Ксюша Левина - Любимый (м)учитель

— Не ори. Я пытаюсь из последних сил, быть добрым к тебе.

— Скажи! ХВАТИТ меня жалеть…

— О-кей… уверена, что хочешь это услышать? Предупреждаю, ты обидишься.

— Нет! ГОВОРИ! — и так она орала, что выбора не оставила…

Егор собрал всё что было в голове в один концентрированный мякиш искренности, и преподнёс его на блюдечке.

— Ты, Соня… как пельмень, — вздохнул он и пожал плечами.

— Чего? — она тут же перестала плакать и отпрянула. Решила, что Егор шутит, хоть он никогда и не шутил особо, и хихикнула.

— Ну как тебе объяснить… Пока свежий — он хорош, прям самое то. А с утра… из холодильника… ни о чём. Разве что жарить. Понятно?

— Нет.

— Ну и что мне делать, если ты меня не понимаешь? — и Егор пожал плечами снова, а у Ивановой глаза даже не закрывались. Она не моргала, так и сидела, смотрела на своего любовника, иногда икала.

— У тебя так глаза высохнут. Моргни, — подсказал Волков.

Соня моргнула.

Потом ещё раз. Ещё и ещё.

И от души заревела.

Когда Иванова ушла, остановившись на пороге пару раз, чтобы уточнить, а точно ли нужно валить, Егор выдохнул. Стало хорошо. В тишине и спокойствии, в одиночестве. Никого не хочется ни убить, ни трахнуть.

Квартира была новой, полупустой, и хотелось просто наслаждаться спокойствием и запахом свежей штукатурки.

По линолеуму процокал ногтями двортерьер семи месяцев от роду, по имени Николай.

Таких двортерьеров с приличной частотой поставляли друзья Егора. У семьи Волковых (не родственники Егора) — была породистая собака по имени Тоня. А у семьи Ростовых был двортерьер по имени Луи. Эти двое мутили детей, которые выходили… ну когда-как. Когда откровенное “чё попало”, а когда и что-то вполне сносное.

Егор забрал самое “чё попало” и назвал его Николаем. У пса был совершенно неприятный дворовый окрас, не то серый, не то рыжий. Хвост крючком, огромные бока. В общем — не в форме пацан. Но Егор ему ошейник выдал, именной. Помыл Николая, расчесал. Привёл в божеский вид. И всё равно, от батюшки Луи, чертяка взял больше, чем от благородной матушки Тони.

Николай прослушал всю ругань с Ивановой и теперь зевал и кое-как продирал глаза. Не дали выспаться пареньку.

— Что? Пошли завтракать, Николай?

О, как хорош ты на коне

Герой из лучших первый,

Мой благородный шевалье,

Жених и рыцарь верный!

— Та-ак… а это что за слышимость у нас такая хорошая? Как думаешь? — Егор прислушался. Откуда-то очень чётко доносилась странная песня. А ещё всё это сопровождалось… топотом?

Но отчего, мой шевалье,

Такая слабость духа,

Что так легко тебя к себе

В постель втащила шлюха?

— Если тут живут малолетки… я им обрежу уши, — Егор искал, пока не понял, что очень вероятно, слышит это с балкона.

И правда. У него был балкон открыт, у соседей сбоку — тоже.

Я всё прощу тебе герой,

Я брошусь в этот омут:

Я под венец пойду с тобой -

Но поклянись мне головой,

Но поклянись мне головой,

Что эту ведьму вздёрнут!

Егор усмехнулся. Ну и музычка… “Нотр Дам” что ли?

Он пожал плечами и пошёл мутить обед своему братану Николаю.

— Э, брозеф, пошли хавать… под такую музыку не стыдно. Но если только включат современный русский рэп — я обрежу им уши!

Николай хрюкнул, как свинка, считай, что согласился.

Примечание:

*Как теперь не веселиться,

 Как грустить от разных бед

 — В нашем доме поселился

 Замечательный сосед.

 Мы с соседями не знали

 И не верили себе,

 Что у нас сосед играе

 На кларнете и трубе

"В нашем доме поселился замечательный сосед" — Э.Пьеха



Я всё прощу тебе герой,

 Я брошусь в этот омут:

 Я под венец пойду с тобой -

 Но поклянись мне головой,

 Но поклянись мне головой,

 Что эту ведьму вздёрнут!

