Джейн Фэйзер - Любимая

— Неправда, Эмили! — запротестовала Кларисса. — Я не собираюсь выходить замуж!

— Ага, до тех пор, пока рыцарь не прискачет, — поддразнила ее Тео, забывая на время семейной дискуссии свои собственные обиды.

Но Кларисса нахмурилась:

— Интересно, почему граф выбрал тебя, Тео? Конечно же, он должен был выбрать меня, так как я старшая.

— Я полагаю, мама отговорила его, — пояснила Эмили. — Она думает, что он тебе не подходит.

Эмили пользовалась у матери большим доверием и знала, как леди Илинор относится к романтическим наклонностям дочери и как она обеспокоена ее довольно слабым здоровьем. Самой же Эмили граф Стоунридж не показался ни романтическим героем, ни отважным рыцарем.

— Не могу понять, почему мама решила, что он подходит мне, — проговорила Тео, наливая себе шерри. — Вам наливки, Эмили… Кларри?

Ее сестры находили шерри слишком крепким, ведь их вкусы не формировались старым графом, который тщательно и терпеливо просвещал любимую внучку в подобных вещах.

Тео налила им наливки и насупилась, потягивая свой шерри.

— Я полагаю, поскольку мама решила, что в целом эта идея стоящая, у нее не оставалось другого выбора, кроме меня. Если, конечно, граф не готов ждать совершеннолетия Рози.

Мысль о младшей сестренке, которая, близоруко уставившись на безупречно одетого графа, объясняла ему анатомию разрезанных ею червяков, заставила всех троих расхохотаться.

— Боже! — выдохнула Эмили, чуть не подавившись наливкой. — Взгляните на часы. Нам надо переодеваться к обеду.

— Я надеюсь, не в парадные туалеты? Мама ничего не говорила на этот счет, — заявила Кларисса, направляясь к двери.

— Нет, и лично я надену самое простенькое платье, которое у меня есть, — в свою очередь объявила Тео. — А его светлость, я уверена, вернется разодетым, как на дипломатический прием. Самонадеянный фат!

— Я не думаю, что он фат.

Тео промолчала. Она была еще не готова поведать сестрам, что произошло в ее спальне. Если этот поцелуй не проявление самонадеянности, то что же тогда? О своем впечатлении от его поцелуя она предпочла забыть.

Сильвестр, даже если бы и намеревался появиться в усадьбе во всем блеске, не смог бы этого сделать, так как оставил все вечерние костюмы с камердинером Генри в своей квартире на Джермин-стрит.

Он вернулся в усадьбу в половине шестого, одетый безупречно, но непритязательно — в сюртук оливкового цвета и бежевые брюки. У него был тщательно разработанный план. Леди Тео должна почувствовать, что ее невежливость возымеет свои последствия. Он сосредоточит свое внимание на леди Белмонт и двух старших дочерях. Они, безусловно, будут очарованы, а Тео будет очень трудно отвоевать утраченные позиции.

Таким образом, Тео, ощетинившаяся, чтобы вопреки предупреждениям матери продолжить борьбу, не будет иметь для этого никакого повода.

Граф был великолепен: образованный человек, прекрасный собеседник, обаятельный мужчина. Он был внимателен и почтителен по отношению к леди Белмонт, по правую руку от которой он сидел. Со знанием дела он говорил с Клариссой о музыке. А когда Эмили робко и нерешительно поинтересовалась лондонскими модами, дал ей исчерпывающее описание новой цыганской шапки, которая вызвала всеобщий ажиотаж.

Тео сидела всеми забытая. Ее рука с вилкой застыла в воздухе, когда она услышала слово «цыганская», но граф не удостоил ее даже взглядом. Впервые в своей жизни она не могла ничего придумать, чтобы вставить словечко в общую беседу, и чувствовала себя тупицей и вместе с тем ребенком, обреченным в одиночестве играть в свои игрушки, в то время как взрослые развлекаются.

— Мы оставим вас наедине с портвейном, лорд Стоунридж, — проговорила леди Белмонт, когда были убраны приборы.

Она встала из-за стола и кивнула дочерям.

— Это совсем не обязательно, миледи. Беседовать с самим собой — очень скучное занятие. — Сильвестр встал и слегка поклонился. — Если позволите, я присоединюсь к вам в гостиной.

— Вы отказываетесь от отличного портвейна, — проговорила Тео и словно в первый раз за долгое время услышала свой голос. Она старалась, чтобы ее замечание прозвучало в тон общей беседе, но у нее было смутное ощущение, что оно прозвучало рычанием тигра на розовый куст.

— А вы пьете портвейн, кузина? — Сильвестр поднял бровь.

