— Мне жаль, Эшлин.

— Ты не виноват. Таковы наши жизни, я полагаю.

Мое горло сжалось.

— Если ты хочешь пойти на свидание, просто скажи это. Уверяю, с этим все будет в порядке.

Ее глаза расширились и остекленели.

— Я не хочу. Я хочу этого, Дэниел. У меня просто плохой день, вот и все.

Я слышал то, что она говорила, но знал, что ей не хватает того, что есть у нормальных пар. Свиданий за ужином. Походов в кино. Поездок на выходных.

— Скоро «Скитания Ромео» снова выступают в баре «У Джо»… — сказал я, потерявшись в ее зеленых глазах. — Ты должна прийти.

Ее улыбка расширилась, и я увидел, что ее глаза загорелись.

— Ты имеешь в виду пойти куда-то в другое место, а не в дом у озера? — она сделала паузу и захихикала. — Не пойми меня неправильно, этой хороший дом у озера и все такое, но просто…

Я прервал ее. Мой палец все еще был обернут вокруг ее мизинца, и я подтолкнул дверь своего класса локтем, чтобы прикрыть ее. Взяв ее руку полностью в свою, я привлек ее ближе, и мои губы завладели ее губами. Я поцеловал ее быстро, но страстно. Она прижалась к моей нижней губе и поцеловала меня в ответ сильнее, когда прозвенел звонок на четвертый урок.

— Ты опоздаешь на урок.

Я мог ощущать ее улыбку напротив моего рта, когда она тихо сказала:

— Это определенно стоит замечания за опоздание.



Мы выступали в баре в «У Джо» в выходные перед Днем благодарения. Рэнди договорился, что люди принесут консервы, чтобы пожертвовать голодающим. Я думал, что это так в его стиле — найти способ внести свой вклад.

Эшлин появилась за библиотекой, чтобы я забрал ее, с двумя банками консервированной кукурузы и блокнотом в другой руке. Она выглядела так очаровательно с этими консервами и своей прекрасной улыбкой. Я подъехал к обочине, и она запрыгнула в машину.

— Привет. — Она наклонилась и поцеловала меня в губы, прежде чем пристегнула свой ремень. — Я собираюсь сегодня писать, пока буду слушать.

— Ты снова пишешь? — она не упоминала свой роман, с того первого вечера, когда мы встретились в баре «У Джо», поэтому я был очень удивлен, услышать это.

— Просто разные мысли. Ничего важного.

— Очень важно, — сказал я.

Мы приехали в бар, и Рэнди подошел к нам, подпрыгивая.

— Привет! Ты вернулась, чтобы увидеть меня, — сказал он Эшлин, положив руку на сердце. — Я польщен, правда. Но думаю, что у моего друга Дэнни небольшая влюбленность в тебя.

Она рассмеялась.

— Это так?

— Да, как-то я вошел в его спальню, и он разговаривал во сне и обнимал свою подушку, называя ее Эшлин.

Мои глаза расширились, и я повернулся к Эшлин.

— Это неправда.

Рэнди быстро кивнул.

— Это правда.

Эшлин взяла мою руку в свою и захихикала.

— Это правда, так ведь? Ты зависимый?

Я не мог отрицать это.

Зазвонил телефон Рэнди, и он извинился, чтобы ответить, оставив меня стоять с Эшлин.

— Скоро мое выступление. Хочешь чего-нибудь выпить?

Эшлин схватила меня за рубашку и оббежала, чтобы встать за мной.

— О боже мой! — завизжала она, прикрывая свое лицо.

— Эм, это не так уж и серьезно… Простого «нет» было бы достаточно.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — шептала она. Было довольно мило слышать, как она ругается, от этого я еще сильнее хотел поцеловать ее.

— Что происходит? — спросил я, пытаясь повернуться, чтобы посмотреть на нее.

— Генри, — она выдохнула в мой рукав, когда указала в сторону бара.

Мои глаза переместились туда, и я увидел, как он сидит там и выпивает.

— Ох, дерьмо! — прошептал я, выталкивая ее из здания. Мы побежали к боковой стороне бара и сделали глубокие вдохи. — Что он здесь делает? Он знал, что ты придешь?

— Нет! Нет! Я никому не говорила.

— И где он думает, ты сегодня? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Он никогда не спрашивает. Сомневаюсь, что его это заботит. — Я видел, как ее нижняя губа немного дрожала.

