Макс еще сильнее сжал Сиену в объятиях. Он ругал себя за вспышку гнева. Ему досталась самая красивая, самая удивительная девушка на свете, а он едва все не испортил своей нетерпимостью и глупостью. Она плакала, и в этом была его вина.

Он мысленно вел с собой диалог, гладя Сиену по голове. Какая разница, думал он, сколько мужчин у нее было? Все они остались в прошлом. Пусть их были десятки, даже сотни, какое это имело значение теперь, когда Сиена принадлежит только ему? И она права: он тоже спал со многими женщинами, иной раз почти без разбора, если в жизни что-то не клеилось. Какое он имел право судить Сиену за то, в чем и сам был виноват?

Конечно, он понимал, что в его гневе на Сиену виноват вовсе не случайно подслушанный в кафе диалог, а страх. Он безумно боялся проснуться однажды один, брошенный, покинутый Сиеной ради другого, более достойного мужчины. Сиена могла опомниться, прийти в себя после временного помрачения рассудка и сообразить, что заслуживает большего, нежели режиссер-неудачник, не заработавший ни гроша и ездящий на старой «хонде».

Куда бы Макс с Сиеной ни отправлялись, всюду их преследовали мужские взгляды — на Сиену смотрели с восхищением, на Макса — с завистью. Он не мог не думать о том, как часто делаются ставки, сколь долго еще продлится их странный роман. Макс и до этого мучился тем, что состоит приживалкой при Хантере, о чем часто писали в желтой прессе. А сейчас все чаще появлялись заметки о новой «игрушке» Сиены Макмаон, малоизвестном театральном режиссере без гроша за душой.

— Милая, — сказал Макс, и его голос предательски дрогнул, — я совсем тебя не ненавижу. Разве тебя можно ненавидеть? Это ты должна ненавидеть меня, ревнивого идиота, который совершенно не умеет держать себя в руках. Я и сам не ожидал, что…

Сиена прервала его поцелуем, словно ставя точку на ненужной беседе. Макс подхватил ее под ягодицы, чуть сжимая, и со всей страстью ответил на поцелуй. Секс всегда был лучшим способом примирения двух поссорившихся влюбленных, Сиена и Макс не были исключением.

— Поехали домой, — попросила Сиена, когда их объятия разомкнулись. Она ощущала возбуждение и со стыдом призналась себе, что причина была во вспышке Макса. — А дома займемся любовью.

Глава 31

В течение всего ужина Хантер старательно улыбался. Родители Тиффани улыбались в ответ.

— Спасибо, Марси. — Джек Уэдан откинулся в кресле и чуть ослабил ремень брюк. — Еда была восхитительной. Ты прекрасно готовишь, дорогая. — Он похлопал себя по выступающему животу и крякнул. — Уважила так уважила.

— Да, миссис Уэдан, я полностью согласен с вашим мужем, — сказал Хантер, чуть заметно улыбнувшись Тиффани, которая покраснела, смущенная поведением отца. — Все было очень вкусным.

Ужин и в самом деле был чудесным. Впрочем, Хантер и Тиффани, довольно долго добиравшиеся до Колорадо, проголодались и устали, а потому безропотно съели бы даже совершенно безвкусную пищу.

Несмотря на легкую беседу, разговор клеился плохо. Хантер не знал, в чем причина этой натянутости, но за несколько лет он так и не сумел подобрать ключик к родителям Тиффани. Конечно, Джек и Марси Уэдан были гостеприимными и вежливыми людьми, они расспрашивали Хантера о его планах на жизнь и текущих делах, развлекали его рассказами, если им казалось, что он слегка заскучал. Но все же между ними и Хантером словно существовала некая невидимая стена, сквозь которую он никак не мог пробиться.

Хантер бывал у Уэданов много раз. Ни разу он не огорчил и не обидел Тиффани, не сделал ничего, что могло бы настроить ее родителей на столь настороженное поведение. Но какое-то недопонимание или подозрение в нечестности его намерений относительно Тиффани как-то всегда висело в воздухе, незримое, но тем не менее ощутимое.

Хантер никогда не мог расслабиться у родителей подруги.

— Рада, что угодила вам всем, — мягко сказала мать Тиффани, принимаясь убирать тарелки.

— Оставь посуду, мамуль, — предложила ей дочь. — Мы с Хантером все вымоем. Правда, милый?

— Разумеется. Я и сам хотел помочь, — тотчас согласился Хантер, вставая с места. — А вы отдыхайте, миссис Уэдан. Вы и так провели на кухне несколько часов.