Роня попыталась балансировать на одной ноге, но не смогла удержаться и плюхнулась на пол. На часах уже давно не утро, в общем-то она собиралась в универ вместе с Верой, у которой сто пятьсот репетиций на тему “Мистер и Мисс ХГТУ”, но потоптавшись на пороге танцкласса, решила, что и дома хорошо репетируется.

И спится.

И естся.

И моется.

Приняла душ, размялась, поела, врубила “Нотр Дам”.

Вообще Роня предпочитала исключительно французскую версию, но конкретно арию Флёр де Лис предпочитала на русском, уж больно сочно пели словечки эти все. Ей нравились даже не строчки, а конкретные слова…

…шевалье

…шлюха

…вздёрнут

…тварь повесят.

Прям огненная дамочка!

— РОНЯ! — голос брата испортил всю малину.

— Что? — вздохнула она, выключая трек.

— Я, кажется, вычислил кто ворует вай-фай!

Экшн начинался. Вероника, Влад, Валера и… Константин, уже месяц искали, кто же блин, ворует их интернет. Дом сдался всего-то пару месяцев назад, и заехали в него только самые неприхотливые. Четверо Соболевых, как раз были из “этих”, и обосновались в новенькой четырёхкомнатной квартире, как только там физически можно было обосноваться. То-есть после установки дверей.

Жили первые две недели даже без межкомнатных, с одеялом в проёмах. В туалет сходить — целая история, но выбора не оставалось.

Семья большая, валить нужно. И четверо старших Соболевых продали старую квартиру бабули, взяли маленькую ипотеку поделив по-братски платёж, и переехали в просторную новостройку.

Вероника — младшая сестра.

Влад — самый старший из братьев, студент-хирург.

Виталя и Константин — близнецы, танцоры.

Все рыжие, в общем — Уизли. Кому говорят — никто не верит.

И дома ещё две маленькие сестрёнки, которым стало после отъезда старших, ой, как проще жить в отдельных комнатах.

Одна беда… кто-то воровал интернет.

— Это! Сосед! Сбоку! — орал Константин. — Я, блин, из-за этого осла не могу видео залить уже вечность! Он что там, порнуху день и ночь качает?

— Чего сразу порнуху? Верь в людей, — Влад миролюбиво похлопал брата по плечу.

— Твоя зарплата от интернета не зависит, — съязвил в свою очередь Валера.

— Зато зависит от благородных дел, — Влада задеть нереально, можно не стараться даже. Он всегда на расслабоне. — Ну и меня в отличии от некоторых не назвали в честь Меладзе.

Ор выше гор. Про Меладзе близнецам лучше не напоминать.

— И что делать будем? Пойдём? — Вероника скрестила руки на груди и смерила братьев усталым взглядом. С учётом, что они почти всегда интернет воровали друг у друга, ей не оставалось ничего. Так что лишний рот пора заткнуть.

— А там кто живёт? — спросил Влад.

— Не знаю, я их не видела…

— Ребята?

— Не-а…

Все четверо собрались в кружочек. И начали раскидывать кто пойдёт на разборки через “Камень-ножницы-бумага-ящерица-спок”.

— Предлагаю переиграть, — вздохнула Роня, но вердикт был однозначен: идёт именно она.

Вот так и вышло, что именно Вероника, с мокрыми после душа волосами, в супер-коротких шортах и тренировочном коротком топе, потопала к соседям долбить дверь, за неимением звонка.

В ответ раздался топот. Цокот. Шебуршание. Кто-то начал скрестись с обратной стороны, и когда дверь открылась, первым делом на Роню прыгнула огромная, лохматая, пахнущая… солью для ванны? собака!

Собака сбила Веронику с ног, повалила на бетонный пол, начала облизывать лицо. А Вероника бы и завизжала, при виде этого “лютоволка”, если бы не была перепугана насмерть… настоящим "волком".

Дело в том, что прежде чем упасть и понять, что ей предстоит встреча с собакой, Вероника успела проорать:

— Хватит! Тырить! Наш! Интернет!

