- Эта попка принадлежит тебе, - улыбнулась я.

Я поцеловала его. Он лизнул мои губы, провел руками вверх по моим голым ногам и дотронулся до меня сквозь трусики. В ногах сразу появилась слабость. Алекс знал, как заставить меня думать о нем весь день. Он хотел, чтобы в моей голове были только мысли о его губах и пальцах на моем теле. Кажется, он не в курсе, что он и так в моих мыслях каждую секунду.

Томас стоял у копировального автомата, положив руки на бедра.

- Дорогая, выглядишь помятой, - сказал он.

- Так и есть, Томас. Съезд и кампания, в которой участвовал Алекс, почти убили меня. Он сейчас дома, но он так измотан. У меня недотрах, и я злая. Мне нужно быть в суде через два часа. Я так много работала над этим делом, и вот - мой выход.

- Дорогая, тебе надо сделать глубокий вдох и выпить чашечку кофе. А лучше двойной эспрессо. Я все приготовил, сама посмотри. Не могу помочь тебе с сексом, но это было бы мило, правда? Мы могли бы убить одним выстрелом двух зайцев, - засмеялся он.

- Ты на что намекаешь, Томас? Это уже второй раз, когда ты упоминаешь про секс со мной. Ты перебежал на другую сторону? – Я отхлебнула свой чересчур горячий кофе и обожгла язык.

- Нет, я никуда не перебежал, дорогая. Хотя я понял, что ты имеешь в виду. Я думаю, у Брюса то же самое.

- О чем ты?

- Мы зашли в тупик. Ты думаешь у тебя недотрах? Я вот вообще уже не помню, когда у меня был секс на этой неделе. Кажется, мы скоро расстанемся. Я не хочу этого. Я люблю его.

- Ты не должен позволить ему уйти, Томас. Брюс это любовь всей твоей жизни. К тому же вы планировали пожениться, и вообще, кто тебя может вынести кроме него.

- Он ведет себя странно, мне кажется, у него кто-то появился. Может, я слишком напрягаюсь?

- Так и есть. Брюс не из тех, кто изменяет. Я купила новое платье на вашу свадьбу и не собираюсь его возвращать.

Зазвонил телефон, Томас поднял трубку. Когда-нибудь он станет таким же крутым юристом, как и я, но сейчас он должен выполнять черновую работу. У него не было выбора, а у меня не было времени.

- Прюд, это тебя. Говорят, по важному личному делу, - сказал Томас. Я и представить не могла, кто это мог быть.

Глава 12

- Фрэнк, что случилось?

После моей свадьбы, Виктория взяла больничный. Она делала вид, что у нее ничего серьезного, и говорила всем, что это проблемы с щитовидной железой. Фрэнк говорил мне другое. У нее был рак щитовидной железы. Они надеялись, что она сможет сражаться, и Фрэнк пообещал мне позаботиться об этом. Она не появлялась в офисе большую часть года, и никто с ней не виделся. Она звонила и разговаривала только со мной, я предлагала навестить ее, но она всегда отказывалась. По всей видимости, она обманывала меня, и все было намного хуже, чем она говорила. Сейчас Фрэнк позвонил мне сказать, что ей плохо, и ее дом превратился в хоспис. Она хотела меня видеть.

Я предложила заехать после суда, но боялась, что слушание может затянуться. Я произнесла вступительную речь перед присяжными. После того как я подкрепила слова фотографиями и показаниями свидетеля, защите пришлось выкручиваться. У них не было шансов. Они находились в заблуждении, что я молода и неопытна, и не готова к такому сложному делу. Я доказала, что они ошиблись, и наслаждалась, глядя на них в замешательстве, когда я мастерски выступила против их клиента. Присяжные были у меня в руках. Когда мы совещались, я знала, что дело выиграю.

Закончив в суде, я выехала на извилистое шоссе, чтобы навестить Викторию и Фрэнка. Их огромный дом заставил меня ахнуть. Я была поражена его царственной красотой. Он был построен на огромной территории, на которой еще находились конюшни, а вокруг паслись несколько лошадей. Домработница открыла мне дверь и проводила к Фрэнку, который сидел рядом с Викторией и держал ее за руку. Больничная кровать, на которой она лежала под несколькими одеялами, стояла в одной из гостиных. Она выглядела такой высохшей и старой, что я едва узнала ее. Фрэнк выглядел уставшим и несчастным.

Он встал и поцеловал меня в щеку. Две медсестры кружили вокруг Виктории, проверяя кислородную трубку у нее в носу. Это напомнило мне о маме, о том, как она выглядела, когда была близка к смерти. Всего за несколько месяцев Виктория стала худой, слабой, ее волосы вместо привычного платинового блонда стали полностью седыми. Губы высохли, глаза запали. Знакомый запах болезни пропитал воздух. Это был запах спирта, дезинфицирующего средства и смерти.

