Дебби Макомбер - Любая мечта сбывается

И все равно, входя в комнату, где отмечали торжество, я искала его взглядом среди присутствующих.

Увидев его сидящим рядом с Сарой и Марком, я не смогла сдержать улыбку, такую широкую, что даже щеки заболели. Сердце переполнила радость – чувство, которого я не испытывала уже так давно, что с трудом смогла его распознать.

Он пришел. Мне стоило верить, что он придет, а главное, он привел с собой детей.

Как только Сара увидела меня, она принялась хлопать и не останавливалась до тех пор, пока отец не прошептал ей что-то на ухо.

Только тогда она прекратила аплодировать. Марк выглядел скучающим. Он был в костюме с галстуком, как и его отец, но при этом шаркал ногами так, словно с удовольствием оказался бы где угодно, только не здесь. И я его за это не винила. Потом я расскажу ему, как благодарна за то, что он пришел сюда в этот важный для меня день.

Церемонию вступительным словом открыл доктор Кевин Форестер, директор «Центра надежды». Затем говорили два куратора. Мое имя дважды упомянули в списке тех, кто усердно трудился и извлек максимум из полученного шанса. И я очень собой гордилась. Я не побывала на выпускном в старшей школе, и эта церемония заменила мне его, поэтому я наслаждалась каждой минутой.

Когда подошла моя очередь получать сертификат, доктор Форестер назвал мое имя:

– Шей Бенсон, Мудрая, Смелая, Доверяющая.

Я бросила взгляд на Дрю и детей и увидела, что Сара вскочила со складного стульчика и снова принялась аплодировать так громко, как только позволяли ее маленькие ладошки. В этот раз Дрю совсем не сдерживал ее энтузиазм. Даже Марк улыбнулся и выпрямился на стуле, чтобы лучше видеть меня, когда я выступила вперед за своим сертификатом.

Вернувшись на свое место на сцене, я тут же вновь всмотрелась в аудиторию. Когда я встретилась взглядом с Дрю, он улыбнулся и кивнул мне, давая понять, что гордится мной. И снова я ощутила радость, настоящую радость. Она стала для меня эликсиром, эмоциональным наркотиком, вызывавшим сильнейшую зависимость.

Вслед за церемонией вручения сертификатов центр устраивал небольшой прием для выпускниц и их гостей. Дрю и его дети были единственными, кого я пригласила. На самом деле они были единственными, кого я могла пригласить. Потому что я ни за что не попросила бы людей из моего прошлого прийти сюда.

Как только мы освободились, ко мне подбежала Сара.

– Шей, Шей, ты такая красивая! – выпалила она так быстро, что едва не задохнулась.

– Спасибо.  – Я удивилась тому, что Дрю не подошел вместе с ней.  – Где твои папа и брат?

– Они пошли к машине,  – объяснила Сара, обнимая меня за талию.

Я тоже обняла ее в ответ.

– Хочешь сока с печеньем? – спросила я.

– Пока нет,  – ответила Сара, цепляясь за мою руку.  – Оставайся здесь, пока папа и Марк не вернутся, хорошо?

– Хорошо,  – ответила я, гадая, что все это должно означать.

Через несколько минут Дрю вернулся вместе с сыном. Марк нес в руке большой букет цветов. И нес его прямо ко мне.

– Это тебе,  – сказал он, резким движением протягивая мне букет.

В какой-то безумный короткий миг я испугалась, что расплачусь. Я редко плачу. Ведь я давно усвоила, что слезы – это признак слабости, а когда отец бил меня, любое проявление слабости лишь выводило его из себя еще больше. Заморгав, я сдержала слезы, которые уже навернулись на глаза, и уставилась на цветы в его руке.

Марк так и держал букет, украшенный веточками остролиста, и поглядывал на отца, словно не знал, что ему делать дальше.

– Возьми их,  – прошептала Сара.  – Мы их купили для тебя.

Мне удалось хрипло произнести слова благодарности, после чего я приняла у Марка букет и уложила на руку, как делают королевы красоты на конкурсах.

– Никто никогда не дарил мне цветов,  – призналась я тринадцатилетнему мальчику.

– Это папа купил,  – объяснил Марк, покраснев от смущения.

– Они от всех нас,  – объяснил Дрю.

– Папа ездил в «Костко», потому что там продаются самые большие букеты за те же деньги, что и в обычных цветочных магазинах. А сейчас они особенно большие, потому что Рождество.

– Я предельно практичен,  – прошептал Дрю.

