Эллисон Бреннан - Люби меня до смерти

– Вы не поймете. – Мэллори потер ладонями лоб. – Даже несмотря на то, что она не знала, что завязана в деле, было некоторое правосудие в том, что она помогала нам доставать ублюдков. Ганс, у нее это крайне хорошо получается: у мисс Кинкейд уникальный навык отличать простых придурков в Интернете от настоящих хищников.

– То есть вы преследовали ее и убили ее бывшего парня из восхищения к ней? – Ной начал терять терпение, и его голос становился все громче.

– Я не убивал Лоренцо и не преследовал Люси!

– Мэллори, поддельная предсмертная записка была написана тем же человеком, кто послал Люси дюжину красных роз в воскресенье утром. Если б это был Лоренцо, все сложилось бы просто идеально. Но это был не он. Криминалисты подтвердили. Признайтесь, что вы убийца.

– Я не посылал Люси никаких роз!

– Хватит!

– Клянусь Богом, не посылал. – Мэллори подался вперед. – Вы что, меня разводите?

– Отнюдь.

Он снова ударил кулаком по столу.

– Послушайте меня! Я не посылал розы, не убивал Лоренцо и не писал никаких долбаных записок! И если розы отослал тот же человек, что убил полицейского, значит, Люси в опасности! Где она, черт вас побери? Да что вы за тупые ублюдки?

* * *

Один из скорбящих придержал дверь церкви Святой Троицы для Люси, когда она, поеживаясь от холода, приблизилась к входу. Большая снежинка упала ей на шею, и она приподняла плечо, чтобы воротник побыстрее впитал холодную жижу. Затем пробормотала слова благодарности и вошла в здание церкви под последние звуки молебна. Осмотрелась, нашла взглядом напарницу Коди, Эйприл Данниген, в задней части зала и тихо присела на скамью позади нее.

Эйприл была мускулистой чернокожей полицейской на несколько лет старше Коди, с короткими курчавыми волосами и шестью сережками в каждом ухе. Они были напарниками столько, сколько Люси знала Коди.

Она коснулась плеча Эйприл. Та обернулась, посмотрела на Люси красными глазами, пересела на ее ряд и обняла ее.

– Я рада, что ты пришла, – прошептала она.

– Ты слышала про улики?

– Да, – кивнула Эйприл. – Ты в порядке?

Люси пожала плечами:

– Буду в порядке. Как ты?

– Хочу пристрелить ублюдка, который убил его. – Она скривила лицо в гримасе. – Хотя не должна здесь такого говорить.

– Я уверена, что Бог все понимает.

Ведь кто-то должен быть в состоянии понять все это. Люси не могла.

Полицейская вернулась на свое место, и Кинкейд вздохнула с облегчением. Она предпочитала скорбеть в одиночестве.

В здании было жарко, и Люси сняла пальто, сложив его и положив рядом с собой. Потом сделала глубокий вдох.

В церкви было лишь несколько полицейских, но, с другой стороны, молебен по Коди еще не начался. Люси была уверена, что во время мессы и после нее подойдут еще многие, а похороны в пятницу станут процессией по улицам Вашингтона в присутствии всех свободных от службы полицейских. Люси доводилось присутствовать на похоронах погибшего на службе офицера полиции, друга ее бывшего парня по академии. Тогда они с Коди еще встречались, и убийство сильно его потрясло, но он никогда не жертвовал своим долгом.

Нам никто не обещал, что мы доживем до пенсии. Но уж лучше умереть, защищая дорогих тебе людей, чем умереть просто так.

Чувство вины горело в ее сердце, потому что Коди не должен был умирать. Умом Люси понимала, что он полицейский, что его работа весьма опасна, но в то же время ситуация была иной – ей нужно было с самого начала пойти в ФБР. Может быть, Коди был бы еще жив…

Люси позже других поднялась на ноги, чтобы прочесть «Отче наш», удивляясь, что время молитвы подошло так скоро. Сколько она уже здесь? Казалось, не более нескольких минут. Женщина с трудом вспоминала слова, ей все еще было жарко, а глаза щипало от сухости. Слишком много слез она пролила за последние два дня.

С другой стороны, Кинкейд чувствовала, что с нею что-то не так. Неужели она заболевает? Шон заставил ее пообедать, хотя она и сказала ему, что не может думать о еде. Он приготовил куриную лапшу и сандвич с сыром. Люси съела лишь половину, но теперь этот маленький обед камнем осел у нее в желудке.

Она сделала глубокий вдох.

– Люси? – Голос Эйприл, казалось, доносился издалека. – Ты в порядке?

– Мне кажется, меня сейчас стошнит.

