Джейн Фэйзер - Любимая

Тео все поняла. Эдвард знал чувствительную душу Эмили и боялся предстать перед ней в своем теперешнем обличье.

— Эмили измучилась от горя, — тихо проговорила Тео, — но она будет очень рада тебя видеть.

— Правда? Так ты пойдешь со мной? Возьмешь Далей или мы пойдем пешком?

— Давай пройдемся, — сказала Тео, не желая возвращаться домой.

Эдвард остановился, разглядывая Тео. У них всегда была сверхъестественная способность читать самые сокровенные мысли друг друга.

— Могу я засвидетельствовать свое почтение твоему мужу?

— Не сейчас. Он занят.

— О! — Эдвард продолжал рассматривать ее. — Я, честно говоря, был удивлен, услышав эту новость. Все произошло так внезапно.

— Так оно и есть, — проговорила Тео, не в силах скрыть горечи своих слов. — Четыре недели с первой встречи — и я уже замужем. Стоунридж не тратит время зря, когда ставит перед собой цель.

Эдвард помрачнел:

— Что-нибудь случилось?

Нет, этого она не могла сказать даже Эдварду… Эдварду, от которого у нее никогда не было никаких секретов. К тому же у него сейчас свои трудности, и она не должна морочить ему голову своими семейными неурядицами.

— Ничего серьезного, просто мы немного повздорили. — Ложь! — Я поведу Робина, тогда ты сможешь взять меня за руку. — Тео улыбнулась ему, надеясь отогнать грустные мысли.

Эдварду тоже хотелось отвлечься, так как его пугала предстоящая встреча с Эмили.

— Расскажи, как это случилось? — поинтересовалась Тео, когда они, взявшись за руки, пошли по дороге, ведущей к дому леди Белмонт.

В рассказе Эдварда Тео слышались горькие нотки. Ведь только благодаря собственной беспечности он попал под пулю снайпера. Но, как и ожидал Эдвард, Тео восприняла эту печальную повесть спокойно, не проявляя лишних эмоций. Но Эмили! Она примется вздыхать и плакать, и трудно предположить, как долго это будет продолжаться. Когда они подходили к дому, Эдвард замедлил шаги.

— Я не хочу пугать Эмили, — пробормотал он. — Может быть, ты предупредишь ее?

— О чем? — спросила Тео, подняв бровь. — Что вернулся ее жених? Эдвард, ты ведь привык преподносить ей сюрпризы. Конечно, Эмили немножко поплачет, но это будут слезы радости. Она любит поплакать.

— Тео, ты же знаешь, что я имею в виду.

— Разумеется, знаю, поэтому говорю тебе: не будь идиотом. Идем.

Она привязала Робина к столбику ворот, взяла Эдварда за руку и побежала с ним к дому.

— Эмили… мама… Кларри!.. Посмотрите, кто приехал! Леди Илинор была в своем будуаре, когда услышала радостное восклицание Тео и вслед за ним крик Эмили:

— Эдвард! О, Эдвард! — И зазвучала какофония возгласов и слез. Леди Илинор спустилась вниз. Эдвард, оставив на минуту Эмили, бросился к ней навстречу.

— Леди Белмонт!

— Эдвард, дорогой! — Леди Илинор обняла его. — Я так рада тебя видеть!

Эдвард покраснел, на лице его появилось решительное выражение.

— Леди Белмонт… Эмили… я пришел, чтобы сказать о своей готовности освободить Эмили от данного ею слова. Наступила мертвая тишина. Наконец Тео проговорила:

— Эдвард, ты просто дурачок. Как ты мог сказать такую глупость?

И прежде чем Эдвард успел ответить, Эмили бросилась к нему на грудь.

— Как ты мог подумать, что это могло что-то изменить? Тео права, ты дурачок, Эдвард!

Эмили зарыдала, и он крепко прижал ее к себе. Глаза его встретились с глазами леди Илинор. Она с упреком покачала головой и улыбнулась.

— А можно мне посмотреть, Эдвард? — пропищала тоненьким голоском Рози.

— Что посмотреть?

Он отпустил Эмили и нагнулся, чтобы обнять девочку.

— Там, где была твоя рука, — деловито пояснила Рози. — Осталось ли там что-нибудь или она отнята прямо у плеча?

— О, Рози! — раздался всеобщий стон.

— Но мне интересно, — настаивала девочка. — Интересоваться — это всегда хорошо. Дедушка говорил, если не интересуешься, то ничему не научишься.

— Совершенно верно, — согласилась Тео. — Но надо еще научиться задавать вопросы, несносное создание!

— Я не несносное создание, — не смущаясь, ответила Рози. — Так ты мне покажешь, Эдвард?

— Как-нибудь в другой раз, — ответил он, рассмеявшись вместе со всеми.