Тиффани также чувствовала напряженность между Хантером и родителями, а потому всегда радовалась возможности остаться с любимым наедине. И в этот раз, стоило тому наклониться над раковиной, она обвила его ладонями за талию и забралась пальцами под рубашку, а потом под ремень.

— Эй, красавчик, — проворковала она нежно.

Хантер быстро обернулся и прижал ее к себе, покрывая шею поцелуями и вдыхая нежный запах ее волос.

— Детка, не дразни меня…

На Тиффани были замшевые брючки с заниженной талией, купленные пару недель назад у «Фреда Сигала», они были заправлены в высокие черные сапоги на каблуке, что делало ноги девушки бесконечно длинными. Хантер почувствовал возбуждение. Если бы родители Тиффани не находились в соседней комнате, он стянул бы с нее эти сапоги и брючки и повалил прямо на кухонный пол.

— Мне неловко за отца, — сказала девушка, потершись носом о грудь Хантера и вдохнув его запах. — Иногда он ведет себя настолько же непосредственно, как Гомер Симпсон.

Хантер рассмеялся:

— Не волнуйся, мне очень нравится Гомер Симпсон, хоть он и мультяшный. Можешь поверить, твой отец мне куда симпатичней и приятней, чем мой собственный. — Он неохотно выпустил Тиффани из объятий и снова повернулся к раковине. — Как считаешь, есть какие-то продвижения в наших отношениях? Я имею в виду твоих предков? — В его голосе звучала робкая надежда. — Кажется, твоя мать начинает смягчаться.

— Милый, они без ума от тебя, — солгала Тиффани и встала рядом с Хантером, чтобы было удобнее принимать тарелки. — Перестань искать подвох там, где его нет. Будь собой, и все дела.

Хантер кисло улыбнулся, понимая, что «быть собой» стало бы не самым удачным ходом с его стороны. Он до сих пор ждал, что отец Тиффани однажды скажет «можешь звать меня просто Джек», но пока ничего подобного не происходило. Пожалуй, сегодняшний ужин действительно стал одним из самых спокойных вечеров с Уэданами, но какая-то неловкость все равно висела в воздухе, нервируя и заставляя ждать нехорошей развязки. Порой Хантер незаметно оглядывал родителей любимой, словно ожидая увидеть на их лицах короткое выражение раздражения, тут же сменяющееся дружелюбием.

Покончив с посудой, Тиффани и Хантер вернулись в гостиную. Марси и Джек сидели на диване, свободными оставались лишь два кресла для гостей, расставленные по разным углам комнаты. Хантер не мог избавиться от ощущения, что даже таким завуалированным способом ему пытаются намекнуть о расставании, которого так долго ждут. Он опустился в кресло.

Несмотря на столь непонятные отношения с родителями Тиффани, Хантеру искренне нравился дом Уэданов. Пожалуй, это было первое по-настоящему уютное семейное гнездо, какое ему приходилось видеть. Дом был построен из серого камня и внутри отделан сосной. Потолки казались очень высокими, и свет из многочисленных окон заливал все помещения. На стенах висели оленьи рога, старинное оружие и картины — банальный, но умиротворяющий дизайн. Все свободные полки были уставлены семейными фотографиями разных лет. Здесь был снимок с выпускных экзаменов Тиффани в Калифорнийском университете — гордость Уэданов, всю жизнь проживших в провинции. Он был увеличен втрое и висел над камином в тяжелой позолоченной рамке.

Фотографии были даже в кухне. К примеру, холодильник был буквально сплошь залеплен изображениями пятнадцатилетней давности, где Тиффани была еще маленькой девочкой со смешными косичками. Здесь же были заламинированные списки телефонов старых знакомых, магнитики, привезенные из разных поездок.

Хантер невольно сравнивал этот чуть беспорядочный, но невероятно уютный дом с тем роскошным особняком, где он вырос, с его холодным дизайном, отрицавшим все удобное, симпатичное и суетливое. В Хэнкок-Парке холодильник был огромен и девственно бел, без единого отпечатка пальца, а стены украшали абстрактные картины.

— Ну, Хантер, — начала мать Тиффани, которая считала себя обязанной завязывать светские беседы, — что планируешь делать в будущем году? Есть новые проекты?

— Ты уже спрашивала его об этом, мам, — хихикнула Тиффани, слегка смущенная. Она не слишком одобряла пустую болтовню, когда в ней не было нужды. — Сколько уже можно переливать из пустого в порожнее?

Конечно, девушка знала, что родителей беспокоят ее отношения с Хантером. Ее избранник был гораздо богаче и известнее ее, а потому они всерьез опасались, что однажды он разобьет их дочери сердце. Тиффани и сама разделяла эти опасения, но ее раздражала холодность родителей, прятавшаяся за привычным колорадским гостеприимством.