– Давай отведу тебя в туалет.

Люси хотела отказаться, хотела сказать, что и сама прекрасно дойдет, но вместо этого кивнула. Эйприл взяла ее под руку и направилась к туалетам в правой части вестибюля.

Двое полицейских в форме открыли дверь, впустив в полутьму церкви рой снежинок. Холодный ветер с улицы показался Люси благословением.

– Эйприл, я лучше выйду на улицу, на минутку. Думаю, мне нужен свежий воздух. Вернусь к причастию.

– Могу пойти с тобой, – предложила Эйприл.

Люси покачала головой:

– Я на минутку, просто проветриться.

– Я подожду здесь, – сказала Эйприл и заговорила с двумя полицейскими.

Морозный воздух действительно освежил ее, и Кинкейд молча наблюдала за снегопадом, который стал еще плотнее, чем когда она прибыла сюда тридцать минут назад. Люси все еще чувствовала тошноту, но успокаивала себя тем, что очень редко болела. «Должно быть, это из-за переживаний», – подумала она. Люси скучала по Коди. Она любила его – пусть не так, как он хотел, но это вовсе не означало, что он не был ей дорог.

«Прости меня, – прошептала она в холодный воздух. – Прости за то, что я подумала, что ты можешь сделать что-то, чтобы напугать меня».

Хотя ее кожа горела, Люси чувствовала сильный холод. Она повернулась, чтобы вернуться в церковь, но дверь оказалась дальше, чем она ожидала. Ее черный свитер намок и побелел от снега, но мисс Кинкейд не помнила, чтобы отходила от дверей. Все казалось ей слишком ярким – снег, фонари у входа, ядовитые цвета и резкие углы.

Что-то происходило с ней, но она была уверена, что не заболела. Было что-то еще, и паника окутала ее под громкий стук сердца. Она не могла собраться с мыслями. Открыла было рот, чтобы позвать Эйприл, но из ее горла донесся лишь хрип. Церковь и снег начали крутиться вокруг нее, все быстрее и быстрее, и ей казалось, что она превращается в юлу, и все крутится, крутится, крутится…

Люси осознала, что лежит в снегу. Она упала, но оказалась у подножия лестницы. Как? Уличный фонарь над головой манил ее, словно сам Бог протягивал ей руку, чтобы забрать на небеса.

Люси хотела подняться к нему. Она была так печальна, так потеряна…

Шон.

Каждый толчок сердца болью отдавался в ее груди, и Люси сконцентрировалась на его ровном, учащенном биении. Неужели ее сердце действительно может так быстро биться?

Шон, помоги мне. Я не хочу умирать.

Женщина попыталась подняться на ноги, но не смогла. Ее ладони утонули в свежем снегу. Она потянулась за телефоном, но не обнаружила его в кармане. Точно, ведь она оставила пальто на скамье в церкви, а телефон в кармане пальто…

Люси хотела закричать, заплакать, но не смогла издать ни звука, не смогла уронить ни слезинки. Она не контролировала свое тело, ее как будто парализовало. Отчаянно хотелось, чтобы Шон поднял ее на руки и отнес в свою кровать. Чтобы прижал ее к себе. Чтобы целовал. Чтобы занялся с ней любовью. Люси не позволяла себе думать о будущем, о перспективах, но Роган прочно вошел в ее жизнь, и она не хотела его потерять.

Она поползет. Поползет домой. Нет, ведь дом за две мили отсюда… Эйприл скоро поймет, что ее уже долго нет. Эйприл… Какая Эйприл? Люси чувствовала, что должна знать ответ на этот вопрос, но не могла вспомнить. О чем она думала? О том, чтобы поползти домой? А где дом? И есть ли у нее дом?

Она попыталась закричать, но у нее снова не получилась. Мир кружился перед глазами, голова раскалывалась, живот скрутило. Ей было жарко, она смотрела на ослепительный снег и думала, что от ее ладоней, сжимавших снег, вот-вот пойдет пар.

Шон.

Кто такой Шон?

– Давайте я помогу вам.

Казалось, что говорящий с нею находится за миллион миль. Люси перекатилась на спину, чувствуя, как тяжелеет ее тело в снегу. Она смотрела вверх, но не видела ничего, кроме размытой тени и руки в перчатке.

– Спасибо, – попыталась сказать она, но ее язык, казалось, распух и пересох во рту.

Я хочу домой.

Люси не помнила свой адрес.

Ее подняли с земли. Ей показалось, что она слышит, как какой-то женский голос зовет вдалеке:

– Люси, Люси, где ты?

