Дебби Макомбер - Любая мечта сбывается

– Я понятия не имею, с чего начинать.

Стопки журналов промокли насквозь, как и коробки, стоявшие на полу. Мягко выражаясь, подвалу пришел конец.

Мы работали вместе примерно час, пока не стало очевидно, что Ллойд слишком устал, чтобы продолжать. Линда отправила мужа наверх варить нам кофе. Пятнадцать минут спустя он принес нам по чашке, извинился и снова ушел.

Мы с Линдой трудились вместе, разбирали коробки, вынимали то, что еще можно было спасти.

– Лилли говорила, что ты будешь работать бухгалтером в центре.

– Да, и я с радостью предвкушаю, как вернусь к той работе, которая и правда мне нравится. Я и не ожидала, что у меня когда-нибудь появится такая возможность.

Несколько минут она молчала.

– Ллойд каждое воскресенье пересчитывает деньги, которые жертвуют церкви, это одна из причин, по которой мы всегда уходим самыми последними.

Я знала, что Кинкейды посвящали большую часть своего времени тому, чтобы дела в церкви шли гладко.

– В следующую среду ему предстоит операция, и несколько недель он будет восстанавливаться после нее. Он попросил меня заняться сбором вместо него. А я хочу спросить тебя, не согласишься ли ты меня подменить.

Это было гораздо больше чем просто предложение заняться подсчетом пожертвований.

Линда говорила, что доверяет мне, что считает способной и честной.

– Это будет честь для меня.

– Замечательно. Одной проблемой меньше,  – с некоторым недовольством произнесла она.

Не позволив ей заметить мою улыбку, я продолжала работать. Я уже встречала раньше таких женщин, как Линда. Им нравилось все контролировать, и они терпеть не могли делиться даже малой толикой контроля.

– Я скажу Дрю, что ты будешь заниматься церковными взносами.

Я поняла, что таким образом она хотела сообщить Дрю о том, что приняла меня как достойную его любви.

Кто бы мог подумать, что для этого понадобится всего три часа, проведенных в затопленном подвале!

Цикл моих проповедей, вдохновленных мотивами популярных фильмов, привлек к нам довольно много местных жителей. О нем же услышал редактор религиозной колонки «Сиэтл таймс» и, не поставив меня в известность, в одно из воскресений посетил церковь. На следующей неделе вся его колонка была посвящена моим проповедям. С тех пор прошло две недели, в течение которых церковные скамьи были заполнены людьми.

И снова благодарить за это следовало Шей, ведь именно она подавала мне все новые идеи. Я решил, что следующий цикл проповедей будет посвящен десяти самым популярным песням, чаще всего загружаемым из «АйТюнз». Я внимательно изучил их тексты и теперь считал поэтов пророками своего поколения: они много знали об обществе, в котором мы живем. Я почитал биографии тех, кто писал эти тексты, задавшись целью наилучшим образом связать слова песен с Писанием, а затем воплотить их в жизнь.

Я стоял в фойе, пока хор репетировал последний гимн, и готовился приветствовать свою церковную семью на выходе из церкви. Меня переполняли чувства. Впервые за долгое время я чувствовал себя полезным в роли пастора. Мои проповеди хорошо принимали люди, и мне казалось, что я получаю награду за все те годы и усилия, которые я вложил в пасторство.

Когда я уже готовился отправиться домой на обед, меня нашел Алекс Тернбулл. Взгляд у него был мрачный и серьезный. И несколько минут мне пришлось бороться с искушением сбежать. Алекс был занозой в моем боку даже до инцидента с Шей и ее братом. Свое мнение о Шей он выразил очень четко. Он хотел, чтобы она ушла, а если не она, тогда я.

Если честно, я не мог не признать, что он принял свое поражение на том собрании довольно спокойно. Я оценил то, что он не стал таить на меня обиду. Он согласился с поддержкой остальных старейшин и с тех пор сам начал оказывать мне посильную помощь.

– Пастор, не уделишь мне несколько минут? – спросил он.

Демонстративно взглянув на часы, я сообщил ему, что моя семья ждет, когда я присоединюсь к ним за обедом. Я и без того заставил их ждать дольше, чем планировал.

– Это займет совсем немного времени,  – настаивал он.

– Хорошо.

Я решил, что, наверное, лучше обсудить это сразу, не откладывая на потом.

Алекс медлил, что было странно, учитывая, как он настаивал на этой беседе.

