– Нет, необязательно. Если кто-то получил доступ к электронной почте Прентера… Коди, черт побери, он пересылал переписку себе на почту, кто угодно мог видеть мое имя пользователя! Может, одна из его бывших подружек сердилась на него и не хотела, чтобы он еще с кем-то встречался. Может быть…

– Да ты послушай себя!

– Я пытаюсь понять, как кто-то воспользовался моим аккаунтом или же замаскировал свой и притворился Таней, чтобы отправить его в тот бар, где он был убит. Может быть, просто совпадение, – сказала Люси и мгновенно осознала, что это никакое не совпадение. Кто-то расчетливо принял решение отправить Прентера в «Клуб 10». Спустя два часа его убили в переулке… – О чем ты думаешь, Коди? – тихо спросила она.

Тот потер лицо ладонью.

– Я уже не знаю, что и думать.

– Убийство было преднамеренным. Ты читал отчет о вскрытии? Четыре пули, помнишь? Три в живот, одна в затылок. Похоже на профессионала. Явно не спор из-за наркотиков. – Люси начала дрожать от холода.

Коди схватил ее за руку.

– Если у тебя неприятности, просто скажи мне. Я сделаю все, что могу, чтобы помочь тебе, но ты должна сказать правду.

– Нет у меня никаких неприятностей!

– Кто-то попросил тебя отправить это сообщение? Или, может, ты давала кому-то доступ к своему аккаунту? Кого ты пытаешься защитить? Скажи мне!

– Нет! За кого ты меня принимаешь?

– Тогда ты что-то кому-то рассказала.

– Никому я ничего не рассказывала! Вообще-то я сказала тебе, что нахожу убийство Прентера странным. Я пришла к тебе, помнишь?

– Может, пришла проверить, не наследила ли ты!

Люси вырвала руку и сделала шаг назад. Набралась духу и сказала до ужаса спокойным голосом:

– Если бы я хотела подставить Прентера, то не стала бы отсылать тебя не в тот бар. Я бы просто не рассказывала тебе о том, что он у меня на крючке. Я бы не организовала убийство насильника на твоей территории, потому что ты знал, что я раскручиваю его в Интернете. И уж, конечно, не пришла бы к тебе, чтобы обсудить странные обстоятельства этого преступления.

Коди обмяк, словно осознал правдивость ее слов, но Люси с горечью поняла, что больше никогда не сможет ему доверять.

– Прости, – пробормотал он.

– Как ты мог подумать, что я на такое способна?

Коди промолчал, но мисс Кинкейд знала, почему он поверил в худшее о ней. Она прикрыла рукой рот, чтобы всхлипыванием не выдать те чувства, что душили ее.

Все из-за того, что однажды Люси уже убила человека. Шесть лет назад она в упор расстреляла Адама Скотта. Немногие знали всю историю, в том числе и Коди. Она рассказала ему о своем прошлом, когда они встречались.

Женщина развернулась и пошла прочь, так быстро, как только могла на обледеневшем тротуаре. Коди позвал ее, но она проигнорировала его. По пути в метро Люси позвонила своему начальнику, сказала, что плохо себя чувствует, и отправилась домой – уставшая, замерзшая и ужасно расстроенная потерей друга.

Внутри ее все кипело оттого, что кто-то воспользовался ею для того, чтобы убить Брэда Прентера. Она должна поскорее добраться до дома, чтобы просмотреть все свои записи и аккаунты и разобраться во всем, пока настоящий убийца не понял, что она заподозрила неладное. Хотя, наверное, тот уже обо всем знает, если учесть, что Коди вовсю расследует это преступление.

Несмотря на злость, Люси понимала, что если не она, то кто-нибудь другой из ФОМД раскручивал бы Прентера. В ФОМД работали десятки волонтеров и лишь несколько штатных сотрудников. Фрэн проверяла всех и каждого. Некоторые пережили трагедию в своей жизни, другие были бывшими сотрудниками правоохранительных органов, третьи все еще работали в области общественной безопасности и помогали в свое свободное время. Всем приходилось пройти тщательную проверку, но ни одна проверка не дает стопроцентной гарантии.

Мисс Кинкейд ничего не могла сказать Фрэн, пока сама не была полностью в этом уверена. Если бы директриса узнала о том, что кто-то воспользовался ее организацией для того, чтобы убить насильника, это было бы для нее огромным ударом. Меценаты уйдут, финансирование иссякнет. Вся их отличная прошлая работа станет предметом бесконечных расследований и разбирательств. Действующие полицейские, работающие с ними, могут столкнуться с трудностями. Такие как Коди.

