Еще больше шоколада? Но даже ради этого, она бы не ответила на его вопрос.

- Я сожалею, - с трудом произнесла она.

- Я тоже, - сказал он с сожалением, после чего схватил ее за волосы и притянул к себе.

Ее голова откинулась назад. А рот открылся.

Он протолкнул ей в рот большую порцию укропа и, надавив на подбородок задней частью ладони, заставил закрыть его. Вкусовые рецепторы Рейн бурно запротестовали. Глаза заслезились.

- Жуй, - потребовал он.

- Ты должна съесть это.

Дерьмо, бежать было некуда. Она не могла вырваться из его хватки, не потеряв прядь своих волос, но и открыть рот, чтобы выплюнуть эту мерзость, у нее тоже не получалось. Она заставила себя быстро жевать и попытаться проглотить это. Но куски были слишком большие, и она подавилась. Немедленно отпустив ее волосы, Лиам обхватил ее одной рукой за талию. Другой рукой, он хлопнул ее между лопатками. И она проглотила последний кусок маринованного укропа, но его мерзкий вкус, все равно, задержался на ее языке.

- Вы не сможете заставить меня ответить Вам.

Он замер за ее спиной. Медленно, убрал от нее руки. И она тут же ощутила холод и одиночество.

Рейн скорее почувствовала, чем услышала, как Лиам сел на постель.

- Ты права. Однако я могу сделать твою жизнь настолько невыносимой, что ты сама прибежишь ко мне, чтобы все рассказать.

- Если в моем рационе постоянно будут соленья, меня только вырвет.

- Вполне возможно. Я подержу тебя за волосы, когда ты будешь склоняться над унитазом.

Он что, шутит?

- Это отвратительно.

- Это конечно не самый предпочтительный вариант, но если это то, что нужно...

Она почувствовала, как он пожал плечами.

- Кажется, ты видишь во мне своего врага. Что я тебе такого сделал, что ты подумала о том, что я способен обидеть тебя?

Ничего. На самом деле, ничего. Он, наоборот, из кожи вон лез, чтобы заслужить ее доверие, а не просто взять ее силой.

- Тот, кто причинил тебе боль в прошлом... я не один из них, девочка.

Ее плечи поникли. Рейн ничего не видела, но даже если бы и могла, ее взгляд все равно бы был сейчас прикован к полу.

Лиам скользнул ладонью вверх по ее спине, и, забравшись под ее волосы, он обхватил ее за шею.

- Я не оставлю этот вопрос без ответа, Рейн. Хочу, чтобы ты хорошо подумала над тем фактом, что ты никогда не будешь счастлива, если не научишься делиться внутренней болью и страхом. Также, ты никогда по-настоящему не сможешь ощутить свою связь с Домом или любым другим человеческим созданием, пока не откроешься. В противном случае, ты обречена на одиночество.

Он снова погладил ее по волосам.

- В тебе так много нераскрытых замечательных талантов. Я ненавижу даже саму мысль о том, что не смогу узнать их. И мне доставляет разочарование то, как ты растрачиваешь их.

Его мягкое осуждение было охренительно сложно принять. Слова хлестали ее, словно кнутом, рассекая плоть до костей.

Почему он не может просто взять, и наказать ее? Отпороть ее и без того уже саднящую задницу... Но он объяснил это. Он не может заставить ее измениться, но и не позволит ей скрыться от него.

- Лиам…, - начала она.

- Да?

Рейн было нечего сказать. Она не могла заставить себя раскрыть свое прошлое. Одна лишь мысль об этом убивала ее. Ей было стыдно. Она не была достаточно сильна, чтобы остановить его. И недостаточно умна, чтобы избежать этого. У нее осталась рана, не собирающаяся затягиваться. Вместо этого, она продолжала заражать все, к чему прикасалась.

- Ничего.

Он вздохнул, и она услышала его разочарование. Ей стало так чертовски больно, когда он взял ее за руки и отстегнул запястья. Она пожала слегка затекшими плечами. И Лиам очень нежно помассировал их.

Странно, но в тот момент, когда она освободилась от наручников, она почувствовала, что, что-то внутри нее отправилось в свободный полет... без страховки. Не задумываясь, она потянулась к нему. Он не отстранился от ее прикосновения... но и не стал снова заковывать ее.

- Поднимись сюда на кровать и ляг на спину. Руки в стороны, ноги вместе.

Он помог ей забраться на кровать, и она утонула в воздушном матрасе, застеленном хлопковой простыней и накрытом дополнительно пушистым полотенцем.

