Фредди была наверху, в ванной, она тщетно пыталась засунуть розовую зубную щетку в рот Мадлен, а другой рукой начищая туфельки Берти.

— Дядя Макс! — взвизгнула Мэдди, завидев дядю. Брызги зубной пасты попали Фредди на свитер. Девочка бросилась к Максу в объятия.

— Привет, малышка. — Он чмокнул ее в щеку, и Мэдди захихикала. — Ты уже почистила зубы?

Девочка вытерла рукой остатки пасты с губы и показала ему ряд мелких белоснежных зубов.

— Ага. Я уже закончила. — Она сделала Фредди рожицу и выбежала в коридор прежде, чем та успела ее удержать за руку.

— Берти, моя умница, ты не могла бы забрать туфли и отнести их в свою комнату? Нам с Фредерик нужно поболтать.

— Хорошо, — покладисто ответила девочка. Ей нравилось, когда дядя Макс звал ее умницей. От этого она казалась сама себе старше и благоразумнее. Схватив туфельки, которые Фредди только что обтерла салфеткой, она выбежала из ванной вслед за младшей сестрой.

Макс сел на краешек ванны и вперил взгляд в пол, всем видом изображая сильнейшее раскаяние.

— Прости. Вчера я вел себя очень мерзко.

— Да уж, было дело, — согласилась Фредди несколько холодно, но тотчас взяла его за руку. Макс воспринял этот жест как знак примирения и обнял девушку за талию, сажая на край ванны рядом с собой.

— То, что я говорил… в общем, это не совсем правда. Я был расстроен, а злость сорвал на тебе. Это было несправедливо, и я признаю ошибку. Ты прощаешь меня? — Только после этого Макс поднял глаза и с ужасом увидел, что в глазах Фредди стоят слезы. — Боже, милая, мне так стыдно! — воскликнул он, привлекая девушку к себе. — Прошу тебя, не плачь!

Она быстро отерла рукой глаза и пристально посмотрела на него. От этого взгляда Максу стало не по себе. Казалось, Фредерик смотрела прямо ему в душу. Для двадцатилетней девушки она была слишком внимательной и мудрой.

— Ты все еще любишь ее, да? — спросила Фредди после долгого молчания, и было понятно, что этот вопрос дался ей нелегко.

Она по-прежнему не отводила взгляд, и Максу пришлось выдержать эту пытку.

— Нет. Не люблю, — сказал он. — Просто новость о ее браке… застала меня врасплох. Короче, я был потрясен. — Макс надеялся, что его слова звучат убедительно.

— А меня ты любишь?

Она прекрасно все понимала и не собиралась отступать. Макс не желал причинять Фредди еще большую боль, чем раньше, поэтому выдавил из себя торопливо:

— Конечно. Я люблю тебя, и ты это знаешь.

Однако оба они знали обратное: он лгал.

Глава 45

Как выяснилось, надежды Макса, что брак Сиены и Рэндалла — рекламный трюк, оказались ложными.

После благотворительного ужина в пользу больных СПИДом Сиена приехала домой и сразу отправилась в постель. Она продолжала надеяться, что Рэндалл передумает и вернется к ней. К тому моменту, когда он все-таки ввалился домой, пахнущий ликером и женскими духами, часы показывали почти пять утра. Сиена так и не смогла уснуть, глаза ее опухли, нервы были на пределе.

— Полагаю, ты был с Мириам? — жалобно спросила она. — Ради нас обоих надеюсь, что она тебя ничем не наградила.

Рэндалл даже не пытался отрицать свою вину.

— Разумеется, я бы предпочел ей тебя, — сказал он, раздеваясь до боксеров и забираясь к Сиене под одеяло. — Но ты ясно дала понять, что тебе на это плевать. Ты предпочла вернуться домой и предаваться воспоминаниям о своем бывшем, вместо того чтобы ехать со мной на вечеринку.

— Это не так, — запротестовала девушка, которая была слишком измучена, чтобы снова возвращаться к предыдущему разговору. — Я всю ночь думала о тебе, а не о Максе. И уж я точно не просила тебя трахаться с той дешевкой, что ты подцепил на ужине! Как ты мог, Рэндалл?

Он повернулся к ней, опершись локтем о подушку.

Глаза Сиены были красными, веки опухли, кожа лица казалась бледнее обычного, между бровями залегла морщинка. Волосы, уложенные для приема тонной лака, растрепались. Сиена напоминала растерянную девочку, которая проснулась среди ночи от страшного кошмара. Если бы не большая грудь, которую она, словно защищаясь, прикрывала рукой, сходство было бы полным.