Мы обменялись улыбками, а потом я заметила, что Марк с тоской поглядывает на стол, где стояли стаканчики с соком и печенье.

– Не желаете немного перекусить? – спросила я.

Марк энергично закивал, и я провела детей к столу с угощением. Все мы взяли по небольшой тарелке и уселись рядом.

Как только мы устроились за одним из столиков, Сара посмотрела на отца.

– Пап, видишь, какие у Шей косы? Вот так и ты должен заплетать мне волосы.

– Тыковка,  – пробормотал Дрю, беспомощно разводя руками,  – это для меня слишком сложно. Я попытаюсь, если ты хочешь, но не знаю, получится ли у меня так красиво, как у Шей.

Сара понурилась.

– Я могу сделать тебе прическу,  – предложила я, потому что мне ужасно хотелось как-то выразить Дрю свою признательность за поддержку. Я пристроила букет на колени, но мой взгляд то и дело к нему возвращался. Эти цветы значили для меня больше, чем он мог предполагать.

Девятилетняя малышка засияла широкой беззубой улыбкой.

– Ты сможешь? Когда? – нетерпеливо спросила она.  – Я хочу с такой прической пойти в школу. Ты можешь прийти к нам домой в понедельник до того, как мне пора будет выходить?

Я покачала головой.

– Не смогу. Извини. В понедельник утром я работаю в кафе.

Она состроила гримасу разочарования, улыбка ее погасла.

– Папа, а пусть она придет к нам после службы, как на прошлой неделе. Снова с нами пообедает.

Дрю, казалось, смутился и нахмурился.

Чтобы не заставлять его выкручиваться, я поспешно вмешалась:

– Наверное, будет лучше, если я заплету тебе косы ближе к вечеру, Сара. Они не успеют растрепаться до следующего утра. Что скажешь?

Она снова посмотрела на отца.

– Это было бы замечательно. И очень мило с твоей стороны, Шей,  – сказал он.

Я очень хотела как-то дать ему понять, что это я должна его благодарить, а не наоборот.

– Можно мне еще печенья? – спросил Марк.

Дрю кивнул, и его сын вернулся к столу с угощением.

– Кевин сказал мне, что ты решила поступить на курсы бухгалтерского учета,  – произнес Дрю, отпивая кофе.

– Да.

Меня удивило то, что он об этом знал. Лилли убедила меня посвятить вечера занятиям на базе общественного колледжа. Моя смена начиналась в половине шестого утра и длилась до двух часов дня. К курсам я относилась настороженно, но мне всегда хорошо давалась математика, именно поэтому я и устроилась на работу в банк.

– Я рад слышать, что ты нацелена на будущее, Шей.

– Это, наверное, напрасные попытки,  – призналась я.  – Но Лилли говорит, что я не должна позволять своему прошлому определять, кто я есть.

– Лилли права,  – сказал Дрю.

– Бренда Джордан, менеджер моего дела, говорит, что у нее есть связи и, после того как я окончу курс, она даст мне хорошие рекомендации.

Дрю кивнул.

– Шей, ты отлично справишься.

Он словно бы делился со мной своей уверенностью.

Полчаса спустя Дрю и дети объявили, что им пора уходить. Я не хотела с ними расставаться, хоть это и было эгоистично. Дрю вел насыщенную жизнь, и на меня ему тратить время не стоило. Я проводила их до приемной.

– И снова спасибо, что пришли.

– Ты заплетешь мне косы завтра, да? – спросила Сара, желая убедиться, что я сдержу свое обещание.

– Обязательно заплету. И свои не буду расплетать на ночь, чтобы ты могла посмотреть, как они выглядят на следующий день.

Малышка энергично закивала.

Я стояла у окна и смотрела, как они удаляются прочь под моросящим дождем. Еще не было и четырех часов, а на улице уже стемнело.

– Это он – мужчина твоей мечты? – спросила Сидни, одна из знакомых по центру.

Я покачала головой.

– Если бы…

– Он принес тебе цветы?

Я опустила взгляд на букет, который держала в руках.

– Да.

– Тогда, дорогая, продолжай мечтать. Парень, который дарит тебе цветы,  – это не просто друг.

Мысль была приятная, но я знала, что романтические отношения между мной и Дрю едва ли возможны. А потом я вспомнила: он ведь знал о том, что я посещаю бухгалтерские курсы. Я сомневалась, что доктор Форестер вдруг сам выдал бы ему такие детали.

А это могло означать только одно: Дрю его обо мне расспрашивал.

