Джейн Фэйзер - Любимая

Взгляд прибывшего застыл на лице хозяина.

— Бог ты мой, что с. тобой случилось? Вот это синячищи! Нейл тронул свой подбитый глаз и слабо улыбнулся.

— Свалился с лошади, — пояснил он. — Негодная скотина! Я подумываю отправить ее на живодерню.

— Да, я всегда говорил, что с такими лошадьми лучшего ничего не придумаешь, — весело заявил капитан. — Но посмотри, с кем я встретился у твоих дверей.

Он указал на цветущего джентльмена с голубыми глазами, который вошел в комнату вслед за ним.

— Я уже несколько месяцев не встречал старину Барни. Где ты обретался, дружище?

— В Испании, с герцогом.

— При штабе, да? — Капитан взял предложенную хозяином рюмку вина. — Как там дела?

Второй джентльмен ответил не сразу. Он посмотрел на накрытый в нише у окна стол.

— А ты ожидаешь много народу, Нейл?

— Только пятерых. Будут еще Питер Фортескью и Сильвестр Джилбрайт.

— Стоунридж? — удивленно проговорил Барни. — Я слышал, он сейчас в городе. Кажется, женился?

— Совсем недавно, вскоре после того, как унаследовал титул.

— Хм… Мне казалось, ты его не принимаешь после того скандала в Вимьере.

Нейл пожал плечами:

— С тех пор много воды утекло, да и никто, собственно, не знает, что же произошло на самом деле. Он ведь был оправдан. И потом, трудно отказываться от старой дружбы. Гости согласно закивали.

— Что до меня, то я всегда считал его честным малым, — проговорил капитан, глядя в пустую рюмку.

— Вот и отлично. — Нейл улыбнулся и снова налил гостям вина.

В дверь снова постучались. Нейл надеялся, что это Фортескью, тогда к приходу Сильвестра все придут к решению, как его принять.

В дверях показалась долговязая фигура майора Фортескью. Друзья сердечно приветствовали его. Нейл тотчас же наполнил его рюмку и в третий раз ответил на вопрос о своей внешности.

— Нейл ожидает Джилбрайта, — проговорил капитан. — Ты помнишь это подозрительное дело в Вимьере?

— Отлично помню и никогда не верил ни единому слову обвинения, — заявил Фортескью. — Сильвестр свалял дурака, подав в отставку. Это и сделало его виноватым.

— Но он был тяжело ранен, — напомнил Нейл.

— Верно, но никто не принуждал его к отставке.

Майор сделал добрый глоток вина.

Сильвестр слышал этот разговор, стоя в холле и вручая слуге плащ и перчатки. Голоса были ему хорошо знакомы. Джерард не сказал ему, кто будет у него в гостях, но, по всей видимости, он решил устроить встречу старых друзей. Что, черт возьми, он затевает? Не обернется ли это новым унижением, несмотря на проявленные Нейлом знаки дружбы?

Сильвестр собрался с силами перед тем, как войти в комнату.

— Лорд Стоунридж! — объявил слуга.

— А, Сильвестр, добро пожаловать! Присутствующие заулыбались, Нейл пошел ему навстречу.

— Предупрежу твой вопрос, Сильвестр: меня сбросила лошадь. Ты, конечно, со всеми здесь знаком.

— Разумеется, но мы так давно не встречались, — с нажимом проговорил граф.

— Слишком давно, — подхватил Фортескью, с жаром пожимая ему руку. — Но почему ты так поспешил с отставкой?

— А мое ранение, Питер? — сказал Сильвестр. — Оно все еще дает о себе знать.

Питер взглянул в глаза Сильвестру. Казалось, он колеблется, и граф догадался, что тот хочет спросить о Вимьере. Но прежде чем майор успел это сделать, Джерард весело проговорил:

— Рюмку кларета, Сильвестр, и пойдемте ближе к камину.

Присутствующие выпили за здоровье Сильвестра. Но подходящий момент для расспросов был упущен.

Сильвестр подумал, как легко можно было все уладить. Все забыто, он принят и прощен. Но как примириться с самим собой? И к тому же факт оставался фактом: Джерард пытался его убить.

За карточным столом все видели, что Нейл играет невнимательно, и это просто бесило капитана, который был его партнером. Когда игра закончилась, майор Фортескью выразил общее мнение:

— Для человека, столь плохо играющего в карты, не по карману хороший кларет. — Он похлопал Джерарда по плечу. — Чертовски хороший кларет, и если ты выпил лишнего, не могу тебя в этом винить.

— Возможно, что и так, — хмуро отозвался капитан. — Но из-за тебя я потерял чистых пятьдесят фунтов, Джерард. Мне следовало уступить Барни свое место.