— Меня к этому приучил дедушка, — ответила она, на этот раз абсолютно уверенная, что ее ответ прозвучал по меньшей мере напряженно.

— Тогда, если леди Белмонт не возражает, может, вы выпьете со мной рюмочку?

Попалась! С лицом, перекошенным от желания непринужденно улыбнуться, она выбросила руку вперед жестом фехтовальщика, признающего свое поражение. Сильвестр в первый раз за весь вечер улыбнулся ей. Его улыбка означала полное понимание затруднительности ее положения и точности расставленной ловушки. Тео потупилась, чтобы скрыть выражение своего лица.

— Вы очень добры, милорд. Но сегодня мне что-то не хочется.

— Как вам угодно. — Он иронически поклонился. — Тогда я тоже отказываюсь от этого удовольствия.

А теперь он выставил ее злобной фурией, положившей себе целью помешать гостю в получении удовольствия. Тео снова села и взялась за графин с портвейном.

— Разрешите мне, милорд.

Она наполнила две рюмки и подняла свою в притворном тосте.

Леди Илинор улыбнулась и увела Эмили и Клариссу из столовой.

— Итак, за что мы пьем, кузина? — Граф тоже поднял свою рюмку. — Может быть, за примирение?

— Не уверена, что мы были в ссоре, — ответила Тео и отпила из своей рюмки.

— Бросьте притворяться! — без обиняков заявил граф. Тео закусила губу и промолчала, взяв из резной серебряной конфетницы дольку засахаренного миндаля.

— Расскажите мне о джентльменах контрабандистах, — предложил граф, откидываясь на спинку стула. — Я слышал, вы знаток в этих делах.

— Как и большинство землевладельцев. По крайней мере на побережье.

— Итак?..

— Вы ожидаете, что я расскажу вам о местных обычаях, милорд? — В ее вопросе прозвучала горькая нотка.

— Вот именно, — просто ответил Сильвестр. — А завтра познакомите меня с людьми в имении, покажете землю и расскажете все, что мне надо знать.

Тео вдохнула и крепко сжала рюмку.

— И я должна помочь Джилбрайту получить наследство Белмонтов?

Граф поймал ее руку.

— Да, — проговорил он. — Именно это вы и сделаете, кузина. И хотите знать почему? Вы сделаете это потому, что любите этот дом и эту землю и не сможете вынести, видя, что я делаю ошибки.

Он отпустил ее руку и снова сел, рассматривая Тео своими холодными серыми глазами.

— Итак, давайте начнем с контрабанды.

Интересно, что еще ему известно о ней? Это правда, она не сможет сидеть и смотреть, как он портит отношения с арендаторами, поскольку не знает некоторых мелких, но существенных деталей; или принимает неверные решения о сельскохозяйственных культурах, так как не знает, что благоприятно для того или иного участка. Конечно, она с удовольствием увидела бы, как он останется в дураках, но не за счет ее земли и людей.

— Я знаю вас гораздо лучше, кузина, чем вы можете вообразить, — проговорил он, словно читая ее мысли. — И мне кажется, мы очень похожи.

— Нисколько! — гневно выкрикнула она.

— Разве что я лучше управляю своими чувствами, — беззлобно добавил граф, привставая, чтобы дотянуться до ее губ. Тео пыталась отвернуться, но он крепко держал ее за подбородок, и она уступила поцелую.

— Ну вот, — проговорил он, с улыбкой откидываясь на спинку стула, — ставки сделаны. Оставим дальнейшие дискуссии на завтра. Вы все расскажете мне утром, когда мы будем объезжать имение. А теперь давайте присоединимся к вашей матери и сестрам.

Он отодвинул свой стул и подошел к ней, чтобы помочь ей встать.

У Тео было ощущение, словно внезапно налетевший вихрь поднял ее, закружил и она очутилась в неведомой волшебной стране, где на каждом шагу ее поджидали чудеса.

Когда они вошли в гостиную, леди Белмонт подняла голову от вышивки:

— Не хотите ли чаю, лорд Стоунридж?

— Благодарю, миледи.

Он взял чашку и подошел к Клариссе, которая сидела за клавикордами.

— Можно, я буду переворачивать ноты, кузина? Кларисса улыбнулась ему:

— Если вы сможете переносить мое бренчание, сэр.

Он только улыбнулся и покачал головой, как бы порицая ее излишнюю скромность. Тео прищурилась, увидев, как сестра зарделась от удовольствия. Ей казалось, что граф начинает походить на идеального рыцаря Клариссы. Сколько же ролей может он играть одновременно?