– Вопрос крайне деликатный. Возможно, лучше поговорить в твоем кабинете.

Судя по всему, дело обстояло куда серьезнее, чем я полагал.

– Конечно.

Алекс проследовал за мной в кабинет, пропустил меня первым и закрыл дверь. Я сел на край своего стола.

– Я осознаю, пастор, что у нас в последний месяц были некоторые разногласия. Надеюсь, ты поймешь, что этот вопрос не имеет к ним никакого отношения.

Похоже, у нас обоих была тенденция не соглашаться друг с другом, особенно когда дело касалось Шей, но я не держал обид. О чем и сообщил Алексу.

– Мне известно, что ты ставишь интересы церкви превыше всего, как и я.

– Я очень ценю твой подход.

– Дела у церкви идут хорошо,  – сказал я.  – Лучше, чем когда-либо за долгое время.

Отрицать, что посещаемость значительно возросла, не мог никто.

– Но ты здесь потому, что считаешь, будто у нас возникла проблема,  – сказал я, надеясь поскорее подтолкнуть его к тому, чтобы он назвал главную причину нашей встречи.

Алекс напрягся и опустил взгляд; несколько секунд он разглядывал ковер, словно никак не мог решиться.

– Мне очень неприятно говорить об этом…

– Алекс, что случилось? – Я уже начал нервничать.

– Это по поводу Шей.

До этого момента я сидел в расслабленной позе, но теперь выпрямился и скрестил руки на груди. Меня раздражало то, как он придирался к Шей практически с самой первой секунды, как только она появилась в моей жизни. Я просто не представлял, что она могла сделать, чтобы заслужить такое неприятие.

– Что на этот раз? – поинтересовался я.

Алекс встретил мой взгляд, и я прочитал в его глазах множество эмоций, главной из которых была жалость.

– Я знаю, ты уверен, что я затаил недовольство после того, что случилось из-за нее несколько недель назад. Из-за того инцидента с ее братом.

– Она совершенно не контролировала ту ситуацию, о чем тебе отлично известно.

Я не собирался позволять Алексу винить Шей в поведении ее брата, в особенности потому, что именно я привел его к ней.

– Я изначально был против того, чтобы церковь сдавала ей квартиру. Но за последние несколько недель я изменил свое мнение.

Я почувствовал некоторое облегчение, обрадованный этой новостью.

– Шей ведет себя замечательно,  – сказал Алекс.  – Я внимательно присматривался к ней, и нет ни одной проблемы, которую она не желала бы для нас решить. Сегодня утром она вызвалась работать в яслях, укачивать младенцев, потому что женщина, которая должна была выйти на смену, осталась дома с больным ребенком. На прошлой неделе Шей в последнюю минуту подменила одну из учительниц воскресной школы.

Я знал и о том, и о другом. Дети в воскресной школе обожали Шей. Она была веселой и изобретательной, рассказала им притчу о добром самаритянине и спросила детей, что они будут делать, если увидят человека, попавшего в беду. А потом она попросила их написать письма, которые собиралась вручить Ричарду и Чаку, чтобы дать бездомным понять, что их любят.

Утром я заметил, что банка для пожертвований на продукты была полна, и подумал, что это тоже произошло благодаря тому, что Шей открыла детям глаза на нужды тех, кому в этой жизни повезло меньше.

– Когда я узнал, что Ллойд Кинкейд не сможет выполнять свои обязанности из-за недавней операции, я слегка удивился тому, что Линда попросила Шей заняться его работой.

Ллойд подсчитывал пожертвования и готовил банковский взнос, который мы вносили каждое утро в понедельник.

Я опустил руки и замер, изо всех сил стараясь не выдать себя защитной позой.

– И почему же ты удивился, Алекс?

Главный старейшина крепко сжал кулаки, явно смущенный и раздраженный.

– Потому что ведь не секрет: Шей отправилась в тюрьму за кражу денег.

– Она никогда и не пыталась это скрывать,  – напомнил я ему.

Алекс развел руками.

– В большинстве церквей вряд ли стали бы просить человека с подобным прошлым пересчитывать и вносить на счет пожертвования.

– А ты знаешь, что «Центр надежды» собирается нанять Шей главным бухгалтером? – спросил я его. Таким образом я пытался дать ему понять, что «Центр надежды» доверяет Шей. Я не считал, что мы должны доверять ей меньше.

Алекс кивнул.

– Я слышал. Но в бухгалтерии чуть меньше соблазна, чем с наличными деньгами в руках, ты так не думаешь?