- Вот так. Подними колени. Теперь расслабься и открой их для меня.

Таким образом, полностью выставить свою киску напоказ?

Тем не менее, она сделала это. Он уже все равно видел и касался всего этого. И потом, он не собирался обижать ее.

- Дааа. Именно так.

Отпустив ее, он встал и отступил, но быстро вернулся.

- Я принес поднос с лавандой, маслом чайного дерева и розмарином. Жена смотрителя смешала все это с оливковым маслом и нагрела для тебя. Это хороший успокаивающий лекарственный бальзам. Не пугайся, когда я налью его на тебя. Просто расслабься. Держи себя открытой для меня, я имею в виду не только тело, но и твою душу, Рейн. Больно не будет.

С этими словами, он начал методично массажировать ее с макушки до кончиков пальцев на ногах, уделяя особое внимание ее груди и бедрам - не касаясь пострадавших участков. Он избегал прикосновений к ее киске, из-за чего она неосознанно тянулась к его путешествующим по ее телу рукам. Но он даже ни разу не притронулся к ней там. Вместо этого, он медленно опускался все ниже, убаюкивая ее, даруя благословенное спокойствие. Побрызгав маслом на ее груди, он равномерно распределил его по ее коже.

- Масло ускорит процесс восстановления. Конечно, синяки сразу не сойдут, но зато это успокоит кожные покровы.

Она уже начала кивать, но вовремя остановилась. Он не хотел, чтобы она отвечала ему таким образом, самой простой вещью в данной ситуации, было произнести желаемые для него слова, особенно в свете того факта, что она уже почти во всем ему отказала.

- Да, Сэр.

Рейн почувствовала его печаль, и ей было чертовски жаль, что она не могла видеть его лица. Или обвить его своим руками. Последней вещью, которую она хотела причинить Лиаму после вчерашнего происшествия, так это опечалить сейчас его еще сильнее.

Он поглаживал и ласкал ее груди, массируя ее нежную плоть круговыми движениями, выписывая кружочки вокруг ареол, по направлению к соскам, чтобы потом мягко сжать их, повторяя все снова и снова до тех пор, пока она не застонала.

Лиам нашел другую ее слабость. Ее соски всегда были чувствительными, но его медленные, скользящие движения возбуждали ее еще больше. Принимая во внимание ее последний сексуальный опыт, все, что находилось ниже ее талии, должно быть в спящем состоянии, если не в мертвом. Но нет. Теплое масло, разливающееся по ее обнаженному бугорку и воспаленным складкам, только добавляло дополнительных ощущений.

И Рейн не могла не заметить, как напрягся его член, становясь толстым и крепким, когда он прислонился к ней. Вероятно сейчас, она не могла полноценно слиться с ним из-за слишком обширного воспаления... но некоторая часть ее, по-настоящему желала быть с ним настолько близко, насколько это вообще возможно для мужчины и женщины.

Вслепую, она потянулась к нему, ощупывая сначала его запястье и постепенно добираясь до плеча, чтобы затем сцепить руки у него на шее. Ее неуверенные губы пробрались по его челюсти к уголку рта, прежде чем она раскрылась перед его внезапным нападением. Он погрузился в ее рот, желая потерять себя в ней в этот совершенный момент. Она нуждалась в ком-то, и Лиам был здесь, с ней.

Рейн прижалась крепче. Ее опора. Ее спасательный круг в разгневанном море. Кто-то в кого можно верить?

Долгий момент единения прошел, и он отстранился от ее губ.

- Рейн, независимо от того, кто причинил тебе боль, поделись ею со мной. Скажи мне, что произошло, когда ты была ребенком. Позволь мне помочь тебе.

Прямо сейчас, Рейн не могла сорвать этот пластырь. Она вздрогнула и упала обратно на кровать, срывая повязку с глаз. Жаль, что она не могла открыться. Такое мягкое сочувствие... Боже, от этого у нее скручивало все внутренности.

- Не смей жалеть меня!

Его глаза сузились, он двигался ошеломительно быстро, отчего у нее перехватило дыхание. Лиам оседлал ее, сжав ладонями ее запястья и прижав своими мощными ногами ее бедра к кровати. Она пиналась и визжала, пока, наконец, не поняла, что не сможет сдвинуть его с места, она, наверняка, выглядела при этом, как капризный ребенок.

Резко замолчав, она уставилась на него.