Шон и Кейт стучали в стеклянную дверь флориста, но время было уже пять минут восьмого, и цветочный магазин закрылся.

Он облажался. Почему же он сразу не установил личность покупателя? Можно было вернуться к флористу с фотографией Лоренцо и убедиться в том, он или не он покупал те красные розы. Почему он так легко в это поверил? Потому что Лоренцо все еще был влюблен в Люси? Потому что он – ее бывший парень?

Конечно, Мэллори мог лгать насчет того, что это не он преследовал Люси, но Шон не собирался ничего оставлять на волю случая. Слишком много сомнений, а ставки слишком высоки.

Кейт позвала женщину за прилавком:

– ФБР! У нас экстренная ситуация! – Она поднесла свой служебный значок к стеклу.

Люси не отвечала на звонки на ее мобильный – наверное, включила беззвучный режим на время мессы. Роган отправил ей смс-сообщение и надеялся, что она прочитает его.

Диллон уже едет в Святую Троицу. Ни при каких обстоятельствах не покидай церковь. Напиши сообщение, я хочу быть уверен, что у тебя всё в порядке.

Если б Ной позвонил на тридцать минут раньше, Шон не оставил бы Люси одну в церкви. Он остался бы с ней, хотя она и не хотела этого. Но Роган думал, что она в безопасности. Мэллори и его подельники за решеткой, и никто не может причинить ей боль.

Шон представил ее, напуганную, с лицом, перекошенным от боли, и переключил сознание на логику. Самобичевание не поможет.

Нужно мыслить ясно.

Кейт тихо выругалась себе под нос, когда женщина, лишь нахмурившись, посмотрела на них и не подошла к двери. Кейт принялась еще сильнее стучать в дверь.

– Полиция! Открывайте!

– Может, она не говорит по-английски? – предположил Шон.

– Говорит она по-английски, – недовольно бросила Кейт. – Просто не хочет напрягаться. – Она в последний раз изо всех сил ударила в дверь. – Полиция!

Женщина нехотя двинулась к двери, отперла ее и приоткрыла на цепочке.

– Мы закрыты.

– ФБР. У нас несколько вопросов о вашем клиенте.

Продавщица нахмурилась.

– Мне нечего вам сказать.

– Нет, есть чего! У вас есть записи камер видеонаблюдения, – Кейт указала на камеры. – Вы работали в понедельник утром?

– Да, но…

– У меня есть пара фотографий; мне нужно, чтобы вы взглянули на них. Пожалуйста, впустите нас. – Это звучало скорее как команда, нежели как просьба.

Женщина поколебалась, вздохнула и впустила их.

– Моя дочь говорила, что кто-то наводил справки насчет доставки. Она не должна говорить о наших клиентах.

Кейт направилась к кассе.

– В понедельник у вас был клиент, который назвался Коди Лоренцо. Он заказал дюжину красных роз и отправил их Люси Кинкейд на Волта-плейс.

– Да. Он заплатил наличными.

– Мне нужно, чтобы вы посмотрели несколько фотографий и сказали мне, не один ли из этих мужчин назвался Коди Лоренцо.

Женщина нахмурилась:

– Не уверена, что смогу вам помочь.

– Можете, – настаивала Кейт. – Это важно.

Продавщица пожала плечами, и Кейт показала ей фотографию Лоренцо. Ни тени узнавания не отразилось на лице женщины. Она покачала головой.

– Нет, – сказала она, – покупатель был белым, а не мексиканцем.

Шон напрягся.

Кейт показала ей фотографию Мика Мэллори. Продавщица снова покачала головой.

– Нет, этот мужчина слишком стар. У того даже не было седины.

– Может быть, у него был парик? – спросил Шон.

– Это не он. Этот похож на ирландца – круглое лицо, голубые глаза… У того было длинное, худое лицо. Лет сорока, невысокий.

– Насколько невысокий?

Женщина снова нахмурилась и посмотрела на Шона, потом на Кейт.

– Ниже вас, – сказала она Кейт.

Донован была примерно одного роста с Люси, примерно метр семьдесят. Значит, тот мужчина был ростом примерно метр шестьдесят пять.

Теперь пришла очередь Кейт нахмуриться. У нее оставалась лишь фотография Бигглера, а тот был под метр восемьдесят. Донован показала ей фото.

– Нет, не он. Чего вы добиваетесь?

– Нам нужны записи с ваших камер видеонаблюдения за понедельник.

Когда флорист отправилась в подсобное помещение, Кейт повернулась к Шону и сказала:

– Должно быть, у Мэллори был еще один сообщник.

Детектив задумался.

– Шон, о чем ты думаешь? Ты необыкновенно молчалив.