Джил Грегори - Любимая

– Алчность – вот что вами руководит, не так ли, мистер Роудон? Для вас деньги важнее правды? Важнее, чем справедливость?

– Вы предстанете перед судом, сударыня. Там и ищите справедливости.

– Только не в Денвере! Вы не понимаете… Сколько раз вам повторять: я не воровка!

Роудон усмехнулся:

– Может быть, у вас есть чек на покупку пегой лошади?

Джулиана густо покраснела.

– Вы не хотите выслушать меня, – печально сказала она. – У меня не было другого выбора.

– Как и в том случае, когда вы украли пятьсот долларов и еще одну лошадь, но уже в Денвере. Послушайте, что я вам скажу, сударыня, причем в последний раз – больше мы не будем говорить на эту тему.

Боже, он рассердился! Напряжение в каждой черточке лица, огненные искры в глазах, но все это делает его еще красивее. Неужели он так люто ненавидит всех воров, спросила себя Джулиана, или его ненависть направлена конкретно на нее?

– Мне абсолютно безразлична судьба преступников, – продолжал Роудон, – которых я отлавливаю и передаю в руки правосудия. Я не желаю тратить время, выслушивая их оправдания. И знаете почему? Потому что мне плевать. – Влажные волосы упали ему на лоб, придав дьявольский вид. – Такова моя работа. Я не судья. Я даже не шериф. Я охотник и получаю деньги за свою работу. На вас, дорогая, я хорошо заработаю. Если бы ставка не была так высока, я бы пальцем ради вас не пошевелил. – Он хрипло рассмеялся. – Для меня существуют только женщины, которые встречаются в салунах. Что-то подсказывает мне: вы не из них. Мне не нравится попусту молоть языком, долгие беседы мне не по душе. Вы вернетесь назад. Если, конечно, не убьете меня – ведь только это даст вам возможность сбежать. Однако я сомневаюсь, что вам удастся убить меня. Многие пытались, но вы им даже в подметки не годитесь. Поэтому хватит рассказывать мне о своей невиновности. Даже не помышляйте о том, чтобы женскими уловками заморочить мне голову, забудьте о бегстве и приберегите слезы и мольбы для судей.

Продолжал лить дождь, тяжелые капли, как пули, дырявили густой мрак. Джулиана устремила на Роудона холодный взгляд.

– Для человека, не склонного к многословию, – заметила она, – это была потрясающая речь.

У Роудона на скулах заиграли желваки. Джулиана даже услышала, как он скрипнул зубами.

– И еще кое-что, – поспешно добавила она. – Видите ли, мистер Роудон, разница между мной и другими пленниками в том, что я действительно невиновна, – торжественно заявила она. – Такова истина.

Джулиана твердо встретила его взгляд, и на мгновение Коул поверил ей. Но тут он вспомнил, как она у него из-под носа увела Стрелу, как обманула его с больной ногой. Джулиана Монтгомери хитра. Очень хитра. Ложь источают ее сладкие, как патока, губы.

– Если вы не замолчите, весь остаток пути вам придется ехать с кляпом во рту, – предупредил он.

Роудон оттолкнул пленницу, обрадованный тем, что больше не надо смотреть в ее ясные зеленые глаза, эти прекрасные глаза.

Коул закурил, ощущая внутреннее беспокойство. Девушка молча сидела у костра. Создается впечатление, будто она не догадывается о том, как соблазнительно выглядит в этом одеяле, с устремленным в огонь взглядом. Интересно, спросил он себя, понимает ли она, как действует на него?

Огонь бросал отблески на золотистые локоны, обрамлявшие ее лицо. Причудливая игра теней подчеркивала утонченность черт. Кожа порозовела и теперь казалась такой соблазнительно мягкой и теплой, что Коул почувствовал сильное желание сжать ее в объятиях и, опрокинув на неровный пол пещеры, заняться с ней любовью. Его охватило отвращение к самому себе. Да, она красива, умеет складно говорить, у нее дурманящий запах и восхитительные плечи, но она так же лжива и опасна, как те подонки, которых он обычно отлавливает. Ни в коем случае нельзя забывать об этом!

Повернувшись к Джулиане спиной, Коул продолжал упорно ожесточать свое сердце против нежного создания, сидевшего напротив него. Нужно постоянно быть начеку, иначе – в этом нет сомнения – она примется манипулировать им, призвав на помощь свое кокетство. Он не имеет права стать жертвой ее фокусов. Коул вызвал в сознании образ «Огненной горы», какой помнил ее с детства. Чем скорее он упрячет Джулиану Монтгомери в тюрьму и получит вознаграждение, тем ближе станет день, когда он вернет «Огненную гору». Если не опоздает. Но он запретил себе даже думать об этом.

Коул швырнул окурок в огонь.

