Джейн Фэйзер - Любимая

Тео стояла перед камином, контуры ее тела просвечивали сквозь прозрачную ночную рубашку. Граф не смог оставаться равнодушным.

— Иди сюда, — мягко проговорил он, протягивая к ней руки. — Я покажу, как я о тебе забочусь.

— Нет! — с жаром крикнула Тео, пытаясь оттолкнуть его. — Не трогай меня! Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался, Стоунридж. Никогда больше не касайся меня!

— Что за глупости ты говоришь?

Граф одной рукой прижал ее к себе, а другой взял Тео за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Тео металась между желанием и гневом.

Когда граф нагнулся, чтобы поцеловать Тео, она резко мотнула головой, и поцелуй пришелся в ухо. Тео попыталась выскользнуть, но граф только засмеялся и усилил свою хватку.

— Мне нравятся твои уши, — пробормотал он.

Тео снова попыталась увернуться. Граф знал, как чувствительны ее уши и что Тео все же уступит растущему в ней желанию.

— Так-то лучше. Ну а теперь давай доставим удовольствие друг другу. Или, может быть, поборемся еще?

В нем что-то изменилось, подумала Тео. Он стал беззаботнее, словно скинул с себя тяжкий груз.

— Ты нетрезв! — воскликнула Тео, уловив запах бренди.

— Вовсе нет. — Граф покачал головой и поднял ее на руки. — И не гляди так, словно тебя ведут на плаху, цыганочка.

Сильвестр уложил ее на кровать. Волосы Тео спадали черной мантильей на белую ночную рубашку.

Сильвестр наклонился и коснулся губами ее щеки. Тео не шевельнулась. Он провел пальцем по ее губам, ожидая ответной реакции. Но Тео продолжала лежать все так же неподвижно, не отвечая на его ласки, хотя глаза ее потемнели и в них появился чувственный блеск.

Но несмотря на это, Тео оставалась совершенно неподвижной. Она лишь смотрела на Сильвестра, и в этом взгляде было нечто такое, чего граф не привык видеть в такие минуты.

Он поднялся, скинул ночную рубашку, позволив ей упасть на пол, и снова оперся коленом о кровать. Тео невольно скользнула взглядом по его телу. Сильвестр подавил улыбку и положил руку на ее колени. Спустя секунду граф снова взглянул на лицо Тео. Она глядела в потолок, но выражение глаз смягчилось, ее щеки разрумянились.

Она не способна скрывать свои чувства, подумал граф, в то время как его руки продолжали путешествовать по ее телу. Тео напряглась и слегка задрожала, когда пальцы графа достигли ее лона.

Сильвестр отнял руку, и Тео снова вздрогнула, как он надеялся, теперь от разочарования. Граф начал медленно раздевать ее.

Тео боролась с собой. Вдруг граф прекратил раздевать ее, и эта пауза показалась Тео бесконечной.

Она затаила дыхание. Ей потребовалось все самообладание, чтобы не пошевелиться, не показать свое нетерпение, не положить руки ему на грудь. И ей это удалось.

— Упрямая цыганочка, — пробормотал Сильвестр, чуть улыбаясь, так как прекрасно все видел. Он нагнулся и поцеловал се живот. Но она все еще не сказала ни слова и не сделала ни единого движения.

— Вероятно, надо сменить тактику, — проговорил он как бы про себя и быстро перевернул ее на живот.

Тео была ошарашена. Она ожидала продолжения ласк, но теперь Сильвестр так же медленно поднимал ее рубашку с другой стороны, обнажая ее тело дюйм за дюймом, пока не дошел до поясницы. Тео почувствовала его теплое дыхание, когда он коснулся языком ямочки меж ягодицами. Руки графа при этом гладили ее бедра, и наконец она застонала и двинулась навстречу его ласкам. Сильвестр понял, что победил.

— Теперь мне хотелось бы вновь видеть твое лицо. Он снова повернул ее на спину, и Тео забыла обо всем на свете…

— Ты упрямая, злая ведьмочка. Но я еще упрямее.

— Не надейся, что все и всегда будет по-твоему. Сильвестр ухмыльнулся:

— Девочка моя, я оставил эти надежды со дня нашей встречи. Советую и тебе последовать моему примеру.

Тео лежала с затуманенным взором, ощущая свое поражение. Но еще не все кончено, у нее в запасе еще несколько дней, пока не уедут свекровь и золовка.

— Что это за гримаса? — поинтересовался Сильвестр, посмотрев на нее.

— Мне хочется пить, — соврала Тео. Сильвестр соскочил на пол.

— Воды?

— Да, спасибо.