Она была в сознании и немного беспокойна, но Фрэнк прошептал, что Виктории очень больно. Ей скоро должны были снова ввести морфин. Я собрала все силы, чтобы не расплакаться.

- Ты не представляешь, как она обрадуется, что ты пришла, Прюденс. Виктория постоянно о тебе говорит, но грозилась убить, если я позвоню тебе.

- Заткнись… и дай мне увидеть ее. Ничего подобного… я не говорила, - прошептала Виктория. Даже на смертном одре ей нравилось спорить.

- Привет, Виктория. – Я потянулась, чтобы дотронуться до нее, но она посмотрела на меня так, как будто видит впервые. Ее взгляд был пустым и не фокусировался. Душераздирающее зрелище. Я наклонилась и поцеловала ее в щеку, проглотив всхлипы, которые были готовы вырваться из меня в любой момент.

- Я не хотела, чтобы ты видела меня в таком … состоянии. Я не хочу, чтобы кто-либо вообще видел меня такой.

Говорить получалось с трудом. Я видела боль на ее лице и знала, что долго она так не сможет.

- Я рада, что ты позвонила мне. Я соскучилась, Виктория.

- Я тоже скучала по тебе, милая. Как твоя гей-подружка? Тот, что как прыщ на жопе.

- Томас? Хорошо. Он собирается жениться.

- Охренеть. Он разве не гей?

- Да, он женится на парне. Он остепенился и становится прекрасным адвокатом.

Она фыркнула и закатила глаза в своей типичной манере. Подошла медсестра, чтобы проверить ее и приподнять на подушках. Она скривилась, когда ее начали двигать. Фрэнк спросил меня, буду ли я кофе, и я сказала да. Как только он покинул комнату, она приподнялась ближе ко мне, насколько это было в ее силах, и зашептала мне на ухо.

- Тот придурок не пристает к тебе? – Я и забыла о том случае с Тревором, когда он угрожал обнародовать секс-видео со мной, которого, как оказалось, не существовало. Я рассказала ей, что сбежала с той вечеринки с Алексом, как Тревор извинялся и признался, что завязал. Ей понравилось то, что она услышала.

- Хорошо. Я еще могу заставить его исчезнуть, пока я лишь наполовину мертва, но тебе лучше поторопиться. – Она издала слабый смех.

- Виктория, перестань, - я улыбнулась ей.

- Я оставила немного… моего имущества… тебе, Прюденс. Я богата до усрачки. Этот хрен так и … изменяет. Не дай себя одурачить… с этим дерьмовым… держанием за руку. Та шлюха… была здесь прошлой ночью. Он думает… я не видела. Он до сих пор в шоке, что я … узнала.

- Виктория, мне не нужны твои деньги. Ты дала мне больше, чем достаточно. У тебя есть сын. Передай все ему, – зашептала я на случай, если Фрэнк вернулся. Мне были не нужны ее деньги.

- Он такой же … как его отец. Он ни разу не появился, чтобы увидеться со мной. Черт… с ними всеми. Я надеюсь, что… я… я смогу посмотреть на их лица, когда завещание… прочитают. – Она засмеялась и начала кашлять, хватая ртом воздух.

Я не хотела с ней спорить по поводу ее завещания. Мне не нужно было ничего ее, и я надеялась, что она бредит. Я не ответила.

- Как Алекс? – спросила она. Я хотела взять его с собой, но ему нужно было работать до поздней ночи над законопроектом, который он продвигал.

- Он работает без перерыва. «Щупает дно», как он говорит, чтобы выдвинуть свою кандидатуру в президенты.

- Хорошо, если у него все получится. По нему видно, что он из президентского теста. У него есть шарм… и конечно, такой взгляд. Я теперь могу говорить об этом… потому что умираю. Я пыталась завоевать его давным-давно… еще, когда ты в памперсах была, или даже еще не родилась. – Она закашляла.

- О, Виктория. Ты охотилась на моего мужа? – Я улыбнулась.

- Я была такой… хищницей для моих студентов. Печально… я знаю, но ты только посмотри на него, - она закашляла. – Я могу только представить… каков он в постели? Развлеки меня… этим и расскажи, пока я не в шести футах под землей.

- Виктория, я не могу рассказывать о нем. Хорошо, могу. Секс настолько прекрасен, что моя душа покидает тело. Но самое главное, он может всю ночь напролет и у него огромный.

