Сережа улыбнулся.

— Дядя Саша, вы не сердитесь?

— На тебя — нет, а вот твоя невеста ремня просит. И дело вовсе не в ребенке. Я люблю детей. Всегда хотел пятерых, не получилось, но теперь внук все компенсирует. Правда, Люба?

— Саша, как всегда с ножом к стенке, извини, пятого не родила. Видно, за пятым надо было опять ехать в Питер.

Они рассмеялись.

— Володь, мы из Питера тогда уже с Мариной вернулись, такие вот дела.

— Хорошо же вы тогда отдохнули в Астории.

Саше пришлось рассказывать всю историю поездки в Питер, все смеялись. Обстановка разрядилась.

— Кстати, когда у вас свадьба? — спросил Володя.

— Мы ждали приезда мамы, завтра подадим заявление в ЗАГС, — ответила Марина. — А вы с Сережей совсем не похожи. Даже странно, я вас совсем другим себе представляла. Ну и пусть. Вы не думайте про меня плохо. Я, конечно, с родителями была ужасной, но я не совсем испорчена. И других мужчин, кроме Сережи, у меня не было. Все люди ошибаются, и я тоже. А колледж я закончу. Я не дура. И в институт поступлю. У меня пять языков свободных, могу работать переводчиком, а пока учусь, буду брать переводы на дом. Ты ведь на это намекала, мама, когда говорила, чтобы я занялась тем, что у меня лучше всего получается?

— Люба, ты как всегда все успела за минуту. — Саша с восхищением смотрел на жену.

— Сережа, я хотел бы с тобой поговорить наедине, — вдруг решился Володя, — думаю, нам стоит познакомиться поближе. Борисов, ты его на полдня не отпустишь?

— Отпущу Сережу с тобой, Любу с твоей женой по магазинам. Кстати, возьмите с собой Марину, ей надо купить что-то приличное. И не забудьте про подарок для их сына.


Мысли. Сережа


Этот человек оказался моим отцом. С виду обычный мужчина, даже интересный внешне. Зачем он мне? Его не было всю мою жизнь, зачем он мне сегодня? Ложка дегтя в бочке меда. Я так счастлив с моей Мариной, что его появление можно и не замечать. А его жена это вообще нечто. Напыщенная дура! И на нее он променял мою мать?! Нет, моя мать не подарок, хотя она красивая, с хорошей фигурой, в отличие от этой толстой и бесформенной тетки. А мой ли он отец? Мы с ним не похожи. Совсем. Мариша перед ним оправдывается, будто он всамделишный отец, а она меня недостойна. Вот глупость! Надо взять его образец ДНК и сделать анализ. Зачем его пригласил дядя Саша? Ну зачем?! Хоть бы объяснил что-то. А то вот так, не было его восемнадцать лет, а теперь он твой папа — люби и жалуй. Нет! Не люблю и не жалую! И не просите!



— Владимир Михайлович, единственное место, где можно спокойно говорить, это квартира Борисова. Даже если Ваня и Боря дома, они будут у себя и нам не помешают. Заодно можно приготовить ужин. Тетя Люба, очень устает, а Марина готовит откровенно плохо.

— Хорошо, пошли. Купить что-то нужно?

— Да нет, вроде все есть.

Они обосновались на кухне. Володя удивлялся, как ловко Сережа чистит картошку, готовит мясо.

— Так ты с семи лет жил с Любой и Сашей?

— Да, тогда у матери был любовник. Он начал ко мне приставать. Я рассказал Валерке, а он отцу, и они меня забрали. Мать была рада. Я жил с Валеркой в одной комнате, мы вместе ходили в школу, вместе делали уроки, вместе учили языки. Люба с нами занималась. Да, я знаю свободно английский, немецкий и французский. Марина еще испанский и итальянский. А мы с Валеркой не захотели. Люба с Сашей тогда были молодые, много дежурили. Когда они дежурили, с нами ночевала мама, но они закрывали дверь на ключ с той стороны, чтобы мама никого сюда не привела. Я в детстве даже называл тетю Любу мамой. Мы с Валеркой вместе поступили в институт, вместе ходили на свидания, только я всегда брал с собой Марину. Валеркины девицы смеялись надо мной. Может, вы тоже будете смеяться, но я любил ее всегда. С самого ее рождения. Я старался хорошо учиться, я не мог подвести Сашу и Любу. Когда Марише исполнился год, я спросил, могу ли я на ней жениться. Тетя Люба сказала, что могу, если выполню два условия. Первое — Марине будет восемнадцать лет, а второе — она будет согласна. Я выполнил оба условия. Дядя Саша сердится на Марину, он ей не верит, но он не прав. Она гораздо лучше, чем кажется. О ее красоте я вообще не говорю, на нее с восхищением смотрят все мужчины и даже женщины. Вот и все, все восемнадцать лет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты общаешься с матерью?