– Алекс, что ты хочешь сказать? – спросил я, начиная уставать от этого разговора.

Он выдохнул и поджал губы, прежде чем ответить.

– Пастор, я беспокоюсь за Шей и опасаюсь, что соблазн слишком велик для нее.

– Шей никогда не будет красть у церкви.  – Я готов был поставить на это весь свой пенсионный счет.  – В тот раз она украла деньги лишь потому, что ей необходимо было спасти брата.

Алекс кивнул:

– А ее брат снова в беде, не так ли?

Я с трудом оставался спокойным.

– Да, но Шей с ним не общается. Алекс, пожалуйста, переходи к делу. Меня ждет семья.

Он с выражением глубочайшей обеспокоенности на лице подался ко мне.

– На прошлой неделе, прежде чем сбор передали Шей для подсчета и отправки на банковский депозит, я сам добавил несколько купюр.

Наличные были не такой уж редкостью, хоть бóльшая часть паствы делала пожертвования церкви либо онлайн, либо в виде чеков. Пожертвования наличными обычно вносились мелкими купюрами.

– И что? – спросил я, чувствуя, что Алекс сказал еще далеко не все.

– И вышло триста двадцать пять долларов наличными.

– И что?

– А на депозит внесли ровно триста долларов. Двадцать пять долларов пропали.

– Ты мог неверно подсчитать сумму,  – возразил я.

– Я подумал о том же,  – согласился Алекс.  – И списал этот случай на свои проблемы с математикой. Двадцать пять долларов – не такая уж большая сумма. Однако на всякий случай я решил повторить то же на этой неделе.

– Не поставив Шей в известность о том, что ты делаешь?

– Верно.

– И дальше что?

Не нужно было блистать гениальностью, чтобы догадаться, к чему он ведет разговор.

– На этот раз недостача составила сотню долларов.

Мое сердце оборвалось, и я закрыл глаза, отчаянно пытаясь найти подходящее объяснение.

– Старейшины собирают блюда с пожертвованиями,  – сказал я, хотя среди них не было ни одного, кому я не доверил бы собственную жизнь. Я знал этих мужчин и женщин все то время, которое провел в церкви Страстей Христовых, знал и то, что все они кристально честны.

– К несчастью… или к счастью, смотря как обернется дело, я особенно внимательно наблюдал за сегодняшним сбором денег. Единственным человеком, имевшим доступ к наличности, была Шей.

– Ты уверен? – Я никак не мог в это поверить.

– Полностью.

Мне больше нечего было сказать, поэтому я кивнул.

– Я разберусь с этим делом.

Алекс протянул руку и коснулся моего рукава.

– Дрю, я действительно не желал бы сообщать тебе эту новость. Мне больно это делать, зная, как сильно ты в нее веришь. Я понимаю, что Шей тебе небезразлична.

– Да.

К чести Алекса, выглядел он действительно жалко.

– Прости меня.

Я постарался искренне принять его извинение. И решил дать себе день на размышления, прежде чем говорить об этом с Шей. Все во мне кричало, что она никогда не стала бы красть у церкви, но я знал также, что Алекс не опустится до лжи в настолько серьезных вопросах.

Шей, что осложняло дело, уже находилась в доме с детьми. Для Шей, Марка, Сары и меня совместные воскресные обеды успели стать своего рода традицией.

На душе было мрачно, когда я шел к дому, и мои шаги сами собой замедлялись, пока я терзался тревогой и сожалениями.

Сара распахнула дверь еще до того, как я взошел на крыльцо.

– А мы тебя все ждем и ждем.

– Извини, милая, у меня была коротенькая встреча по важному делу.  – Я поцеловал ее в макушку и вошел в дом.

– Я голодная, и Шей тоже.

– А где Марк? – спросил я. Обычно он первым садился за стол. Марк начал стремительно расти и, похоже, теперь всегда был голоден.

– У себя в комнате. Мне кажется, он неважно себя чувствует,  – сказала Шей.

Радуясь поводу сбежать на несколько минут, я отправился искать сына. Он, естественно, обнаружился в кровати, и вид у него был несчастный. Я присел на край матраса и прижал ладонь к его лбу.

– Заболел, приятель?

– Ага.

Если он не играл в видеоигры и не сидел уткнувшись носом в свой айпэд, значит, с ним точно что-то было не так.

Но температуры у него не было.

– Живот беспокоит?