Рози удалось своей непосредственностью не только разрядить обстановку, но и помочь Эдварду преодолеть страх, что увечье отвратит от него тех, кого он любит, а любовь невесты превратит в жалость.

— А у тебя все залечилось? — не унималась Рози.

— Да, но выглядит не очень красиво. — Эдвард взглянул на Эмили поверх головы Рози. — Кожа еще не наросла.

— Тебе больно? — нежно спросила Эмили.

— Только когда погода меняется. Пойдем прогуляемся, дорогая.

Эмили кивнула и взяла предложенную ей руку.

— Ты пообедаешь с нами, Эдвард? — спросила леди Илинор.

— С вашего позволения.

— Надеюсь, приглашение распространяется и на меня? — спросила Тео.

— А что Стоунридж? — поинтересовался Эдвард, подняв бровь.

— Он приглашен в другое место, — не моргнув глазом соврала Тео.

В какой-то миг у нее было искушение излить душу матери, выплакать гнев и горечь обиды. Но она лишь улыбнулась и сказала:

— Он поехал в Дорчестер по делам и там пообедает.

Леди Илинор кивнула. Она видела, что дочь говорит неправду, и внешнее спокойствие Тео не обмануло материнское сердце. Но Тео всегда сама справлялась со своими проблемами. Леди Илинор догадывалась, что это было каким-то образом связано с браком дочери, но тогда лучше всего, если Тео и Стоунридж сами разберутся между собой. У нее не было намерения играть роль тещи, всюду сующей нос, или чрезмерно заботливой матери. Если дело касается двух таких сильных личностей, ее вмешательство могло бы принести больше зла, чем пользы.

К полуночи Сильвестр заснул под действием настойки опия и проснулся перед рассветом. Он был полон приятного ощущения избавления от страданий.

Но это ощущение быстро испарилось, едва он вспомнил, что послужило причиной этого приступа, быстро миновавшего, но случившегося более чем некстати.

Сильвестр откинул одеяло, встал и, потянувшись, подошел к окну. Широко распахнув его, он полной грудью вдыхал солоноватый морской бриз, слетавший с вершины утеса. Сильвестр всматривался в предрассветный туман, и в его голове проносились гневные обвинения, которые бросила ему Тео.

Сильвестр посмотрел на дверь, отделяющую его от спальни жены. Вероятно, она еще спит. При других обстоятельствах он вошел и разбудил бы ее поцелуем, как она любила, и в ответ раздалось бы ее сонное мурлыканье, а потом она открыла бы глаза, полные желания и блаженства.

Но сегодня он не сделает этого.

Решив воспользоваться утренней тишиной, чтобы собраться с мыслями и выстроить аргументы, граф поспешно оделся, сошел вниз, где взял ружье и ягдташ, и вышел из дома.

Вебстер-Пондз располагался за фруктовым садом и густым кустарником, где было полно черники. В воздухе пахло морем и влажной травой. Колючки кустов цеплялись за его платье и покалывали ноги через кожаные штаны. Предрассветная мгла еще застилала солнце, но птицы уже собрались на спевку в честь наступающего дня, а рассерженные его появлением белки стремительно перелетали с ветки на ветку.

Он шел меж кустов, там, где было вытоптано нечто вроде тропинки, но видно было, что по ней ходили редко. Охота действительно обещала быть отличной.

Когда Сильвестр стволом ружья отвел в сторону колючие ветки, сквозь них блеснула поверхность пруда. Это было, скорее, озерцо, заросшее по краям тростником. На его спокойной гладкой поверхности плавали лилии.

Сильвестр сделал шаг к берегу, но вдруг что-то с силой ударило его в спину, заставив шлепнуться на землю.

Что за черт!

Он повернулся и скорее рассерженно, чем испуганно взглянул на нападавшего. Перед ним стоял молодой человек с пришпиленным к груди пустым левым рукавом и ружьем на плече.

— Извините, но вы чуть не попали в капкан. — Он указал на скрытый под кустами овальный капкан с острыми зубьями. — Я увидел его секундой раньше.

— Боже праведный!

Сильвестр поднялся на ноги и уставился на предательскую железку. Когда он представил себе, как эти зубья впиваются ему в ногу, к горлу подступила дурнота.

— Раньше на землях Белмонтов никогда не ставили ловушек на людей, — нахмурившись, проговорил Эдвард. Он взглянул на графа: — А вы, должно быть, лорд Стоунридж, сэр?

Из-за ветвей послышался треск хвороста, они оба повернулись и с солдатской четкостью привели ружья в готовность.

— Вон там, позади, капкан! — воскликнула, появляясь, Тео с горящими гневом глазами и плотно сжатым ртом.

— А другой здесь, — указал дулом ружья Эдвард. Тео наклонилась и подняла толстую ветку. Она бросила ее в капкан, и его зубы мгновенно впились в добычу.

