчера вечером? — тихо спросил он. — Я провел вечер с Блейр, а не с тобой?

— Да, — с трудом ответила она.

— Я должен был сразу догадаться. Она даже не знала, что этот дом был куплен для нее — то есть для тебя. И как она справилась с тем самоубийцей! Наверное, я просто не хотел ничего замечать. С того момента, как она захотела подняться со мной к пациенту, сказав, что хочет хоть как-то помочь, я был так рад, что ни о чем не спрашивал. Но я должен был все понять, когда поцеловал ее… Черт бы побрал вас обоих! Радовались, наверное, что одурачили меня.

— Лиандер, — сказала она, взяв его за руку. Она не знала, что принято говорить в таких случаях.

Он повернулся к ней, и она испугалась, увидев выражение его лица.

— Лучше не говори ничего. Я не знаю, ради чего вы пошли на этот отвратительный обман, но мне не нравится, когда со мной так шутят. Теперь, после того, как вы со своей сестрой посмеялись надо мной, я должен решить, что делать.

Лиандер отвез ее домой и буквально вытолкал из коляски, перед тем как уехать.

Блейр стояла на крыльце.

— Нам нужно поговорить, — сказала Хьюстон сестре, но та только кивнула и молча последовала за ней в небольшую оранжерею в отдалении от дома.

— Как ты могла так поступить со мной? — начала Хьюстон. — Что у тебя за принципы, если, впервые выезжая с мужчиной, ты можешь сразу же переспать с ним? Или я ошибаюсь? Ты ведь спала с ним?

Блейр молча кивнула.

— В первый же вечер? — скептически спросила Хьюстон.

— Но я же была тобой, — сказала Блейр. — Я была обручена с ним. Я думала, вы всегда… После того как он меня так поцеловал, я решила, что вы оба…

— Что мы оба? — удивленно переспросила Хьюстон. — Ты хочешь сказать, ты решила, что мы… занимаемся любовью? Ты что, думаешь, я бы попросила тебя поменяться со мной местами, если б это было так?

Блейр закрыла лицо руками.

— Ничего я не думала, я была не в состоянии думать. После приема он отвез меня к себе домой и…

— К нам домой, — сказала Хьюстон. — Я потратила несколько месяцев, чтобы обставить этот дом, готовясь к своей свадьбе.

— Там были свечи, и икра, и жареная утка, и шампанское, много шампанского. Он поцеловал меня, а я все пила и пила шампанское. И эти свечи, и его глаза. Я не могла остановиться. Прости меня, Хьюстон. Я уеду из города. Вы меня больше никогда не увидите. Лиандер через какое-то время простит нас.

— Он поцеловал тебя, и ты, разумеется, увидела небо в алмазах? — саркастически спросила Хьюстон.

— С золотыми и серебряными искорками, — ответила Блейр серьезно.

Хьюстон изумленно посмотрела на сестру. О чем она вообще говорит? Шампанское и свечи? Лиандер что, пытался соблазнить свою невесту? Задумал что-то, а получил не ту сестру?

А была ли Блейр не той сестрой?

— Как он тебя поцеловал? — тихо спросила Хьюстон.

Блейр была поражена.

— Не мучай меня. Я сделаю все, что ты хочешь, Хьюстон, клянусь тебе. Я…

— Как он тебя поцеловал? — спросила Хьюстон уже громко.

Блейр шмыгнула носом, и сестра протянула ей платок.

— Ты знаешь — как.

— Не знаю.

Блейр икнула.

— Ну-у, это… это было замечательно. Никогда не думала, что такой холодный мужчина, как Лиандер, может быть таким страстным. Когда он обнял меня… — она взглянула на сестру. — Хьюстон, я пойду к нему и объясню, что все это по моей вине, что это была моя идея поменяться местами, и ты тут ни при чем. Думаю, никто кроме нас троих не должен знать, что случилось. Мы все вместе сядем и поговорим, и он все поймет.

Хьюстон чуть наклонилась вперед.

— Поймет ли? Как ты объяснишь, что я захотела провести вечер с другим мужчиной? И ты собираешься рассказать Лиандеру, что одного его прикосновения было достаточно, чтобы ты забыла обо всем на свете? Вот уж что действительно никак не похоже на холодную мисс Хьюстон Чандлер.

— Ты не холодная!

Хьюстон промолчала.

— Лиандер только и говорил о том, как ты была великолепна вчера вечером. Зачем ему теперь какая-то неопытная…

Блейр подняла голову:

— У меня никого не было до Лиандера. Он первый.

Хьюстон не знала, смеяться ей или плакать. Она до смерти боялась первой брачной ночи и была уверена, что, сколько она ни выпей шампанского, все равно не сможет тягаться с Блейр. Поцелуи Лиандера не могли заставить ее забыть что бы то ни было.