— А кто тебе сказал, что я вообще с ней трахался? — спросил Рэндалл, с интересом глядя, как одна грудь пытается съехать вбок из-под ладони.

— Ты и сказал. — На мгновение в глазах девушки зажглась надежда, что ее страхи беспочвенны и что любовник ей не изменял. — Ты сказал, что предпочел бы Мириам меня. Это значит, что ты с ней… переспал, ведь так?

— Правда? — иронично спросил Стайн. Он был возмутительно спокоен, словно не совершал ничего предосудительного.

— Конечно, да! — воскликнула Сиена и пихнула его в грудь рукой. Теперь она поняла, что надежда была тщетной.

— Значит, тебе не все равно, с кем я сплю? — спросил он, словно не замечая, что девушка близка к истерике. — Тебе не все равно, трахал я Мириам или нет?

— Мне? — Она недоверчиво посмотрела на него. — Конечно, мне не все равно, Рэндалл! Иначе чего ради я провела бессонную ночь и два часа ревела в подушку? Ты дорог мне!

После этих слов Стайн опрокинул Сиену на простыни и занялся с ней любовью куда более нежно, чем обычно. Почти три часа он не оставлял ее в покое, лаская все тело и раз за разом доводя до оргазма, пока она совершенно не обессилела.

Вот именно тогда, когда они оба лежали рядом, а Сиена постепенно погружалась в сон, Стайн и предложил ей пожениться.

Сиена проснулась в три часа дня, Рэндалла уже не было дома. Первые пару минут она металась в постели, с ужасом предполагая, что ночной секс и предложение просто ей приснились, и была на грани паники.

В ванной ее ждала записка, прикрепленная к зеркалу. Рэндалл сообщал, что уехал в офис и вернется поздно, зато послезавтра приглашает ее на ужин, чтобы отпраздновать помолвку.

Сиена несколько раз перечитала записку, словно боялась, что как-то неверно ее поняла, а затем, ослабевшая от радости, опустилась на пуфик. Рэндалл действительно сделал ей предложение. Теперь все будет хорошо.

Она не ощущала особой радости или восторга, только гигантское, безмерное облегчение. Разумеется, она не любила Рэндалла, но и влюблена не была, что (как ей казалось) оберегало ее от полной зависимости. Сиена не желала больше слепо влюбляться, как когда-то влюбилась в Макса.

Став женой Стайна, думала Сиена, она получит долгожданную уверенность в завтрашнем дне, а вместе с этим деньги, комфорт и благополучие. Ей не придется постоянно озираться в ожидании, что какая-нибудь юная старлетка займет ее место в постели и в жизни Рэндалла. Этого было более чем достаточно.

Облегчение было таким сильным, что ей захотелось смеяться и порхать, словно бабочка. Впервые с того дня, как Сиена узнала об измене Макса, ей казалось, что жизнь налаживается.

У себя в офисе и Рэндалл думал о своем предложении. Он жалел, что слишком напился и дал поспешное обещание. Кроме того, он поражался собственному либидо, которое позволило ему трижды трахнуть Мириам, а затем полночи ублажать Сиену. Отчаяние, звучавшее в словах Сиены, затронуло в его черствой душе какие-то потаенные струны. Сиена обижалась на него, но беспрекословно легла под него, когда он этого захотел. А больше всего Рэндалла поразило признание девушки, что он ей дорог. Похоже, Сиену волновали не только его деньги, но и он сам, а для привыкшего к жестокому миру Голливуда Стайна это было в новинку.

Рэндалл был очень и очень богат. Женщины липли к нему как назойливые мухи, но он прекрасно знал, что их интересуют лишь его деньги и связи. Сиена оказалась первой, которую волновал он сам, и это делало ее особенной в его глазах.

Но брак? О чем он только думал, когда делал предложение?

Когда-то давно он дал себе зарок, что никогда не разделит свою жизнь и свои деньги с посторонним человеком. Дети Стайна не интересовали, а женщину он всегда мог снять на любой вечеринке. Слишком много умных и богатых парней оступались на этом пути, позволяя увлечь себя в сети супружеской жизни, а затем теряли хватку.

Когда он проснулся и выполз из постели, первой его мыслью было скорейшее бегство в офис. Хотелось сказать Сиене, что ночью он просто пошутил или был пьян — хоть что-нибудь, чтобы спасти ситуацию. Но, вымывшись и побрившись, Рэндалл успел хорошенько обдумать случившееся и не стал торопиться.