— Он должен быть безумцем, чтобы не заботиться об этом. — Я сделал паузу. — Он не может знать, верно? Он не знает. Он не может. — Мои внутренности скручивались от мысли, что ее отец — мой босс, узнает о нас.

Эшлин прижалась ко мне, страстно целуя меня.

— Мне нужно уйти, пока он не увидел меня. Я думаю, что поеду домой. На всякий случай.

Я поцеловал ее в ответ, любя ее вкус. Я вытащил ключи из своего заднего кармана и протянул их ей.

— Возьми мою машину и поезжай домой. Ты можешь припарковать ее дальше по улице от своего дома. А ключи сможешь отдать мне как-нибудь завтра.

Первый снегопад сезона ожидался в эту ночь, и я поднял взгляд на небо, когда несколько хлопьев снега упали мне на лицо. Затем я наблюдал, как снежинки падали на ее длинные прекрасные ресницы.

Я поцеловал ее в переносицу.

— Попиши немного. Я хочу прочитать все, что ты придумаешь.

— Посмотрю, что могу сделать. — Она все еще стояла на месте. — Это своего рода весело, ха? Когда тебя почти поймали? — она подергала носом, и ее язык толкнул щеку изнутри.

— Ты абсолютно безумная. — Я обхватил ее нижнюю губу своим ртом и мягко потянул. — Абсолютно безумная.

— Только для вас, мистер Дэниелс. Только для вас.

Мои руки переместились к ее заднице, и я поцеловал ее в шею.

— Спокойной ночи. Прощай, прощай, а разойтись нет мочи! — сказал я, цитируя «Ромео и Джульетту».

— Так и твердить бы век: «Спокойной ночи». — Она слегка застонала и захихикала. — Ммм. Я люблю, когда ты говоришь мне непристойности.

Только мы могли возбуждаться от Уильяма Шекспира.

— Ох! Это для тебя. — Она протянула мне письмо от Габи, начав идти к машине и остановилась, оглядываясь на меня. — Он выглядел немного грустным, да? — спросила она, хмурясь в сторону бара. — Ты думаешь, что можешь проверить его?

— Да, конечно.

— Спасибо.

На этом она ушла.

Я еще больше влюбился в нее в этот момент. Она думала, что Генри не заботился о ее местонахождении, вообще о ней, тем не менее она беспокоилась о его благополучии.



— Генри? — спросил я, подходя к бару.

Он был совсем не похож на того Генри, которым был в школе. На нем была помятая рубашка-поло, а волосы торчали в разные стороны. Его зеленые глаза смотрели на меня, и сначала он выглядел удивленным, увидев меня. Медленно его лицо расслабилось.

— Дэн, привет. Что ты здесь делаешь?

Я скользнул на стул рядом с ним, приглашая сам себя поболтать, хотя видел, что он был не в настроении разговаривать. Его руки вцепились в стакан виски. От него пахло табаком. На мгновение я вдохнул запах, и он напомнил мне о моем отце.

— Я в группе. «Скитания Ромео». Как вы?

Он посмотрел на меня с недоумением в глазах и рассмеялся.

— Ты хочешь профессиональный ответ или правду?

Я махнул бармену и заказал нам обоим еще виски. Когда бармен подал его, я подтолкнул стакан к Генри.

— Каким бы вы хотели поделиться.

Он сделал паузу и потер ободок стакана большим пальцем.

— Я в порядке, — солгал он, его взгляд был тяжелым. Он выглядел так, будто не спал несколько недель, даже месяцев. — Это был профессиональный ответ.

— И правда? — спросил я, чувствуя жалость к парню.

— Правда в том… что я разваливаюсь на части. — Он сделал большой глоток своего напитка. — Моя дочь умерла несколько месяцев назад.

Я положил руку на его плечо.

— Соболезную.

— Меня там не было на протяжении всей их жизни для нее или Эшлин. — Он смотрел на свой стакан, его голова была с позором опущена. — После того как Ким оставила меня, чтобы переехать в Чикаго, я был повержен морально. Меня не было в их жизни до августа. И к этому моменту это были похороны моей дочери. — Он задохнулся на последних словах и провел рукой по лицу.

Я не знал, что сказать, поэтому промолчал. Моя рука все еще лежала на его плече. Я ощущал, как его тело нервно дрожало, когда он продолжил говорить:

— И теперь Эшлин здесь. Я чувствую, что у меня есть шанс установить с ней контакт, но я не пытаюсь. Я едва знаю что-нибудь о ней. Что она любит, что не любит. Я даже не знаю, как начать отношения с моей собственной дочерью.