Тео взяла свою чашку и села рядом с матерью, слушая, как играет сестра; Кларисса хорошо владела инструментом. Очень милая домашняя сцена, кисло отметила про себя Тео: мать и Эмили заняты вышивкой, звуки музыки несутся через открытые двери на террасу, длинные пальцы графа ловко переворачивают ноты, а его голова склонилась к каштановым кудряшкам ее сестры. Не хватает только собаки у камина и котенка с клубком шерсти.

Граф уговорил Клариссу спеть, и она уступила просьбе, отлично исполнив старинную балладу. Затем, рассмеявшись, попросила освободить ее от дальнейшего выступления.

— Может быть, мы послушаем вас, кузина Тео? — вежливо спросил Стоунридж, указывая на освободившееся место за инструментом.

Тео покачала головой:

— Это не доставит вам удовольствия, милорд. Я посредственный музыкант.

— Но зато у вас есть другие таланты.

Граф закрыл крышку клавикордов и направился к софе.

— Вы правы, милорд, — мягко проговорила Эмили. — Никто так хорошо не ездит на лошади, кроме того, у Тео поразительные способности ко всякого рода подсчетам…

— Помолчи, Эмили!

Тео соскочила с дивана, потому что не могла больше выносить, как ее сестра подыгрывает этому несносному интригану Джилбрайту.

— Мои способности, милорд, немногочисленны и, как правило, не относятся к числу светских развлечений.

Она быстро прошла через открытую дверь, чтобы остудить свои пылающие щеки. До нее донесся голос матери:

— Я думаю, лорд Стоунридж, хотя нам потребуется несколько дней для переезда, будет неудобно заставлять вас ждать в деревенской гостинице. Почему бы вам не перебраться в усадьбу завтра утром? Наши родственные связи делают ваше присутствие здесь вполне пристойным.

Нет! Тео впилась пальцами в ладони и невидящим взглядом уставилась в темноту.

Быть с ним под одной крышей… за одним столом…

Мать просто не отдает себе отчета в том, что делает!

В припадке бессильного гнева она услышала, как граф, учтиво поблагодарив леди Илинор, принял предложение.

На следующее утро леди Белмонт получила записку от лорда Стоунриджа:

«Леди Белмонт может не торопиться с переездом и оставаться в усадьбе до тех пор, пока новый дом не будет обставлен согласно ее вкусу. Граф принимает приглашение обосноваться в Стоунридж-Мэнор, но не ранее чем через два дня, когда из Лондона прибудет багаж. Всегда готовый к услугам Стоунридж».

— Откладывается, — с облегчением выдохнула Тео, когда мать прочитала записку за завтраком. — Думаю, мы сможем переехать за два дня.

— Но жить, когда повсюду будут маляры и плотники, неудобно, — запротестовала Эмили. — А мама заказала новые портьеры и обивку для гостиной. Мы будем жить у всех на виду, как аквариумные рыбки, пока не закончатся работы.

— Сейчас разгар лета, и шторы не особенно нужны, — возразила Тео, намазывая маслом тост.

— Мне надо перевезти мой музей, — заметила Рози. — Он очень чувствительный и хрупкий. Скелет змеи уже дважды разбивался, и мне пришлось его склеивать. А еще в нем есть птичьи яйца, и я не представляю, как все это перевезти.

Она оторвала взгляд от вареного яйца, которое в этот момент очищала от скорлупы, и озабоченно нахмурилась.

— Мы все аккуратно упакуем в коробки, — успокоила ее Кларисса.

— И отнесем на руках до подъездной дорожки, — добавила Тео, — ничего не разобьется.

— Тогда все в порядке, — деловито проговорила Рози. — Тогда я не возражаю против переезда.

— И я тоже, — заявила Тео, — Мама, а не могли бы мы переехать до того, как въедет Стоунридж? Леди Илинор налила себе еще чаю.

— У нас нет оснований так поступать. Лорд Стоунридж в высшей степени любезен.

— Даже больше, чем можно было ожидать от одного из Джилбрайтов, — поддакнула Кларисса. — Мне он нравится. Несмотря на шрам, у него очень приятная улыбка.

Да, думала Тео, приятная улыбка с зубами акулы. Она беспомощно оглядела сидевших за столом.

— Я не понимаю, чего ты беспокоишься, Тео, — вставила Эмили. — Лорд Стоунридж прекратил свои ухаживания и не потревожит тебя снова.

Как им объяснить, что само его присутствие тревожит ее до такой степени, что она не может ясно мыслить? Как объяснить, что граф по-своему открыл охотничий сезон и она — его добыча? Как рассказать про его поцелуи и что она испытывает, когда он прижимает ее к себе?