Марджори Уорби - Любимый варвар

«Ну, тут ничего не поделаешь. Ах, черт возьми!» — ругалась тихонько Ева. Она просто не могла смотреть на безжизненное лицо Оливии, похожее на маску. Многие девушки не увидели бы ничего ужасного в том, что их оставил молодой человек, но для Оливии, которая всегда была очень робкой там, где дело касалось мужчин, это было полной катастрофой.

После чая они закончили распаковывать вещи, устроили Перкинса в его привычной корзинке, предварительно покормив и дав прогуляться по саду. Потом уложили спать старших детей, и наконец у них появилась возможность спокойно провести вечер, но только теперь обеих терзали мысли, которые они не могли высказать вслух.

Ева болтала о разных пустяках, избегая говорить о том, что было у нее на уме, хотя ей очень хотелось обсудить Дональда и его необычное поведение. Наконец она не выдержала и завела о нем разговор, потому что считала, что Оливии лучше выговориться, чем сидеть над вязанием с непроницаемым, холодным выражением. Но Оливия отказалась говорить на эту тему.

— Здесь не о чем говорить, — сказала она. — Я сама сказала, что он может считать себя совершенно свободным до тех пор, пока мы не помолвлены. Хорошо, что это случилось сейчас, а не после того, как мы бы поженились.

Она стала рассказывать Еве о своей стычке с молодым соседом-фермером и тем самым отвлекла ее от обсуждения своих отношений с Доном.

— Надеюсь, что другие наши соседи не столь невоспитанны, — закончила она.

Ева выслушала ее рассказ с большим интересом.

— Не беспокойся! — сказала она. — Предоставь его мне. Я его перевоспитаю!

— Ну, Ева...

Ева засмеялась.

— Не волнуйся, дорогая. Я не собираюсь делать ничего ужасного. Я просто рада слышать, что в округе есть крепкий, энергичный мужчина. Вспомни выгребную яму!

— Но ты же не можешь попросить его?

— Почему же нет?

— Он в грубой форме предложит тебе самой сделать эту работу.

— Это мы еще посмотрим, — усмехнулась Ева и пошла приготовить себе чашечку кофе.

Наверху в своей комнате, оставшись наконец одна, Оливия перестала сдерживаться и расслабилась. Она взяла фотографию Дональда со столика и стала пристально разглядывать ее. Она не плакала. Бедная мама часто плакала в последние годы, и Оливия научилась сдерживать слезы. Сейчас у нее было такое ощущение, будто она ударилась головой о низкую балку в доме и еще полностью не пришла в себя.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, как на незнакомого человека, Оливия подумала, что со временем ей станет лучше и что может быть, мама была права. Наверное, нельзя верить ни одному мужчине...

Она долго лежала без сна в незнакомой комнате, прислушиваясь к ровному дыханию Мэнди и к странным ночным звукам за открытым окном. Крик совы. Шуршание в траве. Далекий лай собаки.

Когда наконец она погрузилась в тяжелый сон, ей приснился кошмар. Она стояла как бы в бесконечном коридоре, а мимо нее строем проходили маленькие мальчики. Она сразу узнала их. Это были ученики из школы Дона, для которых она хотела стать матерью, но которых теперь даже не увидит. Призрачный строй призрачных детей рассеялся как ее мечты о счастливом замужестве, а за ними, высокий и худой, в развевающемся черном плаще появился Дональд — но когда он приблизился и мимоходом взглянул на нее, она увидела вовсе не лицо Дона, а загорелое лицо сердитого молодого человека из сада, со свирепыми голубыми глазами и рыжими как огонь волосами.

Проходя мимо, он буркнул:

— Будут неприятности — понятно? Будут неприятности!

Она хотела ответить ему, но не смогла ни заговорить, ни сдвинуться с места. Что-то тяжелое сдавило грудь, мешая дышать.

В страхе Оливия проснулась и обнаружила, что у нее на груди спит Перкинс.

Бедный кот, непривычный к новой обстановке, пробрался наверх и, увидев открытую дверь, забрался в комнату. Оливия погладила теплую, пушистую шкурку кота, почувствовав удивительное умиротворение от этого, и наконец спокойно заснула, убаюканная тихим мурлыканьем.

Несмотря на беспокойную ночь, на следующее утро Оливия выглядела как обычно. Она спустилась вниз, одетая в клетчатые брюки и бледно-желтый свитер, который красиво оттенял ее волосы.

Еву удивило самообладание Оливии. Неужели она просто неспособна испытывать глубокие переживания, или это необычное спокойствие вызвано ее нежеланием показать свои чувства?