— Хьюстон, ты меня ненавидишь? — тихо спросила Блейр.

Хьюстон задумалась. Странно, но она даже не ревновала. Единственное, что ее беспокоило, так это то, что Лиандер теперь будет требовать от нее того же. А как она сможет быть такой же, как Блейр? Возможно, Блейр научилась этому в медицинской школе, но в школе для молодых девиц мисс Джоунз учили, что место женщины в гостиной, а о том, что происходит в спальне, не было сказано ни слова.

— Ты как-то странно смотришь.

Хьюстон так и подмывало спросить Блейр о деталях, но язык не поворачивался.

— Я не сержусь. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя, — сказала она. — Ты ведь не влюблена в Лиандера?

Блейр в ужасе посмотрела на нее:

— Конечно нет! Ни в коей мере. Он… он много обо мне говорил сегодня?

Хьюстон сжала зубы при воспоминании о том, как он сказал, что Хьюстон, обычно невыносимо холодная, вчера была такой…

— Давай забудем об этом. Если сможем. Я поговорю с Лиандером, когда он успокоится, и это останется между нами. Сначала будет трудно, но я уверена, что мы найдем правильное решение. Мы не должны позволить этому происшествию встать между нами. Важнее всего то, что мы сестры.

— Спасибо, — Блейр порывисто обняла сестру. — Ни у кого нет такой сестры, как у меня. Я очень тебя люблю.

Блейр, похоже, немного успокоилась, но Хьюстон продолжали мучить сомнения, хотя она и уверяла себя, что все это глупости. Она любила Лиандера и еще ребенком приняла решение выйти за него замуж. Не может же такой пустяк, как эта ночь с ее сестрой, все перечеркнуть?

— Конечно нет, — произнесла она вслух, расправляя юбку, и направилась к дому. Одна-единственная ночь не могла уже ничего изменить.

Было около четырех часов дня. Хьюстон, Блейр и их мать сидели в гостиной. Блейр читала медицинский журнал, а две другие женщины шили, как вдруг входная дверь шумно отворилась и в комнату ворвался мистер Гейтс.

— Где она? — проревел он так, что закачалась люстра. — Где эта шлюха?

Мистер Гейтс был в бешенстве. Он схватил Блейр за руку, вытащил ее из кресла и поволок к выходу.

— Мистер Гейтс! — Опал вскочила. — Что это значит?

— Эта… дочь дьявола провела ночь с Лиандером, и, несмотря на то, что она опорочила себя, он собирается поступить с ней как с честной женщиной.

— Что?! — воскликнули все три женщины.

— Я говорю, что Лиандер собирается жениться на этой шлюхе.

С этими словами он выволок сопротивлявшуюся Блейр из дома.

Хьюстон тяжело опустилась в кресло, не в состоянии понять, что происходит.

— Хьюстон, — сказала ее мать. — Вы вчера с Блейр поменялись местами?

Хьюстон молча кивнула и снова принялась за шитье, как будто ничего не произошло.

Солнце село, в комнате стало темно, и горничная включила свет, а мать с дочерью все еще не произнесли ни слова. Только одна мысль крутилась у Хьюстон в голове: «все кончено».

В полночь отворилась парадная дверь, и Дункан втолкнул в гостиную Блейр.

— Все решено, — произнес он охрипшим от крика голосом. — Блейр и Лиандер поженятся через две недели. В воскресенье об этом объявят в церкви.

Хьюстон молча поднялась с кресла.

— Дочка, — тепло сказал Дункан. — Мне очень жаль, что так вышло.

Хьюстон едва заметно кивнула и направилась к лестнице.

— Хьюстон, ну пожалуйста, — прошептала Блейр.

Но в этот момент Хьюстон не испытывала ни капли сострадания к сестре, и, даже услышав, как та всхлипывает, она не оглянулась.

Уже войдя в свою комнату, она все еще продолжала находиться в оцепенении. Ее жизнь была кончена из-за одной единственной ночи. Она потеряла всё.

На стене в рамочке висел диплом об окончании школы мисс Джоунз для молодых девиц. Она яростно сорвала его со стены и швырнула на пол, но, когда стекло вдребезги разлетелось, легче не стало.

Одеревеневшими пальцами она принялась расстегивать пуговицы на платье. Минутой позже она стояла посреди комнаты в ночной рубашке, не замечая, что к ней вошла мать.

— Хьюстон? — сказала Опал, положив руку на плечо дочери.

— Иди к ней, — проговорила Хьюстон. — Ты сейчас нужна Блейр. Если она останется здесь и выйдет замуж за Лиандера, то будет потом жалеть. Она много потеряет.

— Но ты тоже много потеряла сегодня.

— Это случилось гораздо раньше. Правда, иди к ней. Со мной все будет в порядке.