Но Сильвестр заметил, что Джерард пил мало.

Когда вечеринка уже подходила к концу, Сильвестр посмотрел на Джерарда и опытным взглядом увидел в его глазах страх, какой частенько видел в детстве. Он был полон непреодолимого отвращения к этому человеку, чувства гораздо более сильного, чем гнев, и понял, что оно появилось не сегодня, а в те далекие школьные дни.

Гости разошлись. Сильвестр уселся у камина, не желая замечать охватившую Нейла панику.

— Отличный вечер, Нейл, я тебе очень благодарен. Граф, улыбаясь, принял предложенную рюмку и начал игру.

— Скажи, вы обсуждали Вимьеру до моего прихода? У Нейла забегали глаза, он заставил себя улыбнуться.

— Так, одно-два слова. Все согласились, что это дело прошлое и не стоит из-за него портить старую дружбу.

— Тогда я действительно в большом долгу перед тобой, — задумчиво проговорил Сильвестр, чуть прикрыв глаза, чтобы Нейл не заметил их блеска. — Согласен, дело прошлое, но, может быть, теперь ты мне расскажешь, что же все-таки произошло в тот день?

Джерард поджал губы и сделал рукой жест, словно бы отмахиваясь от вопроса.

— Нет никакого смысла начинать все сначала, Сильвестр.

— Но ты должен был прийти с подкреплением. Ты своими глазами видел, как я сдался?

Джерард закрыл глаза и постарался сделать вид, словно эти воспоминания были для него слишком болезненны.

— Я ведь сказал на суде, что не видел этого. Так что мне нечего добавить по этому поводу.

— Но ты пришел с подкреплением?

— Да. Согласно приказу.

— Какими силами? — медленно спросил Сильвестр.

— Со мной было полторы сотни солдат.

— Но тогда какого черта мне было сдаваться? — Сильвестр поднял голову и устремил на Нейла пронзительный взгляд. — Как мне говорили, французы захватили знамя, перебив моих людей. Почему не убили и командира?

— Мне нечего тебе сказать, Сильвестр. — Нейл вдруг резко встал. — Никто не знал и не знает правды, так почему бы тебе не оставить это дело в покое?

Сильвестр тоже поднялся.

— Я не могу этого сделать, Нейл. Я не могу жить с сознанием, что совершил нечто постыдное. Я должен узнать, что же произошло на самом деле.

Граф внимательно следил за лицом Нейла и видел, как в глазах у того снова появился страх.

Граф резко поставил рюмку на стол, и она с нежным звоном раскололась. Он пожал плечами, словно извиняясь за свою неловкость.

— Ну, мне пора идти, я и так уже слишком задержался. Но мы славно посидели, как в доброе старое время, — весело проговорил Сильвестр и направился в холл. — Надеюсь все же, что память вернется ко мне и правда наконец восторжествует.

С этими словами он взял у слуги плащ и перчатки.

— Еще раз спасибо за приятный вечер. Когда Сильвестр пожимал руку хозяина, улыбка его была дружеской, но вдруг он словно что-то вспомнил.

— А как звали твоего сержанта? Того, что свидетельствовал на военном суде? Ужасное лицо, но, думаю, вояка отменный.

Джерард покачал головой:

— Я не помню его имени.

— Жаль, я бы мог его найти. Ну, еще раз до свидания!

Граф быстро спустился по лестнице и поднял руку в прощальном приветствии. На лице Нейла застыл ужас. Он усиленно тер подбитый глаз.

Джад О'Фланнери на суде был немногословен. Сильвестр хорошо помнил его лицо с нашлепкой на глазу и огромным красным шрамом на щеке.

Одно лишь упоминание об этом человеке вызвало панику у Джерарда.

Сильвестр с минуту стоял на мостовой, задумчиво глядя перед собой, затем круто повернулся и пошел в направлении, противоположном Керзон-стрит.

Нейл Джерард набросил пальто и вышел из дома через заднее крыльцо. Он шел к Джермин-стрит, в дом, где его хорошо знали и где всегда охотно угождали его вкусам. Хозяйка заведения привела ему маленькую девочку с волосами, заплетенными в короткие косички. Она очень убедительно изображала страсть и громко вскрикивала, когда, по ее мнению, этого требовали обстоятельства. Но глаза ее оставались пустыми, даже когда Джерард причинял ей боль. Он вымещал на маленькой проститутке всю злобу, горечь и страх, которые только что испытал.

Когда Фостер открыл графу Стоунриджу дверь, было уже за полночь, и Сильвестр удивился, обнаружив, что в доме еще не ложились спать, а в гостиной горят свечи.