— Тот я тоже обезвредила, — сказала она и взглянула на Сильвестра: — Это ваши нововведения, Стоунридж? Мы никогда не допускали такого на своих землях.

Она смотрела на Стоунриджа задрав подбородок, и во всей ее фигуре чувствовалась враждебность. Ночь явно не смягчила ее, и Сильвестр спокойно ответил:

— Нет, я здесь ни при чем. Я сам чуть не наступил на эту проклятую штуку. Если бы не быстрая реакция… — он повернулся к Эдварду, — лейтенанта Ферфакса, если не ошибаюсь?

— Так точно, сэр. — Эдвард протянул руку Сильвестру. — Надеюсь, вы не считаете, что я нарушил ваши права на земельную собственность? Мы с Тео решили вместе поохотиться.

— Друг мой, я ваш должник, — ответил Сильвестр. Он взглянул на Тео и увидел у нее за спиной ружье. — Одна и та же мысль пришла в голову сразу троим!

Тео, нахмурившись, смотрела на Сильвестра.

— Кажется, ты кому-то очень мешаешь, Стоунридж.

— Что?

— Это продолжение истории с Зевсом, — пояснила она. — Не думаешь же ты, что это простое совпадение?

— Не фантазируй, — остановил ее граф. — В капкан мог наступить кто угодно.

— Но сюда никто не ходит! Кто тебе сказал про Вебстер-Пондз? Я так точно не говорила. Сильвестр нахмурился:

— Не помню… Ах да, Генри! Кто-то в деревне говорил ему о здешней охоте.

— Кто именно?

Граф покачал головой:

— Не знаю.

— Но кто-то поставил эти капканы, и сделали это не люди Белмонтов.

— Думаю, нам следует пошарить под кустами и посмотреть, нет ли здесь еще этих чертовых штук. — Эдвард взял толстую палку и принялся исследовать заросли.

Они разделились, прочесывая участок по секторам, и нашли еще два капкана.

— Ты заметил, что все они были поставлены по определенной линии? — проговорила Тео, бросая ветку в последний капкан. — То есть по пути, который выбрал бы человек, идущий от усадьбы.

— Мы не нашли ни одной в других местах, — согласился Эдвард. Он посмотрел на графа, который казался погруженным в глубокое раздумье. — Похоже, сэр, что неизвестный И впрямь хотел навредить кому-то из усадьбы. Но кому? Тео, я уверен, исключается.

— Сделал это не местный, — уверенно заявила Тео. — Ты знаешь этих людей так же хорошо, как и я, Эдвард. Эдвард кашлянул и несколько смущенно проговорил:

— Вероятно, это кто-то из ваших старых недругов, лорд Стоунридж. Поройтесь в памяти: кто может иметь на вас зуб?

Сильвестр посмотрел на обезвреженный капкан у ног Тео, и к горлу снова подступила тошнота. Кто мог настолько ненавидеть его? Он не был безгрешен, отнюдь нет, но не сделал ничего, чтобы вызвать такую злобу.

Граф искоса посмотрел на Тео. У его жены, конечно, были причины злиться на него, но он был совершенно уверен, что это не ее рук дело.

— У нас, мне кажется, разыгралось воображение, — проговорил он наконец. — Не знаю, как вы, но у меня лично пропало желание охотиться.

— И у меня тоже, — согласился Эдвард.

— Тогда я предлагаю позавтракать, — сказал Сильвестр, отгоняя тревожные мысли. Он хлопнул Эдварда по здоровому плечу и повернул к дому. — Я пришлю кого-нибудь убрать эту гадость. Идем, Тео.

— А мне хочется еще поохотиться, — возразила она.

— Но не одной, — рявкнул граф, теряя терпение от ее упрямства.

— А почему нет? — Она была искренне удивлена. — Я много раз охотилась одна.

— Это было до того, как какой-то умелец расставил здесь капканы, — ответил граф. — Не упрямься, Тео!

Присутствие Эдварда заставило Тео подчиниться. Все, что когда-то принадлежало ей, теряло свои привычные очертания. Знакомые с детства места стали опасными. А вскоре станут подозрительными люди, среди которых она выросла.

Эдвард шагнул к ней в надежде разрядить напряженность между Тео и ее мужем.

— Пойдем, Тео. Я очень проголодался, — проговорил он. — Но если ты останешься здесь, я останусь с тобой.

Она вымученно улыбнулась и пошла за ним.

Сильвестр ушел вперед, чувствуя себя чуть ли не посторонним. Там, где муж приказывал, друг уговаривал и просил.

Он продолжал идти вперед, погруженный в мрачные мысли, и прислушивался к их голосам. За завтраком он порасспросит лейтенанта Ферфакса, знает ли он что-нибудь о Вимьере.