Может потому Егор Иванович Волков не помогал ей подняться, а просто стоял и… смотрел?

Пристально так, внимательно.

Без улыбки, без ненависти. Скорее с крайней досадой.

— Ты и тут меня достала, ябеда? — прорычал он.

— Уберите собаку, пожалуйста, — тихо попросила Роня. Ей не было страшно. Она не боялась собак, а эта на самом деле просто лезла ей в лицо, развалилась у неё на груди, уткнувшись мокрым носом в её щёку. Но лежать было неудобно. И страшно… из-за Волкова.

— О… может сама её попросишь? Посмотрим вспомнишь ли имя последнего… царя Польского? Собаку я в его честь назвал.

— Я… — Вероника откинула голову, будто под ней была подушка, и стукнулась головой о бетон. Пёс заскулил, лизнул ей подбородок и забрался повыше. — Хрен бы знал, как их блин, всех звали! Милый, пёсик, — попросила она, почесала щенка между ушей. — Свали, мне больно тут лежать. И холодно. И страшно.

Пёс стал ловить Ронину руку, чтобы облизать. Ненасытный…

— Николай, пошли домой, нечего валяться, — безэмоционально произнёс Егор Иванович, открыл пошире дверь и двортерьер Николай со всех ног кинулся в квартиру.

Вероника тут же вскочила на ноги, отряхиваясь от строительной пыли, которая поселилась в подъезде.

— Я запомню! — заявила она, подходя к историку вплотную.

Чем чаще они сталкивались, тем… смелее она становилась.

И хоть сердце безумно колотилось, а вид “домашнего Волкова” приводил в состояние истерики и трепета одновременно, Роня смогла говорить спокойно.

— И хватиттыритьнашинтернет, — а вот тут сдалась, конечно.

Смяла все слова в одну кучу, зажмурилась и убежала, как от погони, чтобы спрятаться в квартире.

— О-о-о-о-ой, о-о-о-о-о-й, там истори-и-и-ик! — завыла она, бросаясь на шею первому попавшемуся брату.

— Да ладно! Парни, сюда скорее! Сам историк за стенкой живёт! — позвал остальных, первый попавшийся брат.

Примечание:

*Предчувствие любви -

 Какой-то смутный страх

 И новый тайный смысл

 В обыденных словах

 И слезы без причин,

 И глупые мечты.

 Предчувствие любви,

 Что где-то рядом ты…

"Предчувствие любви" — мюзикл "Ромео и Джульетта" (русская версия)



Они сидят друг напротив друга.

Она по одну сторону стены, он по другую. Можно подумать, будто это романтично, если не включать звук.

Роня смотрит туда, где по её мнению должен находиться Егор и с каждой минутой делает всё громче “Нотр Дам”. Петкун надрывается, клянётся в любви Эсмеральде…

Егор смотрит туда, где по его мнению сидит Вероника… и делает всё громче порно-ролик, в надежде, что она заткнёт уже свою шарманку.

Переодически он кидает в стену игрушку, за которой со всех ног несётся Николай, ударяется о стену лобешником и возвращает игрушку хозяину.

Вот с этого начался добрый воскресный денёк…

Роня сидела на стуле, потому что устала стоять в ожидании, когда шум за стенкой закончится, она собиралась оставаться непреклонной, но сердце её просто ныло от ужаса и осознания что там происходит… ну в самом деле! Ахи-охи-вздохи, потом БАХ о стену, так что всё в квартире содрогается.

Егор сидел на стуле, потому что устал стоять, а с дивана не было удобно переключать треки в ноутбуке, подключенном к стерео-системе. Он умело мотал всю речь, чтобы иностранные словечки не смущали нежные ушки невинной студентки. А ещё с этого положения, Николай особенно потешно бросался на поиски игрушки. В его распоряжении была вся гостиная под разбор на кирпичики.

— Нет! Это невыносимо! — прошептала Вероника, встала и постучала по стене. Раз, второй, третий, а потом стала колотить без остановки.

Её сердце разрывалось, а нервы натянулись хуже некуда, вот-вот лопнут нафиг.