— Что тут было, Фостер?

Он сделал шаг в сторону, пропуская слугу, торопившегося из столовой с подносом, полным грязной посуды.

— О, целый прием, сэр, — ответил Фостер сияя. Он принял у графа плащ и перчатки. — Прямо как в старые времена, милорд. Все семейство за обеденном столом, и мистер Эдвард, и кавалер леди Клариссы. — Он закрыл входную дверь и добавил: — Молодой мистер Лейси мне кажется милым джентльменом, сэр. Помяните мое слово, они поженятся еще до Рождества.

Фостер снова повернулся к графу, и сияние на его лице угасло, едва он увидел выражение глаз его светлости. Это была смесь грусти и раздражения.

— Если я правильно понял, леди Белмонт и девочки обедали здесь? — медленно спросил Сильвестр. — С моими матерью и сестрой?

— Да, сэр, именно так. Но леди Джилбрайт и мисс Джилбрайт ушли к себе рано, еще до чая. Как я понял, ее светлость не одобряет игры в фанты и других подобных развлечений.

Фостер вновь говорил ровным голосом, а лицо его стало непроницаемым, хотя Сильвестр готов был поклясться, что в глазах его читалось неудовольствие.

— Конечно, играя в фанты, юные леди немного пошумели, — спокойно продолжал Фостер. — Леди Белмонт неоднократно призывала их поутихнуть, но не слишком строго… Можно запирать, милорд?

— Да, я иду спать, — ответил граф и пошел к себе наверх.

— Да, между прочим, милорд, мисс Джилбрайт переехала из китайской комнаты. Она нашла, что драконы на обоях вызывают у нее несварение желудка. Спокойной ночи, милорд.

Несмотря на раздражение, Сильвестр не удержался от улыбки.

Он шагал по лестнице и не знал, гневаться ему или восхищаться. Вместо того чтобы терпеть одной скуку этого вечера, Тео превосходно провела время с близкими людьми и ухитрилась спровадить при этом его мать и сестру. Эта бесшабашная цыганка в который раз переигрывала его.

Затем он вспомнил о Мери и драконах и невольно рассмеялся. Несварение, вот уж действительно! Можно представить, как это развеселило леди Илинор.

Когда он подходил к своей комнате, то увидел под дверью Тео золотистую полоску света. Вероятно, она смакует свой успех. Граф вошел к себе и громко хлопнул дверью, надеясь, что это заставит Тео подскочить. Может быть, она хоть чуточку забеспокоится, узнав о его возвращении.

Комната графа освещалась огнем камина и единственной свечой на туалетном столике. Он, зевая, разделся и собирался уже залезть в постель, когда услышал скрип кресла в соседней комнате.

Тео еще не спала. Граф накинул халат и тихо открыл дверь в коридор. У Тео все еще горел свет.

Граф отворил дверь. Тео стояла у туалетного столика спиной к нему с рюмкой в руке. Она увидела его в зеркале и повернулась, поставив рюмку рядом с маленькой бутылочкой.

— Сильвестр!

— Почему ты не спишь? — спросил граф, входя в комнату.

— Мне совсем не хочется спать. Она откинула волосы со лба.

— Вероятно, вечер был слишком бурным, — сухо заметил Сильвестр.

Щеки у Тео вспыхнули.

— Я думала, твоей матери будет веселее в компании.

— Чушь!

Тео покраснела еще сильнее. С минуту она молча рассматривала его и затем с решительным видом проговорила:

— Я действительно сожалею о случившемся, Сильвестр. Это было глупо, или назови это сам, как считаешь нужным.

Граф шагнул к ней, взял за подбородок и сурово проговорил:

— Ты называешь глупым свое поведение потому, что забыла взять пистолет? Ты это имеешь в виду?

— Да, полагаю, что так, — призналась Тео. — Уверена, все было бы хорошо, если бы я все тщательно обдумала. Но к сожалению, я этого не сделала.

— Вот именно. И чуть не угробила и себя, и Эдварда. Ну что ж, больше такого не случится, Тео. Как только уедет моя мать, ты отправишься в Стоунридж.

— Одна?

— Одна, — подтвердил граф. — У меня здесь есть еще неоконченные дела. Когда я с ними разделаюсь, тоже приеду.

— Ах вот как! — Тео отклонила его руку. — Ты боишься, что я снова ввяжусь в твои неоконченные дела! Но ты не понимаешь, что я хочу делить с тобой все заботы и тревоги, хочу тебе помочь. Тот счастлив по-настоящему, кто заботится о других. Но ты не знаешь, что значит заботиться о ком-то.

Голос ее звенел от негодования.

— Разве я ни о ком не забочусь? О, это не так.