Люди, с которыми работала Люси, не убивали насильников, они сажали их за решетку. Ей становилось не по себе от мысли о том, что все их усилия могут пострадать оттого, что кто-то один захотел убить Прентера.

* * *

Когда Люси вошла в дом, она сразу же почувствовала запах цветов и лишь затем заметила букет на столике у лестницы. Красные розы в прозрачной стеклянной вазе. Рядом стояла карточка с ее именем, а возле карточки был листок бумаги с надписью почерком Кейт:

Их доставили прямо перед моим уходом. Красотища! Все расскажешь вечером!

Напряжение, продолжавшее расти в ней во время короткой поездки на метро и по пути домой, начало понемногу рассеиваться. Она открыла карточку.

Я потрясающе провел время вчера на катке. Скоро увидимся!

Роган не подписался своим именем, лишь оставил неразличимую подпись. Люси улыбнулась и вдохнула аромат цветов. Раньше она не считала розы своими любимыми цветами, но сегодня все изменилось. Шон стал очень важным человеком для нее. Он понравился ей с того момента, когда Патрик познакомил их, однако сначала мистер Роган показался ей легкомысленным. Машина, самолет, компьютерные игрушки – больше в жизни его вроде бы ничто не интересовало. Но, проведя с ним несколько дней, она узнала детектива с совершенно другой стороны. Поцелуи Шона, само его присутствие заставляли ее чувствовать в душе комфорт и умиротворение, которые удивительным образом преобразили ее жизнь. Плохо знающему его человеку Роган мог показаться поверхностным, но Люси видела глубину характера, ум и чувственность, и они влекли ее не меньше ирландского шарма и мужской привлекательности детектива.

Она нехотя положила карточку на стол, вспомнив, что сбежала с работы не для того, чтобы отдыхать. Ей предстояло узнать, что же произошло с Брэдом Прентером.

Убийца в точности знал, как фонд отслеживает насильников, выпущенных на свободу по УДО, и отправляет их обратно за решетку досиживать положенный им срок. Неужели кто-то из ФОМД объявил Прентеру личную вендетту?

Наиболее логичным объяснением была месть одной из прошлых жертв.

Люси отправилась в свою комнату и включила компьютер. Она могла получать доступ к файлам ФОМД из дома, хотя редко этим пользовалась. Кинкейд открыла уголовное дело Прентера, хотя знала его наизусть, и принялась перечитывать на тот случай, если ранее упустила что-то из виду.

Он был осужден за изнасилование Сары Тайсон. Еще две женщины согласились дать на него показания, и Люси не знала, почему они сами не выдвинули против него обвинения. Недостаточная доказательная база? Судья разрешил им давать показания, но, читая записи судебных прений, Люси поняла, что их показания были ограниченными. Они говорили только о тех фактах, какие подтверждались прочими свидетельскими показаниями, – обе они выглядели пьяными в общественном месте, и обоих Прентер отвез домой. Он не отрицал, что занимался сексом с ними, но настаивал на том, что все произошло по обоюдному согласию. Скорее всего, дамочки были накачаны наркотиками и потому казались окружающим пьяными, но никаких доказательств этого не было. Присяжным тем не менее не понравилось, что Прентер дважды воспользовался нетрезвостью студенток. Кроме того, нашлись неопровержимые доказательства того, что мужчина подлил наркотики Саре Тайсон. В результате суд признал его виновным.

Люси принялась изучать данные Сары и других женщин. Все окончили колледж. Ни одна из них не жила в радиусе ста миль. Одна была помолвлена и готовилась к свадьбе, а Сара училась на юридическом в Техасе.

В личных записях Люси также была информация о его школьной подружке в Род-Айленде.

Одним субботним вечером Эвелин Олденбург поздно вернулась домой после вечеринки дома у одного из знакомых. Родители спали и не слышали, как она вошла, но ее младший брат сказал, что слышал звук закрывающейся двери гаража в 1.40 утра, более чем на час позже разрешенного ей времени. Он не хотел, чтобы у его сестры были неприятности, а потому ничего никому не сказал. На следующее утро мать отправилась разбудить Эвелин, но та лежала без сознания. Девушку вырвало на пол рядом с кроватью, что указывает на то, что, скорее всего, она вернулась домой в сознании. Родители и врачи «Скорой помощи» решили, что имеют дело с алкогольным отравлением, и ее лучшая подруга, Шейла, подтвердила, глотая слезы, что привезла Эвелин домой в ее машине и помогла ей дойти до дома.

Подозрения вызывали события, которые произошли в период с 11.45 до часа ночи, когда Шейла не могла найти Эвелин. Никто, даже полиция и больничный персонал, не думал, что девушка может страдать от чего-то, кроме алкогольного отравления. Анализы на наркотики не дали неоспоримого результата. Дополнительные анализы подтвердили, что она употребила неизвестный анаболический стероид, похожий на оксибутират натрия, но не идентичный с ним.