— Конечно, я два последних года жил с ней. У нас хорошие, дружеские отношения. Она мне все рассказывает, иногда спрашивает совета. Она от меня ничего не скрывает. Наши отношения трудно назвать отношениями матери и сына, скорее, мы с ней просто друзья.

— Как ты относишься к ее личной жизни?

— Никак, это ее жизнь. Она мне ничего не навязывает. Я ей не судья. Она любит меня так, как может, по-другому она не умеет.

— Ты говоришь, что называл Любу мамой. Может быть, ты в Марине видишь Любу, и любишь ты именно ее.

— Да, я ее очень люблю. Тетя Люба необыкновенный человек. Она выглядит, как все, но она другая. Она все понимала с полуслова, с полувзгляда. Она всегда знала, какое у меня настроение, какую оценку я получил в школе, что я читаю. В какие игры играю. Она знала, чего мне хочется, до того, как я сам это понимал. И самое интересное, что это можно сказать про всех. Она знает членов своей семьи лучше, чем они сами себя знают. Это касается и дяди Саши, и Борьки. Я никогда не слышал, чтобы они ругались, выясняли отношения. Я никогда не видел, чтобы Люба плакала из-за дяди Саши, за исключением того раза, после чего Марина стала фестивалить.

— А что случилось тогда?

— Если вам интересно, спросите у дяди Саши. Ответьте мне на один вопрос. Неужели я был недостоин звонка по телефону на день рождения?

— Сережа. Я думал, что начал жизнь с чистого листа, я не хотел заморачиваться чем-либо из прошлого. Я сильно ошибался. Саша привез тогда вас с Валеркой. Он пытался показать мне, что мне есть, что терять. Но у меня уже была Белла. Она не хотела, чтобы мое прошлое омрачало нашу совместную жизнь. Я подчинился. Я еще раз говорю — я был не прав.

— Вы знаете, дядя Саша много рассказывал мне о вас хорошего. Я верил. Я стремился быть на вас похожим. Зря. Дело не в вашей новой жене и не в проблемах мамы. Дело в вас. Вы жили так, как вам было выгодней, а сделку с совестью вы всегда могли заключить.

— Сережа, я понимаю, мне нет прощения, но, может быть, мы опять начнем с чистого листа? Давай попробуем наладить отношения, забыв обиды. Давай узнаем друг друга. Между Москвой и Питером не так далеко.

— Всего восемнадцать лет. Но я согласен. Не потому что вы мне интересны или нужны. А потому что дяде Саше зачем-то нужно было нас свести вместе. Значит, он знает то, чего не знаю я. А он почти всегда прав. Да, я буду с вами общаться. Кстати, вы приедете на мою свадьбу? Можете взять с собой сына. Мне интересно, какой у меня брат.

— Приеду. Спасибо, что дал мне шанс.


Почти финал


Перед отъездом Володя решил выяснить у Борисова, что же произошло с Мариной. Володя пришел в институт. Разговор состоялся в кабинете у Саши.

— Саша, расскажи, что ты сделал с дочерью? Она, как я понял, очень неплохая девочка, к срыву должно было привести что-то очень серьезное. Саша, может, если ты расскажешь, ты сам сможешь переосмыслить все происходящее? Как я понимаю, об этом ты с женой не говорил и не будешь?

— Не говорил, это для нас закрытая тема. Прошло три года, я каждый день жалею об этом. Не знаю, что меня к этому привело, но я изменил жене, а Марина меня застала.

— Саша, ты… И как Марина тебя застала?

— Понимаешь, я тогда очень устал. У меня был кризис, а тут появилась она. Она была потрясающе похожа на Любу, только моложе. Но ты знаешь, у нее не болели ноги, не было дряблого порванного живота, обвисшей груди, усталого взгляда, сморщенных от муравьишки рук. Мне нужно было писать книгу. Люба сама была уставшей, дома четверо детей своих плюс Сережа и Варя, дочь моего брата. Всем надо приготовить, накормить, сделать уроки, да и просто поговорить. У нее на меня не хватало времени и сил, а я, вместо того чтобы поддержать ее, еще на нее злился. Я не мог простить ей, что она больше не может рожать. Я хотел пятерых, а она… В том, что у нее удалили матку, я винил ее. Я не хотел спать с дефектной женщиной. Можешь меня осуждать. Я сам себя осуждаю, но только теперь. А тогда молодая привлекательная женщина оказалась очень кстати. У нас завязался роман. Я даже подумывал уйти из семьи и начать все заново. Ну, это ты точно понимаешь. Так бы, наверно, и случилось, но Бог меня наказал. Ладно, меня, а вот за что Ваню и Любу, не пойму. Ванька заболел. Все перевернулось, Маришка ко мне за помощью пришла, а я на бабе. С тех пор все вверх ногами. Марина вразнос. Ванечке все хуже и хуже. Люба постарела, извелась вся. Ванька — дипломат, сделал все, чтобы мы помирились. Мы помирились, но она помнит, и я тоже.