В подобной ситуации Ева бы пролила потоки гневных отчаянных слез, прежде чем взяла бы себя в руки и попыталась найти утешение. Накануне ночью она сама поплакала немного, думая о Мартине, который был так далеко от нее, а сегодня она чувствовала удивительную легкость; теперь она была готова справиться с новой жизнью в деревне. Чрезмерную сдержанность Ева считала ошибкой. Поплакать бывает полезно.

Дети, щебеча как скворцы, скатились вниз по лестнице, требуя завтрака. Стефани отлично выспалась. Кота выпустили в сад, и вскоре он сам вернулся в дом.

Ева испытывала прилив энергии и оптимизма. Пусть Дональд Фрейзер поступил скверно, но «море полно другой рыбы». Накрывая стол к завтраку, она выглянула в окно, надеясь увидеть их соседа. Его внешность, как ее описала Оливия, заинтриговала ее. Загорелая кожа, сердитые голубые глаза, огненные волосы. «В этом что-то есть», — думала Ева.

Но сад был пуст, лишь виднелись ряды аккуратно подрезанных деревьев, на которых уже появились завязи. Трава между ними бы скошена, чтобы не мешала деревьям, к тому же так будет удобнее убирать урожай, когда придет время. Ева была разочарована, что не увидела их соседа за работой, но успокоила себя тем, что у них еще будет время познакомиться с ним. Ей хотелось завязать знакомство с соседями, потому что она любила общество и быстро уставала от одиночества.

Ей не пришлось долго ждать. С завтраком было покончено, посуда вымыта, комнаты убраны, и Ева с Оливией уже хотели немного отдохнуть, как звякнула калитка. Полная низенькая женщина с ясными проницательными глазами и коротко стриженными седыми волосами в пестром хлопчатобумажном платье и лиловой вязаной кофточке легкой походкой направлялась через лужайку к открытой двери дома. По дороге она заглянула в коляску Стефани, которая спала под грушевым деревом, и подойдя к дому, позвала:

— Есть кто-нибудь дома?

Она представилась как Мейбл Смит.

— Мисс Мейбл Смит, — скромно добавила она. — И никаких сожалений. Если посмотреть на то, каковы современные браки, то я предпочитаю оставаться одной. Какой у вас замечательный ребенок! Ну просто ангел!

Ева пригласила ее войти, радуясь дружескому расположению одной из своих соседок.

Мисс Смит не заставила себя упрашивать. Она вошла в дом, внимательно оглядывая обеих женщин; не ускользнули от ее внимания и Мэнди со Стивеном, которые играли с мячом на заднем дворе.

— Как приятно, что здесь поселилась молодая семья, — тараторила она. — Мне не нравилось, что Розмари-Коттедж стоит пустой. Я живу дальше по улице в Торп-Коттедж, это на противоположной стороне. Может быть, вы заметили мой дом.

— Дом, перед которым такой замечательный сад! — воскликнула Оливия. Она еще в день приезда обратила на него внимание.

Мисс Смит была польщена.

— Мне приятно это слышать. Многие здесь завидуют моему умению обращаться с растениями. Я все делаю сама, только приглашаю помощника для глубокой вспашки. — Она протянула корзиночку с зеленым горошком. — Домашний. Самый свежий. Я его только что нарвала. Надеюсь, вы любите горошек?

— Это для нас? — Ева была в восторге. — Как мило с вашей стороны. Большое спасибо. Пожалуйста, садитесь. Мы так хотим здесь со всеми познакомиться.

— Очень жаль, что меня не было, когда вы приехали, — начала мисс Смит, усаживаясь в кресло-качалку. — Я хотела поприветствовать вас по приезде, но вчера мне нужно было съездить в Карчестер проверить зрение. Я случайно раздавила свои очки для чтения — представляете, села на них! — вот мне и пришлось задержаться в городе, чтобы посетить врача.

— Я видела, что миссис Родд открывала дом, — продолжала она, — она и сказала мне, что сюда приедут новые жильцы. Вот я и взяла на себя смелость принести в дом этот скромный букет... — Она остановилась, чтобы перевести дух, потому что слова лились из нее нескончаемым потоком.

Ева с Оливией стали благодарить ее за это.

— Цветы создали такую приветливую обстановку, — сказала Оливия, грустно подумав при этом, что теперь она не сможет смотреть на наперстянки, не думая о Дональде.