Прикрыв глаза, Тео следила, как он пошел к кувшину с водой.

— А где стакан?

— На туалетном столике.

Сильвестр взял стакан и наполнил его водой. Он немного отпил из него, прежде чем наполнить снова и принести Тео.

— А что в этой бутылочке?

— О, — начала Тео, принимая стакан, — мне надо было сказать тебе раньше.

— У меня почему-то такое чувство, что это меня не обрадует, — задумчиво проговорил Сильвестр, поднимая бутылочку и рассматривая се на свет.

— Это снадобье для предотвращения зачатия. Я получила его от травницы в Лалуорте.

— Что?

Сильвестр уставился на нее, пытаясь осмыслить то, что она сказала. Он повертел бутылочку в руках и недоверчиво посмотрел на Тео.

— Ты хочешь сказать, что принимала это зелье со дня нашей свадьбы?

— Да. А тебя не удивляло, что я не беременею?

— Мне это не приходило на ум, — мрачно проговорил граф. — Боже мой, Тео! Почему ты не обсудила это со мной?

— Хотя бы потому, что ты с самого начала сказал, где у нас будет детская, а я еще к этому не готова. И я думала, что если ты не захочешь слушать меня…

— Но я же не животное, Тео, — прервал ее Сильвестр. — Я не стал бы принуждать тебя.

— Но тогда я этого не знала, — ответила Тео, нервно комкая простыню. — Я думала, мужчины не спрашивают мнения своих жен в этом вопросе.

Сильвестр провел рукой по ее растрепавшимся волосам. Он, разумеется, не думал, что Тео безоговорочно примет все условия брачного союза.

— Почему ты не хочешь иметь от меня детей? — спросил он наконец.

Голос его звучал печально, чувствовалось, что он глубоко задет признанием Тео.

— Дело не в том, что я вообще не хочу детей. Просто я не хочу торопиться. Как сказала госпожа Меривезер, «сначала найди любовь, а уж потом думай о детях».

Тео нерешительно улыбнулась графу, который все еще держал бутылочку в руке.

— Ты хоть знаешь, что это такое? Знаешь, какой вред может принести это зелье? Может, оно и предотвратит зачатие, но каковы его побочные действия?

— Знахарка не дала бы мне ничего, что могло бы повредить, — убежденно сказала Тео.

— Сельская знахарка! Да что она знает?!

Он поставил бутылочку обратно и подошел к постели.

— Послушай, эти снадобья могут причинить огромный вред. Я слышал множество ужасных историй.

Тео нахмурилась. Зелье и вправду нарушило ее цикл.

— Что ты предлагаешь?

— Есть очень простое средство, которое можно применять, не опасаясь вредных последствий. А сейчас подвинься.

— Это только на время, Сильвестр.

— Хорошо, — с притворным вздохом согласился граф. — Я подожду.

Когда Тео проснулась, солнце ярко светило. Она сонно приподнялась на локтях и посмотрела на часы. Было почти десять. Как долго она спала! Тео снова упала на подушки и стала вспоминать часы блаженства, проведенные с Сильвестром.

Она повернула голову и нахмурилась, увидев, что Сильвестра рядом нет. Он всегда просыпается рано. Тео снова закрыла глаза и провела рукой по тому месту, где он лежал и где на подушке все еще оставался след от его головы.

Он утверждает, что заботится о ней, что она много значит для него, и в то же время держит ее на расстоянии во всем, кроме любовных утех. По всей видимости, он до встречи с Тео не изведал этого чувства.

Она подумала о Лавинии Джилбрайт. Злая и придирчивая! Трудно себе представить, чтобы она кого-нибудь любила, даже собственного сына.

Тео должна сама научить этому мужа!

Приняв такое решение, Тео соскочила с кровати. Свекровь, наверное, уже заждалась. Интересно, розовые сбои не доконали деликатного желудка Мери? Тео накинула халат и потянулась к звонку, чтобы вызвать Дору.

Вдруг она услышала в соседней комнате голос Генри. Он говорил очень тихо. Затем она услышала звук, от которого у нее пошли мурашки по спине, а рука отпустила шнурок звонка. Это был стон, прерываемый позывами к рвоте.

Тео подошла к стене и приложила ухо. Что случилось? Сильвестр болен? Опять раздался ужасный стон.

У Сильвестра, наверное, снова приступ. Еще одно напоминание о его прошлом, хранящееся в тайне.

Тео прошла по коридору и попыталась открыть дверь спальни Сильвестра, но она была заперта. Господи, думала она в приливе отчаяния, как же он собирается прожить с ней жизнь, состариться вместе с ней, когда держит в секрете самое сокровенное? И в особенности эти ужасные припадки?