Во-первых, свадьба подогреет интерес к фильму и их с Сиеной персонам. Во-вторых, она усыпит внимание девушки. Возможно, Сиена успокоится и станет более покладистой. Порой ее истерики и выкрутасы здорово доставали Стайна. К тому же женщины любят конкуренцию, поэтому красивые незнакомки станут еще сильнее липнуть к нему, надеясь увести из семьи, а он сможет легко от них избавляться, если потребуется, под предлогом супружеской верности.

Возможно, думал Рэндалл, сильно повеселев, свадьба — именно то, что ему сейчас нужно.

Он уже раздумывал насчет прессы (чтобы журналисты обезумели от любопытства) и о фотографиях кольца с огромным камнем во всех газетах.

В офисе он тщательно распланировал рекламную кампанию и решил, что сделал умный ход. Позвонив знакомому ювелиру, Рэндалл выбрал кольцо с крупным рубином в обрамлении бриллиантов, а затем заказал на завтра столик в известном ресторане. Оставалось намекнуть журналистам, что затевается крупная игра.

Дату свадьбы Стайн пока обдумывал. Лучше всего будет, думал он, если церемония состоится сразу же по окончании съемок фильма.

Да, очень, очень удачный ход.


Как-то вечером в начале ноября Рэндалл вернулся домой и застал Сиену в мрачном настроении.

Девушка сидела на диване перед плазменной панелью и смотрела «Мне снится Джинни». Она курила, на полу стояла переполненная пепельница, рядом валялась кучка фантиков от шоколадных конфет. На стеклянном столике возвышалась бутылка виски.

— Чем это ты занимаешься? — спросил Стайн, выключая телевизор и плейер и забирая из рук Сиены сигарету. Он терпеть не мог, когда она курила, а потому с ненавистью раздавил окурок в пепельнице.

— Эй! — возмутилась девушка. — Я смотрела фильм.

Она раздраженно вытащила из пачки другую сигарету, словно непослушный подросток, перечащий родителям. Рэндалл отобрал пачку и распахнул все окна, чтобы проветрить комнату.

— Я запрещал тебе курить в этом доме, Сиена. — Рэндалл смял пачку «Мальборо-лайтс» в руке и брезгливо швырнул ее на столик. — В чем дело? Что с тобой творится? — Несмотря на вопрос, в голосе не было беспокойства за Сиену. Рэндалл всегда считал женские истерики утомительными и скучными.

— А если я объясню, ты обещаешь не выходить из себя?

— Нет. — Он сел рядом, надеясь, что проблема не связана со съемками.

— Речь пойдет о Хантере.

Рэндалл мысленно вздохнул с облегчением, хотя ему и не понравилось, как предательски задрожали губы Сиены.

— Понимаешь, я… ему позвонила. — Стайн мрачно молчал, буравя ее взглядом. — Я помню, что ты запретил, — оправдывалась Сиена, — но меня мучил наш разрыв. Мы не общались столько месяцев! Я даже не сообщила ему, а он меня не поздравил…

— С чем это?

Сиена удивленно подняла брови.

— Как — с чем? С помолвкой, конечно. Пойми, дорогой, для меня это очень важный шаг. Согласиться провести остаток жизни с одним человеком… в общем, я хотела обсудить это с Хантером.

— Так. Все ясно. — Рэндалл встал и пошел к бару, чтобы налить себе щедрую порцию водки. — Милая, тебе не стоило звонить. Он и так знал о помолвке, об этом писали все газеты. Весь мир в курсе, от Аляски до Австралии.

— Ха-ха! Я в курсе, что Хантер умеет читать, — с сарказмом сказала Сиена. — Конечно, он слышал новости, но не от меня. Ведь мы с ним не говорили!

— И что с того? — Рэндалла уже изрядно раздражал этот диалог. Его всегда удручало, когда Сиена принималась ныть о своей дурацкой семейке. — Так это его проблема, а не твоя. Ведь это Хантер, а не ты, убежал еще до игры «Доджерс» с поджатым хвостом. Забудь о нем, детка. Живи своей жизнью.

Сиена уже не в первый раз задумалась, этого ли на самом деле хочет Рэндалл. Хочет ли он, чтобы она жила своей жизнью? Или ему нужно, чтобы она жила его жизнью? Как он не понимает, что именно из-за подстроенного интервью Хантер убежал со стадиона? И именно она, Сиена, должна просить у друга прощения за свое гадкое поведение.

— Ладно, проехали. Что он сказал? — По тону Стайна было ясно, что ему нет никакого дела до реакции Хантера. — Должно быть, он не в восторге от твоего выбора.

— Ничего он не сказал. Мы так и не поговорили, — пожаловалась Сиена. — Он сбросил звонок. Я перезвонила снова, трубку взяла эта сучка, Тиффани. Она велела мне убираться к черту!