— Не разговаривай с матерью в таком тоне, — сказал Джейк, не отрывая глаз от экрана телевизора. Шел матч по бейсболу.

— Но мне же любопытны подробности, — принялась оправдываться Марси. — Тиффани говорила, что пилотный выпуск нового сериала с твоим участием получил хорошие оценки, но ведь не отличные, правда? Может, ты собираешься взяться за какой-нибудь другой проект?

Хантер вежливо улыбнулся. Он оценил попытку Марси изобразить заинтересованность в его делах, а потому решил ответить не менее дружелюбно:

— Да, новый сериал пока обсуждается, но других контрактов я не подписывал. Если сериал утвердят, я не смогу работать на два фронта. Дело в том, что наша студия снимает в день по несколько серий, так что времени на другие проекты попросту не остается. Сейчас заканчиваются съемки последнего сезона «Советника», а там поглядим. — Хантер чуть слышно вздохнул. — Признаться, я бы с радостью снялся в каком-нибудь серьезном фильме, потому что сериалы не дают полностью раскрыться.

— Ясно. — Марси важно покивала. На самом деле ей подобные тонкости были не слишком понятны. Она повернулась к Джеку. — А вот мы с мужем просто без ума от того предложения, что получила наша Тиффани. Правда, Джек? Похоже, ее пилотный выпуск очень удачен.

Отец Тиффани что-то пробурчал в ответ. Сама она побледнела, испытывая сильное желание дать матери подзатыльник.

— Пилот? — изумился Хантер, глядя на подругу. — Какой еще выпуск? Ты мне ничего об этом не говорила!

— Да-да, пилотный выпуск, — с энтузиазмом закивала миссис Уэдан, даже не подозревая, что говорит лишнее. — Тиффани звонила нам на прошлой неделе, хвасталась и просила хранить все в секрете, но разве такое утаишь? — Марси хитро глянула на дочь. — Такая потрясающая новость!

— Сериал пока не утвердили, — виновато пробормотала Тиффани, избегая взгляда Хантера. — Еще ничего не подписано и не решено, милый. Я не хотела хвастаться раньше времени, поэтому молчала.

— Но родителям ты сказала, — ровно произнес Хантер, хотя внутри все кипело от обиды.

— Милый, я собиралась сообщить тебе! — Тиффани наконец оторвала взгляд от собственных коленей и подняла глаза на Хантера. Он был разочарован и обижен. — Просто я хотела убедиться в том, что сериал будет сниматься…

— Если все сложится удачно, ей придется поехать в Ванкувер. Там и пройдут съемки, — вставила Марси восхищенно. — Я слышала, там очень красиво. Жаль, я никогда не была в Канаде. А ты, Хантер? Ты был в Канаде?

— Прошу прощения, — неожиданно сказал тот, вставая и направляясь к двери. — Мне нужно на воздух.

— Возьми пальто, там холодно, — посоветовал отец Тиффани, его взгляд по-прежнему был приклеен к телевизору.

— Боже! — изумилась Марси, заметив испуг на лице дочери и наконец сообразив, что сболтнула лишнее. — Что такое? Это я виновата, да?

Тиффани выбежала вслед за Хантером. Он стоял у калитки, опершись на забор. Хантер был в одном свитере и ежился от холода.

Этот апрельский вечер выдался прохладным. Воздух был свежим, вкусным, ветерок гонял по дорожкам пыль. Безоблачное небо казалось бездонным. В дальних углах двора по-прежнему лежали островки почти черного от грязи снега, похожие на навозные кучи. Днем в это время года было уже довольно тепло, но ночи оставались холодными порой до середины мая.

Тиффани глубоко вдохнула вкусный воздух и подошла к Хантеру.

— Вот ты где, — сказала она мягко, вставая радом с ним.

— Угу… вот я где, — чуть слышно пробормотал Хантер в ответ и пнул ногой ком земли. Взгляда Тиффани он избегал.

Повисла тяжелая пауза, и ни один из них не знал, чем ее заполнить.

Тиффани говорила Хантеру, что собирается на пробы для нового сериала, но и сама не слишком верила в успех, а потому не заразила энтузиазмом любимого. Она пробовалась на одну из ведущих ролей и, как ни странно, прошла. Узнав, что пилотная серия была одобрена, девушка пришла в восторг. Лучшая часть ее хотела поделиться радостью с Хантером, но тот голосок, что постоянно нашептывал ей: «Тебя бросят, и ты останешься ни с чем», — заставил промолчать.