Вернувшись к себе в комнату, Тео с минуту постояла в задумчивости, а затем подошла к окну. Оно выходило на маленький балкончик, настолько узкий, что с трудом можно было встать. Такой же балкончик был у окна Сильвестра справа от Тео. На расстоянии двух этажей внизу простиралась Керзон-стрит. Тео вытянула шею и увидела, что занавески на окне Сильвестра колышутся от ветра. Значит, окно открыто.

Подчиняясь скорее импульсу, чем осознанному решению, она подбежала к шкафу, вытащила свой костюм для верховой езды и быстро оделась. Затем заплела волосы в косу, надела на ноги легкие сандалии с мягкой подошвой и вернулась к окну.

Высоты Тео никогда не боялась. С юных лет она лазала по утесам над Лалуорт-Коув. Но шумная лондонская улица наполняла Тео если не страхом, то беспокойством, во всяком случае.

Тео повернулась лицом к стене и перекинула ногу через низенькую резную решетку, нащупывая кирпичный выступ между двумя балконами. Достигнув его, она оседлала решетку и собралась с духом. Когда она перекинет вторую ногу, ей придется стоять на этом узком выступе, где могли уместиться только носки ее сандалий. Но она сможет дотянуться до другого балкона рукой. Попытка удалась, и теперь Тео крепко держалась за оба балкона. Как только ее нога коснется балкона Сильвестра, она может считать себя в безопасности.

Все это было чистейшим безумием, и Тео отдавала себе отчет в этом. Но она должна была так поступить, она нужна Сильвестру.

Вознеся Небесам короткую молитву, которая, она надеялась, тут же достигнет высокой инстанции, Тео перекинула на узенький карниз другую ногу и на какой-то ужасный миг повисла над улицей, уцепившись руками за оба балкона. Когда она осторожно перелезла через решетку соседнего балкона, то испустила вздох облегчения, не забыв поблагодарить Создателя за поддержку.

Минуту спустя она уже открывала окно в комнату Сильвестра. В ней было душно, как в парнике.

— Кто здесь? — Генри безумными глазами смотрел на Тео, не в силах понять, что происходит.

— Это я, — спокойно проговорила Тео, вступая в спальню.

Она почти не общалась с Генри, как и остальные домочадцы. Он был особо приближенным и поверенным графа в его личных делах. Это положение следовало изменить.

— Миледи! — Удивлению слуги не было предела.

— В чем дело, Генри? — раздался прерывистый голос Сильвестра. Он говорил словно дряхлый старик и напомнил Тео ее деда в последние дни жизни.

— Все в порядке, милорд, не беспокойтесь, — проговорил Генри, беря Тео за руку. — Вам следует немедленно уйти, миледи. Его светлость не принимает визитеров.

— Я не визитер, Генри. — Она выдернула руку, тон ее был ледяным. — Я его жена.

— Я вынужден настаивать, миледи! — Он снова взял Тео за руку.

— Убери свою лапу, пока я ее не сломала, — все с той же холодной яростью проговорила Тео и ребром свободной руки ударила его по запястью.

С постели донеслись стоны, наполнившие Тео жалостью. Генри, не ожидавший сопротивления, отпустил ее.

— Благодарю, — проговорила Тео, брезгливо отряхивая рукав. — Вы забыли, кто я, мой друг? Вы горько пожалеете, если мне придется еще раз напомнить вам об этом.

Генри остался стоять с открытым ртом, а Тео быстро подошла к постели и отодвинула занавеску у изголовья.

Лицо графа казалось призрачным, веки набухли, меж бровей и у рта залегли глубокие складки, свидетельствовавшие о перенесенном страдании.

Рука его искала на столике стакан с водой. Тео взяла стакан и поднесла к губам графа.

— Тео? — прохрипел Сильвестр. — Что ты здесь делаешь?

— Ш-ш… Генри прав, тебе не надо волноваться.

— Но как ты здесь очутилась?

— Я влетела в окно, — объяснила Тео, прикладываясь губами к его лбу. — Мне очень хотелось утишить твою боль.

Губы графа сложились в слабое подобие улыбки, но то, что он хотел сказать, превратилось в стон.

Генри рванулся к нему, но Тео опередила его и держала тазик до тех пор, пока Сильвестр снова не упал на подушки, терзаемый возобновившейся болью.

Тео вытерла ему рот, омыла лицо и положила на лоб полотенце, пропитанное лавандой, не обращая внимания на вертевшегося рядом Генри.

— Уходи, Тео, — пробормотал Сильвестр через минуту. — Я благодарен тебе, но не хочу, чтобы ты видела меня…