- Послушай меня, и слушай очень внимательно. Ты не можешь указывать мне, что я должен чувствовать, в равной степени, как и я не могу приказывать тебе в этом. Если сочувствие - это то, что я чувствую к тебе, я не буду скрывать этого. В тебе горит огонь. Ты серьезно собираешься позволить тому, что много лет назад искалечило твое сердце, украсть у тебя достойное будущее?

Вопрос был задан самым нежным тоном, но смысл от этого не стал менее язвительным. Его пристальный взгляд и сложные вопросы заставляли ее почувствовать себя слишком открытой. Уязвимой.

Ей захотелось притянуть колени к груди, обнять себя руками и держать всех на расстоянии. Но Лиам не собирался позволить этому случиться. Она пыталась найти хитрый способ, как скрыть от него правду, но его агрессивный взгляд и ее ноющие соски мешали рационально думать. Ее тело также мало слушалось ее, как и мозг. Она практически засыпала, не зная кому принадлежать и что ей теперь думать.

Рейн отвернулась.

- С меня довольно. Я целый день мечтаю о том, чтобы наконец-то сказать, что я ненавижу горчицу, люблю читать и у меня аллергия на антибиотики. Не нужно обсуждать со мной мое детство.

Проклятье, почему она не может прекратить всхлипывать?

- Пожалуйста...

- Нет, Рейн. Не ты здесь распоряжаешься. Моя тренировка. Мои правила. Для тебя они оказались суровы. Что ж... я понимаю. Я также отдаю себе отчет в том, что последние несколько дней у тебя выдались... тяжелыми. Но я пообещал раскрыть тебя, как спелый персик. Ты уже знаешь, я держу свои обещания. К тому же, тебе нужно научиться должному поведению при Доминанте. Все твои споры никак не доказывают мне твое желание или хотя бы, некоторое намерение, разделить со мной часть своей души.

- Но...

Она лишь моргнула, глядя на него.

- Я просто... мы же не можем начать сразу с самого сложного? Я годами не думала о своем прошлом. Мы общались то всего несколько дней, а ты хочешь докопаться до низин моей души, до того места в ней, которое, как я раньше думала, я открою только Хаммеру? Но человек, которого я любила, не ценит меня. Скорее всего, ты последуешь его примеру. Могу я просто хранить свои гребаные секреты до тех пор, пока тебе не наскучит нянчиться со мной?

- Нет, - его ответ был резким, как щелчок кнута.

- Следи за языком. Если мне придется сделать тебе еще одно замечание, то, как только твоя задница достаточно восстановится, я позабочусь о том, чтобы ты не могла нормально сидеть, как минимум, неделю. И ты никогда мне не наскучишь. Никогда, - решительно прорычал он.

- Ты все еще не веришь мне, но я не перестану придираться до тех пор, пока этого в итоге не случится.

Она снова открыла рот, чтобы продолжить спор, но он положил палец поверх ее губ.

- Ни слова больше. Я охренеть как устал от споров. Тебе, наверное, хочется спать. Давай посмотрим, что изменится после того, как ты вздремнешь.

- Я не хочу спать.

Ааах, ну разве она не говорит, как невоспитанный малыш? Ей пришлось замолкнуть.

- Ладно, хорошо. Побалуй меня. Я хочу заснуть, свернувшись около тебя.

Стащив со своей талии полотенце, он вытер остатки масла с ее тела и направился в ванную абсолютно голым. Вид его удаляющейся задницы был... ничего себе! Крепкая, узкая, ни единой плоской линии... и да... ничего себе!

Бросив полотенце на стойку, он повернулся к ней. Вид спереди практически заставил ее глаза закатиться на лоб. Даже в невозбужденном состоянии, он был внушительным. Мускулистые бедра, усыпанные темными волосками, обрамляли его мужское достоинство. К пупку поднималась пленительная дорожка волос. Грудь, слегка худощавая, но с буграми мыщц. А его широкие плечи...

Она облизала внезапно пересохшие губы.

Покачав головой, Лиам подарил ей порочную ухмылку.

- Я вижу, чего ты хочешь. Не сейчас.

Слова шли в разрез с его быстро набухающим членом, выражающим готовность и требование. Она смотрела на него голодным взглядом, вспоминая невероятный момент нежного утверждения его власти над ней в клубе, а затем всепоглощающее занятие любовью в его комнате. Она не перестала хотеть Хаммера меньше... но Лиам, определенно... стал более привлекательным в ее глазах.

Рейн не могла понять, как у нее одновременно могли быть чувства к таким разным мужчинам. И ей точно не удастся это выяснить в ближайшие пять минут.