– Пора спать. – Он разложил спальные принадлежности и постелил рядом с собой плащ. – Идите сюда.

Джулиана опасливо приблизилась. Ну, что еще? В его руках мелькнула веревка, и не успела она отскочить, как ее запястья были крепко связаны.

– Зачем вы это сделали?! Я не побегу под дождь.

– Верно, не побежите. И не убьете меня во сне. – Другим концом веревки Коул связал ей щиколотки, а затем уложил на плащ. – Спите, пока есть возможность. Завтра нас ждет долгая дорога.

Спать? Промасленная ткань плаща служила слабой защитой от неровностей пола. Одеяло соскользнуло с ее плеч, веревка больно врезалась в кожу. Джулиана знала, что не заснет ни на секунду.

Она заворочалась, устраиваясь там, где нет острых выступов.

– Хватит ерзать, спите, – буркнул Коул Роудон, лежавший спиной к ней.

Джулиане показалось, что его голос звучит странно. Не желая сердить его еще больше, она затихла и устремила взгляд на свод пещеры, освещенный огнем костра.

Как можно спать, когда бушует гроза и сверкает молния, когда ты связана по рукам и ногам, когда – и это хуже всего – рядом лежит Коул Роудон?

Но усталость взяла свое, и вскоре Джулиана спала, свернувшись клубочком под боком у властителя ее судьбы.

Проснувшись утром, Джулиана увидела, что над ней возвышается Коул Роудон.

– Пора, – бросил он.

Позади него заржали лошади, как бы соглашаясь с ним.

Роудон уже оделся, застегнул портупею, надел сапоги и побрился. Он выглядел чистым, отдохнувшим – и нетерпеливым.

– Мы снимаемся с места. Поторопитесь, если хотите позавтракать.

Чего она хочет, подумала Джулиана, так это оказаться за сотни миль отсюда. Она со стоном натянула одеяло на голову, не веря, что наступило утро. И что она проспала всю ночь. Сев, она откинула волосы с лица. Коул Роудон стоял, засунув руки в карманы, и наблюдал за ней. С каждой секундой в его лице все отчетливее проступало веселье.

Черт бы его побрал! Наверное, у нее жуткий вид. Дома она никогда не просыпалась раньше десяти и обычно предпочитала выпить шоколад в постели, прежде чем общаться с кем-либо. И вдруг она оказалась на вершине проклятой горы, под пристальным вниманием мужчины, который выглядит свежим и полным сил! На мгновение она пожалела, что не упала в каньон.

Джулиана вздохнула и, завернувшись в одеяло, встала.

Пещеру заливал утренний свет. Природа, умытая ночным дождем, купалась в лучах солнца. Джулиана обнаружила, что ее путы сняты, что постельные принадлежности уже упакованы, а свежий кофе готов да к тому же пахнет божественно. Еще большее восхищение вызвало у нее то, что на вертел насажено какое-то маленькое животное и воздух напоен потрясающим ароматом жареного мяса.

Он все утро трудился, не так ли? И откуда у него столько сил?

Соблазнительный аромат щекотал ноздри и вызывал спазмы в желудке, разгоняя остатки сна. Господи, как же замечательно пахнет! От кружки с кофе поднимался пар.

– Не знала, что вы умеете готовить, – пробормотала Джулиана, направляясь к костру.

– Я многое умею, – усмехнулся Роудон, приподняв одну бровь. – Продемонстрировать вам мои способности?

– Нет, – отрезала Джулиана.

У нее внутри что-то екнуло. Он выглядит совсем другим, когда улыбается: более молодым и менее опасным. Джулиана собралась спросить у него, что за животное он поймал, но потом решила, что лучше этого не знать. Роудон протянул ей кусок жирного мяса, и она приступила к завтраку с тем же энтузиазмом, как если бы ей подали яйца-пашот, колбасу, бисквиты и джем. Даже черный кофе оказался восхитительным на вкус. О манерах было забыто. Едва кусок попадал ей в рот, она мгновенно проглатывала его.

Поглощенная едой, Джулиана не замечала, что Коул неотрывно смотрит на нее. Сегодня она еще более очаровательна, думал он. Глаза сонные и влажные от сна, светлые волосы падают на плечи, кожа матовая и бархатистая. Одеяло то и дело соскальзывало с ее плеча, открывая отделанную кружевом бретельку сорочки и нежное тело. Сорочка так же красива и изящна, как она сама, решил Коул и тут же одернул себя. Бесполезно следовать этой дорогой. Она приведет к беде. Проблема в том, сказал он себе, что он привык к одиночеству, в лучшем случае к обществу какого-нибудь подлого преступника. Но вот к соседству с женщиной он не привык. Тем более такой прекрасной и грациозной. Каждое ее движение было преисполнено изящества и завораживало. Как могло получиться, что такое создание оказалось замешанным в краже, недоумевал Коул.