- Боже. Тебе лучше крепко его держать. Хотя не отдавай ему полностью свою жизнь. Держи свое будущее открытым. Я думаю, тебя ждет что-то… прекрасное. Я всегда так делала. Ты тоже станешь… великим политиком. – Она начала кашлять. Фрэнк принес мне кофе.

- Спасибо, Фрэнк, - сказала я, и посмотрела на эту сильную женщину, из которой на пороге смерти уходила жизнь. Уверенность и власть, которые у нее были, исчезли. Казалось, что все ради чего она работала, стало теперь неважно. Я была так многим обязана ей, в первую очередь тем, что она вылепила из меня сильного адвоката и всегда относилась ко мне по-особенному.

- Спасибо, Виктория, что взяла меня под свое крыло. Своей профессиональной жизнью я обязана тебе. Ты сделала меня сильным юристом.

- Отстань. Ты всегда… носила это в себе. Мне только нужно было разглядеть. Ты как… дочь, о которой я всегда мечтала. Я надеюсь, ты это знаешь. – Она взяла меня за руку. Ее рука была мягкой и холодной.

Я рассказала ей, что происходило в офисе, сообщила о судебном деле, которое вела, и как хорошо я справилась сегодня. Она смеялась, когда я рассказала ей о том, как мы с Томасом попали в переделку в клубе. Виктории было больно, но ради меня она старалась не показывать это. Несколько раз она скривилась, когда у нее перехватывало дыхание. Подошла медсестра и дала ей какую-то таблетку. Виктории захотелось молочного коктейля с клубникой, и я ждала, пока они звали Фрэнка. Он начал спорить с медсестрой, а потом вышел со слезами на глазах. Я не могла не обнять его. Было понятно, что то, что ему сказали, ужасно.

- Фрэнк, мне так жаль, - сказала я, крепче обнимая его. Он затрясся от рыданий. Я не отпускала его, пока он первый не отстранился.

- Я так сильно ее люблю. Не думаю, что она когда-либо задумывалась об этом.

- Не говори так. Она говорила мне все время, что знает, как ты ее любишь. Вот почему она так много работала над вашими отношениями. Ты любовь всей ее жизни. – Все было не совсем так, но я хотела, чтобы ему стало немного легче. Глядя на него, я погрузилась в воспоминания о том, как уходила моя мама, и как тяжело было понимать, что ты ничего не можешь поделать с тем, что люди умирают.

Пока я сидела с ней, а Фрэнк ходил за молочным коктейлем, вернулась медсестра. Пришло время вводить морфин. Я не хотела смотреть, как он будет действовать, поэтому поцеловала ее на прощание. Она взяла меня за руку и слабо ее сжала, из-за боли она чувствовала сонливость. Зная, что это последний раз, когда я могу побыть с ней, я посмотрела на эту бесстрашную женщину и сжала ее руку в ответ. Мы обе не хотели прощаться навсегда. Так тяжело было удержаться от того, чтобы не плакать.

Я поблагодарила Фрэнка за то, что он позвонил мне, а он пообещал сообщить мне о ее смерти. Когда я села в машину, у меня полились слезы. Я плакала, потому что жизнь такой сильной женщины заканчивалась, и она напомнила мне мою маму. Я плакала, потому что надеялась никогда больше не видеть близких людей в момент такой страшной смерти.

Она скончалась неделю спустя. Фрэнк горевал, он сказал, что она оставила мне небольшую часть наследства. Я ответила, что не хочу ее принимать, но он сказал, что ничего не может с этим поделать, она моя по праву. Она оставила ему дом и небольшую сумму денег. Все, что ей принадлежало, перешло ее сыну в его полное распоряжение. Складывалось ощущение, что она была внучкой состоятельного человека и никогда не тратила заработанные деньги. Я стала довольно состоятельной после того, как деньги были переведены на мой счет. Я дала распоряжение бухгалтеру Алекса перевести часть денег моему фонду по борьбе со СПИДом.

На похороны мы пришли с Алексом вместе. Было очень много людей. Мне так ее не хватало. Я запомнила ее слова о том, чтобы не отодвигать свою карьеру на задний план. То, что она сказала, глубоко запало мне в душу. Настолько, что я запросила самое сложное дело, которое было у нас в офисе. Я хотела продолжать работать. После ее смерти меня как будто озарило. Я хотела, чтобы она гордилась мной и решила сделать все, что бы на моем месте сделала она. Да, если президентская гонка будет жестокой, и Алекс выиграет представительство демократов, мне придется все отложить на неопределенное время. Но не сейчас. Я должна работать и бороться за людей, у которых нет своего голоса, таких как я, когда я была маленькой, и таких как Алекс, когда он был маленьким, ни в чем не повинным мальчиком, которого некому было защитить. Пришло время серьезно поговорить с Алексом.