На теле Эвелин не было обнаружено никаких следов изнасилования, но следы недавнего полового акта присутствовали. Не было найдено никаких посторонних ДНК. Насильник, вероятно, пользовался презервативом. К тому же Шейла нашла Эвелин лежащей голой в ванне. Теплая вода могла легко уничтожить любые улики.

Прентер присутствовал на той вечеринке, и Шейла рассказала, что он провел с Эвелин весь вечер, а в 11.45 они куда-то ушли вместе. Когда девушку обнаружили в ванне, Прентера рядом с ней не было. Другие свидетели подтвердили данный факт. Он заявил, что они занялись сексом по обоюдному согласию, а дневник школьницы подтвердил, что она подумывала о том, чтобы заняться сексом с Прентером. Он же заявил, что покинул вечеринку в полночь.

Хотя полиция и подозревала Прентера в том, что он подлил ей наркотики, никаких вещественных доказательств этого обнаружено не было. Парень спокойно окончил школу и поступил в колледж.

Скорее всего, именно кустарная «Жидкость Икс» в комбинации с алкоголем привели к развитию шоковой реакции организма Эвелин, но это так и не было доказано. Она погрузилась в кому, в которой находится по сей день – спустя восемь лет.

Люси открыла файл с информацией о семье Эвелин. Ее брат Кайл учится на первом курсе колледжа на Западном побережье. Родители все еще живут в Провиденс, а Эвелин пребывает в хосписе. Отец – менеджер в банке, мать – учительница. Живут скромно. У матери есть страничка в Фейсбуке, и Люси прочла оттуда все записи, чувствуя одновременно душевный подъем и то, как сжимается от сочувствия сердце. По большей части миссис Олденбург старалась сохранять позитивный настрой, но в прошлом году, на двадцать пятый день рождения Эвелин, она написала:

С днем рождения, Эвелин. Мы возлагали такие надежды на тебя и на твое светлое будущее. Ты была нашей умницей, красавицей и мечтательницей. Я никогда не оставлю надежд на медицину и никогда не перестану молить Бога о чуде.

Люси не замечала, как слезы сами текут по щекам и падают на стол. Она прочувствовала всю боль несчастной матери. Ее брат Патрик тоже попадал в кому, в которой провел почти два года, и все из-за того взрыва, который устроил Адам Скотт. Непосредственно после взрыва он был в сознании, но растущее внутричерепное давление требовало срочной операции на мозге, после которой брат очнулся лишь спустя двадцать четыре месяца.

Люси вытерла слезы ладонью, чувствуя ненависть к Брэду Прентеру и злость на то, что присяжные не поняли друзей Эвелин, явно утаивших часть правды. Кто-то знал, что в действительности произошло на той вечеринке. Даже если парень не виновен и не подливал ей наркотики, это не снимает с него вины в том, что он переспал с девушкой, которая была явно не в себе и не могла осознанно согласиться на секс с ним.

Вероятность того, что Олденбурги решили отомстить Прентеру, используя столь сложную схему с проектом ФОМД по отслеживанию условно-досрочно освобожденных насильников, казалась ничтожно малой. Но Люси понимала, что в особых обстоятельствах и самые обычные люди готовы пойти на убийство.

Она вытащила папку, где держала записи на всех насильников, каких ей доводилось отслеживать во время работы в ФОМД. Не все они были условно-досрочно освобожденными – некоторые представляли собой гнуснейших типов, охотившихся за детьми в Интернете, которых она выявила и перенаправила в правоохранительные органы для расследования и привлечения к ответственности. Но бо´льшая часть ее работы касалась проекта по досрочно освобожденным.

За время работы в ФОМД Люси довелось общаться по чату с двадцатью семью сексуальными преступниками, освобожденными по УДО. Их выявляли разными методами, но большинство из них были рабами своих пристрастий. Они вновь и вновь совершали те же самые преступления. Стоило выявить предпочтения сексуального преступника, и его становилось легко подцепить на крючок. Компьютерная программа Люси помогала выявлять их, а также места в Интернете, где насильники с большой степенью вероятности обитали. ФОМД осуществлял мониторинг множества чат-румов и социальных сетей в поисках ключевых слов и фраз. И если кто-то проявлял повышенный интерес к сотрудникам фонда или его добровольцам, они отслеживали имя пользователя и, если получалось, адрес электронной почты. Затем информация сверялась с базой данных известных преступников, вышедших на свободу по УДО, и в случае соответствия сексуальный преступник становился объектом разработки.