— Оставайтесь и выпейте с нами чашечку кофе, мисс Смит, — предложила Ева. — Мы как раз собирались накрывать на стол. — Она с надеждой взглянула на Оливию, которая тут же отправилась на кухню, чтобы все приготовить. Когда Оливия вернулась в гостиную, мисс Смит рассказывала о хозяине Розмари-Коттедж.

— Такой очаровательный человек, Алан Маннинг. Вы его, конечно, знаете. Вы ведь, наверное, его друзья?

Ева сказала, что они с мужем только однажды видели мистера Маннинга перед тем, как снять дом, поэтому она его совсем не знает, а ее кузина Оливия и вообще никогда его не видела.

— Он — художник по рекламе, — продолжала мисс Смит, принимая предложенную чашку кофе. — Очень талантливый. И такое несчастье с его женой.

— Что с ней случилось? — спросили обе девушки.

— Сошла с ума, бедняжка. — Мисс Смит выбрала шоколадное печенье с тарелки, которую Оливия поставила перед ней. — Ее пришлось изолировать.

— О Боже! — Ее слушательницы были искренне обеспокоены.

— Говорят, что она находится в частной лечебнице, потому что страдает нервным расстройством; но мы все знаем, что это значит, — добавила она, с удовольствием пробуя кофе.

— Мистер Маннинг сказал мне, что его жена серьезно больна и почти никуда не выходит, — сказала Ева. — Я ее никогда не видела, но надеюсь, что она еще может поправиться. Я поняла, что это из-за ее болезни он сдал свой дом и перебрался в Лондон.

— Ему приходится снимать комнату, чтобы быть возле своей жены. Здесь ходили слухи о нем и этой рыжеволосой девушке из Орчардхей, — поделилась мисс Смит. — Вот я и подошла к истинной причине моего визита. Я чувствую, что обязана вас предостеречь.

— Предостеречь? — Серые глаза Евы расширились от удивления.

— Не общайтесь с семьей Хадсонов, мои милые, — с чувством произнесла мисс Смит. — Это ужасные люди, начиная со старой бабки-тирана и кончая маленьким сыном этой девицы Кристины. Она называет себя миссис Уилсон, но никто никогда не видел ее мужа.

— Вы думаете, что она в самом деле не замужем? — спросила Оливия.

Мисс Смит с усмешкой посмотрела на нее.

— Скорее всего, но упаси вас Бог сказать что-нибудь подобное. Хадсоны вас просто растерзают. Они ужасно гордые и несдержанные.

— Извините. Я думала, вы это хотели сказать.

— Примерно шесть лет назад, когда она была еще очень молодая и еще более несдержанная, чем сейчас, Кристина убежала из дома. Через год она вернулась домой с младенцем, но о его отце никто и не слышал. Она ни С кем не делилась, да никто ее и не спрашивал. Но вся эта история выглядит очень странно. Младший из братьев, Ларри, какой-то непутевый. А этот... — она ткнула пальцем в сторону открытого окна, откуда доносился шум трактора, — просто очень опасен!

Ева засмеялась.

— О, мисс Смит! Я знаю, вы действуете из добрых побуждений, но, пожалуйста, не беспокойтесь за нас. Мы можем сами позаботиться о себе, уверяю вас. Но все равно, спасибо.

Мейбл Смит покраснела; ей не понравились насмешливые нотки в голосе Евы.

— Я подумала, что обязана предупредить вас, — холодно заметила она. — Вы здесь живете одни. А у старшего из братьев, который выращивает фрукты, плохая репутация. — Ее голос даже задрожал от негодования. — У Джейка Хадсона, — заявила мисс Смит, — нет ни хороших Манер, ни денег, ни порядочности.

Ее слова прервал какой-то шум во дворе.

Джейк Хадсон собственной персоной появился на пороге. Мисс Смит вздрогнула и вся сжалась от страха. Оливия инстинктивно встала так, чтобы оказаться между вошедшим и испуганной маленькой женщиной.

Фермер привел в комнату детей; Стивена он держал за ухо, а Мэнди — довольно грубо за плечо.

— Я застал мальчишку на дереве в моем саду, когда он бросал яблоками в свою сестру, — гневно сказал он и вытолкнул их вперед, да так резко, что Стивен упал на колени.

Глаза Оливии сердито сверкнули.

— Зачем же так грубо?! — сказала она. — Они всего лишь Дети.

Его голубые глаза неприязненно взглянули на нее.

— Я предупреждал вас, что может случиться. У меня достаточно неприятностей с вандалами, которые приезжают сюда на уик-энд, чтобы еще тратить время на этих. Дети, которые растут без присмотра, вырастают хулиганами.