Воскресным утром Линда Кинкейд ждала меня после одиннадцатичасовой службы. За прошедшие несколько лет я привык полагаться на нее. Будучи неутомимым волонтером, Линда стала также главной моей слушательницей и незаменимой помощницей одинокого отца. С тех пор как умерла Кэти, именно Линда покупала моим детям рождественские подарки, потому что у меня от этого занятия сердце разрывалось.

Не то чтобы я избегал походов по магазинам. Они мне на самом деле нравились. Обычно. Но заниматься этим без Кэти оказалось невыносимо тяжело. Рождественские подарки мы всегда выбирали вместе. И заранее предвкушали это.

Без Кэти Рождество и другие важные праздники только острее напоминали мне об одиночестве. В минувшие три года мне едва удавалось удержать себя в руках на Рождество. Если бы не Линда и другие члены нашей церковной семьи, не знаю, что бы я делал.

Этот год стал другим, и перемена была к лучшему.

– Я познакомилась с твоей подругой,  – сказала Линда.

– С которой? – спросил я, заканчивая просматривать бланк о взносе на депозит суммы пожертвований за прошлую неделю. Деньги пересчитывал для нас каждую неделю Ллойд, муж Линды.

– С той женщиной,  – продолжила Линда,  – из «Центра надежды».

Мысль о Шей тут же вызвала у меня улыбку.

– Я надеялся, что она подойдет к тебе познакомиться. Мы с детьми были на ее выпускном.

В глазах Линды вспыхнуло удивление.

– Правда? Это очень мило с твоей стороны.

– Она проделала долгий путь. И я горжусь переменами к лучшему, которых Шей добилась в своей жизни.

Мне очень хотелось объяснить, что встреча с Шей, случившаяся месяцы назад, стала поворотным моментом и для меня. Та встреча заново свела меня с Кевином, после чего я стал играть в баскетбол с ребятами, а затем посещать собрания небольшой группы пасторов, которые вдохновляли и поддерживали друг друга. Все это напоминало падение костяшек домино: одно событие влекло за собой другое.

– Я так понимаю, ты приводил ее в дом,  – сказала Линда, пронзая меня требовательным взглядом, словно ожидая услышать подтверждение или опровержение своих слов.

– Да,  – кивнул я, с изумлением различив осуждение в ее голосе.

– Дрю, разумно ли это? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты действительно хочешь, чтобы твои дети общались с такой особой?

Линда выглядела несколько смущенной. Я очень хорошо ее знал и понял, что это не просто вопрос, что она наверняка размышляла над ним несколько дней подряд.

А меня немедленно охватило желание ощетиниться и защитить свое решение.

– Шей прекрасно общалась с моими детьми. Линда, ты меня удивляешь. Надеюсь, ты не собираешься относиться к людям с предубеждением из-за их прошлого.

Она приняла мой упрек со смиренным кивком.

– Я просто предпочитаю перестраховываться. Меня удивило, что ты этого не делаешь, вот и все.

– В данном случае я не вижу в этом необходимости.

– Возможно,  – согласилась она, чуть помедлив, и вышла вслед за мной из церкви.

Насколько я понимал, тему мы с ней закрыли. Мне не терпелось вернуться в пасторат, где меня ждали Марк и Сара. У нас были планы на этот день: мы собирались наряжать елку. Чуть позже должна была приехать Шей, чтобы заплести Саре волосы в те замысловатые французские косы, которыми так восхищалась моя дочь. По правде говоря, Сара ни о чем другом в это утро не говорила. А я, в свете чувств Линды, решил не упоминать о будущем визите Шей.

– К слову, я остановилась, чтобы спросить, какие подарки ты хочешь подарить детям на Рождество. В этом году мне хотелось бы отправиться за покупками чуть пораньше, а не ждать до последней минуты.

Она намекала на предыдущий год, когда я тянул с решением, пока до Рождества не осталось всего три дня. К счастью, Линда все равно меня выручила. И хотя я был признателен ей за помощь, Линда была почти ровесницей моих родителей и совершенно не разбиралась в том, какие подарки подходят младшему поколению. Дети были благодарны за подарки под елкой, они не жаловались, но я знал, что они обрадовались бы видеоиграм и электронике больше, чем плюшевым игрушкам и настольным играм для малышей.

– Знаешь, Линда, я думаю, что в этом году сам пойду за подарками. Но спасибо тебе за предложение. Твоя готовность помочь очень выручала меня в предыдущие несколько лет.

Она дружески похлопала меня по спине.

– Если я тебе хоть зачем-то понадоблюсь, не стесняйся меня просить.