— Так ты уже не любишь Любу?

— Как ты мог подумать?! Я люблю только ее. Просто ошибки, просчеты, недомолвки, невысказанные претензии — все это омрачает жизнь.

— Почему Любе убрали матку?

— Ты знаешь, я дважды чуть не потерял ее, когда она рожала. Она только Валерку родила сама, остальные — кесарево. Марину она родила на тридцатой неделе с эклампсией, а Борьку… не смогли остановить кровотечение, у меня не было выбора, я дал согласие.

— А потом ее в этом обвинял?!

— Володя, я далеко не идеален.

В кабинет вошла Люба.

— И о чем вы тут беседуете?

— О тебе, — Саша с теплотой посмотрел на жену. — Рассказываю другу, какой я подлец.

— Володя, ты его не слушай. Он обыкновенный мужик, только с высоким интеллектом и очень красивый. Из этого вытекает все остальное, то есть все достоинства и недостатки. Но я его выбрала и собираюсь с ним жить до самой смерти. Придется ему меня всю жизнь терпеть.

— С удовольствием, родная.

— Нет, все-таки я вам завидую! Люба, куда ты дела мою жену?

— Они с Марусей в моем кабинете тряпки примеряют. А я это не люблю, вот к вам и сбежала.

— Володя, теперь о главном. У нас к тебе деловое предложение. Мы хотим, чтобы ты возглавил отделение патологии. Твоей жене мы тоже найдем работу. Квартиру мы вам предоставим в ведомственном доме, с последующим выкупом. Ответ дашь в течение месяца.


Свадьба


Наступил день свадьбы. В квартире Саши и Любы было полно народа. Кроме всех членов семьи приехали Володя Тельман с женой и сыном и Алексей с дочерью. Гости с женихом уехали во дворец бракосочетаний. Дома остались Люба, Марина и Саша.

— Маруся, я, конечно, понимаю, что тебе надо одеваться, но я тебе хочу сказать, что домой ты уже не вернешься. Теперь у тебя будет своя жизнь, без мамы и папы и без братьев. Нет, в гости мы тебя всегда ждем, мы тебе и твоему мужу всегда рады, но жить вы будете самостоятельно и отдельно. Марина, я не понял, что ты плачешь? Я хочу тебе сказать, что подарком на свадьбу является квартира, в которой вы теперь будете жить.

— Какая квартира, папа, вы меня выгоняете?

— Нет, я купил вам с Сережей квартиру. Это подарок на свадьбу. Может быть, вы с мамой посмотрите?

— Саша, я не поняла, где квартира? А ремонт, мебель?

— Все вчера завезли и поставили, пойдемте смотреть, потом одеваемся и едем на регистрацию. Люба, я не мог далеко отпустить дочь, поэтому квартира напротив нашей. Они вроде отдельно, но рядом.

— Папа, ты серьезно? Вот здорово!

— Саша, а мне ты мог сказать раньше?

— Тогда бы это не было сюрпризом.

Саша своим ключом открыл квартиру, которая находилась на одной площадке с их. Стены были белые, на полу новый паркет. Прихожая, большая комната и детская были пустыми, в спальне стоял новый итальянский спальный гарнитур, а вот кухня была оборудована по последнему слову техники. Правда, вся мебель была в классическом стиле.

— Ну что?

— Папа, это круто! Когда ты все успел? Я видела, что здесь идет ремонт, но даже не подумала. Вот это здорово!

— Все, экскурсия окончена, пошли одеваться. Нас гости и жених ждут.


Люба вошла в зал торжеств, прошла к своему месту со стороны невесты. На какой-то миг она осталась одна. Со стороны жениха стояли Женя, Володя Тельман, Белла и Артур. Белла с сыном были немного дальше, ближе к Сереже стояли Женя с Володей. Было заметно, что смотрели они оба в пол, чтобы не пересечься взглядами. Сережа в темно-сером костюме, ослепительно белой рубашке с бабочкой стоял рядом с Валерой, который был его свидетелем. «Какой Сережа бледный. Видно, очень волнуется, и руки теребит», — подумала Люба. Тут Сережа посмотрел на нее, поймал ее взгляд, подбежал к ней, обнял, как ребенок.