Однако он легко ответил себе на этот вопрос, вспомнив о Лайзе, как они с Джессом хохотали, оставляя его умирать в том пустынном уголке. Этот смех все еще звучал в его ушах, причиняя больше страданий, чем пулевое ранение. Боль никогда не покидала его. Возможно, прошлое продолжает мучить его, потому что в те годы он был почти ребенком, верил в дружбу и доброту. Джесс Берроуз ясно дал понять, что дружба ничего не значит, когда замешаны деньги, что доброта – это миф, а доверие ведет только к предательству и страданиям, а иногда и к смерти. Да, он хорошо усвоил преподанный урок.

Девушка совсем не похожа на Лайзу, отметил Коул, разделив на две порции последний кусок кролика. Она красивее, причем ее красота особенная. Однако она так же хитра, а может, даже хитрее. Наверное, она совершила много преступлений, иначе как объяснить такое высокое вознаграждение? Его взгляд переместился с россыпи веснушек на пухлые розовые губы, затем заскользил ниже, вдоль стройной шеи к груди, скрытой под одеялом. У Коула перехватило дыхание. Ничем не отличается. Он сделал большой глоток кофе и обжег горло.

– Я хочу кое о чем спросить вас, – наконец произнес он.

Джулиана проглотила кусок мяса и язвительно посмотрела в его сторону.

– Я бы предпочла не разговаривать с вами. – Она откинула волосы. – Какой в этом смысл, если вы не верите ни единому моему слову?

– Смысл в том, что вопрос вам задаю я. Советую ответить мне правду. – Неожиданно Коул схватил ее за запястье. Ее глаза расширились от страха. – Вы имеете отношение к братьям Монтгомери, которые наводят страх на грузовые и пассажирские дилижансы?

На мгновение ему показалось, что в ее лице что-то изменилось.

– Нет, – слабым голосом произнесла Джулиана, пытаясь высвободить руку.

– Вы лжете.

– Не лгу! Я не знаю, о ком вы говорите.

– Тогда почему, увидев подлеца, которого я пристрелил в Денвере, вы назвали его Томми? Банду-то возглавляет некто Томми Монтгомери.

– И что же?

– У вас с ним одинаковая фамилия.

Джулиана пожала плечами.

– И что же? – надменно повторила она. – Это совпадение.

– Тогда кто же тот Томми? – настаивал Коул.

– Н-никто. Бывший друг.

Прищурившись, Коул смотрел на Джулиану. Она нервно облизнула губы.

– Сударыня, вы вышли замуж за кого-то из этой банды, – ровным голосом спросил он, – или связаны с ними другими узами? Ответьте.

– Я уже сказала…

– Ложь. Вы не сказали ничего, кроме лжи.

Возмущенный, Коул дернул Джулиану за руку и заставил подняться. Одеяло упало к ее ногам. Оба остро ощутили близость друг друга и замерли, ошеломленные. При виде ее груди, натянувшей ткань сорочки, Коула будто опалило огнем. Он прижал Джулиану к себе.

– Когда вы перестанете лгать мне?

– Я не лгу, но вы не желаете слушать.

Джулиана попыталась вырваться и прикрыться одеялом, но Коул не пустил. Он пристально смотрел на нее, учащенно дыша. На ее лице отражались гнев, страх и что-то еще, чего Коул не мог определить. Ее красота завораживала, и он не мог оторвать от девушки глаз. Ее волосы золотым облаком рассыпались по плечам, и ему страшно захотелось запустить в них пальцы.

– Пожалуйста, – выдохнула Джулиана. Она ощущала себя абсолютно беспомощной перед мощью его мускулистого тела.

– Пожалуйста? – повторил Коул. Его глаза лукаво блеснули. – Вы просите отпустить вас… или о чем-то еще?

Да поможет ей небо – она не знает. Она презирает его, разве не так? Но в то же время чувствует, что между ними установилась некая связь, могущественный электрический заряд пробежал между ними, взбудоражив их чувства. Вот она стоит в его объятиях, полуобнаженная, испуганная, ее сердце бешено колотится, каждой клеточкой она ощущает близость его тела и не может не смотреть на его губы.

Что с ней происходит? Это безумие. Коул Роудон – враг. Но почему-то она совсем не боится его. Интуиция подсказывает ей: он не причинит ей вреда, несмотря на все свои заверения в обратном. И особенно сейчас. Странно, с Джоном Брином она ни разу не испытала ничего подобного. Напротив, когда тот дотрагивался до нее, она вздрагивала от отвращения. А вот прикосновение Роудона пробудило целое море эмоций. Он вызывал в ней мучительную жажду, стремление к чему-то непонятному, что не имеет названия и не поддается описанию. Но она хочет этого всей душой, хочет, чтобы он… что?